Потерянная звезда

Эстер Рейн (2024)

Китайская звезда фэнтези дорамы пропал после интервью в Москве. Невеста и агент сбились с ног разыскивая актера, вот только, он давно покинул столицу, и забыл о том, кто он такой. Зато в маленьком городке, девушка Аня не смогла пройти мимо нуждающегося в помощи симпатичного мужчины. Сможет ли их симпатия перерасти во что-то большее?

Глава 5

Следующим утром, немного свыкнувшись с обстановкой, но так и не поняв, как он тут очутился, Мин Янь вошел на кухню и приветственно поклонился почтенной пожилой женщине.

— Фурень цао ань Ага Фей (Доброе утро госпожа Ага Фей).

— Сколько на свете живу, а так меня никто не кликал. Тебе тоже утречка доброго. Садись, Митя, кушай. Я каши наварила, пшенная на молоке с изюмом. Анечка такую с детства любит, уплетает за обе щеки. Тебе тоже надо, а то худой очень, что же тебя в твоей Корее совсем не кормили? Или ты уже тут у нас оголодал?

— Сиэсиэ (Благодарю вас). — Мин Янь сел и стал пристально изучать странное блюдо.

— Ешь смелее, не отравишься. — постучала мужчину по плечу Агафья Дорофеевна.

Оскорбить пожилую хозяйку было бы непозволительно, потому Мин Янь был вынужден попробовать новое блюдо. Сладкая крупа с сушеной ягодой скорее всего была десертом. Вероятно, здесь было принято готовить так для гостей, Мин Янь предпочел бы более пресный рис с овощами или рыбой, но нужно было уважать чужое гостеприимство.

— Кэкоу дэ (Очень вкусно). — мужчина широко улыбнулся и, сложив перед собой руки, слегка склонил голову.

— Понравилось? Вот и славно. Но ты мне с этими поклонами завязывай. Я тебе не столбовая дворянка, чтобы передо мной кланяться. Мы с Анечкой люди простые, сам видишь — Агафья махнула рукой, намекая на простую и далеко не новую обстановку в квартире.

— Ой, а вы уже завтракаете? — на кухню, зевая, вошла Аня.

— Как видишь, кореец твой не лежебока.

— Бабушка, ну почему кореец?

— Так ты вчера сама сказала.

— Я сказала, что он может быть и китайцем, и японцем, и корейцем.

— Ну я и говорю, кореец, разница-то не велика. Ты, Митя не обижайся, но нам здесь что кореец, что японец, все экзотика. Да и тебе, поди, все не как дома.

— Фурень цао ань Ань Я (Доброе утро госпожа Ань Я) — Мин Янь встал и поклонился вошедшей девушке.

— Да что вы! Сидите, завтракайте спокойно! — замахала на гостя руками Аня.

— Вот, я тоже ему говорю, не к чему эти поклоны, а он, видишь, какой учтивый. Не то что наши, местные, сразу видно — воспитание. Ну, раз с приветствиями мы закончили, давайте завтракать наконец.

Закончив с едой, Мин Янь встал и начал собирать тарелки.

— Милок, ты чего? Оставь, мы сами уберем. — удивилась Агафья Дорофеевна.

— Во фэйчан ганьшэ ни, дан во чиэнь чжэ нань дэ ньюцзы сянь, цинь рабо во чэньдуань исюмэ ицзэ рэнь. (Я в большом долгу перед вами, но не могу просто так сидеть на шее у двух женщин, прошу, позвольте мне взять на себя ряд обязанностей).

— Ань, он чего говорит-то?

— Помогать, наверное, хочет. — пожала плечами девушка.

— Нас тут две хозяйки, а мы гостя посуду мыть заставим? Нет, так не годится. Я потом Раиске как в глаза буду смотреть?

— Мин Янь, вы посидите, чай попейте, а мы с бабушкой все уберем. Вы же у нас гость, пожалуйста, сядьте. — Аня настойчиво потянула мужчину за рукав.

Спорить с хозяйками было некрасиво, и мужчина нехотя сел, притянув к себе кружку с напитком. По цвету это был чай, но вот по вкусу больше походило на дорожную пыль, собранную после проехавшей по ней повозки с чаем. Вероятно, чай здесь был слишком дорог и его могли позволить себе лишь вельможи. Но зачем тогда пить эту жидкость такими кружками?

— Тебе, может, сахарку добавить или молока? — бабушка придвинула к гостю сахарницу и пакет молока.

Теперь стало ясно, здесь принято заглушать вкус некачественного чая разными добавками, но после сладкой каши, пить сладкий напиток у Мин Яня сил не было, он улыбнулся и покачал головой, надеясь, что не обидит своим отказом хозяек.

— Ой, время-то сколько, нам надо поспешить, а то мы ничего не успеем до моей смены в кафе. Мин Янь, пожалуйста, идите одеваться.

Мужчина, конечно же, ничего не знал о планах Ани, потом продолжил сидеть с кружкой в руке. Девушке пришлось изобразить жестами, что им нужно идти на улицу, только после этого Мин Янь встал и с готовность пошел собираться, выходя из кухни, он не забыл поклониться и поблагодарить за завтрак, от чего женщины засмеялись и замахали на него руками.

Вскоре, Аня уже вела мужчину под локоть, рассказывая о своем городке.

— У нас городок маленький и показать-то особо нечего, это вам не столица. Но зато у нас поспокойнее и пробок нет. Я тут и родилась, и выросла. Вон там за поворотом школа, а то здание Театр кукол. Меня бабушка туда раньше часто водила, а я боялась признаться, что мне куклы не нравятся. Они пугающие и некрасивые. Вон в том парке у нас летняя эстрада, к нам часто на гастроли из столицы приезжают. А зимой там каток заливают. Дальше больница будет, потом речка, затем церковь и старое кладбище. А если в ту сторону посмотреть, то там рынок, а за ним колледж. Живем мы здесь скромно, сам видишь. Все, кто могут, на заработки в Москву уезжают. Мои родители, вот тоже уехали. Раньше приезжали каждые выходные, а теперь… Теперь только на праздники и бывают, все потому, что они больше не вместе, а бабушку расстроить бояться. Когда сюда приезжают, делают вид, что все как раньше, но я-то вижу, чувствую. Разошлись они, развела их столица. — грустно вздохнула Аня.

Делиться с шедшим рядом Мин Янем своими переживаниями было просто, а на душе становилось легче, казалось, что он понимал девушку, хотя, это, конечно, было не так…

— Подруга моя, Варька, тоже в столицу подалась. И меня зазывала, да только тошно мне там. Людей много, все злые, воздух тяжелый. Да и бабушку здесь одну оставлять не хорошо. Мы с ней летом за грибами ездим. Это туда, за кладбище, две остановки и настоящий лес. Утром по раньше встанем, народу в автобусе никого, едешь себе с удовольствием в окошко смотришь. Над речкой еще туман стелется, в лесу птички поют, природа, не то, что в городе. Когда дедуля был жив, мы и на рыбалку ходили и Варьку с собой брали. Как солнце поднимется, жарко станет, мы с ней на отмели плескаться начнем, а дед нас из кустов рогоза ругает, что мы ему всю рыбу перепугали. Все грозился, что больше нас с собой не возьмет, а все равно брал, видимо, с нами ему веселее было. Бабушка в Москву не поедет, она родителям это сразу сказала. Здесь у нее могилки, здесь вся ее жизнь прошла. Она в нашей церкви и крестилась, и венчалась, говорит, и отпеваться здесь будет. А Москва для нее чужая, что ей там делать? Вы, наверное, тоже по дому скучаете?

Мин Янь понимал, что Ань Я рассказывает ему что-то личное, что-то о своей жизни, но как поддержать девушку не знал.

— Я вырос в храме, куда отдали меня обучаться родители, среди учеников, я завел себе не мало друзей, которые стали мне братьями. Мы постигали боевое мастерство, медитацию, различные учения и навыки. Казалось, так будет всегда. Но, неожиданно, на нашу страну напали. Пришедшие воины были кровожадны и безжалостны. Многие из моих братьев погибли в сражении, пытаясь защитить простых жителей. Но все оказалось напрасным, враг был сильнее. Вскоре нашу маленькую страну завоевали. Выжившим пришлось подчиниться. Но во время всеобщей смуты и хаоса была украдена нефритовая звезда из Храма Мира. Кто это сделал не известно. Но без звезды, равновесие стало нарушаться. Учитель собрал тех немногих учеников, кто сумел выжить и стал готовить нас к преодолению «тысячи ступеней просветления». По ним мы должны были подняться в Храм Дракона, чтобы овладеть великими знаниями и умениями. Только став сильнее, мы могли надеяться вернуться звезду. Я никак не мог преодолеть последнюю ступень, когда появилась ты и протянула мне руку. А дальше я оказался здесь. Возможно, я лежу на пороге Храма и вижу сон. А может быть, все происходящее со мной сейчас и есть обучение? (Произнесено на китайском).

Конец ознакомительного фрагмента.