Осторожно: добрая фея!

Юлия Набокова, 2007

Бойтесь фею, добро замышляющую! Она не остановится ни перед чем, чтобы осчастливить свою крестницу. Повезло родиться принцессой? Жить во дворце? Носить корону? Иметь в женихах самых завидных холостяков королевства? Не стоит радоваться раньше времени – добрая фея уже спешит на помощь! Держись, принцесса, – скучать не придется!

Вы кто?

Я? Добрая фея!

А почему с топором?

Вот видите, как мало вы знаете о добрых феях!

Анекдот

Пролог

Пол застилал пестрый ковер, под ногами хрустела шелуха, спина ныла от напряжения. При тусклом пламени свечи сложно было различать зернышки, приходилось ориентироваться на ощупь.

— Овес, гречка, просо, гречка, просо, овес, овес, просо, — сосредоточенно шептала девочка, осторожно ползая на коленках и разбирая крупинки. Просо — в карман, гречку — в чепчик, овес — в деревянный башмачок. Когда они наполнятся, она ссыплет зерна в большие емкости и начнет по новой.

Просто удивительно, как это нянюшка Рина умудрилась опрокинуть мешок с просом, бочку с гречкой и корыто с овсом — и все это одновременно! Ведь не великан какой-нибудь, а тщедушная старушка, в которой еле жизнь теплится. А злыдня Сюзанна ее еще наказать хотела — Рина такого бы точно не пережила. Хорошо еще, что мачеха кричала так громко, что и папа, с некоторых пор имевший привычку запираться на чердаке и вздыхать на луну (у него это называлось «изучать звезды»), ее бы услышал, если бы с утра не уехал по делам. А уж она-то была всего этажом выше и быстро примчалась на выручку своей старой нянюшке. Сюзанна Рину с первого дня невзлюбила, когда, обходя дом на правах новой хозяйки, положила глаз на комнату падчерицы и вздумала поселить в ней свою собственную дочурку Ядвигу, по вредности не уступающую мамаше. Рина тогда вступилась за воспитанницу и отца на свою сторону перетянула, так что Белинда осталась жить в своей комнате с видом на городскую площадь с фонтаном, а мелкой вреднюге досталась равноценная комната, но с окнами на скотный двор.

С тех пор началась в доме настоящая война. Сюзанна, не решаясь открыто нападать на падчерицу, изводила трудными поручениями старенькую нянюшку, а стоило Рине заикнуться о возрасте и здоровье, как грозилась уволить «никчемную старуху». У отца Белинда поддержки не нашла — тот после женитьбы сделался вялым, безынициативным, во многом слушался Сюзанну и соглашался с ней в том, что Рина уже стара, слаба и к службе не годна, а Белинда достаточно взрослая девочка и не нуждается в услугах няньки. Как было объяснить папе, что с появлением мачехи Рина осталась для нее единственным близким человеком, который искренне о ней заботился и поддерживал? Самого отца и всех остальных слуг Сюзанна как будто околдовала, и те всегда принимали ее сторону. Вот и приходилось помогать нянюшке с работой, которую взваливала на старушку мачеха.

— Вот ведь, — кручинилась Рина, — молодухой была, отродясь полы не мыла и котлы не чистила, только за детишками присматривала и всегда уважением пользовалась. А на старости лет хуже последней чернавки сделалась.

Белинда утешала нянюшку, отбирала швабру и щетки и принималась за самую грязную работу. Благо других занятий у нее теперь не было — Сюзанна разогнала всех ее учителей после того, как они дружно объявили, что Ядвига, которую мачеха всучила им в нагрузку, к учебе не пригодна, а мудрый философ к тому же добавил, что глупость неизлечима. Тогда Сюзанна быстро убедила мужа в том, что науки вредят воспитанию, и образование Белинды на этом закончилось. Девочка тайком продолжала читать книги в свободное время, но его оставалось не так много, учитывая тот объем работ, который взвалила на нянюшку новая хозяйка. Мачеха, конечно, быстро поняла, кто помогает Рине разбираться с делами, и совсем разошлась.

Понятное дело, думала Белинда, разбирая зернышки, что няня здесь ни при чем. Куда уж сухонькой старушке перевернуть тяжелую бочку и опрокинуть полное корыто и мешок, набитый под завязку! На это способна только разъяренная мегера Сюзанна, которая целыми днями палец о палец не ударит: силы копит, чтобы потом окружающим очередную свинью подложить. Но спорить с гневной мачехой — себе дороже. Уж проще разобрать весь этот бедлам по крупинкам. Девочка в изнеможении присела на пол и подвела неутешительные итоги. В чепчике — от силы горсть, в кармане и того нет, а в башмачке…

— Ядрена фига, — с чувством выругалась она, заметив, что овес в башмаке наполовину перемешан с просом. Задумавшись о каверзах мачехи, девочка по рассеянности смешала зерна. Вот почему в кармане их оказалось так мало.

От обиды засвербело в носу. Белинда схватила башмачок и со всей силы швырнула его об стену, рассыпав зернышки, которые с таким трудом собирала по всему полу. Башмак отлетел в угол, где темной грудой были свалены мешки с зерном, и Белинде показалось, что оттуда раздался сдавленный писк. Но сейчас ей некогда было жалеть придавленную мышь. Каждый раз, когда мачеха доводила ее до такого состояния, у девочки начинало щипать в носу, а с кончиков пальцев срывались золотистые искорки. Если в такой момент загадать желание и щелкнуть пальцами, рассыпав в воздухе щепотку искр, то оно обязательно исполнится — правда, с некоторыми погрешностями, но это уже мелочи. Увы, как ни мечтала Белинда превратить мачеху и ее дочку в лягушек или заслать их на край света, этим мечтам не суждено было сбыться; зато, если пожелать что-то доброе, результат не заставлял себя ждать. Вот и сейчас искорки, слетевшие с пальцев, были как нельзя кстати.

Щелчок пальцами — и ниточка зерен проса взлетает вверх, нанизывая на невидимый стерженек все новые и новые зернышки и поднимая их с пола в воздух. Еще щелчок — и крупицы гречки собираются в другую цепочку, свиваясь в коричневую спираль под потолком. От третьего щелчка, последнего, овес, оставшийся на полу, собирается в кучу.

— По местам, — шепчет девочка, и длинная нитка проса змейкой ныряет в большой холщовый мешок, на глазах наполняя его. Не отстает и гречневая цепочка, тонкой струйкой засыпая до верха пузатый деревянный бочонок. Запрыгивает в дощатое корыто овсяный ком и, ударяясь о его бока, рассыпается на отдельные зернышки.

«Мачеха будет довольна», — устало думает Белинда. «Довольна? — язвит в голове тоненький голосок. — Да она лопнет со злости!» «Не лопнет», — возражает девочка. «Не лопнет, — ехидно соглашается голосок, — а придумает новую каверзу, еще более затейливую».

— Ведьма! — злорадно вопит Ядвига, вылезая из-за мешков, сваленных в углу, и, не дав сводной сестре опомниться, уже мчится по лестнице вверх, захлебываясь от восторга и повторяя: — Ведьма, мама, ведьма! Я все видела!

До возвращения отца Белинду продержали под замком в подвале.

— Дорогой, ты же понимаешь, — услышала девочка, когда хмурый слуга привел ее в гостиную, — это просто недопустимо!

Мачеха, стоя к ней спиной, заламывала руки, втолковывая что-то серьезному отцу. Ее густые волосы, свитые жгутами, как черные гадюки змеились по спине.

— Мы не можем жить под одной крышей с ведьмой. — Голос Сюзанны звенел от едва скрываемого злорадства. — А если завтра она вздумает превратить нас в жаб?

— Если бы я могла это, ты давно бы месила тину в ближайшем болоте, — запальчиво бросила Белинда, подходя ближе.

Мачеха, отшатнувшись от нее, бросилась на шею отцу.

— Дорогой, ты слышал, что она сказала? Какие еще доказательства тебе нужны? Твоя дочь — настоящая ведьма!

— Она всего лишь сказала, что будь она ведьмой, то сделала бы это, — с усмешкой поправил ее отец, потирая виски, ставшие седыми после смерти первой жены. На его некогда подвижном и улыбчивом лице словно застыла ледяная маска безучастности и равнодушия. Иногда Белинде казалось, что мачеха заменила горячее сердце отца на ледышку, поэтому он стал таким равнодушным к собственной дочери.

— Я не ведьма, — вспыхнула девочка.

— Я знаю, — мягко улыбнулся отец, и сквозь ледяную маску проступило тепло морщинок в уголках рта и глаз, на мгновение возвращая ему прежний, уже почти позабытый Белиндой облик. — Ты не ведьма. Ты — волшебница…

— Как ни назови, а все равно — ведьма! — встряла мачеха.

— Как и твоя мать, — словно не слыша ее, добавил мужчина с седыми висками.

— Что? — ошеломленно воскликнула Белинда.

— Что?! — завизжала Сюзанна. — Ее мать была ведьмой? И ты молчал?

— Не кричи! — оборвал ее отец. — И не смей называть Эстель ведьмой. Она была величайшей волшебницей. До тех пор пока не стала матерью.

— Но почему я не знала об этом? — пытливо спросила Белинда, не обращая внимания на стенания мачехи («Бедная я, бедная! Попала в гнездо черной магии! Это ведьмино отродье меня до гроба доведет!»).

— Твоя мама отказалась от волшебства после твоего рождения, — поколебавшись, объяснил отец. — Она считала тебя самым большим своим чудом и не хотела подвергать ребенка опасности, с которой часто бывает сопряжено применение магии. Она никогда не демонстрировала при тебе свои способности: не хотела, чтобы ты знала об этом.

— Но почему?

— Она опасалась, что ты захочешь стать волшебницей, как и она, и будешь просить научить тебя магии.

— Но разве это так плохо? — смешалась Белинда.

— Я не знаю, что заставило ее отказаться от своего дара, но уверен, что причина была очень и очень серьезной. Она не хотела, чтобы ты была волшебницей. Но, видимо, ее дар передался и тебе.

— Я сегодня же собираю вещи! — повысив голос, объявила Сюзанна.

— Скатертью дорожка, — обрадовалась Белинда.

— Я собираю твои вещи, — с противной ухмылочкой уточнила мачеха. — Завтра же тебя здесь не будет!

— И где же она будет? — угрожающе произнес отец.

— У чародейки конечно же! — медовым голосом пропела Сюзанна, адресуя супругу самую сладкую свою улыбку. — Девочке нужно научиться управлять своими способностями, а для этого ее следует отдать в ученицы к волшебнице. В соседнем королевстве как раз живет одна такая…

Белинда умоляюще обратилась к отцу:

— Я не хочу уезжать!

— Сюзанна права, — избегая ее взгляда, ответил он. — Ты должна…

— Ничего я не должна! Мама не хотела, чтобы я была волшебницей, значит, я ею не буду! — топнула ногой Белинда.

Отец задумался.

— Но, дорогой! — повысила голос мачеха. — Она колдовала в подвале, Ядвига видела!

— Может быть, напомнить, как я там очутилась? — вежливо предложила Белинда.

— Да, кстати, — озадачился отец, — а что ты там делала? Вы с Ядвигой играли в прятки?

— Скорее, Ядвига играла в шпиона, а я…

— А-а-а! — страшным голосом вскричала мачеха и юлой завертелась на месте. — А-а-а!

— Что случилось? — всполошился отец.

— А-а-а! — продолжила вопить Сюзанна, взмахивая руками и ожесточенно почесываясь. — Она наслала на меня порчу, я вся чешусь!

— Белинда! — Отец сурово сдвинул брови.

— Но, папа, — возмутилась девочка, — я не…

— Не желаю ничего слушать, — возразил отец. Закатав рукав Сюзанны до локтя, он обнаружил на лилейной коже супруги зреющие на глазах нарывы и в бешенстве повернулся к дочери.

— Но это не я! — смешалась та.

Не переставая стенать, Сюзанна за спиной отца злорадно улыбнулась и показала девочке язык. У Белинды от гнева защипало в носу, а с пальцев посыпались золотые искры.

— Ну что я говорила! Это все она! Она смерти моей хочет! — взвизгнула Сюзанна, прячась за спину мужа.

— Вон отсюда! — рявкнул отец на дочь и, отвернувшись, принялся утешать стонущую супругу.

Белинда сорвалась с места и понеслась прочь. От отца, ставшего ей совсем чужим, от дома, переставшего принадлежать ей, от мачехи, показавшей свое истинное лицо.

Лицо ведьмы.