Я пришла, откройте дверь

Юлия Климова, 2022

Ее имя – Нина, но он будет называть ее Светлым Облаком. Кто она и откуда, почему тиха и не подпускает к себе близко? На эти вопросы ответить трудно, но он постарается узнать правду. Ее имя – Елена. И однажды ей придется идти босиком по снегу, чтобы спасти душу. И будет казаться, что впереди ничего хорошего нет, но где-то там, за полями и лесами, живет человек, способный изменить многое. И он не оставит ей выбора… Ее зовут Динка. Юная, вдохновенная, искренняя и нежная. И, конечно, ей нельзя было влюбляться в жениха своей сестры. Но падали звезды, и был шанс загадать особенное желание… Ее имя – Катя. И она должна начать новую жизнь. Но для этого придется прийти к врагу и согласиться на его предложение…

Тайный город счастья

Улыбаясь до ушей, Динка стремительно неслась вверх по лестнице — ветром, стрелой, ласточкой. Шапка съехала набок, пшеничные волосы торчали во все стороны, шарф соскользнул с плеча и настойчиво стучал помпоном по коленке, а еще старые сапоги цеплялись за дурацкий заковыристый край почти каждой ступеньки. Подумаешь! Ерунда!

«Я ей скажу… и всё… и она упадет… — пытаясь выровнять дыхание, думала Динка. — И она упадет даже два раза! Да знаю я, знаю, что так не бывает, ну и что… — Голубые глаза весело блестели. — Матвей приехал… Вернулся! Вот же Лера обрадуется! Гадский лифт, ну почему он не работает…»

Оставался еще этаж, и Динка на ходу вытащила ключи из кармана куртки. Какая же прекрасная жизнь у ее старшей сестры! Взрослые вечно говорят: «Не надо торопиться, детство и юность — чудесное время». Но это не так. Самое интересное начинается гораздо позже, когда гуляешь допоздна, влюбляешься, провожаешь своего парня в армию, а потом встречаешь его.

«Лере девятнадцать лет, и она уже успела все переделать. А мне четырнадцать… Скука смертная!»

Динка не выглядела на свой возраст. На уроках физкультуры в длинной шеренге она всегда стояла последней. Грудь еще не приобрела желанные формы (собственно, никакие не приобрела), бедра категорически отказывались округляться. Олененок Бэмби. Так когда-то называл ее папа.

С тех пор прошли годы, но Динка этим олененком и осталась: маленькая, худенькая, большеглазая, искренняя и наивная. «Откуда ты взялась такая в нашей семье? — с долей удивления лет пять назад произнесла бабушка. — Видимо, отцовские гены оказались сильнее. Странно, если учесть, что твой папа человек мягкотелый». Бабушка потом уехала домой в Воронеж, а Динка впервые ощутила себя другой.

Влетев в коридор, она отправила на вешалку куртку и шарф, скинула сапоги и, сделав попытку успокоиться, торжественно зашла в большую комнату. Но сдерживать новость не было ни сил, ни желания.

— Матвей из армии вернулся! — почти сразу выпалила Динка и нетерпеливо добавила: — Я случайно на остановке его увидела. Лера, он тебе не говорил, чтоб сюрприз сделать!

И она замерла, с удовольствием впитывая ответную реакцию, а в голове вагончиками гремели слова Матвея: «О, привет, Динка! Рад тебя видеть. А я вот вернулся… И знаешь, вообще никого не предупредил, хотел свалиться как снег на голову. Но сейчас смотрю на твой шок и понимаю, что это я погорячился… — Матвей с улыбкой покачал головой, точно хотел осудить собственную беспечность, а потом весело добавил: — Сделай доброе дело, сбегай к Лере, предупреди ее, а то у меня мобильник разрядился. Ты уж там как-нибудь аккуратненько…» И Динка побежала. И сейчас, сцепив от волнения руки перед собой, она представляла, как через час или два придет Матвей, и как сразу станет тесно в их трехкомнатной квартире.

— Как вернулся?.. — произнесла Лера, подскочила с дивана и заметалась по комнате. — Где мой телефон? Черт! Да куда я его положила?! Мама!

— Господи… И что ты забегала как ненормальная… — отставляя утюг в сторону, недовольно ответила Маргарита Львовна. — Приехал, и ладно. Еще не факт, что работу найдет.

— У него профессия есть, и какая разница… — Лера махнула рукой, развернулась к зеркальной дверце шкафа и простонала с отчаянием: — Мама-а-а, на кого я похожа… Не нужно было зубрить этот дурацкий английский до трех ночи! Синяки под глазами и вообще…

— Что за чушь? Лучше тебя в нашем городе никого нет, — важно произнесла Маргарита Львовна и перевела взгляд на Динку. — Не стой столбом, помоги сестре! Набери ее номер, в конце концов! Лера, а ты проявляй спокойствие, и когда Матвей придет, не вешайся ему на шею. Молодежь теперь такая нетерпеливая…

Года четыре назад на уроке музыки учительница подробно объясняла, что такое дисгармония. Она приводила примеры, задавала вопросы, включала презентацию, доставала из шкафа свирель и бубен… Динка внимательно слушала, впитывала и ей отчего-то казалось, что речь идет вовсе не о споре каких-либо музыкальных инструментов. Речь идет о ее семье.

Дис-гар-мо-ни-я…

Это когда ты настолько отличаешься от других членов семьи, что кажется, будто ты живешь на соседней планете. И тебе к ним не перебраться.

— Дина, что он сказал? Повтори слово в слово, что он сказал?! — потребовала Лера, наконец отыскав телефон.

— Он сказал, что у него мобильник разряжен, — запоздало сообщила Динка и мгновенно схлопотала пару ласковых с двух сторон.

Лера начала встречаться с Матвеем около двух лет назад. «До чего же красивая пара», — говорили буквально все. И это была правда. Она — стройная кареглазая брюнетка, он — высокий, плечистый, светловолосый. Когда они, держась за руки, шли по Цветочной улице, Динке казалось, будто перед глазами летят кадры киноленты, и с минуты на минуту из кустов выйдет режиссер и объявит: «Все! Снято! Давайте следующий дубль». Бывает же, что люди находят друг друга так удивительно правильно.

Однажды Лера пришла и тихо сообщила: «Он меня поцеловал… Представляешь? Только маме не говори, а то начнет лекции читать. Динка, это так здорово…» А Динка и не сомневалась, что здорово. Матвей, конечно, бывает слишком громкий, ироничный, несдержанный и даже резкий, но он точно добрый. Такое всегда чувствуется.

«Жаль, мама недолюбливает Матвея, но это потому, что он независимый», — думала Динка, опираясь на жизненный опыт.

А еще она знала, что если бы Матвей оказался слабохарактерным, то он бы тоже не попал в список любимчиков.

У Леры и Дины были разные отцы. «Сходила я два раза замуж, как порядочная женщина, а теперь поживу для себя, — раньше частенько говорила Маргарита Львовна и непременно добавляла: — Мне с мужьями не повезло, надеюсь, дочери поумнее и порасторопнее будут». Первый раз Динка услышала эти фразы лет в семь, сразу после развода родителей. И тогда она пришла к выводу, что мужей выдают на какой-то ярмарке, где нужно проявить смекалку и непременно поработать локтями, и уж тогда ты точно заполучишь хорошего мужчину.

Отец Леры, если верить бабушке, всегда был независимым, упрямым и «зарплату целиком никогда не отдавал, а кто знает, на что он эти деньги тратит?» Каждое лето он вез семью на турбазу, «а мог бы найти денег на нормальный отдых на юге, где нет этой треклятой мошкары!» И работа у него была «бесперспективная абсолютно, всем же известно, что пожарники особую карьеру сделать не могут».

Динка видела отца Леры два раза, когда тот приезжал навестить дочь, а потом с кухни доносился недовольный голос матери: «Зачем он сюда таскается, сколько раз говорить, что у нас новая жизнь…» Это было давно. Тысячу лет назад. Динка тогда еще играла в куклы, и никто не воспринимал ее всерьез — подслушивай сколько хочешь. Вот таким нехитрым способом позже она узнала, что Лера сама позвонила отцу и сказала, что встречаться далее им не обязательно.

История второго замужества Маргариты Львовны была другой и такой же одновременно. «Ничего-то Николаю не нужно, абсолютно безынициативный. Если бы захотел, то давно бы уже стал финансовым директором! Мы, между прочим, изначально на это рассчитывали, — ворчала бабушка. — Я на сто процентов уверена, что на работе его добротой пользуются абсолютно все. Нет и не будет от Николая никакого толка». Динка хорошо помнила, как в такие моменты у нее портилось настроение, и в груди будто струна натягивалась. Ее бросало то в жар, то в холод и хотелось ворваться на кухню, сжать кулаки и закричать.

Отец очень любил Динку, и после развода приезжал в гости почти каждое воскресенье. Он приносил конфеты и пряники, читал вслух книжки, помогал с математикой и привычно произносил: «Бэмби, скоро опять увидимся». Динка кивала, улыбалась и вздыхала. Она отмечала, что отец больше не надевает тапочки, а ходит в носках, и догадывалась, что так ему комфортнее, потому что шаги тихи и неслышны на кухне. Он стал еще больше сутулиться и предпочитал сидеть в дальнем углу комнаты на потертом временем стуле.

Через год отец приезжал уже лишь раз в месяц, а потом женился и перебрался в соседний город. «Нашел себе какую-то белобрысую продавщицу! — фыркала бабушка, выкладывая из сумки гостинцы. — Разве с твоей матерью сравнишь? И смотреть-то не на что!»

Динка знала, что где-то там у нее есть две маленькие сестры-близняшки, но никакого желания увидеть их не было. Не из ревности или злости, а просто уж так повелось, что она сама по себе. Как сыроежка на краю леса. Обыкновенная сыроежка, которую никто не замечает, потому что грибы обычно ищут дальше и глубже.

Теперь отец звонил редко: на Новый год, 8 марта, в день рождения и пару раз просто так. Динка не обманывала себя. Жизнь — вот такая штука, ничего не поделаешь, у папы новая семья… Да и не было уже душевной близости, она осталась позади, растерялась, растаяла. «Твой хоть алименты вовремя платит, — говорила мать, отправляя в борщ рубленный чеснок и зелень. — А от Леркиного отца деньги вечно через раз приходят». Выслушивая подобное недовольство, Динка вжимала голову в плечи и отчего-то чувствовала себя виноватой во всем. И эту вину невозможно было сформулировать или определить, она обманчиво напоминала легкое облако, медленно опускающееся на землю. Однако стоило ему коснуться плеч, как оно превращалось в серое ватное одеяло — мокрое и тяжелое.

Но тот, кто умеет находить радость в мелочах, никогда не потонет в печалях. И Динка улыбалась, когда распахивала окно и смотрела на зеленый от сочной листвы двор, и мечтала, уносясь в сказочные дали. Туда, где принцессы живут в башнях, а принцы скачут на белых конях. И эти принцы всегда готовы прийти на помощь, даже если придется победить полчище огнедышащих драконов. А как иначе?

— Проходи, проходи… Как же ты возмужал… — с приторной улыбкой произнесла Маргарита Львовна, пропуская Матвея вперед. — А я на кухню, чай вам приготовлю. У нас и печенье есть. А ты торт принес? Молодец! Я очень люблю бисквитный с кремом. В юности я ела только такие. И чтоб обязательно сверху были розочки и сахарные цукаты.

Конец ознакомительного фрагмента.