Здравствуйте, я ваша Золушка!

Юлия Климова, 2010

Если в жизни девушки имеются добрая фея, прекрасный принц и… вредные родственники, которые сначала долго тиранят ее, а затем выгоняют из дома, – то кто она? Конечно же, самая настоящая Золушка! Да, судьба Сашеньки Аксеновой имела много общего с судьбой сказочной героини – правда, в роли феи выступал суматошный дедок, а принц не обращал на нее внимания. Что делать бедной сироте? Правильно – не падать духом! Тем более что до бала остались считаные дни!

Любимой маме

Андрей Юрьевич Белозерцев сделал большой глоток минералки, точным движением отправил пластиковый стаканчик в мусорную корзину, взъерошил русые волосы и, постукивая колпачком ручки по столу, методично произнес:

— Марина, ничего не поделаешь — менять придется очень многое. Мы скатились на последние строчки рейтингов и бездействовать в данном случае попросту не имеем права. Грядут перемены. — Он придвинул к себе пухлую кожаную папку и вынул из нее исписанные размашистым почерком листы бумаги. — Основная работа ляжет на ваши плечи… Здесь я подробно изложил план дальнейших действий и пометил пункты, которые требуют особого контроля. Обратите внимание на пункт под номером пять — нести за него ответственность будете именно вы.

Андрей Юрьевич протянул лист Марине, откатил назад кресло и встал.

«Да, — подумал он, закладывая руки за спину, — в жизни нашего журнала начинается новый этап. Успешный. Хотя… гори оно все синим пламенем!».

В те недалекие времена, когда владельцем журнала «Артэль» был умный и вечно занятой Кирилл Григорьевич Фокин, проблем практически не возникало. Устойчивый спрос читателей, толковая реклама, хорошие показатели успеха, никаких случайных сотрудников и четкий, годами выработанный стиль. Белозерцев, являясь главным редактором, с удовольствием засиживался в кабинете до глубокой ночи и с не меньшим удовольствием просыпался в семь утра, приводил себя в порядок и отправлялся на работу.

Но судьба была немилосердна к Фокину, и в возрасте пятидесяти трех лет он скоропостижно скончался от болезни сердца. Его супруга, погоревав, решила лично заняться журналом и, отменив ранее принятую политику невмешательства в дела главного редактора, бросилась штурмовать неведомые вершины. Поначалу Белозерцев молчал, входя в скорбное положение вдовы, но затем терпение иссякло и он настоял на серьезном разговоре. Госпожа Фокина покивала, согласилась немного «попридержать коней» и практически тут же потребовала заменить три полосы на другие, более интересные (на ее взгляд).

Белозерцев старался быть объективным и признавал, что некоторые идеи Фокиной заслуживают одобрения, но нельзя же обрушивать на верного читателя столько новшеств сразу и совершенно ни к чему делать из информационно-развлекательного журнала исключительно развлекательный. Спрос постепенно пойдет на спад, а на завоевание новой аудитории уйдут долгие месяцы (и это притом, что конкурентов пруд пруди!).

Андрей Юрьевич даже подумывал уволиться, но в последний момент всегда рвал заявление об уходе на мелкие кусочки и тяжело вздыхал. Во-первых, «Артэль» — его детище. Сколько он здесь проработал? Пятнадцать лет. Во-вторых, бросать увлеченную госпожу Фокину как-то не по-мужски, да и есть еще надежда, что она перебесится… В-третьих, не хочется в сорок лет начинать все заново. Один раз в неделю он благословляет номер в печать, идет в свой любимый ресторанчик, заказывает пиво, форель и чувствует себя прекрасно… Вообще-то, так было раньше. Сейчас — пиво и форель остались, а вот привычного удовлетворения нет…

Через пять месяцев вдова действительно стала признавать свои ошибки. Но уволившихся сотрудников не вернешь, разочарованных читателей — тоже. Да и новый курс уже проложен и вновь все перечеркивать — рискованно. Оставалось только одно — плюнуть на старые обиды, встретиться и хорошенько подумать.

Два дня они исправно думали и пришли к компромиссу. Было решено:

а) ввести один новый проект, который в силу актуальности и интересности привлечет и удержит читателей;

б) постепенно вернуть старые рубрики и прекратить «разброд и шатание» как на рабочих местах, так и на страницах журнала.

Вдова также клятвенно пообещала, что больше давить не станет, займет место наблюдателя и только в самых крайних случаях (бла-бла-бла) будет настойчиво стучаться в дверь. В эти заверения Белозерцев не поверил — рано или поздно госпожа Фокина от скуки и несметного количества идей, размножающихся в ее голове со скоростью три штуки в день, вновь ворвется в его кабинет и потребует заменить одно на другое. Но пока — полгода у него есть, а после… ну что ж, он готов работать дятлом, готов двадцать четыре часа в сутки прокладывать путь к разуму госпожи Фокиной. Практика показывает — достучаться можно.

— Номер пять? — Марина с интересом пробежалась взглядом по строчкам и замерла, читая обведенный зеленым маркером текст. — Но-о… — протянула она, медленно поднимая голову. — Андрей Юрьевич, вы это серьезно?

— Никаких «но», — строго сказал Белозерцев и категорично хлопнул ладонью по столу. — Приступайте.