Хозяйка мертвого леса

Юлия Викторовна Игольникова, 2022

Трудно найти истину в споре двух любящих женщин. Возможно, ее и нет вовсе. Ведь у каждого своя правда. А если соперничают две ведьмы, лучше держаться от них подальше. Если вам вдруг показалось, что время испытаний закончилось, будьте начеку. Возможно, это просто затишье перед бурей. Продолжение книги "Ледяная кровь". Тайна банши будет раскрыта!

Часть1. Велена.

Тьма кругом и ни души.

Тени черные в тиши

притаились за кустом.

Зла и морока здесь дом.

Все мертво и тленом дышит.

Место это страх твой слышит.

Черный тут туман клубится.

И болотная водица

ждет добычи. Солнца свет

не был здесь уж сотни лет.

Мертвый лес земля зовется.

Жуткий крик над ней несется.

Страх и ужас он вселяет.

Кровь от крика застывает.

Это лишь предупреждение,

что быстрей искать спасенья

и бежать из леса надо.

Иль смертельная услада

околдует, одурманит,

лес могилой тебе станет.

Вспышкой яркой озарится,

и появится девица.

Ослепит она красой,

оплетет своей косой.

Ни жива и ни мертва.

Шепчет нежные слова.

Поцелуем обожжет.

Твою душу заберет.

Банши — дивное создание.

Ее ласки — наказание

за вторжение в мертвый лес,

полный дьявольских чудес.

Ведь она хозяйка в нем.

Это место — ее дом.

*

Жизнь спокойна, хороша

льется плавно, не спеша

в городке простом, обычном,

не столичном, но приличном.

У Романа и Марьяны

все сбылось: мечты и планы.

Дом построили большой.

Славной там живут семьей.

Дочке Маше уж пять лет.

Испытаний время, бед

в их судьбе уж миновало.

Жизнь покоем согревала.

Соня письма присылала.

Обо всем им рассказала:

как живется на чужбине.

Снега нет там и в помине.

Лето, жарко круглый год.

И не ведает невзгод.

Ко двору она пришлась

и султаншей назвалась.

И сыночка родила,

в честь Романа назвала.

*

Жили мирно и в достатке.

Было все у них в порядке.

Рому лишь одно смущало,

что супруга изучала

книги, старые предания,

заговоры, заклинания.

Мать свою перемудрила.

И гордилась ей Людмила.

А Роман не одобрял

колдовства и повторял:

— Ну зачем тебе все это?

Молода, сыта, одета!

Что еще тебе желать?

Ну зачем судьбу пытать?

Но она не отступает,

говорит, что разгадает

тайну банши. Повезет,

от заклятия ту спасет.

*

Неожиданно случилось:

резко жизнь переменилась.

Тихий мирный городок

и представить то не мог.

Враг те земли захватил.

Весь народ поработил.

То пришел разбойник злой.

Нрав тяжелый и дурной.

Грубиян и самодур.

Звал себя он князь Татул.

Шла с ним под руку беда.

Жег он села, города.

Он жесток, он убивал,

деток в плен он забирал.

Мир хотел завоевать

и правителем в нем стать.

Город грабили, крушили.

Много жизней порешили.

А потом народ собрали,

князя слушать приказали.

И Татул тогда сказал:

— Кое-что я здесь узнал.

Где-то рядом тут в лесах,

в скверных гибельных местах

око есть, что нужно мне.

Одержу тогда в войне

я победу над султаном.

И владыкой мира стану.

У султана есть то око.

Ну а вам то выйдет боком,

если око не добыть.

Прикажу здесь все спалить!

Кто принес его султану?!

Все косятся на Романа,

но молчат. Тогда Татул

встал, навстречу им шагнул,

из толпы парнишку взял,

его горло крепко сжал.

— Говори скорей, дружок,

кто добыть то око смог.

— Отпустите, я скажу.

— Говори, я не держу, —

пальцы он свои разжал.

На Романа указал

паренек: — Он в лес ходил.

Он и око там добыл.

Вы простите, дядя Рома!

Мать больная плачет дома,

без меня ведь пропадет.

Расступился тут народ.

Взгляд Татула обжигает.

Глаз Роман не опускает.

— Как зовут и кто такой?

— Житель города простой.

А зовут меня Роман.

— И знаком тебе султан?

Око знаешь, где достать?

Он кивнул. — Не время ждать!

Отправляйся, да скорей!

Забираю всех детей!

Посидят пока в тюрьме.

Повинуетесь вы мне.

Коли справишься с заданием,

отменю я наказание.

И взмахнул Татул рукой.

По толпе пронесся вой.

Воины вихрем налетали

и детишек отбирали.

Машу вырвали из рук.

На лице у той испуг.

Плачет девочка, кричит.

А за дочкой мать бежит.

Крики, стоны, плачь и вой…

Прекратили все стрельбой.

Приказали всем уйти.

— Не откладывай пути, —

говорит Роману князь.

— Не ударь лицом ты в грязь.

Ради дочки постарайся.

Да скорее возвращайся.

*

Реки горя, море слез

князь Татул с собой принес.

У Марьяны сердце рвется,

от рыданий вся трясется.

Рома черен сам как ночь.

— По-другому не помочь.

Смотрит грустно на Марьяну.

Она кинулась к Роману,

обняла, поцеловала.

— Книги я не зря читала.

Вместе мы с тобой пойдем.

Вокруг пальца обведем

мы Татула, победим.

Дочку мы освободим!

— Банши помнит, верно, зла,

то что око не спасла.

Будет в этот раз трудней.

Ох, не справимся мы с ней.

Возражает ей супруг.

— Сомневаться недосуг.

Слезы вытерла Марьяна.

Смотрит твердо на Романа.

— Мне доверься, — говорит.

Взгляд огнем ее горит.

*

В церкви взяли семь свечей.

Откопали семь корней.

С тетей Людой совещались.

В путь опасный отправлялись.

Вот в лесу они идут.

Тени рядышком плывут,

что-то шепчут, тихо стонут.

Ноги в чем-то вязком тонут.

До болота добрались.

Тени в стаю собрались,

обступили и сгустились.

И в туман оборотились.

Из него тянулись руки,

шли пугающие звуки:

скрежет, клацанье зубов,

словно много рядом ртов.

И сжимается кольцо.

И уж видно, что лицо

не одно, а много лиц

из пустых гладят глазниц,

обнажив клыки в оскале,

в том тумане проступали.

Пальцы скрючены цепляли,

их за платье задевали.

Но не зря ходили в храм

и стояли долго там.

И намолена свеча,

и опасна, горяча,

нечисть светом отгоняла.

Пара путь свой продолжала.

Отбивались так три раза.

— Что за жуткая зараза

этот дьявольский туман?!

Мрачно сетовал Роман.

— Это души мертвецов,

что попали в плен оков.

Чарам банши кто поддался,

тут навеки и остался.

Удивлен Роман словам.

— Мог таким же быть я сам.

И Марьяна отвечала:

— Я из книг о том узнала.

Вот они уж в сердце леса.

Всюду черная завеса.

Солнца луч мелькнул на миг.

Крик внезапно их настиг.

И торопится Марьяна,

пузырек дает Роману.

— Пей скорей. Тут тот отвар,

что спасет тебя от чар.

Ты ослепнешь, станешь глух.

Не возьмет тебя испуг.

Но на время, ты не бойся.

За меня не беспокойся.

Он послушался жены.

Крики больше не слышны.

Ничего не видит он,

он оглох и ослеплен.

А Марьяна наготове.

Руки сжала. Сдвинув брови,

ждет создание неживое.

Уже рядом банши воет.

Осветился вспышкой лес.

Силуэт во тьме воскрес.

Ослепляя белизной

и невиданной красой,

банши меж коряг плывет,

улыбаясь во весь рот.

Взгляд метнула на Романа

и увидела Марьяну.

И в лице переменилась,

зарычала, разъярилась.

— Это ты! Зачем пришла?!

Да и мужа привела!

Хочешь ты его лишиться?!

Злится мертвая девица.

И к Роману подскочила,

его шею обхватила.

Телом всем к нему прижалась.

— Ты напрасно б не старалась.

Глух и слеп он к твоим чарам,

околдован он отваром.

Глаз у банши красным стал.

Слышен в голосе металл.

— Значит просто вас убью!

Вас обоих погублю!

Но свеча во тьме горит,

подойти ей не велит.

Но тут банши засмеялась:

— Ты бы тоже не старалась,

меня свечками пугая.

Догорит когда седьмая,

и настанет мой черед.

Вас ничто уж не спасет.

— Но пока свеча горит, —

ей Марьяна говорит,

— Ты уж выслушай меня.

Ведь к тебе по делу я.

— Не имею дел с людьми.

— Я помочь хочу, пойми.

Засмеялась: — Ты, помочь?!

— У меня теперь есть дочь.

И она в плену в беде.

Мне поможешь, я — тебе.

Я заклятие снять могу.

Верь мне, я тебе не лгу.

— Никому то не под силу.

Между жизнью и могилой

вечность буду я скитаться.

— Я готова попытаться.

Мне тебя, и правда жаль.

Расскажи свою печаль.

— Ладно, вижу, ты не врешь.

Ведьма ты, меня поймешь.

Знай, зовут меня Велена.

Нет ни жизни мне, ни тлена.

Чем-то мы с тобой похожи.

И была я ведьмой тоже,

очень сильной, непростой.

И наукой колдовской

в совершенстве я владела.

И творила, что хотела.

Но и я, как ты, влюбилась.

И совсем я растворилась

в своих чувствах, поклялась

быть его и отдалась

этой страсти без остатка.

И то было очень сладко.

Да и он меня любил.

Но сказать про то забыл,

что жена есть у него.

И не в том беда, а кто!

Кто жена его была!

Здесь беда меня нашла.

А была ей ведьма-мать,

без труда что может взять

все, что хочет: жизнь и силу.

И свести легко в могилу

сотню мне подобных может.

Мне бежать бы, а я что же?

Я решила попытаться

и с ней силой потягаться.

Ведь любимый был со мной,

называл меня женой,

не хотел с ней больше жить.

Да и что тут говорить…

Ведьма-мать нас не простила.

И его не отпустила,

заставляла быть с ней рядом.

А меня травила ядом,

заточив в сырой тюрьме.

Там не сладко было мне.

Каждый день мучения, пытки.

Но не делала попытки

я бежать и не могла

его бросить. Так жила

очень долго я, страдая,

но любовь не отпуская.

И он верен мне остался.

Он просил ее, старался

убедить и нас понять.

Уступила ведьма-мать.

Позвала нас, говорит,

Конец ознакомительного фрагмента.