Элис

Юлия Безбородова, 2021

Действие романа, написанного в жанре любовного триллера, происходит в Вене в наши дни. Главная героиня, Элис, несколько лет назад тяжело пережила измену любимого человека и травмирующий аборт. Постепенно ее жизнь наладилась: она вышла замуж за Альберта и зажила с ним тихой и размеренной жизнью в пригороде. Кажущаяся семейная идиллия рушится, когда Элис встречает обольстительного банкира Алена. Страсть поглощает ее, и Элис не замечает, как постепенно этот роман становится угрозой и для ее семейной жизни, и для нее самой…

Глава 2

В гостях у Лауры Элис была рассеянной — добавила в чай лишнюю ложку сахара, едва не выронила вазу, в которую поставила купленные на вокзале пионы, и по ошибке назвала Лиззи другим именем.

— Что это с тобой? — поинтересовалась Лаура.

Лаура была женой Феликса Вегнера, шефа Альберта, с которым он старался поддерживать приятельские отношения, напрашиваясь к нему в гости и навязчиво предлагая сыграть в гольф. Лаура была неплохой подругой — зажатой, как и все австрийки, но гораздо более сердечной, чем остальные. И все же они с Лаурой были недостаточно близки, чтобы Элис рассказала ей о своем маленьком приключении в поезде.

— Ничего особенного, — отмахнулась Элис, нацепив на лицо дежурную улыбку. — Не бери в голову.

Элис соврала, ведь произошедшее сегодня утром было особенным, и в глубине души она надеялась встретиться с господином Р. снова.

— Может, это из-за погоды. Моя мать сама не своя, когда за окном пасмурно и идет дождь, — сказала Лаура.

Элис ничего не ответила. Меньше всего на свете ей хотелось говорить о погоде: это была еще одна ужасная привычка австрийцев, с которой она не могла смириться.

Лаура словно прочитала ее мысли и поспешила сменить тему.

— Как дела на работе у Альберта? Феликс говорил, что хочет выдать ему премию.

Элис усмехнулась. Феликс каждый год обещал Альберту премию, но до сих пор она всегда доставалась кому-то другому. В этом не было ничего удивительного — по крайней мере, для Элис: Альберт никогда ни в чем не нуждался и поэтому не привык работать в поте лица. Он считал, что мнимой дружбы с шефом будет достаточно, чтобы получить повышение и взлететь по карьерной лестнице. Такой надменный взгляд на вещи казался Элис непростительной ошибкой, ведь ради своей мечты стать танцовщицей она была готова на что угодно. Сколько раз она мокла под дождем, стоя в очереди на пробы; сколько утомительных, долгих часов она потратила, оттачивая каждое движение, доводя до совершенства каждый выученный ею танец; сколько слез она пролила, получая очередной отказ, и сколько раз она просила организаторов концертов, чтобы они взяли ее хоть куда-нибудь. Она молча сцепила зубы, когда тучный директор похотливо погладил ее по бедру, и, пересилив себя, согласилась переспать с ним в надежде, что в обмен он даст ей крошечную роль в своей постановке. Но он обманул ее, как и многие другие, и Элис долго плакала, запершись в туалете, с отвращением выплевывая в унитаз его нечистоты. Вытерев слезы, она упрямо вставала с колен и, не теряя надежды и веры в себя, начинала сначала. Элис сдалась лишь однажды — когда согласилась выйти замуж за Альберта.

Из раздумий ее вывел громкий голос Лауры, попросившей детей вести себя тише. Макс и Лиззи возились на полу, играя с разноцветными фигурками животных. Элис невольно расплылась в улыбке, наблюдая за тем, как Макс, поддавшись на уговоры Лиззи, неохотно протянул сестре потертую фигурку слона.

— Держи, но только не потеряй ее. Это моя любимая игрушка, — в устах Макса это прозвучало как «иглу-у-ушка».

Лиззи с восхищением смотрела на слона, словно держала в руках сокровище. Секунду спустя она со смехом бросилась в другой конец комнаты, ожидая, что Макс побежит за ней следом. Так он и сделал, сбив на ходу кукольный домик и бирюзовое креслице.

— Ох уж эти дети! Ни минуты покоя, — устало сказала Лаура, качая головой и делая вид, что она рассержена. Элис молча улыбнулась: она знала, что подруга души не чает в своих детях и готова простить им любую шалость.

— Вы с Альбертом чего-то затягиваете, — Лаура повернулась к Элис, поставив чашку с чаем на кофейный столик. — Ты ведь давно пытаешься забеременеть?

«Я не хочу ребенка от Альберта», — хотела выпалить Элис, но вовремя прикусила язык. Она сказала Лауре, что прошло полтора года с тех пор, как они с Альбертом перестали предохраняться. Это была ложь: Элис по-прежнему пила таблетки втайне от мужа, но Лауре знать об этом было не обязательно.

— Это большой срок, — задумчиво протянула Лаура. — Может, вам стоит сходить к врачу и сдать анализы? Если хочешь, я дам тебе номер отличного специалиста.

— Спасибо, Лаура, — с улыбкой ответила Элис, решив не говорить подруге, что за последние полгода они с Альбертом обошли лучших врачей в городе. Все анализы были в порядке; врачи лишь удивленно разводили руками, не понимая, почему Элис никак не может забеременеть. Совсем отчаявшись, Альберт протянул ей брошюрку с рекламой экстракорпорального оплодотворения. При мысли, что он предлагает проткнуть ей матку здоровенной иглой, внутри у Элис все похолодело. К счастью, ей удалось образумить мужа, напомнив ему, что ей всего тридцать и у них пока нет причин идти на столь крайние меры.

Элис решила сменить тему.

— Лаура, помнишь, ты говорила, что в Альбертине^[4] открылась новая выставка. Не хочешь сходить?

— Дорогая, прости, но я уже была на этой выставке вместе с Феликсом. Обязательно сходи на нее с Альбертом. Вы будете в восторге!

Элис усмехнулась. Она не могла вспомнить, когда они с Альбертом в последний раз куда-то ходили. Одно время Элис пыталась разнообразить их досуг — предлагала сходить в кино, прогуляться в парке, сходить поужинать в конце концов. Но у Альберта всегда была наготове одна и та же осточертевшая ей отговорка: «Дорогая, я так устал. Давай в другой раз?»

* * *

Элис вернулась домой в смешанных чувствах. Она завидовала Лауре — тому, что подруга охотно исполняет роль хранительницы домашнего очага и не стремится к чему-то большему. Порой Элис сама не понимала, чего ей не хватает и почему она так несчастна, ведь многие женщины мечтают оказаться на ее месте — замужем за солидным мужчиной, который ее боготворит.

Альберт был вполне симпатичным — высоким, с близко посаженными зелеными глазами, правильными чертами лица и россыпью веснушек на вздернутом носу. Рядом с мужем Элис было спокойно, пусть жизнь с ним и напоминала ей скучный заезженный фильм, который без конца крутят по телевизору. Она чувствовала себя защищенной, знала, что Альберт всегда о ней позаботится и сделает для нее что угодно, стоит только попросить. Но так уж вышло, что Элис хотела не опеки, которая со временем стала ее душить, повиснув удавкой на тонкой шее, — она мечтала о любви.

Элис стянула плащ и повесила его на плечики. Сняла промокшие туфли, поставила их сушиться на персидский коврик в прихожей и поднялась в ванную. Закрыв за собой дверь, Элис стянула чулки и бросила их в стиральную машину. Оглядев себя в зеркале, она с удивлением отметила, что после выпитого чая на губах еще остались остатки красной помады, и невольно улыбнулась, вспомнив, с каким восхищением на нее смотрел незнакомец в поезде.

Все попытки выбросить его из головы оказались безуспешны. На обратной дороге в поезде Элис беспокойно оглядывалась по сторонам, надеясь снова встретить таинственного господина Р. Она вновь и вновь прокручивала в памяти, как он с улыбкой протянул ей помаду и как бы невзначай коснулся ладонью ее дрожащих пальцев. Здравый смысл упорно твердил ей, что в этом жесте не было ничего личного, что на его месте любой мужчина поступил бы так же, заметив, что сидящая напротив него симпатичная женщина обронила помаду, когда подкрашивала губы; но в глубине души Элис продолжала надеяться, что господин Р. разглядел в ней нечто особенное, что он всерьез заинтересовался ею и в эту самую минуту так же, как и она, раз за разом прокручивает в голове их мимолетную встречу.

В дверь позвонили. От неожиданности Элис подскочила на месте. На часах было полчетвертого, она не ждала гостей и понятия не имела, кто это мог быть. Элис поспешно спустилась вниз, на секунду поймав себя на мысли, что вдруг это он — каким-то чудесным образом выведал ее адрес и решил заглянуть на кофе, — но, когда дверь открылась, Элис увидела перед собой Альберта. Она поспешно натянула улыбку и чмокнула мужа в губы в надежде, что он не заметил разочарования, легкой тенью промелькнувшего на ее лице.

— Ты сегодня рано, — сказала Элис, приглашая Альберта в дом.

Он вошел в прихожую и, нахмурившись, оглядел ее с головы до ног.

— Ты куда это так вырядилась? — спросил он вместо приветствия.

Элис в ужасе вспомнила, что на губах у нее осталась помада, волосы предательски растрепались, а ее тело было по-прежнему упаковано в короткое вечернее платье. Элис прижала руку к губам и вымученно улыбнулась.

— Хотела устроить тебе сюрприз. Романтический ужин, — многообещающе сказала она.

Морщинка, пролегшая между бровями Альберта, разгладилась, и он с облегчением улыбнулся.

— А я уж подумал, что ты была у любовника, — издав глупый смешок, он поцеловал Элис в лоб и поставил портфель рядом с ее промокшими туфлями. — Элис, я же говорил тебе надеть резиновые сапоги. Ты могла простудиться! Милая, о чем ты только думала?

— Прости, дорогой, — Элис примирительно чмокнула Альберта в губы. — Что ты хочешь сегодня на ужин?

— Может, закажем пиццу? — неожиданно предложил Альберт. — Откроем бутылочку вина. Ты выглядишь уставшей.

Скорее испуганной, как будто ее поймали на месте преступления, мелькнуло у Элис в голове. Несмотря на то что она еще ни разу не изменяла мужу, не считая того неловкого поцелуя в туалете, Элис не покидало чувство, что сегодня она переступила черту между фантазией и реальностью, в которой она оказалась неверной женой.

Элис выдавила из себя улыбку и утвердительно кивнула.

— Прекрасная идея. Пойду переоденусь и приму душ, — сказала она.

Элис поднялась в спальню и сняла платье, оставшись в нижнем белье. У нее была красивая фигура с плавными изгибами. Жуан, ее португальский любовник из прошлой жизни, любил говорить, что она похожа на гитару. Они познакомились в Париже, куда приехали в поисках славы. Они не всегда понимали друг друга, хоть и говорили на родственных языках, но слова были им не нужны. Вместо разговоров они с Жуаном самозабвенно занимались любовью, вылезая из постели только затем, чтобы поесть и отдышаться. У Жуана были черные бархатные глаза, мягкая оливкового цвета кожа и темные кудрявые волосы, которые Элис любила наматывать на палец, нежась с ним в кровати и шепча ему на ухо te quiero mucho^[5].

Как и Элис, Жуан мечтал стать известным танцором. В его движениях было столько грации и необузданной страсти, столько чувства и невероятной любви к тому, что он делает, что Элис никак не могла взять в толк, почему ему так не везет, и он попусту растрачивает свой талант на подмостках дешевых парижских кабаков. Ради Жуана Элис была готова пойти на любые жертвы — одолжить ему все накопленные деньги, которые Жуан, конечно же, и не думал возвращать, закрыть глаза на то, что он изменяет ей, объясняя это сложной мужской природой, и даже поехать за ним в Вену, где Жуану предложили работу в театре.

В чужом, незнакомом городе Элис чувствовала себя потерянной. Она не знала языка и не понимала, чего от нее хотят; она не могла найти работу и продрогла от промозглого ветра и непривычного холода. Неприветливый и угрюмый город отказывался принимать ее. Элис отчаялась и не знала, чем себя занять. Она стала подозрительной и нервной, взяла за привычку проверять телефон Жуана и вот так, случайно, узнала страшную, сбивающую с ног правду. В Португалии у Жуана была семья. На фотографиях, которые Элис нашла в его мобильнике, он радостно улыбался, обнимая смуглую женщину в цветастом сарафане и держа на руках пухлощекого ребенка с беззубым ртом.

Элис хорошо помнила, как положила телефон на стол и схватила себя за голову, тяжело дыша и отказываясь верить в происходящее. Жуан не раз говорил ей, что семейная жизнь — не для него, что он хочет до старости колесить по миру, и дети не входят в его планы. Элис же с детства мечтала о ребенке, но любовь к Жуану оказалась сильнее, и в конце концов она как-то смирилась с тем, что никогда не узнает, каково это — стать матерью.

В ней кипела жгучая, душераздирающая ненависть. Вперемешку с обидой она сводила Элис с ума. Когда Жуан вернулся домой и как ни в чем не бывало поцеловал ее в губы, она набросилась на него и в слепом отчаянии била его по лицу, яростно крича и плача от бессильной злобы. Жуан пытался сопротивляться, хотел поговорить с ней и все объяснить, но в итоге обмяк и сдался, в глубине души понимая, что он это заслужил.

— За что ты так со мной?! — с надрывом кричала Элис. Ее волосы растрепались, сделались влажными от пота и намертво прилипли к раскрасневшемуся лицу.

— Прости меня, — выдавил из себя Жуан. — Ты дорога мне, но я не люблю тебя. И никогда не любил.

Эти слова навсегда отпечатались в ее сердце. Элис не могла понять, чем она — такая любящая и преданная — уступает той полноватой смуглянке с фото. Элис возненавидела ее и мучительно пыталась выпытать ее имя и адрес в Порту — она жаждала мести и мечтала обрушить на нее и ребенка кипевшую в ней смесь из обиды, гнева и ревности. Она билась в истерике, требуя, чтобы Жуан немедленно вернул ей деньги, которые он у нее украл и тайком, не сказав ей ни слова, отправил своей семье; чтобы исполнил обещания, оказавшиеся пустым звуком, и не бросал ее одну в этом городе, где почти не бывает солнца. Жуан молчал, не зная, что сказать. Он был слишком потрясен развернувшейся перед ним безобразной сценой и хотел только одного — чтобы Элис прекратила визжать и кататься по полу.

Их скоропалительный роман закончился в одно мгновение. Элис в панике собрала вещи и выбежала на улицу, в ужасе оглядываясь по сторонам. Она не сразу поняла, что бежит босиком и холодные камни больно обжигают пятки. Элис на секунду остановилась, вытащила из сумки туфли, быстро сунула в них ноги и, даже не застегнув пряжки, пустилась бежать сломя голову — от прошлой жизни, безжалостно вырвавшей у нее сердце, Жуана, который еще долго будет являться ей во сне, и самой себя — обезумевшей, уязвленной и отчаянно жаждущей любви.

* * *

— Дорогая, ты там скоро? — донесся снизу обеспокоенный голос Альберта.

Элис вздрогнула. Мыслями она унеслась так далеко в прошлое, что совсем забыла про Альберта и его дурацкую привычку делать все со скоростью света. За пять лет брака он так и не смог понять, как она умудряется часами торчать в ванной. Наверное, он и сейчас стоит у лестницы, задрав голову в ожидании ответа, гадая, почему ей нужно столько времени, чтобы переодеться.

— Уже иду, — громко сказала Элис.

Она поспешно убрала платье в шкаф и надела мягкую кофту с шелковыми шортами, которые подарил ей Альберт. Со стороны это могло показаться красивым жестом щедрого мужа, но в действительности Альберт дарил ей одежду лишь потому, что сам хотел решать, какие вещи будет носить его жена. Это странное желание все контролировать выводило Элис из себя, но в какой-то степени она все же была благодарна Альберту за то, что он привел ее жизнь в порядок и спас от самой себя. Он появился как раз вовремя — вскоре после того, как Жуан навсегда исчез из ее жизни, и Элис пришлось заново собирать себя по осколкам, больно вонзившимся в кожу.

Элис спустилась вниз и присоединилась к Альберту, сидевшему на диване и с отсутствующим взглядом переключавшему каналы. У него не было друзей, поэтому после работы он коротал вечера, сидя у телевизора. Элис грустно усмехнулась, невольно подумав, что таинственный господин Р. ни за что не стал бы так бездарно расходовать свою жизнь.

— Чего ты улыбаешься? — спросил Альберт, приобняв Элис.

Это был его обычный, дежурный вопрос, излюбленный вопрос человека, который всеми силами пытается вторгнуться в ее мысли — единственное недоступное для него место.

— Да так, ничего. Обычные глупости, — с легкой улыбкой ответила Элис в надежде, что Альберт оставит ее в покое.

Он улыбнулся в ответ и сказал, что заказал пиццу. Элис молча кивнула. Мыслями она снова вернулась к господину Р. — гадала, чем он сейчас занят, в каком районе живет и, самое главное, — думает ли он о ней.

Из приятных, мечтательных мыслей Элис снова выдернул голос Альберта.

— Ты сегодня какая-то задумчивая. Что-то случилось?

Элис уставилась на него немигающим взглядом. «Ничего не случилось, — хотела сказать она. — Просто сегодня в поезде я встретила мужчину, который вскружил мне голову». Но вместо этого Элис сказала, что немного устала.

— Бедная моя, — Альберт наклонился к ней, чтобы поцеловать в лоб, — как будто его поцелуи могли вылечить Элис от смертельной тоски, в которой она погрязла, как в трясине. Кто же знал, что жизнь без любви похожа на заточение в клетке…

Элис незаметно отстранилась от мужа и попыталась сменить тему.

— Знаешь, Лаура рассказала мне, что в Альбертине новая выставка. Может, сходим на выходных?

Еще до того, как Альберт открыл рот, Элис знала, что он скажет в ответ.

— Милая, ты же знаешь, что я ничегошеньки не понимаю в искусстве. Сходи сама или возьми Лауру — если выставка такая хорошая, она сходит с тобой еще раз.

— Конечно, Альберт, ты прав.

Элис решила, что сходит на выставку на этой неделе — наконец-то выгуляет то красное платье, которое она купила на распродаже и ни разу не надела с тех пор, как спрятала его от Альберта в глубине шкафа. Если бы он нашел это платье, то наверняка обозвал бы ее шлюхой — как в тот раз, когда Элис зачем-то призналась ему, что у нее было больше десяти мужчин.

Когда Альберт выпивал лишний бокал вина, в нем всегда просыпалось навязчивое желание близости. Он настойчиво приставал к Элис, не обращая внимания на ее нетвердые попытки сопротивляться его неуклюжим ласкам. Руки Альберта, словно щупальца, опутывали ее тело, осторожно скользили по нему, проникая в самые интимные места, которые нехотя, против воли распахивались ему навстречу. В такие моменты Элис закрывала глаза, представляя себя в объятиях Жуана, Матиса или того невзрачного коллеги Альберта, Ханса. Иногда — но скорее затем, чтобы поглумиться над мужем, а не потому, что она действительно этого хотела, — Элис представляла на его месте Феликса. Воображала, как Альберт зайдет в комнату и сойдет с ума от ослепившей его ревности, застав ее с распластанными ногами на столе шефа. От этой дикой, запретной мысли Элис могла кончить в ту же минуту. Слыша, как участилось ее дыхание, чувствуя, как напряглись мышцы ее живота, и как она резко дернулась в сторону, издав протяжный стон, Альберт самодовольно улыбался, считая, что это его заслуга. Но если бы не фантазии, в которых Элис могла представить себя с другим мужчиной, она бы не смогла достичь оргазма.

В ту ночь, лежа на кровати и прикрыв глаза, чувствуя, как Альберт рывками двигается в ней, пыхтя и ускоряясь с каждой секундой, Элис представляла себя вместе с господином Р. — в ее фантазиях они были в поезде совсем одни. Незнакомец подходил к ней вплотную, с силой брал ее за волосы и властно притягивал к себе, чтобы жадно поцеловать. Элис со стоном откидывала голову назад, а господин Р. нетерпеливо расстегивал пуговицы на ее плаще, за которым скрывалась восхитительная белизна ее кожи. Мужчина жадно припадал к ее груди, целовал соски, слегка покусывая их, а Элис громко стонала, дрожа от захлестнувшего ее возбуждения. Когда его рука проникала в ее влажное лоно, Элис вскрикивала, не в силах больше себя сдерживать. Продолжая целовать ее в шею, господин Р. поспешно сбрасывал с себя одежду и, оставшись в одной рубашке, резко проникал в нее. Он двигался все быстрее, властно держа Элис за волосы, крепко хватая за горло и оставляя на ее спине следы пылких поцелуев. Когда любовная пытка становилась невыносимой, господин. Р. останавливался с громким стоном, эхом отзывавшимся во всем поезде. Элис, дыша ему в унисон, достигала пика вместе с ним и, обессиленная, в исступлении падала на кожаное сиденье поезда, липкое от ее пота. Обернувшись, она с блаженной улыбкой смотрела за спину на обуздавшего ее мужчину, шепча ему давно забытое te quiero mucho.

Примечания

4

Художественный музей в центре Вены.

5

Я очень люблю тебя (исп.)