Тургеневская барышня бальзаковского возраста

Юлия Еленина, 2019

Умники утверждают, что в современном мире любви нет, но я им не верю. Сами посудите, во что ещё верить одинокой учительнице русского языка и литературы, живущей в коммуналке и пишущей стихи? Так себе картинка, правда? Кстати, зовут меня Лолита Набокова. Только не смейтесь, хотя за свои 29 лет я готова к подобной реакции. А вот к чему я не готова, так это к тому, что привычный ход моей жизни нарушится, когда моя коллега сломает ногу. Мало того, что на меня навесили её часы и классное руководство, так теперь придётся разбираться не только с подростками, но и с их родителями. Хотя одного из них мне никак не удается выловить. Командировки, видите ли! А о ребенке я должна думать?

ГЛАВА 4

Я не ожидала, что придут все, но десять человек… Родители рассаживались за парты, молчаливые, уставшие. Понимаю, большинство после работы, и им хочется скорее оказаться дома и после ужина устроиться на диване перед телевизором. Подождав до десяти минут седьмого, я поднялась и улыбнулась.

— Здравствуйте, меня зовут Лолита Ивановна, я новый классный руководитель.

Несколько кивков. Видимо, дети уже поделились дома"радостью". Несколько улыбок. Наверное, развеселило мое имя. И это я даже фамилию не назвала.

Подсматривала в лист, на котором сделала наброски по темам, которым стоит уделить внимание. Только почему-то казалось, что даже у детей больше интереса на уроках, чем у родителей сейчас.

Я старалась говорить лаконично и по существу, чтобы быстрее отпустить уставших людей по домам. Через полчаса мой монолог был завершен.

— В общем, — спросила чья-то мама, моложавая блондинка, — я так и не поняла: сколько денег-то надо?

— Каких денег? — удивилась я.

— Ну… — как-то даже немного стушевалась она. — Обычно это основная тема родительских собраний. Ремонт, фонд школы, еще что-то…

Ничего удивительного. Дети считают, что «злобные училки» нагружают их заданиями, чтобы поиздеваться. А родители — что школу интересует только финансовая сторона вопроса. Деньги, конечно, нужны всем, школе в том числе, потому что директор на каждом педсовете не устает повторять, что финансирование от государства мизерное. В моем прошлом классе я на первом собрании озвучила, что примерно понадобится в течение года, а родительский комитет сам решал, сколько они соберут и как распорядятся этими деньгами. Но, честно говоря, занимались всем не столько родители, сколько группа ответственных учеников. Взрослые же были уже ребята, а прививать чувство ответственности и умение распоряжаться деньгами надо.

— Я думала, что финансовый вопрос вы решили с Инной Павловной в начале года и сделали все, что требовалось.

В ответ мне было молчание. А потом полноватый мужчина оторвался от планшета и сказал:

— Мне сегодня Вика сказала, что вы собираетесь в театр. Это мне показалось странным.

— И чем же? — не поняла я.

— Вы или очень любите детей, или слишком сильно хотите произвести впечатление.

— Вы меня извините, но делаю это исключительно в познавательных целях, чтобы у ваших детей сформировалось немного иное мнение о классической литературе, чем есть сейчас. Если вы против, то можете не подписывать согласие на выезд.

— Нет-нет, — послышались голоса с разных сторон. — Мы согласны.

Отец старосты все-таки смог меня задеть, хоть и не сказал ничего плохого, в принципе. Да только осадок все же остался. Может, и не стоило так проявлять инициативу, которая, как известно, наказуема? Но я действительно просто хотела сводить детей на спектакль…

Когда родители ушли, я собрала вещи, закрыла кабинет и спустилась вниз. Вахтер скучала, глядя в газету, но, услышав шаги, подняла голову.

— Лолита Ивановна, уходите?

— Да, — кивнула, отдав ключ от кабинета. — До свидания.

— До понедельника.

Дома было тихо. Дядя Коля, вероятно, уже спал. За выходные, по идее, должен прийти в норму. Тетя Маша, судя по звукам из комнаты, смотрела телевизор. Валика, как обычно, не слышно и не видно. В ванной Катька купала Тимофея, пока Витька на кухне что-то кашеварил. Поздоровавшись со всеми, кого увидела, зашла в комнату и, едва успев переодеться, услышала стук в дверь. На пороге комнаты стояла тетя Маша.

— Привет, Лолка.

— Здравствуйте, — сказала в ответ.

— Какие планы на завтра? — спросила она, а потом кивнула в сторону кухни: — Может, чай?

— Давайте, — согласилась я, и мы с тетей Машей направились в кухню.

Как только закипел чайник, к нам присоединилась Катька. С громким выдохом почти упала на стул и сказала:

— Устала я что-то.

Тетя Маша поставила на стол три чашки, от которых успокаивающе пахло мятой. Перед сном отлично, а я, скорее всего, сразу выключусь от усталости, не столько физической, сколько моральной.

Сейчас мы сидели своеобразным женсоветом и пили чай, пока тетя Маша не сказала:

— Девочки, с завтрашнего дня обещали потепление. Может, генеральную весеннюю уборку сделаем?

Обычно подобными делами руководила тетя Маша, так что ее предложение не выглядело странным. А мы всегда соглашались и помогали. Правда, по мере возможностей. Обычно мне достается то, что повыше: протирать пыль на шкафах, снимать плафоны, чтобы помыть, потом повесить обратно, окна протереть. Катька моет полы, шкафчики на кухне, ванну. Витька ходит вытряхивать на улицу дорожки, а потом возвращается с песком на зубах, отодвигает мебель, чтобы освежить пол и за ней. А дядя Коля задумчиво осматривает каждый гвоздик, думая, что бы привинтить или прибить. Валик, когда не занят, тоже вносит свою лепту. А если занят, то потом всегда приносит Витьке пару бутылок пива с сушеной корюшкой в благодарность, а нам — по бутылке шампанского и коробочке конфет. Дяде Коле ничего не достается — тетя Маша пресекла сразу. Все самое простое, не очень дорогое, но нам все равно приятно. Главное — не сумма, которую потратил наш студент, а внимание, которое уделил каждому.

Поэтому мы весь субботний день провели дома. Мыли, стирали, убирали… Тетя Маша ушла с Катькиным сыном на улицу, сказав, что скоро они не вернутся, дядя Коля, как только скрылась супруга, побежал в магазин, подмигнув нам с Катей:

— Девочки, вы такие молодцы, я вам винца куплю. Красного, полусладкого.

Мы закивали. Можно отказаться, но все равно купит.

Витька пошел доставать свои рыбацкие принадлежности с антресолей — есть у него такое хобби. Валик убежал еще утром, но обещал вернуться к обеду, чтобы помочь.

Мы с Катей начали уборку вдвоем, но вскоре с песнями и вином стало веселее. Может, начинать пить в десять утра не очень, но мы только по чуть-чуть, для тонуса. Коридор, кухня, ванная, туалет — до блеска. А обед сегодня на всех готовил наш студент, вернувшийся, как и обещал.

Неудивительно, что вечером я свалилась без сил. Почти задремала, когда раздался звонок. Номер незнакомый.

— Слушаю…

— Лолита Ивановна, здравствуйте! — заорал в трубку какой-то смутно знакомый голос, который сразу и представился: — Это Ян Алексеев.

— Привет, — ответила я, — что случилось?

Он замолчал, видимо, задумавшись все-таки, что звонок учителю в выходной день вечером как-то выбивается из рамок.

— Блин…

— Блин на сковородке, а ты уж, если позвонил, говори.

— Кароч, я нашел «Ревизора» на следующей неделе, так что можем сходить!

— Это здорово. Герман тебе помогал? Согласуй свою идею с ним, а в понедельник мне расскажете, что вы решили.

— Ну, Лолита Ивановна…

Судя по тону, работать с Орловым он не хотел. Нет, если он и в одиночку найдет билеты, то я не против, но можно же совместить два полезных дела.

На удивление, утром я проснулась поздно. Светло и солнечно. На часах — десять. Уже все должны были проснуться, разве что Валик в наушниках продолжает видеть десятый сон.

На кухне толкались тетя Маша и Витька. Я поздоровалась и открыла холодильник. Да, не густо. Выпив кофе, сказала:

— Подготовьте список, кому и что надо. Я в магазин.

Умылась, переоделась, приняла от соседей списки продуктов с деньгами и вышла на улицу. Да, тетя Маша была права — жарко. Совсем не для марта погода. Возле подъезда просмотрела списки и поняла, что придется идти не в наш маленький магазинчик, а дальше. В гипермаркет. Зато прогулки полезны.

В магазине, взяв тележку, начала ходить по рядам. Вино для дяди Коли, о котором он попросил, когда я уже выходила. Пара пачек круп и макарон тете Маше. Киндер для Тимофея. Пиво — для Витьки. Лапша быстрого приготовления — для Валика. Ох, надо тетю Машу попросить, чтобы провела беседу насчет правильного питания. А то времени ему жалко на готовку, хотя вчерашний плов от студента по маминому рецепту разошелся на ура.

Я стояла возле витрины с мясной продукцией, когда услышала сбоку:

— Здравствуйте, талантливая девушка.

О, нет! Повернула медленно голову и натолкнулась на улыбающийся серый взгляд. Кивнула в ответ, потому что слов не нашла. И тут же отвернулась, почувствовав, как становится неловко. Еще хуже, чем было возле ресторана.

А еще набор продуктов у меня в тележке: пьющая женщина с ребенком, которая экономит на еде.

Учителя не ругаются матом? Еще как! Мысленно я вспомнила все, что знала…

Почему подобные встречи всегда незапланированы и неожиданны? Вот стою я без косметики, в старых джинсах, походной (как я ее назвала) куртке, с беспорядком на голове… И что? А то, что встречаешь именно того, кого никак не планировала встречать. А что он? А любитель поэзии выглядит, конечно, с иголочки, как будто только что от стилиста.

Хотя мне, в принципе, должно быть все равно, правда?

Я вроде бы и отнюдь не стеснительная девушка… Ну, женщина уже, если по правде, потому что девушки — это мои ученицы десятых-одиннадцатых классов.

Боковым зрением замечаю, что он не уходит. Все так же стоит и смотрит на меня. Надо сделать вид, что меня очень заинтересовал кусок мяса, который выглядит не очень. Неужели этого сероглазого незнакомца даже не смутил набор продуктов в моей тележке?

— Григорий Александрович! — радостно воскликнула девушка за прилавком, когда очередь рассосалась, а я все так же продолжала изучать витрину.

— Здравствуйте, Людочка.

Ну, хотя бы теперь я его имя знаю. А то второй раз встречаемся… Кто знает, вдруг он еще и где-то неподалеку живет?

И тут я вдруг в полной мере осознала, как его зовут. Странная аналогия. Может, никто бы ее и не провел, но я вдруг выпалила:

— Так вы герой нашего времени?* (Григорий Александрович Печорин — главный герой произведения Лермонтова «Герой нашего времени»)

Ну и что за бред я несу сейчас? Надеюсь, он не услышал и не понял.

— Людочка, мне как обычно.

А когда продавец скрылась из виду, повернулся ко мне и усмехнулся:

— Моя фамилия вовсе не Печорин.

— Извините, — сказала я, поняв, что сморозила глупость.

Ну обычно мало кто может так быстро сообразить. Он филолог, что ли, писатель, поэт? Нет сейчас людей, настолько хорошо знакомых с литературными произведениями. Да я не думаю даже, что Элка, выпускница филфака, помнит, как по имени-отчеству этого персонажа.

Вернулась продавец с пакетом, а я направилась в другой отдел, чтобы не продолжать этот бессмысленный и очень неудобный разговор. Я держала тележку за ручку, стоя напротив отдела с бытовой химией, когда почувствовала, как что-то опускается внутрь тележки.

Да это издевательство?

— Здесь моя соседка работает, — как само собой разумеющееся пояснил мой новый знакомый незнакомец. — Это очень хороший кусок свинины. Я оплачу.

— Спасибо. Но не стоит! Или вы считаете, что я сама не в состоянии оплатить кусок мяса?

— Я не хотел вас обидеть, — мягко улыбнулся он.

Теперь ямочку на подбородке дополнили игривые ложбинки на щеках. И я почувствовала себя хамкой. Вроде человек старался, хотел сделать как лучше… Но почему-то не я, наверное, сейчас кажусь человеком творческой профессии. Может, я не пишу картины, не создаю художественные образы в прозе или стихах, не проектирую здания, но мне всегда казалось, что педагог — это тоже создание чего-то прекрасного. Когда видишь, как ребенок, которого ведешь на протяжении нескольких лет, расцветает и формирует свое мировоззрение, это прекрасно. И я чувствовала себя флористом, благодаря которому распускаются цветы. Подобрать удобрение, вовремя поливать, организовать благоприятные условия…

И вот сейчас я себя ощущаю базарной бабой на фоне интеллигента, забредшего по случайности на рынок.

Я попыталась собрать мысли воедино и сказала:

— Еще раз прошу прощения, но пока мой заработок позволяет платить за продукты самостоятельно, не прибегая ни к чьей помощи. Премного благодарна, что вы оказались небезучастны.

А сейчас я подумала примерно так — писк, писк, писк. Именно им же скрывают матерные слова в кино? Ну и как я разговариваю? Как будто родилась где-то век назад?

Мои слова не смутили сероглазого знакомого незнакомца. Он только еще шире улыбнулся, как будто я сказала что-то веселое, и спросил:

— Может быть, в этот раз я вас подвезу?

Любое из моих действий вызвало бы недоумение и, возможно, отторжение со стороны… Ну, почти все. А он еще предлагает подвезти! И теперь мне это кажется ненормальным. Вот что ему надо?

— Извините, Григорий Александрович…

— Хватит извиняться, лучше еще стихи прочитайте.

И тут я окончательно смутилась, решив, что надо мною просто издеваются.

Никогда не думала, что мое творчество понравится кому-то. Ну уж если после этого стихотворения он хотя бы улыбнется, то я… Да ничего я не сделаю. Все так же буду работать в школе, водить детей по спектаклям и ходить по магазинам со списками соседей.

Ну ладно, он сам напросился. Если раньше была лирика, то сейчас я выдам. И почему-то в памяти всплыло самое странное стихотворение. И даже не знаю, что меня сподвигло на его прочтение:

— Я друг тебе. Готовь бутылку белой,

Душевно мы с тобой поговорим, —

Устало он сказал и почесал затылок,

Шепнув: — И все поймем и всех простим.

Его я слушать не хотела,

Выгоняла, уши закрывала,

Но он пощечину влепил, я обомлела,

Осторожненько присела, наливала.

-Вот сложно мне с тобой, как ни крути, —

После первой, прикусив огурчик, он сказал. —

От таких недугов ведь не вылечат врачи…

Лоботомию бы тебе, — вздохнул, но не пропал.

— Не справлюсь я один с тобой. Зову друзей.

Его друзья возникли на пороге, дверь не закрыть.

Зашли, не глядя на меня, я позвала чертей.

Друзья хвостатые не захотели посетить…

Осталась я одна, три пары глаз уставились,

Решая, как меня встряхнуть и поиметь.

О, нет! Silenzio! Мозги почти расплавились.

Вещать даже не надо, только посмотреть.

— Ну, дорогая, мы договоримся? —

Он с улыбкою спросил меня.

— Шел бы ты! Мы не сроднимся!

— А вот и нет, я часть тебя, —

Лукаво подмигнул мне Смысл Здравый.

Его друзья, Сарказм и Мать-Шизофрения, —

Юродивой я чувствую себя, о боже правый, —

Лично показали мне психопатии.

-Оставьте, нахрен, вы меня в покое,

А, может, не в покое, а в запое.

Я не хочу вас видеть, слышать, знать,

Уже б оставили и дальше горевать.

— Думаю, что хватит, — нам сказал Сарказм, —

Апгрейд, модернизация, и мы с тобой.

ЧуднАя ты, придумала чего-то там,

У нас все проще — просто будь собой!

Хорошо, что в момент моего выступления никому не понадобился стиральный порошок или средство для мытья окон. Интересная, наверное, картина: я читаю странное стихотворение, а у мужчины напротив брови ползут вверх, а глаза округляются.

Я бы, скорее всего, на его месте просто вежливо попрощалась и спешно ретировалась после такого. Но нет… Он где-то с минуту переваривал услышанное, а потом рассмеялся.

— Ну ничего себе, — покачал головой. — Да вы весьма разносторонни.

Вот вроде и на комплимент похоже, а я снова чувствую себя неловко.

— Спасибо, — кивнула в ответ.

— Может, в этот раз позволите вас подвезти?

Что сделала я? Конечно, отрицательно замотала головой. Не понимаю этого мужчину, честное слово. Поверить, что он настолько любит поэзию? Или, быть может, что объектом его восхищения стала я? Первое, по крайней мере, не так похоже на научную фантастику, как второе. О, еще же и версию с маньяком никто не отметал!

Я чувствовала себя невероятно глупо. Давно такого не было. Да, может, я в какой-то степени и наивна для современного мира, но уж дурочкой точно никогда не была.

Не сказать, что он мне не нравился. Симпатичный и интересный. И поэзию любит. Да и ростом вышел. Вроде бы пока одни достоинства. Может, я просто разучилась с мужчинами знакомиться?

— Вы живете где-то неподалеку?

А вот Григорий Александрович точно намеревался продолжить знакомство. Продолжал стоять рядом, да еще и пристально рассматривал. И почему у меня нет привычки, как у Элки, даже в магазин выходить при всем параде? Я непроизвольно поправила волосы, чувствуя, как его взгляда начинают гореть уши.

— Извините, мне пора, — сказала я.

— А почему ваш муж не ходит с вами по магазинам?

Ну вот… Видимо, на набор моих продуктов он все-таки обратил внимание.

— Это для соседей, — пояснила я, как будто оправдываясь.

— Понятно, — кивок в ответ.

Посчитаю это знаком к окончанию разговора. Взяв тележку за ручку, я пошла дальше по ряду, потом свернула на другой, хотя мне вроде бы там ничего и не надо было. К кассе я подошла через минут пять, после того как мы расстались с тезкой одного из моих любимых литературных героев.

Расплатившись, я вышла из магазина с двумя пакетами в руках и направилась к пешеходному переходу. На улице, кажется, температура поднялась еще на пару градусов, так что домой я наверняка приду насквозь мокрая. Надо было согласиться на «я вас подвезу».

Не успела подумать об этом, как передо мной остановилась машина. Окно со стороны пассажирского сидения опустилось, и уже знакомый голос произнес:

— Девушка, давайте я все же вас подвезу.

Я недоверчиво посмотрела машину и снова хотела отказаться. Но мне не дали и слова вставить:

— Можете еще подумать, но штраф от ГАИ меня как-то не радует.

А ведь и вправду! Человек нарушает правила из-за меня, а я еще и думаю, как будто цену себе набиваю. Забросив пакеты на заднее сидение, я открыла переднюю дверь, подумав, что в такое авто надо садиться в шубе и сапогах на шпильках, а не в старой куртке и потертых джинсах.

Но мой внешний вид не смущал Григория Александровича. Хорошо человек воспитан.

— Куда едем?

— Здесь недалеко. Во дворы.

Я объяснила дорогу и замолчала. Странное знакомство, странное совпадение, да и сам мужчина странный. Мне почему-то казалось, что таких уже не бывает. Хоть мы и разговаривали мало, но я ни разу его мысленно не поправила. Как будто он филологический с красным дипломом окончил. Только сомневаюсь, что филологи зарабатывают на такие машины.

— Куда дальше?

Мы уже остановились, пока я витала где-то в облаках, думая, что из себя представляет мой новый знакомый. А ведь можно было просто спросить. Да как-то неудобно.

— Я здесь выйду. Спасибо.

Только потянулась к ручке на двери, радуясь, что все-таки не маньяк попался на пути, как на мое левое запястье легла рука.

— Как вас хоть зовут?

Точно! Самое странное знакомство. Обычно люди сразу представляются друг другу, а потом уже читают стихи и подвозят до дома.

— Лола, — повернулась я к нему.

И снова в серых глазах удивление.

— Однако… — протянул Григорий Александрович. — Необычное имя для необычной девушки. И почему ваши родители его выбрали?

Обычно ответом на такой вопрос было лишь пожимание плечами и что-то вроде «ну, так бывает». Только история с именем на самом деле довольно глупая вышла. И хорошо, что я еще была не в том возрасте, чтобы слышать, как орала мама на папу.

— Знаете… — начала я, но тут же замолчала. Вот как-то же этот мужчина заставляет меня откровенничать. — Мама отправила отца регистрировать ребенка, а он, уже больше недели отмечая мое появление на свет, еще опохмелился где-то по дороге и забыл, какое имя выбрали. Мобильных телефонов, конечно, тогда не было у всех, так что пришлось импровизировать. А тогда был довольно популярен «Кабаре-дуэт «Академия»» и, соответственно, Лолита Милявская. Пока папа задумчиво потирал затылок, заполняя бумаги, как раз и заиграла их песня. Вот так и получилась Лолита.

Кажется, в этот раз Григорий Александрович шокирован еще больше, даже мое последнее стихотворение не произвело такого впечатления.

Жаль, конечно, что папа не был знаком с творчеством Набокова и не подумал, как будет выглядеть подобное сочетание.