Чиновник особых поручений Андрей Заблоцкий-Десятовский

Э. О. Захарова (2024)

В монографии на основе широкого круга источников реконструируется биография Андрея Парфёновича Заблоцкого-Десятовского — одного из представителей либеральной бюрократии эпохи Александра II. В центре внимания исследования — государственная и общественная деятельность Заблоцкого-Десятовского. Рассматривается взаимосвязь между государственной службой и публицистикой чиновника. Отмечается, что этот уникальный симбиоз позволял Заблоцкому-Десятовскому на протяжении многих лет высказываться по самым важным вопросам, волновавшим общество. Благодаря печатным трудам он снискал славу ярого противника крепостного права, видного учен ого-статистика, блестящего финансиста. Это позволило Заблоцкому-Десятовскому стать наставником для целого ряда чиновников, подготовивших и проведших Великие реформы. Книга предназначена для всех интересующихся историей России. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Источники

При известности А.П. Заблоцкого-Десятовского и обширности историографии, даже косвенно затрагивающей его личность, от архивных и опубликованных источников ожидалось большое количество материала. Но оказалось, что чаще всего в исследовании приходилось вспоминать принцип, сформулированный С.В. Мироненко в одной из его монографий, — «О необходимости и пользе архивных разысканий»^[71]. Значительная часть материалов, посвященной А.П. Заблоцкому оказалась разбросанной по различным архивохранилищам. Были изучены документы из Государственного архива Российской федерации (ГА РФ), Российского государственного исторического архива (РГИА), Отделов рукописей Российской Государственной библиотеки (ОР РГБ), Российской национальной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина (ОР РНБ), «Пушкинского дома» (ИРЛИ РАН), Российского Государственного Архива литературы и искусства (РГАЛИ), Центрального государственного архива г. Москвы (ГБУ ЦГА г. Москвы) и Санкт-Петербургского филиала архива Академии наук (СПФА РАН).

При этом в РГИА сохранялся личный фонд А.П. Заблоцкого-Десятовского, охарактеризовать который следует отдельно^[72]. Фонд в количестве 307 дел за период с 1838 по 1881 г. был приобретен Главархивом по предложению В.П. Семёнова-Тян-Шанского, внука А.П. Заблоцкого. В 1919 г. Архив был вывезен из дома В.П. Семёнова-Тян-Шанского на Васильевском острове — ВО, 3 линия, д. 20, кв. 6^[73]. Вероятно, владелец, Валерий Петрович Семёнов-Тян-Шанский, перед своим отъездом в эмиграцию решился расстаться с частью семейного архива. Архив состоял из 21 связки, 5 папок, переплетённых рукописей и описи содержания в 5-ти портфелях^[74]. По словам В.П. Семёнова в архиве деда находился «манускрипт 1717 г., с подписью, видимо, Петра Великого», который он предполагал продать Эрмитажу или Публичной библиотеке^[75]. «О судьбе «Манускрипта» сведений не обнаружено, также неизвестна и судьба библиотеки историка (имеется в виду А.П. Заблоцкий — Э.З.), оставшейся, видимо, у наследников»^[76]. Изначально будущий фонд Заблоцкого хранился под названием «Архив гр. Киселёва»^[77].

Сейчас в фонде числятся 308 дел, охватывая период с 1815 по 1881 гг., и вероятнее всего, все дела сохранились с момента поступления фонда в архив. Самые ранние дела не имеют прямого отношения к Андрею Заблоцкому — это «дело по рапорту в государственную коллегию иностранных дел калмыцкого пристава» 1815 года и студенческие заметки его младшего брата Михаила середины 1830–1840-х гг.

Фонд состоит из нескольких разделов: биографические документы Андрея Парфёновича (сюда входят два дела — воспоминания и документы о заграничной командировке); материалы по истории Западно-Русского общества; служебные документы, статьи и заметки разных лиц, присланные в редакцию «Земледельческой газеты» и «Журнала министерства государственных имуществ»; научные работы Заблоцкого; «материалы, собранные А.П. Заблоцким»; переписка Заблоцкого; хозяйственные и иллюстративные материалы; документы братьев — Михаила и Павла; и раздел «разное». Наиболее важны разделы — биографические материалы, служебные документы и научные работы, где сосредоточено большинство известных и неизвестных работ Заблоцкого, материалы о Западно-Русском обществе и ряд дел из раздела «материалы, собранные Заблоцким». Несмотря на кажущееся обилие документов, большинство из них не слишком информативно. Например, в разделе «переписка» большая часть — письма Заблоцкого к разным, но второстепенным и малоизвестным лицам с различными мелкими просьбам. Исключение — переписка с К.А. Бухом и Я.А. Гребенщиковым. Почти не сохранилось писем к известным государственным и общественным деятелям, со многими из которых Заблоцкий был знаком и дружен, а те же, что есть представляют собой краткие записки с незначительными сведениями, например, письмо к Н.Х. Бунге с просьбой о сотрудничестве в журнале.

В фонде практически отсутствует семейная переписка, сохранилось только два письма к зятю В.К. Саблеру о делах по управлению самарскими землями Заблоцких. Изучив фонды других государственных и общественных деятелей, с которыми Заблоцкого связывали служебные и дружественные отношения, можно сделать вывод, что и здесь наличие писем Андрея Парфёновича большая редкость. Значит объяснить однозначно отсутствие писем плохой степенью сохранности документов нельзя. Скорее всего, здесь всё связано с личностью самого Заблоцкого. Он писал К.Д. Кавелину — «я всегда был тяжел на переписку, и под старость или правильнее на старости лет, человек делается ещё тяжелее чем прежде»^[78]. При этом из других источников следует, что в последние годы жизни, особенно во время европейских путешествий, Заблоцкий достаточно активно переписывался со своими друзьями, а также ещё в 1840-е гг. вел активную переписку с супругой, подолгу отсутствуя в Петербурге.

Самые важные документы фонда — сохранившиеся официальные записки Заблоцкого, представляющие большой интерес для анализа его взглядов. Они посвящены широкому кругу вопросов: проблемам сельского хозяйства, в том числе проблеме уничтожения крепостного права; статистики в России; национальной политики империи на западных окраинах; различным хозяйственным и историческим вопросам. Большая часть записок не использовалась и не изучалась исследователями. Общая черта всех этих документов-то, что они являются беловыми экземплярами, иногда с мелкими незначительными исправлениями. В архиве Заблоцкого ни к одному из документов нет каких-либо черновых записей.

Особенностью архива Заболоцкого и одной из основных характеристик всех документов фонда является отсутствие черновых материалов к любым работам Заблоцкого. Есть отдельные фрагменты, наброски, но в силу краткости их нельзя связать ни с какими трудами Заблоцкого.

Не все официальные записки Андрея Парфёновича можно соотнести с его конкретными служебными заданиями, отсюда не всегда ясны причины и обстоятельства их происхождения, что затрудняет их сопоставление с общим контекстом его деятельности. Например, это касается работ: «Исторический очерк русских общин от древнейших времён до конца XVII столетия», «Записка о необходимости составления общего реестра государственных имуществ» и др. Несмотря на подобные недостатки и при практическом отсутствии других материалов, все записки необычайно важны для понимания взглядов Заблоцкого, анализа его деятельности.

Другие ценные документы фонда — беловые рукописи биографии П.Д. Киселёва, последнего и самого известного труда Заблоцкого-Десятовского. Эти писарские экземпляры содержат пометы и редакторские правки, сделанные рукой Заблоцкого. Данные рукописи с сопутствующими им материалами представляют собой гораздо более полную биографию графа П.Д. Киселёва, чем опубликованная книга.

Необходимые архивные изыскания, в частности, изучение фондов ближайших родственников — семьи Семёновых-Тян-Шанских в архиве Академии наук, привели к обнаружению еще одной части личного архива А.П. Заблоцкого. Эта часть документов Заблоцкого только в мае 1985 г. поступила в архив РАН от В.В. Семеновой-Тян-Шанской, сохраняясь до этого времени в семье потомков^[79]. Документы А.П. Заблоцкого — всего 26 дел, включающих подлинные грамоты, дипломы, свидетельства о награждении и членстве в различных организациях, хозяйственно-бытовую документацию, документы по деятельности и личные документы: дневники, рабочие тетради, свидетельства о бракосочетании как самого Заблоцкого, так и его дочерей и др. Наибольшую ценность и интерес представляли рабочие тетради и личный дневник, о существовании которых автором монографии высказывались предположения, но доподлинно этот факт был не установлен. Сейчас эти документы впервые вводятся в научный оборот.

Несмотря на исследовательскую удачу, документы оказались не слишком информативными. Рабочие тетради и личный дневник на деле оказались путевыми журналами Заблоцкого, которые он вел в ходе командировок. Сохранилось три рабочих тетради, освещающие несколько служебных поездок за 1840–1850-е гг. Записи чаще всего очень краткие. Все они сделаны для памяти, но можно предположить, что у Заблоцкого были еще и более развернутые путевые тетради. Поскольку по таким коротким записям практически невозможно восстановить в памяти подробности путешествия. Но следует учесть, что большую часть отчетов по путешествию Заблоцкий составлял чаще всего «на ходу», еще будучи в самой поездке на основе свежих впечатлений. Поэтому вполне возможно, что ему могло хватать подобных записей и собственной памяти. В тетради Заблоцкий заносит только то, что его сколь-нибудь заинтересует, либо то, что ему нужно для работы. В книжицах встречаются записи о количестве душ в деревнях, о стоимости продуктов, расчеты, описание местечек, увиденных по дороге, записи о посещении местных достопримечательностей, сельскохозяйственных и технических заведений и т. п.

В записях практически полностью отсутствуют оценки увиденного и почти все тетради написаны от третьего лица. Наполовину от первого лица написана тетрадь, ведшаяся в последней командировке Заблоцкого по ведомству МГИ в 1857 г. Вероятно, впервые обладая в командировке возможностью распоряжаться, делать замечания как директор департамента сельского хозяйства, Заблоцкому доставляет удовольствие отметить это и в дневнике. Несмотря на свою сухость и малоинформативность тетради помогают представить кругозор А.П. Заблоцкого.

Личный дневник, не сохранившийся полностью, представляет поденные записи первого заграничного путешествия Заблоцкого. Являясь по сути тем же путевым журналом, дневник, в отличие от рабочих тетрадей, гораздо более подробен. О принципах ведения этого дневника Заблоцкий писал: «надо привести в порядок мысли, то есть просто записать: был напротив, что видел, без этого всё так путано в голове, что чрез три дня не вспомнить даже где был»^[80].

Хотя дневник Заблоцкий вел для себя, в нем практически не содержится оценочных суждений. Самое главное — это то, что именно дневник позволяет доказать, что вопреки господствующему мнению Андрей Заблоцкий знал иностранные языки. На страницах дневника часто встречаются выписки из иностранных газет, сделанные Заблоцким для собственных нужд. Поскольку дневник не предназначался для посторонних глаз, то возникает логичный вопрос — зачем человек, якобы не знающий языка, переписывает различные отрывки, если не сможет их впоследствии прочитать, и как, собственно, он смог прочесть эти газеты? Единственно возможный ответ — Заблоцкий, владел по крайней мере французским языком. Для образованного человека того времени этого более чем достаточно. Наличие дневника и еще одной небольшой мемуарной записки опровергает мнение Б. Линкольна, что Заблоцкий никогда не предпринимал попытки вести дневник^[81]. Он предпринимал подобные попытки, но делал это только в крайних обстоятельствах.

Расходные книги дают некоторое представление о домашнем укладе и быте семьи Заблоцких. Но в большей степени и эта часть архива Заблоцкого оказалось малоинформативной и сухой, оставив ещё больше вопросов. Судя по всему архив, поначалу целиком сохранявшийся у Петра Семёнова, был по большей части уничтожен, причем были оставлены самые «неважные» документы, а потом и вовсе рассеян.

Таким образом, несмотря на существование почти двух отдельных фондов и наличие в них многих важных документов, материалов о Заблоцком и его деятельности чрезвычайно мало, и их приходиться собирать буквально по крупицам, опираясь в основном на другие источники. Другую часть источниковой базы составляют документы официального происхождения. К этим источникам относятся законодательные акты — устав Московского университета и Учреждение Министерства государственных имуществ.

Среди официальных делопроизводственных документов можно выделить дела о командировках Заблоцкого в различные губернии, которые почти не были изучены. В справочнике Д.Н. Шилова указано 13 командировок Заблоцкого за все годы службы, но на основе анализа других источников стало понятно, что некоторые из служебных поездок по неизвестным причинам не занесены в формулярные списки и, следовательно их могло быть больше. По каждой поездке Заблоцкий должен был составить отчёт, отражающий не просто описание его действий, а анализ всего увиденного с предложением комплекса мер по разрешению поставленного вопроса. Таким образом, в архивах должно сохраниться чуть больше 13 дел о командировках Заблоцкого. Из этого общего количества следует вычесть командировки времен службы Заблоцкого в Государственной канцелярии, не отраженные в формулярных списках. Поэтому неизвестно сохранились ли подобные дела в фондах Канцелярии. Дело о единственной командировке Заблоцкого времен службы в Министерстве внутренних дел не сохранилось. Поэтому говорить подробно об таких делах можно только опираясь только на фонды Министерства государственных имуществ.

По архивным описям фондов Министерства Государственных Имуществ видно, что существовало несколько подобных дел, но всё же их значительно меньше, чем известных командировок Заблоцкого этого периода. В итоге установлено, что больше половины дел не сохранилось, так как скорее всего, они были уничтожены ещё в XIX веке. Ведомство Киселёва также как Министерства Внутренних дел и Военное, имело право самостоятельно уничтожать дела в зависимости от степени их важности^[82]. В ведомстве государственных имуществ в первую очередь уничтожались дела «при совершенном окончании» их производства^[83]. Сюда, вероятно, относились и дела о командировках. На данный момент выявлено два сохранившихся дела — «О командировании в разные губернии Надворного советника Заблоцкого для обозрения их в отношении к сельскому хозяйству» и «Дело о командировании чиновника для собрания сведений о рогожских раскольниках в Москве»^[84]. Последнее дело отражает делопроизводство по секретной командировке Заблоцкого, поэтому в названии не указано имя чиновника, посланного для собрания сведений о старообрядцах^[85]. «Дело о командировании надворного советника Заблоцкого» включает в себя комплекс документов: официальное письмо министра с изложением целей и задач поездки, отчёт чиновника о действиях и различные сопроводительные документы — письма, записки о выдаче денежных средств, об оказании содействия чиновнику на местах. Второе дело построено по схожему принципу, но в силу секретности командировки там нет ни сопровождающих документов, за исключением записки о выдаче средств на командировку, ни официального письма министра с изложением целей. Вместо них — документы, касающиеся рассмотрения анонимных записок о раскольниках, послуживших поводом к командировке Заблоцкого. Дела о командировках позволяют изучить целый комплекс документов, раскрывающих как подробности деятельности министерства, но в первую очередь — взгляды самого Заблоцкого, проследить, как он понимал поставленные перед ними цели.

Также интерес представляют формулярные списки Заблоцкого, отражавшие все служебные назначения. Всего сохранилось несколько списков, один из которых, почти полностью был опубликован в справочнике Д.Н. Шилова и Ю.А. Кузьмина, за исключением двух сопровождающих писем.^[86]. Опущенные при публикации письма не имели важной роли для составителей справочника, однако для данной работы они представляют интерес, поскольку в них содержаться сведения о частном быте Заблоцкого, его финансовом положении, подробностях создания биографии гр. П.Д. Киселёва^[87]. Также при публикации этого списка пропущены характеристики выполненных Заблоцким заданий, данных начальством по результатам его командировок. В остальных сохранившихся списках сведения, касающиеся служебной карьеры Заблоцкого, совпадают, но к некоторым из них приложены важные документы. Например, в одном из них сохранилась небезынтересная официальная характеристика Заблоцкого, данная ему председателем Государственного совета графом А.Ф. Орловым, упомянутая в переписке государственного секретаря В.П. Буткова и генерал-адъютанта Я.И. Ростовцева, проливающая свет на обстоятельства приглашения Заблоцкого в Редакционные комиссии^[88].

К этой группе источников принадлежат документы из фондов Московского университета: журналы заседаний физико-математического отделения, дневные записки физико-математического отделения, дела о принятии Заблоцкого в число студентов Московского университета. Часть этих документов была введена в научный оборот и обстоятельно изучена А.М. Феофановым^[89]. Автора в первую очередь интересовали общие вопросы: быт, социальный состав студентов, проблемы организации учебного процесса, а не подробности жизни каждого студента. Между тем в этих делах сохранилась информация об учебе Заблоцкого в Новгород-Северской гимназии, в Университете. В одном из дел был найден подлинный аттестат Андрея Парфёновича об окончании Новгород-Северской гимназии^[90]. При полном отсутствии документов о ранних годах жизни Заблоцкого — это почти уникальное свидетельство, позволяющее хотя бы частично осветить процесс получения Заблоцким начального образования. Также в документах содержалась и неизвестная ранее информация о студенческих годах Заблоцкого.

Среди источников личного происхождения особое место занимают воспоминания А.П. Заблоцкого — неопубликованная записка «Из воспоминаний о моей служебной жизни. 1859–1864 гг.»

и две краткие опубликованные «речи — воспоминания»^[91]. В «Приветствиях» опубликована речь Заблоцкого, произнесенная им на торжественном обеде по случаю 50-летия его службы, где он в основном вспоминал о совместной со своими друзьями и коллегами деятельности, направленной на разрешение крестьянского вопроса в России. Обращение самого Заблоцкого к этой теме является неоспоримым свидетельством того, что он сам считал своё участие в разрешении крестьянского вопроса самым главным и важным делом всей жизни. Вторая статья является также записанной и опубликованной речью Заблоцкого, произнесенной им в одном из заседаний Географического общества, посвященного памяти умерших членов общества. Гораздо больший интерес представляют неопубликованные воспоминания, так как они освещают участие Заблоцкого в проведении акцизной реформы, теме, которую затрагивали далеко не все мемуаристы, писавшие об Андрее Парфёновиче.

Небольшая записка в 21 лист написана в половину листа чернилами и карандашом с повторением ряда фрагментов и, по сути, является не законченным черновиком наполовину с беловым экземпляром, также имеющим ряд редакторских пометок.

В ней кратко описан переход Заблоцкого в Государственную канцелярию, а также действия Комитета при Министерстве финансов, первоначально занимавшегося разработкой акцизной реформы, действия Государственной канцелярии и специальной Комиссии под руководством Заблоцкого, занимавшейся составлением проекта положения о введении акцизной системы. При этом в записке автор лишь упомянул о своем приглашении в Редакционные комиссии и полностью умолчал о своей роли в разрешении крестьянского вопроса, хотя этот период укладывается в хронологические рамки записки^[92].

Причины её появления до сих пор не ясны. Возможно, она были написана Заблоцким для обоснования своих действий в ходе подготовки акцизной реформы, поскольку документ открывается жалобой Андрей Парфёновича на недостаточное вознаграждение, полученное им по результатам деятельности Комиссии по подготовке акцизной реформы. Вероятно, он рассчитывал получить нечто большее сверх данного, но поскольку записка написана после 1872 г. (в ней упоминается «покойный» Н.А. Милютин), то вряд ли можно было бы рассчитывать на получение денежной награды спустя 10 лет после проведения преобразования.

Среди документов личного происхождения особо можно выделить переписку Заблоцкого с полковником Я.А. Гребенщиковым и К.А. Бухом, хранящуюся в РГИА и ОР РГБ^[93]. Письма отражали ход работ над созданием биографии гр. П.Д. Киселёва. Большая часть переписки впервые вводится в научный оборот. Анализ писем ставит под сомнение единоличное авторство А.П. Заблоцкого в труде «Гр. П.Д. Киселёв и его время». Заблоцкий, видимо, не любил писать длинных, сложносочинённых писем. Большая часть его сохранившихся писем, в том числе переписка с Бухом и Гребенщиковым, — это небольшие короткие и зачастую малоинформативные записки. Самая большая по объёму, дошедшая до нас переписка Заблоцкого — письма к К.Д. Кавелину, с которым его связывали старинные дружеские отношения, особенно укрепившиеся в последние годы жизни Андрея Парфёновича. Оба приятеля долгое время жили по соседству на Васильевском острове, состоя в приходе Андреевского собора. Все письма Заблоцкого к Кавелину хранятся в Рукописном отделе Института русской литературы и составляют приблизительно 145 листов. Ни одного ответного письма Кавелина не сохранилось. Несмотря на такой объём писем, большая их часть — короткие записки с постоянно повторяющимся приглашением на обед — «похлебать щей»^[94]. Большинство таких писем практически неинформативны хотя, конечно, они дают некоторое условное представление о домашнем укладе семьи Заблоцких. Также часть переписки Заблоцкого сохранилась в фондах архива Академии наук, например, переписка с П.И. Кёппеном и Я.К. Гротом, но и эта часть весьма небольшая и также малоинформативна, хотя бы потому что, имеются только письма адресата, но не находим на них ответов адресантов.

Эти материалы дополняют опубликованные мемуары, воспоминания и дневники государственных и общественных деятелей — А.В. Головнина^[95], Д.А. Милютина^[96], П.А. Валуева^[97], П.П. Семёнова-Тян-Шанского^[98], К.С. Веселовского^[99], К.И. Фишера^[100], Е.А. Перетца^[101], А.Д. Галахова^[102], В.П. Семёнова-Тян-Шанского^[103]и других.

Все мемуары объединяет одно-то, что все авторы, как противники, так и друзья, в основном только вскользь упоминали о Заблоцком. К.И. Фишер всячески злословил, называл Заблоцкого «канцелярской грязью», не объясняя, чем было вызвано столь неприязненное отношение.

Самыми развернутыми характеристиками по сравнению с другими мемуарами обладают воспоминания К.С. Веселовского и Д.А. Милютина. С Веселовским Заблоцкого связывали непростые отношения, некогда дружеские сменились на крайне неприязненные, по крайней мере со стороны Веселовского. Константин Степанович в своих записках старался всячески опровергнуть влияние на него Андрея Парфёновича, хотя сам же признавал, что в его судьбе немаловажная роль принадлежит именно Заблоцкому-Десятовскому^[104]. Д.А. Милютин, много лет друживший с Заблоцким, близко сошелся с ним только в начале 1870-х гг., сразу после смерти своего дяди — гр. П.Д. Киселёва, когда они совместно занимались устройством дел покойного. Несмотря на их тесное общение, в многотомном мемуарном и дневниковом наследии Д.А. Милютина Заблоцкий упоминается редко и весьма фрагментарно. То же касается и воспоминаний А.Д. Галахова, который был знаком с Андреем Парфёновичем, пожалуй, дольше чем все мемуаристы. Заблоцкий и Галахов дружили ещё со времён учёбы в Московском университете.

Среди подобных источников выделяются мемуары семьи Семёновых-Тян-Шанских — Петра Петровича и его сына Вениамина как ближайших родственников А.П. Заблоцкого. Пётр Семёнов был женат (вторым браком) на старшей дочери Заблоцкого — Елизавете Андреевне, их сын Вениамин Семёнов — внук А.П. Заблоцкого. Мемуары Петра Петровича не имели целью освятить подробно жизнь и деятельность А.П. Заблоцкого, а скорее охарактеризовать его в общем контексте эпохи освобождения крестьян. Воспоминания обоих авторов не изобилуют характеристиками личности Заблоцкого. Но в отличие от мемуаров Петра Семёнова, знавшего Андрея Парфёновича много лет, воспоминания его сына содержат больше неизвестных подробностей о жизни, домашнем быте и привычках Андрея Заблоцкого. Весьма вероятно, что некоторые факты, например, подробности о ранних годах жизни деда, Вениамин Петрович записывал с чужих слов, поскольку он, хоть и воспитывался отчасти в семье деда, помнил его мало, когда умер А.П. Заблоцкий ему было только 11 лет. В остальном именно его мемуары — ценнейший источник для представления о Заблоцком не только как чиновнике, но и как человеке.

Особое место среди всех источников занимает публицистика Заблоцкого. В основном все исследователи, если и обращались к работам Андрея Парфёновича, то упоминали только несколько статей, сборник «Сельское чтение», «Ручную книжку для грамотного поселянина», принесших автору в своё время славу сторонника отмены крепостного состояния и определенную славу крестьянского просветителя. Самые известные статьи — «Причины колебания цен на хлеб в России» и «Замечания на статью г. Хомякова «О сельских условиях»», а также изредка упоминавшаяся работа «Хозяйственные афоризмы»^[105]. Между тем публицистическое наследие Андрея Парфёновича не ограничивалось несколькими книгами и статьями. При сопоставлении всех известных библиографических списков и анализе произведений установлено, что перу А.П. Заблоцкого принадлежат 54 статьи^[106]. Кроме того, он автор нескольких монографий, редактор ряда журналов, изданий, написанных совместно с известными деятелями, такими, как писатель кн. В.Ф. Одоевский, сельский хозяин и публицист Е.С. Карнович, государственный деятель К.И. Домонтович, составитель «Толкового словаря живого великорусского языка» В.И. Даль.

Большая часть статей посвящена проблемам сельского хозяйства в России в самых различных его отраслях: шелководства, льноводства, производства сахара, а также проблемам крестьянского образования и др. Само наличие статей, посвященных разнообразным вопросам русского сельского хозяйства, показывает насколько широк кругозор Заблоцкого, какими вопросами он занимался в министерстве Киселёва и какие вопросы в первую очередь интересовали его самого. Той же цели служат экономические исследования Заблоцкого, посвященные изучению финансов России, Австрии и Пруссии^[107]. Анализ всех этих работ вкупе с другими позволяет наиболее широко раскрыть мировоззрение Заблоцкого и его взгляды.

Биография графа Киселёва — последний и самый известный труд Заблоцкого, также служит источником для анализа его взглядов. Написанная для опровержения критики в адрес Киселёва, книга во многом раскрывала собственные взгляды Заблоцкого на различные аспекты политики Киселёва.

Примечания

71

Мироненко С.В. Страницы тайной истории самодержавия. С. 106.

72

РГИА. Ф. 940 — Заблоцкий-Десятовский Андрей Парфеньевич.

73

РГИА. Ф. 940. Дело фонда. Л. 18.

74

РГИА. Ф. 940. Дело фонда. Л. 18.

75

РГИА. Ф. 940. Дело фонда. Л. 19.

76

РГИА. Ф. 940. Дело фонда. Л. 19.

77

РГИА. Ф. 940. Дело фонда. Л. 19.

78

РО ИРЛИ. 20.483. Л. 3.

79

Предисловие к описи фонда 906 // СПФА РАН. Ф. 906. Оп. 1. Л. 6.

80

ОР РНБ. Ф. 391. Оп. 1. Ед. хр. 369. Л. 1.

81

Lincoln W. Bruce. In the vanguard of reform. Р. 80.

82

Систематическая опись делам. С. VII.

83

Систематическая опись. С. VII.

84

РГИА. Ф. 1589. Оп. 1. Д. 947; РГИА. Ф. 398. Оп. 2. Д. 161.

85

Сведения об имени чиновника, посланного в эту командировку, сохранились только в изданной в 1887 г. архивной описи Пятого отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. См.: Систематическая опись делам. С. 169.

86

Шилов Д.Н. Члены Государственного Совета. С. 324–326.

87

РГИА. Ф. 1162. Оп. 6. Д. 196.

88

РГИА. Ф. 1162. Оп. 7. Д. 401.

89

Феофанов А.М. Студенчество московского университета. — М., 2011.

90

ГБУ ЦГА г. Москвы. Ф. 418. Оп. 12. Д. 356. Л. 2.

91

РГИА. Ф. 940. Оп. 1. Д. 1; Заблоцкий-Десятовский А.П. Воспоминания о членах Императорского Русского географического общества: графе С.С. Уварове, В.А. Милютине, К.А. Неволине и Т.Н. Грановском // Вестник Императорского Русского Географического общества. 1855. Кн. 5. С. 2–25; Приветствия А.П. Заблоцкому-Десятовскому по случаю 50-летия его службы и ответ его. — СПб., 1879.

92

РГИА. Ф. 940. Оп. 1. Д. 1. Л. 2.

93

РГИА. Ф. 940. Оп. 1. Д. 154; Д. 188; Д. 202; ОР РГБ. Ф. 43. К.7. Ед. хр. 197–199; 203–205; 208–214.

94

РО ИРЛИ. 20.483. Л. 61.

95

Головнин А.В. Записки для немногих. — СПб., 2004.

96

Милютин Д.А. Воспоминания.1816–1843 / Под ред. Л.Г. Захаровой. — М., 1997; Милютин Д.А. Воспоминания. 1843–1856 / Под ред. Л.Г. Захаровой. — М., 2000; Милютин Д.А. Воспоминания. 1860–1862 / Под ред. Л.Г. Захаровой. — М., 1999; Милютин Д.А. Дневник. 1873–1875 / Под ред. Л.Г. Захаровой. — М., 2008; Милютин Д.А. Дневник.1876–1878 / Под ред. Л.Г. Захаровой. — М., 2009; Милютин Д.А. Дневник. 1879–1881 / Под ред. Л.Г. Захаровой. — М., 2010; Милютин Д.А. Дневник. 1882–1890 / Под ред. Л.Г. Захаровой. — М., 2010; Милютин Д.А. Дневник.1891–1899 / Под ред. Л.Г. Захаровой. — М., 2013.

97

Дневник П.А. Валуева, министра внутренних дел. — М., 1961. Т. 2.

98

Семёнов-Тян-Шанский П.П. Мемуары. — Т. III–IV. — Петроград, 1915–1917.

99

Веселовский К.С. Воспоминания // Русская старина. 1903. Т. 116. № 10. С. 5–42.

100

Фишер К.И. Записки сенатора. — М., 2008.

101

Перетц Е.А. Дневник государственного секретаря Е.А. Перетца. — М., 1927.

102

Галахов А.Д. Записки человека. — М., 1999.

103

Семёнов-Тян-Шанский В.П. То, что прошло. — Т. 1. — М., 2009.

104

Веселовский К.С. Воспоминания // Русская старина. 1903. Т. 116. № 10. С. 9.

105

Заблоцкий-Десятовский А.П. Причины колебания цен на хлеб в России // Отечественные Записки. Т. 52. № 5,6, 1847 г; Заблоцкий-Десятовский А.П. Замечания на статью г. Хомякова «О сельских условиях», помещенную в № 6 «Москвитянина» на 1842 г. // Отечественные записки. 1842 г. № 11; Заблоцкий-Десятовский А.П. Хозяйственные афоризмы // Отечественные записки. 1849. № 1. С. 1–15; № 3. — С. 25–30; 1850 — № 3. С. 1–15.

106

Имеется ряд работ, приписываемых А.П. Заблоцкому, где доказать его неоспоримое авторство сложно. Также в источниках есть упоминания о работах Заблоцкого, тексты которых не найдены.

107

Заблоцкий-Десятовский А.П. Несколько замечаний о финансах Австрии. — М., 1865. Заблоцкий-Десятовский А.П. Финансовое управление и финансы Пруссии. — СПб., 1871. — Ч. 1–2. Заблоцкий-Десятовский А.П. Обозрение государственных доходов России по смете 1868 года. — СПб., 1868.