Горький запах осеннего леса. Короткая проза

Юлия Добровольская, 2010

Мои рассказы, повести, романы, а так же немногочисленные стихи – это повествования о жизни людей, живущих вдали от большой политики, большой экономики и любого размера криминала – одним словом, о жизни, какой живу я сама и те, кто мне близок, о сложностях и радостях человеческих взаимоотношений. Я не сужу своих героев – не осуждаю и не одобряю – я их наблюдаю. В моей прозе нет ничего об интригах, предательствах, мести, зависти и прочих явлениях, бытующих в среде спящей части человечества. У меня – совсем о других людях. О тех, кто понимает, что нет несчастий и врагов, а есть лишь чудеса и ангелы, что нет предначертанной судьбы, а есть лишь твой выбор, что нет случайностей, а есть лишь путеводные сигналы на Пути, которым идёшь. О тех, чья жизнь – это рост, а не увядание, а смерть – продолжение, а не конец.

Железная душа

Современный жестокий городской романс

Однажды она получила письмо. Открывать медлила, будучи научена недавним горьким опытом, когда, раскрыв какой-то аттачмент, она загубила всё, что было в её железке — а было там немало, если не сказать, вся её жизнь. Творческая, по крайней мере. Ну и переписка за год с небольшим… Правда, к счастью, всё, кроме начатого, было распечатано. И всё же, предмета для огорчения хватило выше крыши: сканируй теперь каждую страницу, да через файнридер пропускай — на месяц работы.

Получила она письмо от незнакомого какого-то Alex’а. Небольшое — кило триста. Спам, небось, подумала она, но что-то… что-то не дало ей порвать это письмо не читая. Сохранила, пропустила через антивирусник. Открыла. А там — абракадабра полная.

Ну и фиг с ним, снова сказала она решительно сама себе, но опять что-то не позволило нажать ей на кнопку бесследного уничтожения…

Раскодировала-таки. Слава Богу, не транслит — терпеть не может она этих ленивцев, которые не удосужатся себе клавиатуру заменить да программку поставить… Ладно, читаем.

«Здравствуйте! Поздравляю Вас с Днём всех Влюблённых!

Вы меня не знаете, а я Вас знаю. Около года тому назад я встретил Вас впервые в Вашем любимом месте. Вы ходите туда со своей подругой. С тех пор я тоже хожу туда часто. И иногда встречаю там Вас. Я встречаю Вас не только там, но чаще всего именно там.

Я думаю (и надеюсь), что Вы не замужем, или, если замужем, то не очень-то счастливы. Иначе, отчего бы у Вас были такие грустные глаза?..

Сегодня я могу сказать, что я в Вас влюблён. Во-первых, прошёл почти год — а это всё же срок. Ну, и, во-вторых, сегодня можно — сегодня такой день.

Я не прошу Вас ответить мне. Но, конечно, жду и надеюсь.

Алекс.»

Вот такое вот деликатное послание. И что теперь с этим делать?..

На третий день она поймала себя на том, что, даже выходя в магазин, прихорашивается особенно тщательно. По-особому держится, идёт, стоит. Словно знает, что с любой стороны, из любого окна — дома ли, вдоль которого она проходит, автобуса ли, едущего мимо — её может видеть Он.

Где Он встречает её чаще всего? Ну конечно, в Париже! Крохотная кафешка, любимое их с подругой местечко.

Хорошо. Там его будет нетрудно вычислить.

Ещё через день она ответила Ему:

«Спасибо за поздравление. Тронута.»

Тут же ответ:

«Это я тронут.»

Она позвонила подруге: не хочешь посидеть в Париже?

С удовольствием, — сказала та — сама хотела тебе звонить, давно не виделись.

Как всегда, болтали ни о чём. О серьёзном — буде тема возникала — они говорили по телефону, а в кафе о чём-нибудь земном, подобающем гомону, суете и громкой музыке.

Она сказала, что взяла абонемент на шейпинг — скоро весна, неплохо бы в тонус податься.

Подруга заказала у знакомой художницы новое парео — ей по случаю достался большой кусок роскошного дорогущего итальянского шёлка золотистого цвета. Если по нему писать красным и зелёным получаются умопомрачительные оттенки…

Она незаметно разглядывала посетителей. Ни одного мало-мальски наводящего на размышления мужчины.

Надо как-нибудь прийти без подруги, решила она.

Вечером отправила письмо: «Ловлю себя на мысли, что всюду ищу Вас. Вы лишили меня покоя.»

Ответ не заставил себя ждать: «Надеюсь, не до такой степени, чтобы Вы на меня рассердились…»

Она помолчала два дня — пусть помучается в сомнениях. А между делом решила зайти на кофеёк в свой любимый Париж, мимоходом — шла в книжный.

Кофе, сигарета. Никого. Ну ни-ко-го! Нет, мужчины были — трое. Но ни один из них не тянул на него.

Дальнейшее можно смело опустить. Была переписка. Он не был нахален, развязен, даже сколько-нибудь назойлив. Тем и взял нашу утонченную героиню.

Всё чаще она захаживала в свой любимый Париж.

И однажды…

Однажды застала там свою подругу.

— О! Привет!

— Привет!

— Ты одна?

— Одна. И ты одна, вижу.

— Да вот, шла мимо. Кофейку захотелось.

— Ну-ну…

Посидели, поболтали. Разошлись.

— Пока!

— До скорого.

Через несколько дней — там же встретились.

— О! Привет!

— Привет!

— Ты одна?

…

А переписка — своим ходом. А страсти — близки к точке кипения. А она уже спать не может: до утра пытается представить себе Его, пока с рассветом не засыпает в любовном бреду.

А потом в таком же бреду — по городу бродит.

А в Париже — ни одного лица, замеченного в завсегдатайстве.

И вот — наконец-то!

«Я больше так не могу. Алекс.»

«Я тоже больше так не могу.»

«Давайте встретимся.»

«Давайте.»

На дворе почти лето. Она почти в форме — три месяца добросовестного шейпингования. Свежая стрижка. Собой довольна — а ведь это самая объективная из всех субъективных оценка…

«Вы знаете такое место…?»

Конечно, ещё бы! Приятно, что вы его знаете!..

Крошечный кинозал при академии искусств — человек на сто. Она там бывала, но очень давно, ещё во времена жуткого дефицита хорошего кино.

«Билет на имя Ольга — в кассе. Оплачено.»

Ну, Ольга, так Ольга. Возможно, и Он не Алекс.

Забрала билет. Ряд, место — как положено.

Народ стекается — уже ползала, а то и больше. Разумеется, исключительно женский контингент — мужчинам некогда такое кино смотреть.

— Ой! Привет! — Это её подруга.

— Привет!

— Одна?

— Не совсем. Я не говорила тебе самого главного, прости…

— Ты знаешь, я тоже тебе не говорила…

— Ч-ш-ш… Потом расскажешь…

На сцену вышло трое молодых ребят. Скорей всего, как обычно перед показом — краткая информация о режиссёре, съёмочных перипетиях, кулуарных заморочках тех или иных фестивалей и т.д.

— Уважаемые дамы! Мы собрали вас здесь вот по какому поводу…

* * *

Группа умняшек-студентов разработала программу под кодовым названием «Алекс. Виртуальный флирт в заданных параметрах».

Огромному количеству респондентов было разослано письмо, приведённое в начале нашего рассказа.

Разумеется, те, кто не являл из себя даму, уничтожили его и тут же благополучно забыли. Те из дам, кто никоим образом не мог примерить его на себя — то ли подруги нет, то ли глаза не грустные, то ли воспитание не позволяет — сделали то же…

Фишка заключалась в том, что «Алекс» поддерживал дальнейшую переписку самостоятельно, исходя из собственной многоуровневой оценки культурного, интеллектуального и эмоционального потенциала отвечавшей…

* * *

Когда ещё несколько ребят вынесли в зал огромные охапки роскошных бархатных, почти чёрных роз и принялись раздавать их собравшимся, одна немолодая леди разразилась истерикой.

Это была взаправдашняя истерика, а не просто хамская выходка необременённой хорошими манерами дамы.

* * *