Император. Зарождение

Юлия Григорова, 2020

Заняв место неизвестной девушки в Императорском поезде, Скерли не представляла, во что превратится ее жизнь. Поезд прибывает в столицу, прямиком во дворец и теперь она одна из претенденток в фаворитки для сыновей Императора. Девушке приходится пройти через многое, а самое главное решить, что делать дальше, прежде, чем принцы сделают свой выбор. Какой путь предпочтет Скерли? Решится ли она играть по правилам столицы и дворца Императора ради выживания или же найдет другой выход и способ выжить и выбраться из круга бесконтрольных для нее событий. Сможет ли она подстроится под правила и остаться собой не имея ни малейшего представления о том, что и как делать? Ведь как известно, дворец Императора ошибок не прощает.Содержит нецензурную брань.

Пролог. Минингит

Восемнадцать лет назад.

Моему отцу было восемнадцать, когда Его Высочество принц Анатолий Фейн, младший сын Императора, после ужасной трагедии на мирном саммите, приведшей к гибели всей его семьи и лидеров крупнейших стран, взошел на престол. Первые принятые им законы оказались довольно противоречивыми и были по разному восприняты в разных кругах. Высшие слои общества полностью его поддержали и присягнули на верность последнему представителю династии, они чуть ли не целовали пол, по которому он ходил. Среди нас, средних и низших слоев общества, нашлись смельчаки, вышедшие на улицы на многочисленные митинги и протесты. Долго эти люди не прожили, а информация об этом оказалась стерта из официальных документов. Люди смирились и старались больше не высказывать недовольства новым порядкам в государстве. В результате, придуманная авторами учебников история стала правдой.

Папа плохо помнил те времена, был еще слишком мал и не придавал значения происходящему вокруг. “Ну какого восемнадцатилетнего парня будет интересовать, кто правит страной? Я тогда только об учебе думал, учителем истории хотел стать,” — всегда говорил он, когда я задавал множество вопросов и требовательно ждал ответа на них. К его удивлению, меня политика интересовала всегда. Неожиданно так совпало, что в день, когда по городу должен проехать кортеж Императора с семьей, мне исполнялось восемь лет.

Мало кто в нашем захолустье видел Императора вживую. Только на экране в моменты обращений или новостей. Да и те транслировали не так часто, и посмотреть могли не все. Телевизор считался настоящей роскошью. Наверное, из-за этого в городе поднялся переполох, когда внезапно объявили маршрут гостевого тура правителя. Император должен проехать через нас в первый раз за прошедшие двадцать пять лет. По традиции тур по городам страны проводится при каждом рождении наследника престола, но за прошедшие годы это будет четвертый сын. Предыдущие маршруты обходили нас стороной и вот, наконец, повезло.

Прекрасно помню радостное предвкушение, ожидание чего-то грандиозного, великого. Это непередаваемое чувство, когда ты очень долго ждешь событие, и оно вот-вот должно наступить. Лучшего подарка на день рождения и представить нельзя. Все утро никого и близко не подпускали к центру города. Стражи порядка и прибывшие заранее гвардейцы Императора были везде. Никогда не видел их в таком количестве, казалось, словно жителей на улицах меньше, чем их. Куда ни посмотри, везде черно-желтые мундиры, орлы на рукавах черных форменных курток и фуражки с отличительными знаками званий. Дав себе слово любыми средствами увидеть сегодня Императора, я заранее придумал план и нашел место для наблюдений.

Самым высоким домом вблизи главной улицы была гостиница, но из-за отсутствия в городе частых посетителей, нуждающихся в ней, она пришла в упадок. Сперва идея показалась не очень разумной, с виду здание выглядело настолько потрепано, словно вот-вот рухнет, но друзья убедили, что ничего с ним не случится.

Рассматривая соседние дома, замечаю других сообразительных людей, додумавшихся забраться на крышу. Среди них есть еще несколько детей всех возрастов. Узнаю парочку одноклассников, те с завистью смотрят на нас. На нашу крышу больше никто пока не поднимется, хозяин дома запер все окна и двери на первом этаже и забрался к нам, но устроился на другом краю. Это был родной отец моего лучшего друга Джефферсона, что сидел рядом, свесив ноги с края и болтая ими в воздухе. Будучи на два года старше, он выглядел значительно моложе и ниже, но постоянно успокаивал себя, что мы еще слишком малы и изменимся со временем. Я не верил, ведь даже если он и вырастет, то я тоже, и все равно останусь выше. Его родители разошлись из-за этой гостиницы и денег, что уходили на ее содержание, и сейчас у него новый папа. Но и про настоящего не забывал, навещал его и помогал по хозяйству время от времени.

— Хорошо хоть солнца нет, мы бы зажарились здесь, под открытым небом, сидеть на металле, — рассматривая небо, вместо пока еще пустующей главной дороги, сказал второй мой друг, Дмитрий, укутываясь посильнее в полы старой джинсовой куртки с тремя заплатками на каждом из рукавов. Дмитрий родился до вступления в силу закона о запрете привычных нашей стране имен, и пусть по документам родителям пришлось переименовать его, но между собой все всегда называли запретным именем.

Меня тогда еще не было на свете, но по словам отца, вступивший в силу закон вызвал настоящий переполох. Государственные служащие заворачивали имена, даже образованные от запрещенных, боясь и за свои жизни. Ведь наказывали и тех, кто пусть и не специально, а по невнимательности, но помогал нарушать его. С того момента в Российской Империи перестали существовать исконно русские и славянские имена и на их место пришла анархия. Некоторые противники стали называть детей в честь вещей, ранее существовавших стран, городов, сейчас лежавших в руинах или начисто стертых с лица земли. Да, как угодно, лишь бы не уподобляться знати и так полюбившимся им Джонам, Карлам и прочей иностранщине, как в сердцах порой называл подобные имена отец. Восприятие закона дошло до такого абсурда, что людей заставляли менять данные ранее имена, лишь бы искоренить все. Маме повезло, ее имя, Анна, не попало в список запретных, только его оказалось больше нельзя сокращать. А вот папа из Михаила по документам стал Мигелем. Наша с сестрой мать работала в больнице и дала детям, как она считала, уникальные имена в честь болезней, мое правда, несколько исковеркала глухая на одно ухо паспортистка, при записи в свидетельстве о рождении.

— Ты на дорогу смотри, а не на небо. Император туда еще не скоро попадет, — если б они сидели рядом, то Джефферсон непременно ударил бы его локтем под бок, но так как между ними нахожусь я, смог только наградить недовольным взглядом. Даже перестав мотать ногой в воздухе, он вытянулся вперед, стараясь раньше других увидеть приближавшийся кортеж, но дорога терялась среди начавшегося леса — края города.

— Его старшему сыну пятнадцать, захочет и отправит папашу на тот свет, как тот сделал со своим. Папа говорит, так даже лучше будет, — нахмурился Дмитрий, поджав под себя ноги и вцепившись пальцами в край крыши, словно это его спасет если вдруг начнет падать. Меня их разговоры не впечатляли, ведь сейчас Дима нес откровенную чушь, такого никогда не было и отец Императора трагически погиб во взрыве. Подслушал наверно рассуждения взрослых на кухне и воспринял за чистую монету. Я старался не слушать, а просто смотрел вперед, в толпу, на дорогу, на стражей порядка, и масштаб развернувшегося действия. Когда еще Император решит заглянуть в наше захолустье? Может этот день войдет в историю города, если такого больше не повторится.

— Твой папа грузчик, у него ума с горошину, ему-то откуда знать, как лучше будет? — он хотел сказать что-то еще, но Дима резко оттолкнулся от крыши, и перегнувшись через меня, полез размахивая кулаками, надеясь задеть Джефферсона. Упав на прохладную металлическую пластину, стараюсь не упустить главный момент дня, но за телом друга, чуть ли не улегшегося на мои колени, ничего не видно. Ударив от досады Диму по спине, пытаясь привести разъяренного друга в чувства, вытягиваю шею и замираю при виде первых признаков приближающегося кортежа.

— Так, ребята, прекратили, а то свалитесь отсюда, а мне перед матерями отчитываться за ваши переломы, если вообще не убьетесь, — поспешил разнять дерущихся хозяин дома, оттащив сына на свою часть крыши и тем самым немного успокоив Диму. Заняв прежнее место, он уставился на дорогу с разинутым ртом, не веря глазам. До нас почти не доносился шум двигателя, он тонул в криках толпы. Трудно разобрать восторженные они или, наоборот, с ненавистью, слова сливались в единый гул общего хора голосов. С крыши оказалось почти не рассмотреть лица пассажиров, но стоило процессии подъехать ближе и поравняться с домом, я добился цели и увидел все самое интересное, как и было в моих мечтах.

Не знаю, ради чего собрались люди внизу, но я прежде видел автомобили на картинках, и они никогда не привлекали меня, оттого не ахнул в изумлении, как другие мальчишки на соседних крышах. Честно говоря, машины меня впечатлили еще меньше, чем ожидал. Они оказались похожи на металлические гробы на четырех колесах с вмонтированными спереди лампами. Без крыши, с острыми углами, но блестящие, с зеркальной поверхностью. На картинках выглядели и то красивее, и немного иначе. По сравнению с ними троллейбусы куда внушительней, но это исключительно мое мнение.

Внутри кожаные черные диваны в два ряда, на первом сидел один человек за рулем. А вот на втором расположились три сына Императора, пятнадцати, десяти и пяти лет. Их волосы одинаково подстрижены, но у старшего они иссиня-черные, а у остальных чуть светлее, больше похожие на темно-русые. Одеты мальчики в черные рубашки, застегнутые на все пуговицы до шеи и праздничные пиджаки. От плеча свисали прикрепленные черно-желтые ленты, спускавшиеся ниже, пересекая грудь наискосок. Погоны показывали их очередность в праве наследования. Одна, две или три золотые линии блестели от света фонарей и прожекторов вдоль дороги. Представив себя в таком нелепом наряде, улыбнулся, радуясь, что я лишь сын учителя местной школы.

Не знаю, что люди хотели увидеть, учитывая глупый вид машин и кортежа. Их не сопровождали конные всадники или хотя бы оркестр. Без них все это выглядело просто, как две машины, следующие на очень маленькой скорости из пункта а, в пункт б. Но моя главная цель сидела как раз таки во втором автомобиле. Откинувшись на спинку дивана и не смотря по сторонам, Император всматривался в тонкую черную пластину в руках, не обращая внимания на ликующие крики толпы. Одет правитель страны точно так же, как и сыновья: на погонах красуются великолепные двуглавые орлы размером чуть ли не с ладонь. Длинные черные волосы собраны в хвост, а голову обрамляет корона, сделанная из нескольких цепочек, соединенных между собой и скрепленных отлитой из платины медали с изображением двуглавого орла — герба страны. Я много читал об этом символе власти, и стоило увидеть его вживую, так и открыл рот от восторга. Суровое лицо, уродливый шрам на щеке, его образ полностью совпадает с портретами, время от времени появляющимися на плакатах по городу. Густые черные брови, гладко выбритый подбородок. Наблюдая за ним, понимаю, какой восторг вызывает один вид правителя страны. Подумать только, я своими глазами вижу человека, которого кто-то может никогда в жизни не увидеть. Сердце так и сжимается в груди от восторга.

Совершенно неожиданно, откуда-то из толпы вылетел круглый предмет. В этот момент мой рот непроизвольно открылся, а сердце замерло в груди. Объект пронесся над толпой и дорогой, и с громким стуком камня о металл, врезался в дверь машины. Тишина воцарилась еще в тот момент, когда снаряд покинул толпу, а гвардейцы сорвались с места и бросилась на поиски виновника, раздвигая первые ряды людей в стороны, словно колосья пшеницы, мешающие на пути. Я видел, как толпа расступилась, выдавая того с потрохами. Предмет оказался булыжником, а из-за ограждения на дорогу чуть ли не за шкирку вытащили нашего соседа, парня лет тринадцати. Мы не общались с ним, я даже имени его не знал, видел только то, как он постоянно скандалил с родителями, надолго пропадал, это многое говорило о нем.

Император оторвался от своего занятия и впервые осмотрелся по сторонам. Чуть склонившись и посмотрев оценивающим взглядом на место, куда угодил снаряд, перевел взгляд на мужчин из гвардии, сопровождавших виновника. Подняв руку, он неловким движением подал знак сперва водителю, затем махнул, подзывая служащих к себе. Замешкавшись на пару секунд, те переглянулись и нехотя повели задержанного к машине.

— Ты чудовище, это все знают, но боятся сказать тебе в лицо. Настанет день, и ты станешь частью истории. Федералы победят, демократия жива, — он пытался кричать, но один из мужчин вовремя зажал его рот ладонью. Ударив задержанного по голеням и поставив на колени, придавил к асфальту.

— Ребята, вам лучше отвернуться, — властно скомандовал отец Джефферсона. Протянув руку, он судорожно толкал сына к выходу с крыши, стараясь отвернуть его голову от зрелища на дороге, — а еще лучше, пойдемте вниз, угощу вас чем-нибудь, там вроде завалялись конфеты, — чтобы добраться до нас и затащить в дверь, ему пришлось бы выпустить сына, а о нем мужчина беспокоился больше остальных. Дмитрий послушался призыва и встал на ноги, но не сдвинулся с места, догадавшись, что я никуда не собираюсь.

Застыв на месте, я всматривался в происходящее, а живот скручивало от плохого предчувствия. Ничего не говоря, Император окинул задержанного взглядом, лицо на секунду перекосилось от неприязни. Сыновья в первой машине развернулись, забрались на сиденье коленями. Старшие перешептывались между собой и посмеивались в кулаки. Сильнее сжав парапет ограждения, с замиранием сердца наблюдаю за тем, как медленно и молча Император поднимает руку и отдает команду гвардейцу. Положительно кивнув, тот поднимает парня за шкирку и его уводят с улицы. Куда именно, с моей позиции не видно. Загнав Диму и сына в дом, хозяин гостиницы краем глаза наблюдает за происходящим, пытаясь прогнать с крыши и меня, но заметно расслабляется, когда понимает, что виновника увели прочь, а не расстреляли на месте. Процессия продолжила движение по главной улице, а во мне поселилось сомнение и родилась куча вопросов.

Ни сегодня, ни на следующий день парень домой так и не вернулся. Больше его в нашем городе никто не видел. Так и случилось: вместе с пропажей соседского парня умерло мое восхищение правителем страны. С того самого дня я интересовался политикой и Императором еще больше, чем прежде. Пытаясь найти любую зацепку или информацию, что помогла бы убрать его с трона. Соседский парень знал, чем ему грозит такой поступок, но все равно совершил его, а значит я не один такой, людей надо просто подтолкнуть, вот только как.