Тишина голоса

Юлия Александровна Фомина, 2022

В юношестве я очень стеснялась сказать кому-то, что пишу стихи. Созданные произведения казались мне поверхностными, недостойными собственных названий. Тогда казалось, что мне будут смеяться в лицо. Но, как-то само собой, потихонечку, вслед за стихами, стали рождаться песни. К моему удивлению, их слушали, хлопали и вызывали на «бис!». В этом сборнике и стихи, и песни. Все они – отголоски пережитого, радостного или отболевшего, но так или иначе, часть моей жизни. Все они – музыка моей души, тишина моего голоса.

I часть. Стихотворная

Под сенью лип

Под сенью лип, под ропот бора

Под шёпот трав, под гнёт ветров

Душа моя взлетит высоко

В небесный сводчатый альков.

Никто не вспомнит, не заплачет

Чрез дней коротких череду.

Сквозь тучи ясный луч проглянет

И солнца свет затмит беду…

Все так же будут колоситься

Поля богатые зерном

И детский топот доноситься

И смех послышится кругом.

Все так, степенной чередою

Придёт за осенью зима….

Никто не плачет надо мною.

А летом сменится весна…

Бег жизни очень скоротечен

И всяк обиженный простит…

Нет смысла боль свою лелеять,

Когда обидевший забыт…

И всяк найдёт тотчас замену

Как будто не было меня…

И не заметивши подмену

Продлится жизни колея…

Зачем несу я сердце в жертву

Всем тем, кто предан лишь себе?

Прервётся путь внезапной смертью —

Кто будет плакать обо мне?

Никто? Извольте, но зачем же

Себя на рабство обрекать?

С исходом тает и надежда

Я столько стала понимать!

О чем гудят мне листья липы,

Что мне толкует нудный дождь…

Что цену прожитой минуты

Не ценим мы и в медный грош!

Пока душа во мне надёжна

Я стану каждый миг ценить!

За каждый вздох, за луч надежды,

За каждый день благодарить!

Под сенью лип, под ропот бора,

Под шёпот трав и гнёт ветров

Пройдусь неспешно. Вдруг далёк он —

Мой синий сводчатый альков…

2021 г.

Зима

Весь дремлет мир, все в белом снеге…

Вокруг зима, белым-бело.

Гляжу в рассвет я в тихой неге

Сквозь запотевшее окно.

На плечи зябко шаль накину

Там лес сосновый за окном…

Спасет меня от стужи зимней

И будет раем милый дом.

Мороз узором разрисует

Дыханьем мутное окно

Моя душа в покое будет

И в ней зима, хотя тепло.

Когда весна разгонит холод

И шумно расцветет вокруг

Возможно, в сердце будет тронут

Тот лед, забьется сердце вдруг…

Я и с весною забушую!

И вместе расцвету с весной!

Пока зима… Мороз лютует.

Пока в душе моей покой…

2007 г.

Речка и ручей

Бежит извилистой другою

К реке сверкающий ручей.

Он не сравнится чистотою

И нежной юностью своей.

Река могуча, величава,

Течёт, касаясь берегов.

Она не ведает начала

И нету той реки концов.

Ручей прильнёт к ней юркой змейкой.

Река, надменный вид храня,

К себе запустит, несомненно

И это блудное дитя.

Но как бы речка величаво,

Не видя берегов, текла,

Ей нужно помнить, все же, право —

Все начинается с ручья.

2019 г.

Мой герой

Он шел к толпе, раскинув руки,

Раскинув руки, как крыла.

Сейчас он здесь и стихнут звуки

Ведь каждый ждет его слова.

Он знает лично, поименно,

И груз проблем, и список бед.

Он, не чинясь, вникал степенно

И каждый был им обогрет.

Он мог объять весь мир крылами

И горы сдвинуть он бы смог.

Качали зубры головами,

Дороги вились между строк.

Листвой дубы ему кивали:

«Спасибо, брат! Мы живы, брат!»

Сады счастливо расцветали

На бывших раньше пустырях.

Из тлена зданья восставали

И улыбались старики.

Игрушки детям раздавали

За просто так, мол, пустяки.

Он и в деревне, и в селенье…

И каждый встрече был он рад.

Служил он честно, без сомненья

И удостоен был наград.

Но все однажды изменилось

И та толпа, что так ждала

И та толпа, что так любила

Его внезапно предала.

Коль впал однажды ты в немилость,

Не будет веры, уж поверь.

И каждый спрячет взгляд стыдливо

И всякая закрыта дверь.

Великий страх здесь правит балом

Вздымаясь в сердце, как волна

Прости, герой, прости их, право

Они слабы — вот их вина.

А он все шел, раскинув руки,

Раскинув руки, как крыла

К любимым шел. Долой разлуки!

Пора домой. Домой пора!

2022 г.

Отстучала каблучками

Отстучала каблучками камни старых площадей.

Все, что в прошлом было с нами живо в памяти людей.

Тени Старого Арбата, свет рекламы за окном…

Я, признаюсь, виновата, что не помню день за днем.

Забываю все плохое, и мету метлой с души —

Как стремимся стать толпою, приезжая из глуши!

Глаз кося и хмуря брови, (чтоб боялись подойти!)

Зубрим, карту замусолив, чтоб не сбиться нам с пути.

Внемлем мы произношенье, чтоб никто не отличил…

А потом в изнеможенье, просто выбившись из сил

Рады не родному брату — незнакомцу, если вдруг

С губ сорвет вдруг родную фразу, ждя поддержку добрых рук…

Но, поняв последствий глупость, ты смешаешься с толпой —

И, прокляв себя за трусость, поспешишь к себе домой.

Не задумавшись, что домом, где живешь без часу год

Называешь ты лачугу, где тебя никто не ждет.

Там тебе всегда не рады. Там тоскливо на душе.

А поедешь ты обратно? Страшно здесь, но там страшней!

За коврижку, за копейку, за цветной калейдоскоп

Отдаешь ты все на свете, что нажить за жизнь ты смог…

Буду шаркать по Арбату. Пусть реклама бьет в лицо!

Нет пути ТУДА — обратно. Видно, просто повезло.

Все забудется с годами — двадцать лет, как страшный сон.

Сердца стук с колоколами будет биться в унисон.

2006 г.

Холода

Наступили холода,

Солнце побледнело

И дорожка у пруда

Вся обледенела

Воет ветер, листья рвет

Пожелтевшей ивы

Хмурый зимний день идет

Долгий и тоскливый.

2020 г.

Сказка для взрослых

ВСТУПЛЕНИЕ

Огромен наш глобус квадратный земли.

Он древен — с времен мирозданья.

Мы путь эволюции долгий прошли,

Сначала амебы созданья.

Мы учимся жить, хоть не долог наш век.

В вселенной мы не одиноки.

Но как бы разумен ни был человек,

Мы все же немного животны.

Порою нас выдаст зубастый оскал,

Немые собачьи страданья…

А кто-то повадками полностью стал

Похож на земные созданья.

Мы крысою смотрим, лисою юлим,

Как крот, мы слепы безгранично.

И воем с волками, подобные им,

Трещим, как сороки о личном.

Порой верховодит животный инстинкт,

Но что говорить о подобном!

Весь мир одинаков, и мы вместе с ним

Похожи чуть-чуть на животных.

Но я по секрету могу рассказать,

О том, где была очевидцем

Истории… Но не могу доказать.

Что быль эта — не небылица.

Вдали от людей, далеко-далеко,

Где можем мы лишь догадаться,

Где именно? Мне рассказать нелегко,

А вам все равно не добраться…

В Бермудском квадрате, левее чуть-чуть.

У Черного у океана,

Правее Саргасовых джунглей живут

На острове обетованном…

О жителях этих хочу рассказать…

Хоть вы не поверите, право!

Ведь сами привыкли друг другу вы врать,

Сменяя неправдою правду.

Как правой ладонью раскрытой лежит

Земля на поверхности моря.

Там воздух такой — можно запросто жить

Сто лет без недугов и хвори.

На острове том те же страсти кипят

И ценности нашим подобны.

Все жители жизни счастливой хотят,

Но все они так же животны.

Но здесь пошутила природа сама —

Послушайте, что получилось:

Характер и внешность — под стать именам.

История так закрутилась:

ДЕНЬГИ

На острове единственный,

Стоял с каких-то пор

Неведомый, таинственный,

Загадочный Нью-Зоу.

И не было в том городе

Ракет и дикарей,

Старинных улиц в золоте,

Как в прочем… и людей.

Районов вовсе не было,

А пригородов — пять.

И, глядя на свою ладонь,

Мы можем их назвать:

Скала Большая — первая,

Мизинный — пятый холм.

Посередине — Средняя…

И дальше — в духе том.

А в самом центре города

Стоял огромный дом.

Весь в зеркалах и золоте.

Правитель правил в нем.

Правителя — Павлином звать.

Он внешне и в душе

Народ не собирался знать,

Живя сам по себе.

Но что б народ не забывал,

Что есть у них монарх,

Приказов кучу издавал,

Как будто весь в делах.

Что б над доскою школьною

Висел его портрет;

Сам над историей корпел —

Что вычеркнуть, что нет.

Повсюду памятники он

Поставить приказал.

Что он умен, что он силен

Велел везде кричать.

Как будто в битвах побывал

Его покойный дед…

И будто сам изобретал

Для всех велосипед.

А все придворные посты

Он роздал только тем,

Кто в честь его держал тосты

И слаще оды пел.

И что же получилося?

Лис — главный казначей.

Он, новоявленный министр

Финансов — всех главней.

Он у Павлина за спиной

Во всю капусту стриг!

Он — вор за каменной стеной!

Помог ему язык.

А из простой уборщицы

Гиена доросла

До школьного директорства —

Высокого поста!

Кукушка (без протекторства),

В одну добилась ночь

В дет дом себе директорства.

(Здесь Лис ей смог помочь.)

И вскоре Кот редактором

«Павлиньей Правды» стал.

Он был названья автором —

Павлин талант признал.

Министр хозяйства сельского —

Хомяк. Священник — Крот…

Кто лучше песню выучит,

Тот громче всех поет.

ЛЮБОВЬ

И в шуме и в пыли Нью-Зоу жила

Прекрасная девушка Лань.

Певицей прекрасной она прослыла.

Вот только наивна, как жаль!

А родом она из известной семьи:

Ее знаменитый отец

В Заглавном театре Нью-Зоуской страны

По музыки главный был спец.

Михаил Иваныч директором стал

В Заглавном театре давно.

Но выше, министр культуры — Свинья,

Его не пускал все равно!

Певицей стать Лани помог Соловей —

Он тайно в нее был влюблен.

Но что бы ни делал для милой своей,

Был просто учителем он.

Ведь Лань обожала Шакала давно —

Он школьный водил лимузин.

Он — карточный шулер, он любит вино…

А Лань увлекалася им.

Гиена ценила Шакала за ум,

За молодость, внешность и страсть.

Поэтому он не терпел нищету,

Ему не давали пропасть.

Шакал не терпел громких слов, суеты…

Он очень любил отдыхать.

Любовник, игрок — был с фартуной на «ты»

И мог полной грудью дышать.

А кроме Гиены и Лани была

Еще одна страсть у него:

Пантерою Лана подругу звала…

Шакал без ума от нее!

Пантера — степенна, красива, умна…

Но все же не очень давно

За мужем Оленем была неверна

С Шакалом — знакомым его.

Олень же наивный, не то, что бы глуп…

Жене своей искренне верил!

Безденежья тяжкий у мужа недуг!

В опале Олень у Пантеры.

Любви здесь не только незамкнутый круг —

Углов не найдешь и не сыщешь!

Амур раскидал свои стрелы вокруг,

Что ты и сердец не отыщешь!

Но наша история не о любви.

Оставим-ка их разбираться!

Последуем глубже в историю мы

По нитям их судеб скитаться.

ДУША

Душою города Нью-Зоу

Заглавный был театр.

Директор медведем был в нем, но

И он не мог справляться!

Со Свином Миша не в ладах,

ведь дочку Миши Лань

На Обезьяну приказал

Без споров поменять.

Она певицей не была,

Актрисой — тоже нет…

Но страшной б…абочкой была —

И весь авторитет!

А Свин культурный не в ладах

С редактором-Котом.

Кот — сам министр, в своих мечтах,

А Свину снился трон.

Кот в «Правде» яды льет рекой

Про Обезьяну грязь…

Медведь, беспомощный такой —

Боится сам пропасть…

Как Лебедь, Рак и Щука — вдрызг

Культуру бьют они.

Боюсь, культуры этой дни

До боли сочтены!

И вскоре Миша узнает,

Что Лана на сносях…

И с Соловьем они в запой

Уходят сгоряча.

Шакал же, будущий отец,

Ушел, как джентльмен:

Ему не нужен был венец

И он простился с ней.

Душа Нью-Зоу была мертва,

Надежды таял свет…

Наверно в чем-то я права,

А в чем-то, может, нет…

НЕУДАЧИ

От времени ложится пыль

И солнца меркнет свет…

Правитель вроде где-то был,

Хотя… Как-будто нет.

Разбой везде и нищета —

Доволен хитрый Лис!

Его дела — разруха та,

Ведь главный он министр!

Солдаты, скуки не тая,

По приказанью, вдруг

Бои раздули среди дня —

Друг с другом в бой идут!

А главный Крыс — их генерал,

Командуя войной,

С холма Мизинного напал

Огромною толпой

На тех, кто зрабро охранял

Скалу Большую, но

Народ — бараны — пострадал

Невинно, все равно…

А ночью крысы, форму сняв,

Чулки одев на нос,

Идут на грабежи, под час

Без страха на донос.

Но крысы сути все одной

И генерал от них

Имея пользы — полный ноль,

Решил нанять других.

Но Крыс нашел лишь только Пса —

Он школу охранял.

И Псу, коварством весь горя,

Заданье сразу дал:

«В театре куча мишуры

И люстр хрустальных тьма.

Театр — гордость всей страны,

А чья страна? Моя!!!»

И Пес, позора не боясь,

Исполнил свои дебют:

Решил театр обокрасть,

Хоть страшно, что побьют.

Ему Шакал любезно дал

Свой школьный лимузин…

Но сам Шакал не пожелал

Идти на дело с ним.

Прокрался ночью Пес в театр

И удивился он,

Что там, в театре — пустота…

Бутылок ботальон…

Унес бутылки Пес с собой

И Крысу их отдал…

За неудачный тот разбой,

Крыс прочь его прогнал.

Уныло Пес поплелся прочь,

Оленя видит друг.

Разговорились на всю ночь —

Безденежья недуг!

Олень устало рассказал,

Что денег не достал.

В Ярме воловьем побывал

И очень он устал.

Как ломовая лошадь, он

Работал у Слона…

Но в лавке лишь фарфора звон

И прибыль не видна!

Пошли к священнику Кроту.

Молился он за них,

Но видел только пустоту —

Господь покинул их…

Тяжел безденежья недуг,

Без денег — просто грех!

Здесь нужен доктор, добрый друг,

Врач-психотерапевт!

К Сороке-доктору друзья

За помощью пошли.

Но помощь странную они

У доктора нашли:

Психолог труд писала свой:

«Клин-клином выбьет вон!»

Пес пе6рвый на прием зашел

И вышел — сам не свой!

Олень к Сороке шел вторым.

Поведала она

Проделки все его жены…

Вот горе без ума!

Олень решил, что кончен срок

Его страданий тут,

Что он был полный идиот,

Его пути — капут.

Не смог позор такой снести —

Рога давили лоб!

С дороги сбившись по пути,

Пустился на утек!

И, стоя на Большой скале,

На шею жернов он

Надел, сказал: «Прощай!» — себе…

И прыгнул в бездну волн.

Но море взбушевалось вдруг,

Взвилися волны ввысь,

С Оленя жернов смыли вмиг

И утянули вниз.

Олень без жернова взлетел,

Как пробка над волной.

И, испугавшись этих дел,

Решил… поплыть домой.

Но где же берег? Вот дурак!

Нет берега-земли!

Лишь только каменный кулак

Уходит вглубь воды.

И видит он, раскрывши рот

Водой соленой полн,

Как исчезает берег тот…

И он один средь волн.

Исчез и берег без следа.

Олень решает плыть.

Оно понятно, но куда?

Не знает, как и быть!

Ну, в общем, наш Олень поплыл

Куда глаза глядят…

Про время он совсем забыл —

Кругом соленый ад.

Немало времени прошло,

Он выбился из сил…

Но что-то с ним произошло,

Про время он забыл:

Он видит землю между волн,

Он к ней скорей плывет.

Олень надеждой, счастьем полн…

Но вдруг он УЗНАЕТ:

Ладонь раскрытая лежит,

Блеща Большой Скалой.

Но… только… левая она,

А та была правшой!

* * *

Олень наш был большой глупец,

Другую жизнь он ждал.

Но тут он понял наконец,

Что от себя бежал.

Хотите, верьте, или нет —

Я сказки баять — спец!

Но я открою вам секрет:

Истории… КОНЕЦ!

1998 г.

Дорожная

Рулем, как линейкой ровняю дороги

Прочь, беды, обеты, обиды, тревоги!

Я в маленьком мире укроюсь сейчас

От жадных, глумливых завистливых глаз.

Так проще уйти от беды и разлуки.

Давно не мои твои губы и руки.

Улыбки изгиб и сияние глаз —

Когда-то — бесценны, не важны — сейчас.

Как осенью листья, летят километры.

Сейчас мне неважно ни кто ты, ни где ты.

Спасибо за счастье, что дал мне на миг.

Я эти мгновенья не в силах забыть.

Хрустит под колесами снег, как газета.

Тебя я простила за годы за эти.

Любил ли меня? — не узнать никогда…

Разлука и боль. Пустота. Пустота…

Старалась в тебе, как в воде раствориться,

Душа моя пела, как райская птица.

Но клеть не познала, осталась вольна.

И кончилось лето. Настала зима.

Все жизнь рассудила за нас и про нас:

Спасибо за то, что не вместе сейчас!

Спасибо за то, что меня приютил,

За то, что мне веру в любовь подарил!

И пусть разделит нас барьер километров!

Спасибо огромное небу за это!

Пусть будет все так, как желает судьба.

Одна лишь она неизменно права…

2016 г.

Не обманула

Хочу я многое сказать,

Что так давно меня тревожит.

Но все же, продолжаю ждать,

Как будто что-то мне поможет…

Хочу поведать я тебе

О том, как сильно я устала

Искать мечту, под стать себе,

О том, как долго я искала.

Мне мало лет. Ведь знаю, нет,

Что жить я только начала.

Я знаю, что пока рассвет

И что свое я не взяла.

Ты знаешь, холод был и мрак,

Была холодная зима.

И каждый друг был вскоре враг…

Но вот, в моей душе весна.

Себя на мыслях я ловлю,

Что больше не ищу в толпе…

Но не могу сказать: «Люблю!» —

Не позволяет что-то мне…

В твоих глазах моя печаль,

А остальное — просто маска.

И часто мне безумно жаль,

Что я живу не по указке!

Да, ты не мой, хоть это бред.

Быть может, не твоя я тоже…

Но никогда, поверь мне, нет,

Тебя пусть это не тревожит!

Прости меня за то, что я

За ширму дальше заглянула…

Но, что б ни говорила я —

Тебя ни в чем не обманула…

1997 г.

О волчьей стае

Мне часто становится страшно,

Что я среди стаи волков.

Живу я в безвыходной чаще,

Осталась одна, средь врагов.

Мне страшно, до боли обидно,

Что нет среди стаи людей.

И даже становится стыдно,

Что я не отдельно, а в ней!

А волки до крови кусают,

И щерясь на горло, глядят…

Аж сердце до боли сжимает —

И как угодила я в ад?!

Но время прошло незаметно,

Ведь стая — большая семья.

Укусы уже не заметны,

И с ужасом справилась я.

И когти длинней и острее,

И шерстка лоснится, блестит…

Я верю, дух стаи скорее

Меня в «своего» превратит!

Как были нелепы страданья!

И как же все страхи глупы!

А я ведь такое созданье,

Кого все бояться должны!

Но хватит же слов, ближе к делу!

Другая и эра, и век!

Безделье уже надоело…

Я чую, что здесь человек!

1997 г.

Судьба

Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы…

Едет поезд запоздалый…

Рельсы, рельсы — до небес.

Мчится, мчится вдаль экспресс.

От порога до порога,

От зори в закат дорога.

В море, в горы и в леса —

Поезд мчится в небеса.

А вагоны, а вагоны —

До отказу полны-полны!

Едут люди всех мастей.

Поезд едет все быстрей.

Едет, едет странный поезд

И в жару, и в лютый холод,

По грязи и по крови —

Мчится с неба до земли.

Там на небе есть чудак.

Он все делает не так.

Он решает, как нам жить,

Где экспресс остановить.

Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы…

Едет поезд запоздалый.

Не устанет никогда!

Ведь зовется он «Судьба».

1995 г.

Карточная жизнь

В моих руках с рождения колода.

Играю в карты я на тысячи конов.

Учусь премудростям игры я по немногу,

На ус, мотая тысячи ходов.

Порой мне кажется, что я играть умею,

Что карты мне знакомы — наизусть,

Что тактикой игры, как Бог владею…

И схожесть тысячи ходов вселяет грусть.

И я от скуки дурака порой валяю,

Хотя «дурак» — не суть моей игры.

И прозорливостью порой определяю

Ходы, хотя не ведь они верны.

И в глубине своей души я тайно строю

Свой хрупкий домик или, может быть дворец…

Надеясь, что спиной его закрою

От лишних глаз сумею наконец.

Он часто рушится, но я любовью полна.

И каждый раз я начинаю все с нуля…

Я никому не покажу, что это больно!

Я никому не отплачу за боль сполна!

Я набираю козырей и их теряю

Лишь потому, что вверх рубашкой все лежат.

И с каждым годом я наверно понимаю,

Что каждый раз опять пошла я невпопад.

И каждый раз мне мой пасьянс сулит удачу.

И каждый раз мне говорит — дороги нет…

Порою от обиды я заплачу,

Что вместо козыря в руках простой валет.

И слишком часто туз червей, любовью полый

Не у меня, а у соперницы моей…

Везет мне в картах, не везет в делах любовных!

Игра жестка неумолимостью своей.

С колодой карт гадальных выйду на дорогу.

И обману, и обведу я простаков.

Но гнев мой поутихнет понемногу…

Удача вновь подарит зыбкий свой покров.

И вновь в руках моих шуршит, как дождь колода.

И время грустно утекает, как вода.

Учусь премудростям игры я понемногу…

Хоть не научится никто и никогда!

1999 г.

Уставший

Туманный взгляд глубок, как море.

Он устремлен куда-то вдаль.

Ни радости в нем нет, ни горя —

Покой, блаженство и печаль.

На берегу, где волы плещут,

Где солнце по небу плывет,

А звезды ночью мирно блещут.

Свой, затевая хоровод…

Сидит один. Он сам с собою,

Отдельно от других миров…

Наедине он лишь с мечтою

В мирке своих туманных снов…

Он так устал от этой жизни

И от абсурдов суеты,

От лишних слов и лишних мыслей!..

Он погружен в свои мечты…

Он расстегнул рубахи ворот.

Играет ветер в волосах…

Он утолил душевный голод.

Он счастлив. Он на небесах…

Сидит без мыслей, без движенья.

И счастлив он, и горд собой,

Что променял без рассужденья

Мир суеты на сон, покой…

1998 г.

Звездочка

В темном вечернем небе

Тихо сияла звезда.

В нежном печальном свете

В мире была лишь она…

Я на нее молилась,

Слезы лила в тишине.

Не знаю уж как получилось —

Звезда захотела ко мне.

Медленно, слово в раздумье

Падала сверху она.

Будто слезою бесшумной

В моих оказалась руках.

Я затаила дыханье,

Сердце забилось в груди,

Вмиг загадала желанье:

Конец ознакомительного фрагмента.