Космоопера. Книга 1

Эрих Фрост, 2023

Далекое будущее. Потомки переселенцев с Земли в системе ИО-155 потеряли связь с человечеством более 2000 лет назад. Часть технологий и знаний утеряно, но наследие землян помогает поддерживать жизнь на трех планетах. Чем больше люди забывают свою историю, тем больше склонны повторять ошибки прошлого. Безудержное стремление к власти и неразборчивость методов может поставить всю колонию на грань гибели. Военный Гай Аквел и инженер Эрика Астель самой своей жизнью ответят на вопрос, какое будущее ждёт людей, забывших своё прошлое.

Эпизод II. Слава Гаю Марцию

Глава 1. Слава Гаю Марцию

Посреди просторной больничной палаты стояла койка, на которой лежал пациент с замотанной бинтами головой. Трубки были просунуты в нос, рядом попискивал аппарат жизнеобеспечения. Возле кровати сидела женщина, с гордой осанкой и выразительным соколиным взглядом. Со стороны ног пациента стоял могучего вида мужчина с седеющими волосами. Сложив огромные руки на груди, он вглядывался в лицо пациента. Рядом с ним в белом халате стоял врач в белой маске.

— Полагаю, уважаемая Вергилия и уважаемый Кодрат, наш друг пришёл в себя, — голос доктора звучал странно, как голос подростка.

Вергилия наклонилась над перемотанным лицом. Пациент сфокусировал на ней взгляд.

— Ты слышишь меня? Понимаешь меня? — громко и четко спросила Вергилия. — Дорогой мой мальчик, я рада, что ты выжил. Отдыхай, тут только твои друзья.

Пациент два раза моргнул, грудь его медленно поднималась и опускалась.

— Ты останешься с ним, Вергилия? — спросил Кодрат. — У нас много дел, в Сенате заметят твоё отсутствие.

— Останусь, конечно. Я пока ещё не сенатор, Кодрат. Прошу тебя уладить вопрос моего отсутствия с государственными мужами.

Последние слова Вергилия произнесла с явной иронией.

— Мы ведь не хотим, чтобы единственный сын нашего дорого друга в чём-то нуждался после всего пережитого. Такая страшная катастрофа. Но сама судьба хранит тебя, мой мальчик.

Эти слова были обращены к пациенту.

— Слава Гаю Марцию, — Кодрат щелкнул подошвами и ударил себя кулаком в грудь. Пациент понял, что тот говорил о нем. — Желаю тебе скорейшей выздоровления, мой юный друг. Вергилия, я разберусь с твоим отсутствием. Докладывай мне, как идёт выздоровление.

Когда Кодрат говорил, Гай Марций внимательно вглядывался в его лицо, пытаясь понять или вспомнить, кто он такой. Но ничего не выходило. Он перевел взгляд на Вергилию. Было видно её беспокойство, кажется, она искренне за него переживала. Но кто она такая и что, собственно, произошло, Марций не понимал и никак не мог вспомнить.

— Если хочешь сказать «да», моргни два раза, если «нет», то один, — сказала Вергилия. — Понял меня?

Марций моргнул два раза.

— Вот и чудно, ты помнишь меня?

Гай моргнул один раз.

— Ты помнишь, что произошло?

Пациент моргнул один раз. Вергилия достала фотокнигу и открыла на первой странице. Там были пожилые мужчина и женщина, рядом с ними стоял молодой парень в белой кадетской форме. Гай ответил, что не помнит, кто это.

— Смотри сюда. Это ты Гай, а это Тулл и Валерия Марции. Твои родители. Гай, мальчик мой, твои родители были моими хорошими друзьями. К сожалению, они погибли. Мы с тобой мало общались, оно и понятно. Но я обязана помочь тебе, пока ты не восстановишься. Доктор сказал, что у тебя возможна частичная потеря памяти. Я помогу тебе вспомнить… Вот увидишь, вместе мы быстро пройдём этот сложный путь. Вот смотри, это ваша семейная вилла на озере Каракатан, вон видишь вдали белое сооружение — это саркофаг каракатанского вулкана…

Глава 2. История трёх миров

Вергилия действительно много времени проводила возле него. День за днем, неделя за неделей она показывала ему фотографии и семейные видео, рассказывала о его учебе в Военной Академии Кора-Сала, рассказывала о дружбе с родителями. Тулл Марций был военным советником. А Валерия занималась разведением винограда на вилле. Вергилия рассказала ему, что он вместе с родителями попал в автокатастрофу и получил многочисленные травмы головы. Родители, к сожалению, не выжили. Их уже кремировали, а урны с прахом доставлены курьером на его семейную виллу.

Марций окончил Военную Академию космического флота Кора-Сала в Эсваторе. Был одним из лучших выпускников. Кодрат Винтергаст, друг детства его отца, готов был пригласить его к себе на службу сразу, как тот восстановится. Вергилия Эммонт была первым помощником сенатора от самой крупной провинции Кора-Сала — Пантамоники. Она сказала ему, что готова на всё, чтобы помочь ему восстановиться. Обещала познакомить со своей дочерью.

Она рассказывала об истории колонизации миров, об истории Кора-Сала и его собственной истории.

Несколько тысяч лет назад по стандартному летоисчислению технологии человеческой цивилизации позволили прямо в космосе строить гигантские межзвездные крейсеры, способные набирать скорость, близкую к световой. Такие крейсеры получили название «Звездные скитальцы». Их обитатели так же стали называть и себя.

Это положило начало масштабной волне колонизации за пределами солнечной системы. Люди отправили сотни таких кораблей к тем звездным системам, где, как они полагали, находились каменные планеты в зоне обитаемости. Сами корабли были сконструированы как замкнутые автономные миры для более чем миллиона человек. Так группа из девяти звездных скитальцев направилась в систему ИО-155, где согласно прогнозам в зоне обитаемости находились три планеты и газовый гигант. Спустя пятьсот лет путешествия корабли достигли гелиосферы ИО-155. По мере вхождения в сферу действия звездного ветра новой звезды глушились и размывались сигналы, приходившие от других групп скитальцев и из материнской солнечной системы. После того, как все девять звездных скитальцев вошли в гелиосферу ИО-155, связь с остальным человечеством прервалась полностью.

Система ИО-155 была изучена зондами на предмет неизвестных форм жизни, однако все миры этой системы оказались стерильны. Первой целью для колонизации был выбран именно Кора-Сал, как располагающийся на наиболее благоприятном расстоянии от звезды.

Одной из основных проблем Кора-Сала была постоянная вулканическая активность, но инженеры с Земли предусмотрели этот риск и заложили в конструкцию кораблей возможности для создания из их частей вулканических саркофагов. Одиннадцать сооруженных саркофагов позволили стабилизировать состав атмосферы. Возле одного из них жила семья Гая Марция.

На протяжении предшествующих двух тысяч лет население Кора-Сала активно переселялось на Ирдоран и Акрагант. Миры планет развивались и наполнялись земными формами жизни.

Восемь межзвездных кораблей были разобраны и переделаны в гигантские терраморфы — установки, изменяющие атмосферу, океаны и почву на подходящие для человеческого проживания на трех каменных планетах. Девятый корабль, StellaNavi, был сохранен и остался под управлением республики Кора-Сал.

Две тысячи лет все миры ИО-155 управлялись из единого центра на Кора-Сале. Но 150 лет назад случился масштабный политический кризис, и каждый из миров объявил о своей независимости. При этом ограниченная ресурсная база Кора-Сала не смогла прокормить население, начались голод и гражданская война.

Тогда группы военных, промышленников и предпринимателей заказали историкам научный труд, а потом на его основе, в строгом соответствии с исторической справедливостью, установили разделение граждан по происхождению. Историки выяснили, что основную роль в терраморфировании планет сыграли обитатели корабля StellaNavi, они назвали этих людей патрициями, согласно давней земной традиции. Остальные звездные скитальцы, согласно заверениям тех же историков, всегда назывались плебеями.

Патриции получили все права, от избирательных до права на неограниченный доход, в то время как плебеи имели лишь двух представителей в сенате. Также плебеи имели уставленный законом «потолок» дохода, что обосновывалось недостатком ресурсов на Кора-Сале. Сенат пообещал убрать «потолок» после возвращения контроля на «ушедшими мирами». Для граждан была регламентировано и ношение одежды — патриции носили только белую одежду, плебеи могли носить только коричневую одежду. За нарушение этого правила патриция могли оштрафовать, а плебею грозила тюрьма.

Вопросы правильности отнесения к патрициям или плебеям возникали первые десять лет. И если в начале это были полные ненависти выступления и погромы со стороны внезапно ставшими «плебеями» граждан, то через десять лет это были одиночные обращения в суды с запросами «о дополнительном исследовании справедливости отнесения к плебейскому правовому статусу». Спустя сто лет те, кто пытался оспорить разделение, выглядели сумасшедшими, и к ним уже никто всерьез не относился. Новое разделение помогло высшему руководству стабилизировать ситуацию на Кора-Сале.

Вторым помощником новоявленных патрициев стала религия. Так как информация о религиях с материнской планеты людей была отрывочной и в условиях межзвёздных путешествий непонятной, было принято решение создать новую религию, объяснявшую сложившийся уклад жизни. По заверению её создателей, она опиралась на наблюдения, исторические традиции землян, а также на психические особенности людей, чьи предки сотни лет жили в космосе. Она получала название ManusFatum — путь судьбы.

***

— Вергилия, — прохрипел Гай Марций. — Я себя чувствую лучше, я хочу домой.

Спустя месяц Гай уже двигался сам, опираясь на стены, а голова его обрела ясность. Он слушал новости «Кора-Сал сегодня», ругал слабость плебейских отрядов и восторгался мужеству бойцов республиканского легиона, формируемых из патрициев.

— От плебеев больше вреда, чем пользы, на фронте. Нужен другой принцип комплектования войск для такой войны. С такими солдатами мы ещё сотню лет будем воевать.

Вергилия слушала и улыбалась.

— Ты настоящий патриций, мой мальчик. Но прибереги свой гнев на потом, тебе нельзя волноваться. Как восстановишься, мы отправимся к Кодрату и моим друзьям в столице, возможно, ты окажешься полезным в нашем общем деле.

Спустя ещё неделю Гай Марций вместе с Вергилией и её дочерью Алией отбыли из Главного Республиканского Госпиталя Эсватора в Каракатан, родной город дома Марциев.

Глава 3. Персиковое дерево.

Марций сидел и смотрел из окна персонального вагона Вергилии на пейзаж за окном. Поезд на магнитной подушке набрал 600 километров в час и мчался над равнинами. За две тысячи лет в этих районах образовался весьма неравномерный слой почвы: кустарники и деревья сменялись абсолютно голой землей с еле пробивающейся травой.

То ли от поезда, то ли от последствий травмы, когда он закрывал глаза, то проваливается в глубокую бездну. Он никак не мог ухватиться, остановить падение. Не было ни зацепки, ни выступа. Когда он открывал глаза, то к горлу подкатывала тошнота. А больше он не чувствовал ничего: ни волнения, ни предвкушения, ни страха.

Алия расположилась в другом конце вагона и держала горшок с растением. Взгляд её был отрешен, движения замедлены. Казалось, она пребывала в каком-то полусне. Вергилия сидела рядом с дочерью и время от времени что-то говорила ей вполголоса. Та молча кивала, не меняя отрешенного выражения лица. Вдруг Вергилия встала и с недовольным видом подошла к Марцию.

— Гай, мне только что сообщили, что линия после города Мартамарис повреждена. Нам придётся ехать оттуда на машине.

Гай молча кивнул. Что случилось на линии Мартамарис-Каракатан, он не хотел знать. Он вообще не мог понять, хочет ли чего-то.

Станция Мартамариса выглядела так, будто давно была заброшена. В здании вокзала некоторые окна были просто заколочены досками. Коричневая краска на здании облупилась, но в некоторых местах были видны следы скромного ремонта. Редкие люди, словно забредшие сюда случайно, буквально сливались с вокзалом своим внешним видом. Их одежда была выцветшего серого и коричневого цвета, местами в заплатках. Лица были отстраненные, будто и вовсе не были наделены сознанием. Прибытие поезда несколько выбило их из привычного полусонного состояния, но находится долго в реальности они отвыкли и вскоре снова, погрузившись в свои мысли, продолжили бесцельно бродить.

— Истинно плебейский город, — поморщилась Вергилия, выходя на перрон. Гай взял горшок с растением и помог Алии выйти из вагона.

К ним навстречу шел седовласый мужчина в белых штанах и в белой рубашке. Его белая борода была аккуратно подстрижена, а якобы небрежно уложенные волосы на самом деле были итогом двухчасовой работы парикмахеров. Он шел уверенной походкой, как хозяин своей жизни, не привыкший наблюдать за ней со стороны, а создающий её своими руками. Он был похож на космический корабль, приземлившийся посреди свалки. Завидев Вергилию, он расплылся в белоснежной улыбке.

— Приветствую тебя, дорогая Вергилия. Алия, — он галантно поклонился ей. Затем пожал руку Марцию. — Рад видеть тебя в добром здравии, Гай. Вергилия сообщила мне, что ты, вероятно, меня не сразу не вспомнишь. Я Константин Катор, владелец «КаторТек».

— Как поживает твоя жена? — этот обычный вопрос в устах Вергилии обрел странное воздействие: Константин скривился, как будто съел что-то кислое.

— С ней всё хорошо, через пару дней она уезжает в Эсватор на лечение. У неё чаще стала болеть голова, и мне приходится больше времени и средств уделять её здоровью.

— Понимаю, — с едва заметной улыбкой кивнула Вергилия.

Константин подвел прибывших к такому же белоснежному, как и он сам, электромобилю. Вергилия села на переднее сидение, а Гай и Алия расположились сзади.

Мартамарис выглядел ничуть не лучше, чем вокзал. Повсюду были старые серые трех и пятиэтажные здания, некоторые из них были частично разрушены. На многих зданиях были видны следы пожаров, и были выбиты окна. По дорогам ездили лишь полицейские автомобили и общественные автобусы. На некоторых улицах прямо на разбитой брусчатке лежали люди. Кто-то завернулся в ткань и старое одеяло, другие же и вовсе лежали на голой земле.

— Две недели назад здесь кипел настоящий наркоманский бунт. Кто-то массово распространил сомну, — пояснил Константин, увидев удивленное лицо Вергилии, — плебеи, они как животные. Живут одним днем. Никто не думает о том, что будет, когда действие наркотика закончится, как они будут жить дальше. Слабые люди.

— Эти, которые лежат вдоль дороги… — Вергилия недоговорила.

— Да, наркоманы и возможные участники бунта. Наркотик у них закончился, и осталось одно большое ничто, которое теперь разлагает их разум. Полагаю, что полиция соберет их со дня на день.

— Они все плебеи? — тихо спросила Алия.

— Ну конечно, разве патриции стали бы опускаться до того, чтобы употреблять сомну. Это удел людей слабых умом и духом, — ответила Вергилия. — Сколько нам ехать, Константин, меня угнетает этот городишко.

— Думаю, ещё минут тридцать.

Покинув Мартамарис, автомобиль выехал на трассу, идущую через зеленые луга, усыпанные разноцветными травами и цветами. Гай молчал всю дорогу. Он ждал чего-то. Чего-то, что должно было прийти изнутри, какой-то отклик на всё, что вокруг происходит. Все эти люди, места и события не вызывали в нем ни малейших эмоций. Он ждал, что, прибыв «домой», он вспомнит хотя бы что-то, тепло того места, где он рос. Но, когда автомобиль остановился у каменного забора и Вергилия, повернувшись к нему заботливо сказала: «Мы приехали, ты дома, Гай», он понял, что ничего не меняется. Войдя в ворота, он смотрел на виллу из стекла, белого камня и бетона как на абсолютно чужой дом. Они вошли в просторную гостиную с высоким потолком и лестницей, ведущей на второй и третий этажи.

Алия, сторонившаяся его до этого момента, под строгим взглядом матери, наконец решилась и, повернувшись к нему, подала горшок с деревцем.

— Это вам, господин Марций, персиковое дерево, — произнесла она.

— Спасибо, — сказал Гай. Вергилия извинилась и вышла во двор. Константин проводил её взглядом. Через минуту он получил сообщение на свои часы и выскочил следом за ней. Так как гостиная не имела стен, а была отделена лишь широкими витражными окнами, Гай видел, что Константин и Вергилия стоят рядом и, поглядывая на него, что-то обсуждают.

— Что вы будете делать, господин Марций? — спросила Алия.

— Я пока не решил, Алия. Почему ты решила подарить мне дерево? Или тебе Вергилия сказала это сделать?

Внезапно Алия переменилась в лице. Рассеянный взгляд её обрел осмысленность.

— Нет, господин Марций, мама не говорила мне сделать вам подарок, это моё решение. Я выращиваю деревья в своём саду. Разные. И считаю, что дерево — это лучшее, что я могу подарить любому человеку.

— Вот как, и почему же?

— ManusFatum, господин Марций. У каждого человека есть своя судьба, и нет большей радости в жизни, чем следовать своему внутреннему голосу, а значит, и своей судьбе. Когда я умру, в это мире останутся тысячи деревьев, которые я вырастила, за которыми ухаживала. Каждое из них будет нести отпечаток моей личности и моего разума. Даря вам это дерево, я дарю вам маленькую частичку своей жизни… Смотрите, одна из веток высохла, как же я раньше её не заметила. Пока я рядом с вами, позвольте я ещё немного приложу своих усилий к благополучию этого дерева.

С этими словами она извлекла откуда-то из кармана маленькие закругленные ножнички, после чего подошла к дереву и отрезала высохшую ветку. Впервые с момента её появления он увидел в её движениях осмысленность, услышал в словах её уверенность. Это потрясло Гая:

— Ухаживая за деревьями, ты чувствуешь себя счастливой?

— Дело не в деревьях, господин Марций. Ухаживая за ними, я реализую своё предназначение. И это делает меня счастливой.

Гай перевел взгляд с персикового дерева на Алию. Образ этого дерева и резкое изменение в поведении Алии впечатывались в его опустошенное сознание, и что-то внутри откликалось на увиденное.

Событие это, как он отмечал для себя впоследствии, стало первым и самым значимым шагом к перемене его личности. Образ дерева и заботы о нем, как символ следования своему пути, стали семенами, из которых в будущем начали прорастать все последующие мотивы и образ мысли Марция. Вот только ни Алия, ни Вергилия даже в самом жутком кошмаре не могли предположить, на какую почву упали эти семена.

— Благодарю тебя за твой прекрасный подарок, Алия. Обещаю, что буду заботиться об этом дереве.

Вскоре, после короткого разговора о незначительных вещах, Константин, Вергилия и Алия уехали, оставив Гая одного на семейной вилле.

Глава 4. Важные друзья

Спустя неделю Константин отвез Марция в Авентино, главный город провинции Пантамоника. В центре города стояли правительственные здания, украшенные уходящими ввысь колоннами, они были окружены несколькими кольцами домов, в которых жили преимущественно патриции, а на окраинах стояли аккуратные многоэтажные дома зажиточных плебеев.

Константин подъехал к огромному зданию из белого камня с колоннами, подпирающими выдающуюся вперед крышу. На высокой мраморной лестнице их ждала Вергилия.

— Приветствую тебя, мой мальчик. Как твоё самочувствие?

— Иногда болит голова, снятся кошмары, госпожа Вергилия. А ещё. Моё беспамятство не проходит. Я смотрел фотографии и видео из домашнего альбома, видел на них себя и родителей, читал подписи, но я ничего не могу вспомнить. Я как будто читаю историю про другого человека.

— Мне жаль, Гай. Но сегодня я познакомлю тебя с человеком, который может тебе помочь. Он учёный из центра по исследованию мозга. Он консультировал врача, который лечил тебя после аварии. Поговори с ним, задай те вопросы, что беспокоят тебя.

Константин, Вергилия и Марций вошли в небольшую комнату, где на креслах и лежаках располагались трое мужчин. Одного из них Гай уже знал, это был Кодрат. Он кивнул Марцию в знак приветствия. Вергилия, осмотрев собравшихся, властным голосом сказала:

— Приветствую вас. Я рассказывала вам о талантливом курсанте, сыне моих друзей из Каракатана, Гае Марцие. Наконец он смог восстановиться после страшной аварии, и теперь он здесь.

— Судьба смеётся над людьми, Вергилия, так бывает часто. Но сейчас я чувствую, что над нами смеешься ты. Я не понимаю, зачем ты привела сюда этого мальчишку, — это сказал высохший старик с глубоко посаженными глазами. Несмотря на физическую немощь, голос его звучал грозно. Гай понял, что этот человек привык распоряжаться и повелевать.

— Рамус, позволь мне ответить, — сказал Кодрат. — Гай Марций станет моим младшим советником. Полагаю, что он будет исполнять некоторые мои поручения, в том числе касающиеся вас. А потому, считаю важным, как и Вергилия, познакомить его с вами.

— Это большой риск, Кодрат, ты должен отдавать себе отчет, что каждый новый человек — это возможность подослать к нам шпиона.

— Хватит, Рамус, — старик удивлённо взглянул на оборвавшую его Вергилию. — Я доверяю ему. Я собираюсь ввести его в наш круг.

— Не знай я тебя, Вергилия, решил бы, что ты сумасбродная баба, — Рамус скрежетал зубами от распираемой его злости, — надеюсь, ты помнишь, какая плата нас ждет в случае провала.

— Наши бесценные жизни. Конечно, помню, Рамус.

— Как и Кодрат, и госпожа Вергилия, я рад знакомству и выражаю свою дружбу, господин Марций, — это сказал ещё один мужчина неопределенного возраста. Он был и стар, и молод одновременно. Голос его звучал тихо и вкрадчиво, как будто он выдавал секрет, отчего невольно хотелось прислушаться и слушать его дальше. Он был абсолютно лыс, а из-под густых бровей смотрели хитрые и живые глаза. — Меня зовут Кандид, я магистр психиатрии и социальной инженерии Кора-Сала. Заочно я с вами знаком, рад теперь, что вы можете ответить на моё приветствие.

Гай кивнул в ответ Кандиду. Рамус тяжело вздохнул.

— Приветствую тебя в нашем кругу, Гай Марций. Надеюсь, твоё появление принесет нам всем пользу. Меня зовут Рамус Йонца. Я сенатор от провинции Пантамоника.

— Ну вот и славно, друзья, — Вергилия расположилась в кресле. Гаю показалось странным, что помощник говорит в таком тоне с самим сенатором. Но тут же он обратил внимание, что Вергилия здесь имела свою власть над каждым из присутствующих. Они всматривались в её лицо, пытаясь уловить её настроение. Хотя, как понял Гай, каждый из них имел статус не ниже, чем у нее самой.

— Итак, — Рамус покрутил головой, хрустнув хрящами, — в сенате очень недовольны командующим экспедиционного корпуса на Акраганте. Дела продвигаются крайне медленно, и я жду, когда недовольство это достигнет той точки, чтобы предложить Кодрата. Но, — он посмотрел на Кодрата, — мы должны быть готовы. Кодрат, тебе придётся предложить новую стратегию войны.

— Я работаю над этим, Рамус.

— Времени всё меньше.

«Вот оно что, Кодрат может возглавить группировку войск на Акраганте». Гай всё ещё не понимал, что связывает всех этих людей.

— Вергилия, после назначения Кодрата у нас открываются новые возможности. Я планирую возглавить Военный магистрат, а ты, — Рамус закашлял, — ты уверена? Я предполагал до последнего, что на должность сенатора ты предложишь Константина. Но ты…

— Я предложила себя и уверена до сих пор, что так будет лучше.

— Будут выборы, Вергилия. Женщин в Сенате не было больше сотни лет. Будут ли голосовать за тебя?

— Конечно, — кивнул Кандид, — я об этом позабочусь.

— Ты просто учёный, изучающий мозг больных людей, Кандид. Это почётно, но недостаточно.

— Я хоть раз подводил наш скромный дружеский круг, Рамус?

— Ни разу, Кандид. Но сенатор — женщина… это слишком большой риск.

— Разве, Рамус? А не напомнить ли тебе, в каком положении ты был на момент твоих собственных выборов. Всё это просто игры насекомых, не более.

Рамус вздохнул и откинулся в кресло. Кандид загадочно улыбнулся, а затем медленно поднялся. Взглянув на Вергилию, он еле заметно кивнул.

— Что ж друзья, у меня много дел.

Он направился к двери. Проходя мимо Марция, он наклонился и еле слышно сказал:

— Иди за мной, Гай.

Гай взглянул на Вергилию, она также едва заметно кивнула ему. Тогда он встал и вышел следом за Кандидом.

Глава 5. Кандид

Гай и Кандид вышли из здания и шли по замощённой плиткой мостовой. ИО-155 пекло нестерпимо, яркий свет слепил глаза. Сухой, обжигающий воздух никак не давал надышаться. Тяжело дыша, Гай рассказывал Кандиду о своём доме и восстановлении.

— Я не чувствую никакой связи с этим местом, с этими вещами. И даже сейчас, просматривая видеозаписи моей семьи, я чувствую, что это всё никак не относится ко мне.

— Я понимаю тебя, Гай.

— Я как будто живу не свою жизнь. Всё мне кажется пустым, бессмысленным. Смешно, но при этом все вокруг знают меня лучше меня самого. Вергилия и Константин говорят, что я подающий надежды военный, но я не понимаю, чего они от меня ждут.

— Я понимаю тебя, Гай.

— А ещё. Я не чувствую ничего, кроме физиологических потребностей. Я смотрю на людей вокруг, они испытывают интерес, радость, гнев. Я понимаю это умом, но сам не могу почувствовать. Недавно, когда я шел вдоль улицы, недалеко от моего дома, вонючий плебей, одуревший от алкоголя, налетел на меня и чуть не сбил с ног. А затем стал оскорблять грязными словами. Видимо, он хотел спровоцировать меня на драку, но мне было всё равно. Я просто пошёл дальше, а он кричал и угрожал мне вслед. Видимо, я должен был испытать гнев, но ничего не почувствовал.

Кандид с еле заметной улыбкой кивнул ему.

— Послушай меня, Гай. Всё, что ты описываешь, нормально для людей, переживших такое событие. — Кандид остановился и посмотрел в лицо Гая. — Ты и в прошлой жизни не особо уделял внимание религии. Но именно Fatum поможет тебе восстановиться. Ведь важна не сама ситуация, о который ты мне рассказал, а вопросы, которые мы к ней задаём.

— И какие же вопросы мне следует задать?

— Позволь, я немного расширю твои познания о религии, — Кандид как будто отвечал на другой вопрос. — Она родилась не на пустом месте. В её основу вошли верования звездных скитальцев. Они верили в душу. Это энергетическая субстанция, ядро которой наше сознание, и она способна переселяться из одного тела в другое. На ранних этапах земной цивилизации это понятие имело несколько иное значение, но до нас оно не дошло. Звездные скитальцы верили, что их душа может передаваться их внукам и более поздним потомкам. Поскольку численность жителей космического корабля поддерживалась постоянной, то это имело смысл. Всю свою жизнь они проводили внутри ограниченного пространства, и идея перерождения давала им стимул не сойти с ума и довести корабль до новых миров. Каждый из них мечтал снова увидеть небо над головой. Но не лично, конечно, а в теле своего потомка. Понимаешь?

— Какое это отношение имеет ко мне?

— Слушай внимательно. Рождаясь каждый раз, душа начинала свой путь как бы с чистого листа, забывая предыдущую жизнь. О жизни своих предков люди узнавали также из записей видео и фото. Новое тело, новый опыт. Но они не обязаны были жить таким же образом, как в предыдущем воплощении. Теперь понимаешь? У тебя появился шанс пережить перерождения в течение одной жизни. Начать с чистого листа. Раз ты совсем не помнишь прошлое, и оно не вызывает в тебе никаких эмоций, так избавься от него совсем. Унеси все напоминания о прошлой жизни в подвал, прекрати поиски старого себя. Теперь тебя должен интересовать главный вопрос.

— Какой же…

— Кем ты станешь в своей очередной жизни?

Гай замер. Казалось, земля качнулась под его ногами, как бывает при землетрясениях. Он готов был поклясться, что услышал, как вопрос Кандида отдаётся многократным эхо в его голове, вот только голос с каждым повторением становился всё более хриплым, мертвым,… демоническим. Этот вопрос он уже раньше слышал в своём кошмаре. Он посмотрел на Кандида и тихо спросил:

— Откуда вы знаете?

Но Кандид лишь улыбнулся в ответ и продолжил:

— Скоро Кодрат возглавит экспедиционный корпус на Акраганте. Тебя пригласят вместе с ним. Не отказывайся, следуй за своей судьбой, и ты создашь нового себя.

Некоторое время они шли молча. Гай был потрясен услышанным.

— Я думаю, вы правы, магистр Кандид, — сказал он через некоторое время.

— Если тебе что-то нужно, обращайся ко мне, Гай.

Глава 6. Сомна

После встречи в Авентино Гай вернулся на свою виллу в Каракатан. Слова Кандида не прошли мимо него. Он стал читать новости и изучать хронику военных действий на Акраганте.

В отличие от Кора-Сала и Ирдорана, Акрагант был поделён на страны, и военные действия велись по принципу «от страны к стране». Ряд стран объединились в Альянс, который совместными усилиями вел успешные оборонительные действия против Кора-Сала. Войска Кора-Сала, формируемые из плебеев, были крайне неэффективны, солдаты бросали оружие и разбегались при первом же контрударе противника, а легион, формируемый из патрициев, был слишком малочисленным, чтобы сдвинуть фронт. В результате уже почти десятилетие война велась фактически за одни и те же территории, которые переходили из рук в руки между войсками.

В военных частях плебеев то и дело вспыхивали бунты. В новостях Кора-Сала это подавалось как следствие духовной незрелости и низких моральных качеств плебеев. Марций полагал, что руководство республикой располагает более подробной информацией, хотя и недоумевал, зачем будущим рекрутам, которых вербовали из плебеев, постоянно говорить о том, какие подлые и трусливые их будущие боевые товарищи.

В конце недели в новостях сообщили, что в одной из частей вспыхнул бунт, спровоцированный массовым распространением сомны. Сообщение прошло вскользь, хотя обычно новостные комментаторы не упускали возможности отпустить едкие шуточки в адрес плебеев. Гай вспомнил, что в соседнем городе Мартамарис не так давно тоже был мятеж, который Катор назвал «наркоманским бунтом». Гай позвонил ему, и тот охотно согласился заехать к нему вечером.

Константин приехал, когда уже стемнело и с озера Каракатан потянуло вечерней прохладой. Они разместились на плетеных лежаках во дворе виллы Марция. Константин достал бутылку коньяка и разлил по рюмкам, которые нашёл в ящике кухни. «Он знает мой дом лучше меня самого», — усмехнулся про себя Гай.

— Да, ты прав, не один наркотик не приносит столько бед, сколько сомна. И бунт в Мартамарисе тоже из-за неё. Я, спасибо судьбе, никогда не пробовал эту гадость, но знаю, что уже после третьей дозы от неё невозможно отказаться, — сказал Константин.

— Я не понимаю связь между распространяем сомны и мятежом.

— Вот что тебя интересует, — Константин улыбнулся. — Люди массово сходят с ума, начинают творить насилие и нарушать закон, вот и вся связь. Но ты можешь подробнее поговорить об этом с Кандидом, он специалист по человеческим мозгам.

Гай выпил всю рюмку, и Константин услужливо налил ему ещё.

— Ты здесь всё время один, Гай. Это, вероятно, угнетает.

— Я не знаю, остались ли у меня друзья из прошлой жизни, быть может, я встречался с какой-то девушкой. Но книга контактов у меня пуста, как будто её стёрли, а кроме вас с Вергилией, ко мне никто и не заходит.

Константин тяжело вздохнул.

— Ты всегда был затворником, Гай. Я не помню, чтобы видел тебя когда-либо в компании друзей или девушки.

Фальшь. В каждом слове. Марций с удивлением отметил про себя, что Константин лжёт ему и, видимо, не догадывается, что ложь его очевидна. Константин внимательно посмотрел на Гая, пытаясь понять, о чём именно тот думает. А потом вдруг переменился в лице и с едва заметной улыбкой добавил:

— Знаешь, что на окраине Мартамариса есть приличный лупанарий, я отправлю тебе адрес, — Константин подмигнул ему. — Только я тебе ничего не говорил, хорошо?

— Не знаю, что это…

— Загляни туда до отбытия на Акрагант.

Константин снова наполнил рюмки коньяком и, выпив свою, молча смотрел на звездное небо. Гай видел, что Константин как будто сдерживает себя, мучаясь и диспутируя во внутреннем диалоге. Видимо, одна из мыслей взяла вверх, и Константин, повернувшись к нему, сказал:

— Знаешь, Гай, жизнь всегда имеет несколько слоёв, но люди в основном имеют дело только с тем, который видят своими глазами, не понимая, что на самом деле под тектоническими плитами протекают моря магмы.

— К чему вы клоните?

— К тому, что многие, на первый взгляд, странные и парадоксальные вещи, на самом деле имеют свою внутреннюю логику. В природе нет противоречий, они есть только в нашем сознании. И вызывают их недостаток полного понимания жизни и реальности.

— И чего же я не понимаю?

— Например, то, что кажется тебе странным и, возможно, воспринимается как оскорбительная реальность, на самом деле есть следствие твоей природы. Не люди холодны к тебе, а ты холоден к людям. Потому что, сколько я тебя помню, учёбу ты ставил превыше всего, а к человеческим отношениям всегда относился с пренебрежением. Понимаешь, о чём я?

— Возможно…

— Я думаю, Гай. Что тебя не будут навещать ни друзья, ни те, с кем ты учился. Но лишь потому, что это твой выбор.

— Спасибо за честность.

— Я всегда с тобой честен, — ответил Константин.

Последние слова прозвучали настолько фальшиво и неестественно, что Гай вздрогнул и посмотрел на Константина, но тот, как ни в чем не бывало наполнял себе следующую рюмку коньяка. «Константин не умеет врать. Но зачем он это делает?»

— Очень вкусный коньяк!

— Один из лучших в нашей звездной системе. Он из провинции Хашин, — Константин сделал паузу, снова выпил рюмку, мечтательно посмотрел в небо и продолжил, — на Ирдоране. Я часто там бывал. Люблю эти места.

А вот это было правда, Гай в этом не сомневался…

Глава 7. Отбытие

Рамус Йонца был прав. Командующего экспедиционным корпусом вызвали в сенат и на протяжении трех часов задавали ему вопросы о ходе военной компании на Акраганте. И каждый раз тот отвечал, что всё идёт как должно, что проблем нет и что нужно лишь ещё немного подождать. Гай уже знал, что подобные ответы давались и раньше. Но в этот раз сенаторы были не на шутку злы. Рамус подговорил нескольких сенаторов и вместе с ними раз за разом повышал градус недовольства, выкрикивая оскорбительные замечания и провокационные вопросы.

— Господин командующий, у меня в руках несколько ваших докладов. Вот цитата: «Несомненно, королевство Эльшахир является нашей основной целью как самое небольшое по площади среди противостоящих нам сил Альянса». Эльшахир взят?

— Мы уже заняли плацдарм для последующего…

— Этот доклад пятилетней давности. Чем вы занимались эти годы? Хорошо, продолжим. Полгода назад вы истребовали направление резерва первого легиона. Мы ожидали, что вы восстановите контроль над западной границей нашей зоны влияния, а именно вернете под контроль город Эррий. Вам удалось это сделать?

— Да. Три городских района уже под нашим контролем…

— Полгода прошло… — крикнул Рамус и театрально воздел руки.

Через три часа заседание плавно переросло в истерику, триста мужчин разных возрастов повскакивали со своих мест и осыпали проклятиями командующего и главу военного магистрата. В тот же день оба подали в отставку.

Кандидатуры, вынесенные Рамусом на освободившиеся посты, были приняты. Кодрат получил звание генерала командующего экспедиционного корпуса, а сам Рамус, сложив полномочия сенатора, занял должность главы военного магистрата. Кодрат отправился на StellaNavi сразу же после выступления в сенате. Вергилия и Кандид уехали в Авентино, чтобы заняться подготовкой к выборам в Пантамонике.

Гай Марций должен был отправиться на StellaNavi через неделю. Он уже достаточно изучил хронику конфликта, но никак не мог понять причин неудач войск Кора-Сала. Поступающие с Акраганта доклады вырисовывали крайне нелогичную картину: слабый, деморализованный и разобщённый враг вот уже более десяти лет успешно держал оборону, в то время как силы Кора-Сала, регулярно отчитывающиеся о захвате тех или иных населенных пунктов, фактически стояли на месте, не двигая линию фронта. К тому же армию Кора-Сала периодически сотрясали солдатские бунты.

По совету Константина Марций за пару дней до отбытия приехал в Мартамарис. Как и все патриции, он носил белую одежду: белые легкие брюки и такую же белую невесомую рубашку с капюшоном, что позволяло меньше страдать от жары. Прохожие — все плебеи в коричневых одеждах — шедшие ему навстречу, останавливались и вглядывались ему в лицо. Проходящие мимо девушки улыбались и робко прятали глаза. Сидевшие возле питейного заведения рабочие, смакуя дешёвое пиво, не стесняясь, рассматривали Гая и вполголоса обсуждали его. Одна фраза запомнилась ему:

— Кролик идёт. Ничего, ничего. Скоро мы с кроликов шкуру-то посдираем.

Гай встретился глазами с этим парнем. Он проговорил эту фразу автоматически, не вкладывая туда сильных эмоций. Проговорил так, будто повторял наизусть, не вникая в смысл слов…

Лупанарий находился на окраине города и был скрыт от посторонних глаз часто высаженными деревьями. Это было трехэтажное здание с узкими окнами без каких-либо вывесок. Заходившие туда люди прятали своё лицо за масками и капюшонами. Также поступил и Марций. Зайдя в холл первого этажа, он увидел сидевшую за стойкой странного вида женщину. Она была одета в пышное платье, а лицо было покрыто толстым слоем макияжа. Завидев Марция, она широко улыбнулась ему:

— Доброго дня, благородный патриций. Не ошиблись ли вы адресом?

— Нет, я знаю, куда я пришёл.

Женщина кивнула ему и жестом пригласила в коридор, который оканчивался лестницей на второй этаж. Поднявшись, Марций оказался перед деревянной дверью, за которой слышался женский смех. Он толкнул дверь и вошёл в зал.

Стены зала были обиты красным бархатом, пол покрывал красный ковер, вдоль стен стояли ложи и диваны, такого же красного цвета. На них возлежали женщины, прикрытые лишь прозрачными туниками. Они прекратили смеяться и посмотрели на Марция. Одни смотрели ему смело в глаза, отводя рукой в сторону и без того ничего не скрывающую тунику, другие будто робели, опуская глаза в пол, и скромно улыбались. Он остановился на девушке с прямыми каштановыми волосами и весьма скромным телом. В отличие от остальных, она пыталась прикрыться туникой и руками, а глаза её выражали не то страх, не то горе, отчего выглядела она беспомощной жертвой, оказавшейся в этом месте волей несчастного стечения обстоятельств.

— Как тебя зовут?

— Лисия…

— Пойдем со мной.

Девушка скользнула с ложа, словно тень, и, обойдя Марция, пошла в комнату уединения. Гай заметил, что она успела бросить взгляд на остальных девушек. И не было уже в нем ни толики страха, скорее, это был взгляд хитреца, которому только что поверила легковерная жертва. «Как же я поверил в эту игру», — мелькнула у него мысль.

После того, как они зашли в комнату, Гай сел на кровать, а она повернулась к нему спиной, стоя лицом к большому зеркалу, и сбросила тунику на пол. Некоторое время она любовалась собой.

— Какая красивая малышка, правда? — сказала она вслух. А потом повернулась к Гаю и игриво спросила.

— Тебе нравится малышка Лисия?

Не дожидаясь ответа, она села к нему на колени и томно улыбаясь всматривалась в его лицо.

— Красивый мальчик, — она надавила ему ладонями на плечи, и он откинулся на кровать. — Расслабься, дорогой.

Лисия была опытна и азартна. Своё ремесло она любила и в ласках была инициативна и даже груба. Гай понял, что мужчин она не только не боялась, но похоже, считала себя выше любого из них. Но запомнил он её за её маленькую психологическую игру в жертву. И если любой другой клиент вспоминал бы Люсию за её искушенность, его ум парадоксально зациклился именно на этом. Как на простенькой загадке, которую он не смог разгадать.

Лисия была странной девушкой даже для своей профессии. У неё было чутьё на власть имущих мужчин, и она привлекала их своей психологической игрой в жертву. Поэтому неудивительно, что пути Лисии и Гая ещё пересекутся, хотя случиться это совершенно в неожиданной для обоих ситуации.

Через два дня Гай на транспортном челноке отбыл на StellaNavi, который вращался на дальней орбите Акраганта и на котором располагался Штаб командования экспедиционными войсками. С собой он забрал также персиковое дерево.

Глава 8. StellaNavi

StellaNavi был отчетливо виден в небе Акраганта, за исключением тех случаев, когда его скрывала от лучей ИО-155 тень планеты. Почти двадцать километров в длину и четыре в диаметре колец, сам корабль выглядел как огромный стержень, на который были насажены четыре кольца, которые вращались в парах разнонаправленно, за счёт центробежной силы, на «дне» колец возникал гравитационный эффект. В той же части, корабля, где притяжения не было, люди носили ботинки с автоматически включающимся магнитом в подошве. Впрочем, некоторые, а особенно обслуживающий персонал, предпочитали перемещаться по кораблю в полете, используя возможности невесомости.

Гай, приближаясь к кораблю на челноке, был сильно поражен увиденным. Разум отказывался принять реальность этого сооружения. Давно не испытывая сильных эмоций, он поймал себя на том, что по-настоящему заворожен увиденным.

Так как общество, в котором жил Гай, не пришло к созданию такого корабля, а лишь получило его в наследство от предыдущих поколений людей, то столкновение с ним всегда сильно влияло на людей. Циничность и пренебрежение к человеческому существу, свойственные многим высокопоставленным патрициям, подвергались серьезному испытанию. Ведь не мог человек образованный, а все патриции были прекрасно образованны, не испытывать уважение к создателям такого сооружения. А построили его «всего лишь» люди.

Чтобы снизить этот диссонанс, патриции объясняли себе, что люди эпохи земли были великими интеллектуалами и высокодуховными личностями. Не то что нынешние поколения.

А как же иначе они могли объяснить это себе. Исторические знания, которые давались в школах и гимназиях Кора-Сала, мало говорили о «земной жизни». В основном они касались истории технической мысли. Ни об обществе, ни о культуре древних землян абсолютное большинство жителей, не только Кора-Сала, но и всей звездной системы ИО-155, не знало ничего. И спустя две тысячи лет после колонизации системы ИО-155 древние земляне стали эталоном нравственности и разумности. Каждый житель, что на Кора-Сале, что на Акраганте или Ирдоране, считал, что люди древности были носителями высокой нравственности, бесстрашными путешественниками, первооткрывателями, учеными и строителями. По-другому и быть не могло, ведь в их распоряжении была уже готовая и пригодная для жизни, полная ресурсов, воды и чистого воздуха планета. Бери и владей.

И только прибыв в систему ИО-155, где их ждали пустынный Акрагант, ядовитый и вечно извергающейся своими вулканами Кора-Сал и практически не имеющей суши с бесконечными штормами Ирдоран, люди ожесточились.

Столкнувшись с этими безжизненными и жестокими мирами, борясь за выживание, люди «изобрели» кражи, убийство из-за чужой собственности и еды, проституцию и войну.

Из глубины космоса в новые миры звёздные скитальцы принесли с собой древнее понятие «Рай». И означало оно теперь только одно — «земную жизнь».

***

Челнок замедлил скорость, выпустил магнитные шасси и начал плавно сближаться с «хвостом» StellaNavi. Вскоре последовал резкий и сильный толчок. Гай ощутил сильный приступ рвоты, при этом многих других пассажиров действительно стошнило. «Специальным пакетом для рвотных масс» большинство пассажиров просто не успело воспользоваться, отчего содержимое их желудков желто-зелеными пузырями разлетелось по кабине.

«Прибытие. Просим до окончания воздушной отчистки находиться на своих местах и следовать инструкциям экипажа», — пробубнил капитан корабля, и в тот же момент загудели воздушные насосы. Пассажиры приходили в себя, используя разные способы, кто-то пил специальные таблетки, а кто-то вдыхая успокаивающую смесь.

Спустя полчаса Гай влетел через шлюз в «зал прибытия», где ему предложили магнитную обувь. Кодрат Винтергаст встретил Марция лично.

— Я выделил тебе комнату в жилом отсеке в первом кольце. Там есть притяжение, предметы хотя бы не летают во все стороны. Хотя притяжение не такое, как на планете, но всё же лучше, чем ничего.

— Спасибо, господин Кодрат, — Гай только сейчас заметил, что повсюду в зале в неприметных серых одеждах перемещаются техники и обслуживающие персонал. Гай обратил внимание, что те, кто счищал какой-то налёт с балки, и тот, кто проверял исправность работы прибывшего челнока — что все эти люди были сосредоточены, а лица выражали неподдельную осмысленность.

— Сколько вы платите вашим механикам?

— Нисколько, Гай. Мы платим им обещаниями.

Увидев удивление на лице Марция, Кодрат назидательно сказал.

— Ты ещё слишком юн, Гай, и не понимаешь, насколько удивительна человеческая природа. На планетах нашей звездной системы, на каждой, но в очень небольшом числе, рождаются люди с очень специфичным отклонением в психике. Оно проявляется в детстве и всегда связано с тем, что они узнают о StellaNavi. В это трудно поверить, но они влюбляются в этот корабль. Настоящей человеческой любовью. Сходят по нему с ума. Им безразлична политика, им плевать на деньги, им нужна лишь возможность работать здесь. А больше ничего.

— Какими же обещаниями вы им платите?

— Всего двумя. Первое, что они будут работать на StellaNavi до самой смерти. А второе, что однажды этот корабль покинет гелиосферу ИО-155 и отправиться на поиски нового мира.

— Мне кажется, во втором случае вы им лжете.

— Тебе не кажется. Но для них эти слова очень важны. Они фанатики космоса и космических странствий, и, чтобы они хорошо работали, мы должны использовать их веру и убеждения. А сказать несколько фраз не так уж и затратно.

Кодрат рассмеялся.

— Знаешь, самое смешное в том, как они сами себя тут называют.

— Мне стало интересно. И как же?

— Звездные скитальцы новой волны. Смешно?

Гай промолчал. Вместе с Кодратом на лифтах, связывающих между собой модули станции, они доехали до носовой части «стержня», а оттуда пересели в лифт, отправляющийся к первому кольцу.

Чем дальше от центра кольца, тем сильнее притяжение, объяснял Кодрат. Кабина Марция находилась на самом «дне» кольца. На самораздвигающейся двери уже была приклеена табличка «Гай Марций». Через два часа прямо к нему в кабину доставили его багаж и персиковое дерево.

Разложив вещи, Марций почувствовал резкий приступ усталости и почти моментально уснул. И снова он бежал по дороге, усеянной костями, а оглушающий голос кричал ему: «Кем ты станешь в своей очередной жизни…»

Глава 9. Голова на небе, руки на земле

Магнитная подошва издавала непривычный приглушенный стук удара металла о металл. Гай Марций шел на капитанский мостик на своё первое собрание Штаба. Кодрат уже успел ознакомиться с докладами всех генералов, но остался ими крайне недоволен. Они никак не сходились с очевидными и бесспорными фактами, которые знали все.

Марций занял место поодаль. Помимо самого гигантского корабля, ничего более его до сих пор не тронуло. В этот момент вошли Кодрат и шесть генералов. Пять из них были в коричневой форме и один в белой.

— Итак, господа. В прошлый раз ваши доклады я назвал поверхностными и попросил подробно разъяснить причины стагнации фронта. Рассчитываю сегодня услышать детальный разбор по каждому участку фронта. Начнем с позиций легиона. Если я правильно помню, вы контролируете фронт с королевством Эльшахир.

Генерал в белой форме громко прокашлялся, оглянулся на остальных, а затем еле слышно в извиняющейся манере сказал:

— Господин генерал командующий, мы обсудили ваши замечания и… — он снова закашлял, — мы не поняли, о чем вы просите. Мы представили вам наши доклады по установленной форме, как делали все эти годы. Мы тесним врага и подрываем его моральный дух, Эльшахир будет разбит, а по всей границе фронта враг несет большие потери в людях, что неминуемо приведет к скорому развалу вооруженных сил противостоящего нам Альянса. За прошлые тридцать суток мы уничтожили сто тысяч вражеских солдат, около десяти тысяч единиц техники и взяли двенадцать укрепленных районов и… мы наступаем. Поймите правильно, Акрагант — это планета — пустыня. Населенные пункты находятся далеко друг от друга, многие из них вообще представляют собой несколько домов вокруг колодца.

Кодрат, как показалось Марцию, был оглушен этим заявлением.

— Господа, я намерен запросить военный магистрат о направлении нам резервов, но я не понимаю, как мы их применим. Объясните мне, почему не взят Эльшахир? Что нам нужно более? Люди, наземная или воздушная техника? Что мы будем делать с этим?

— Как давно вы были на поверхности Акраганта? — спросил Марций.

— Что? — генералы переглянулись, а Кодрат бросил на Марция снисходительный взгляд.

— Гай, высший генералитет не должен рисковать собой.

— И всё же.

— Мы никогда не были на Акраганте. Это ниже нашего положения. Мы должны руководить, а не участвовать в сражениях. Мы должны принимать решения на ясную голову, а не мучаясь от жары. Мы находимся там, где должны.

— И как же вы получаете информацию с фронта?

— Нам докладывают старшие офицеры.

— Они тоже находятся здесь?

— Господин младший советник, вы многое себе позволяете, — сквозь зубы сказал один из генералов в коричневой форме. Все шестеро смотрели на него с откровенным презрением. Кодрат вмешался:

— Я прошу вас ответить на вопрос моего советника, господа.

— Господин генерал командующий, вы знаете ответ на этот вопрос не хуже нас. Да, всё высшее управление армией находится здесь.

Гай кивнул Кодрату, и тот жестом закончил собрание. Экраны отключились и втянулись в потолок, генералы, вполголоса обсуждая «дурака-выскочку», разошлись по каютам.

В дальнем конце мостика был огромный круглый иллюминатор, откуда открывался вид на Акрагант. Гай подошёл к нему и замер, разглядывая светло-коричневую планету.

— Будь сдержаннее, Гай. Эти люди очень опасны. И они не привыкли к такому обращению.

Гай не слышал этих слов. Как и прежде, он погрузился в себя. «Всё происходящее — это какой-то абсурд. Я нахожусь в самом величественном корабле, творении человеческого гения, и вынужден слушать пустых людей, не понимающих, что они делают и зачем». Перед внутренним взором он снова увидел персиковое дерево. «Не понимаю, что я должен делать».

— Гай, что ты думаешь обо всем этом?

— Я думаю, эти люди просто не знают, что происходит. И не знают уже очень давно. Война, это не их судьба, они не на своём месте. Я думал, что в новостных сводках, которые я читал дома, часть информации скрывается. Однако высшее командование докладывает вам о войне так, будто вы телезритель, а не командующий. Я уверен, что, если наша армия и дальше будет управляться таким образом, война может продлиться ещё сотню лет.

— Ты преувеличиваешь, Гай.

— Господин Винтергаст, а что, если армии уже не существует? Что если эти люди просто рассказывают вам то, что вы хотите услышать, так как в противном случае вместо комфортных кают их ждет расстрел?

— Этого не может быть, Гай.

— Мы слишком плохо понимаем, что происходит на поверхности. Голова нашей армии находится в космосе, а руки и ноги — на земле. Нам нужно спуститься на поверхность. Я готов это сделать.

Кодрат тяжело вздохнул, после чего похлопал его по плечу со славами: «Делай, что считаешь нужным».

Спустя двадцать часов Гай отбыл на Акрагант, в страну Ниневию со столицей Тайрун. Первую и единственную страну, захваченную силами Кора-Сала.

Глава 10. Непокорная реальность

Транспортный челнок прибыл в космопорт Тайруна, где его уже ждали грузовики для разгрузки привезенной амуниции.

Марций с двумя сопровождающими ждал у дверей шлюза в полной темноте. Сразу после посадки всё электричество на челноке отключилось, работали лишь вентиляционные системы. Снаружи подкатили трап, и он звонко громыхнул от удара о борт. И вот в полной темноте появилась яркая полоса света, створка шлюза начала отворачиваться. Марция обдало жаром. Раскаленный воздух, проникая в челнок, принёс с собой такой же обжигающий песок. Когда створка шлюза открылась совсем, все, кто находился в шлюзе, зажмурились. Разомкнуть веки было совершенно невозможно.

— Наденьте респиратор и очки, — неизвестный вложил скомканный пакет в руку Марцию. А затем дал такие же его сопровождающим.

И только закрепив на лице защитные маску и очки, он смог поднять взгляд. Перед ним стоял человек, одетый в странный комбинезон. Гай крикнул ему:

— Я от нового генерала командующего. Отведите меня в Штаб, — и тут же подавился кашлем. Гортань моментально пересохла.

— Разумеется, господин Марций, — встречающий говорил тихо и хрипло, как и большинство людей на этой планете. Органы дыхания, не защищенные респиратором с увлажнителем, вскоре деформировались, вызывая нескончаемый хрип и начисто лишая возможности человека говорить громко. — ИО-155 скоро взойдет, и вы получите ожоги. Идите скорее за мной.

Штаб располагался в неприметном серо-белом одноэтажном доме, под которым был выстроен подземный бункер на три этажа вниз. Кондиционеры работали на полную мощность, охлаждая и увлажняя воздух внутри, отчего у всех, вновь зашедших туда, немедленно развивался насморк, а вскоре и появлялась боль в горле.

Марция сопроводили на самый нижний этаж в тускло освещенный зал. Глаза наконец-то пришли в норму, он смог осмотреть помещение. Здесь было чисто, прохладно, вдоль бетонных стен стояли стулья. За столом и на стульях сидели шесть офицеров: один в белой одежде, остальные в коричневой. Когда вошел Марций, они встали и поприветствовали его. Офицер в белой одежде представился:

— Меня зовут Веспасиан Грах. Я командующий первым легионом.

— Я Гай Марций, младший советник Генерала Командующего.

— Давненько сюда не прибывали люди такого положения. Как же вы решились? — наконец проговорил офицер в белой форме.

— Я хочу понять, почему стагнирует фронт…

— Стагнирует фронт… — еле сдерживаясь от смеха, проговорил один из офицеров в коричневой форме. — Нет, ну вы слышали, да?

— Не вижу ничего смешного в моём вопросе, — Марций отметил про себя, что его вопрос вызвал совсем не ту реакцию, которую он ожидал.

— Вам там сверху, вероятно, плохо видно, — с едкой иронией начал другой офицер, — но здесь на поверхности всё совсем иначе. Никакого фронта нет. Разве что узкий участок на границе с королевством Эльшахир. Эти фанатики воюют как демоны. В остальном же никаких боевых действий не ведется.

— Как это может быть? — удивился Марций, он подвинулся к столу и стал внимательно слушать, — вы смогли договориться с Альянсом Акраганта?

Повисло молчание. «Угадал», — подумал Марций.

— Как давно прекратились бои с Альянсом? — спросил Марций.

— Сложный вопрос, — Веспасиан почесал голову, — Альянс — это не только союз государств. Некоторые полевые командиры и партизанские лидеры называют себя бойцами Альянса. Они мешают жить, устраивают набеги. С регулярными армиями Альянса мы не сталкивались уже более семи лет.

— Как это возможно, почему вы не докладывали об этом?

— Докладывали, всегда докладывали, — возмутился Веспасиан, — но разве до вас, космонавтов, достучишься? Там наверху кто-то о чем-то договорился с правителями государств Альянса. Нам приказали остановить наступление, а вскоре мы потеряли даже саму способность наступать. Кто-то там наверху строил свои карьеры, строил на откровенной лжи. Единственные, с кем мы ещё сражаемся, это Эльшахир. В остальном же… Всё происходящее здесь совсем не похоже на войну.

— Я хотел бы увидеть это сам…

— Конечно… может у вас хватит влияния, чтобы наконец изменить ситуацию.

В последующие дни Гай в сопровождении офицеров ездил по военным частям, дислоцированным по периметру Ниневии. Его опасения подтвердились. Солдаты из плебейских соединений часто даже не носили форму, пили и шатались по части, не стесняясь офицеров. А те уже давно не занимались дисциплиной, а стали больше походить на ростовщиков и домовладельцев. Марций и сопровождавшие его офицеры стали свидетелями двух перестрелок и одной массовой драки среди солдат, а в одной части они даже наткнулись на торговца психотропными веществами, среди которых была и сомна. Гай приказал арестовать его.

Лишь на границе с королевством Эльшахир он увидел функционирующие укрепления, турели и минные поля. Там он снова встретился с Веспасианом.

Глава 11. Семена для персикового дерева

В прохладной тишине подземного бункера можно было уловить, как где-то капает на бетонный пол капли воды. Веспасиан бесшумно открутил крышку бутылки с коньяком и наполнил рюмку сначала Марцию, потом — себе.

— Вы успели осмотреть состояние наших позиций?

— Да, я увидел достаточно. Всё, что я видел, я записал на видео и сделал несколько фотографий. Полагаю, мы пересмотрим подход к этой войне.

Веспасиан выпил коньяк и посмотрел в глаза Марцию.

— А ты толковый парень, как я посмотрю. Не думал, что среди наших военных чиновников ещё остались такие неравнодушные люди. Знаешь, я в тебя верю. Главное, не стань таким же холодным циником, как остальные большие начальники. Цинизм и безразличие убивают не меньше, чем предательство.

— Спасибо, Веспасиан.

— У меня для тебя есть ещё кое-что. Это тоже добавит тебе пищи для размышлений. Иди за мной.

Веспасиан провел Гая по коридору в противоположный конец бункера. Он отворил большую металлическую дверь, и они вошли в темную комнату. Веспасиан включил слабый свет, и Гай увидел, что комната разделена большой стеклянной стеной, за которой сидел человек. Гай распознал на нем военную форму желтого цвета. Человек сидел на полу и раскачивался взад-вперед, что-то бормоча себе под нос. Веспасиан властно произнес:

— Эй, Басми. У нас важный гость, встань и приветствуй его, как подобает офицеру.

Басми встал, подошел вплотную к стеклу и наклонил голову в знак приветствия. Веспасиан продолжил.

— Басми — полевой командир ударного отряда Эльшахира, его нам удалось захватить живьем. Редкий экземпляр.

Повернув голову в сторону Марция, Веспасиан продолжил:

— Смотри, Марций. Я хочу, чтобы ты понимал, с кем мы имеем дело здесь, — затем он снова обратился к Басми. — Солдат, скажи мне и моему гостю, почему вы до сих пор с нами воюете. Почему вы, как ваши партнеры по Альянсу, не пошли на перемирие?

— Я воевал и буду воевать, как смогу, потому что такова воля моего повелителя, отца всех людей, владыки Эдхарта.

Марций ждал любого ответа, но только не этого. То, что он услышал, вдруг звонким эхом отозвалось в нем самом. «Нашел», — промелькнуло у него в голове. Ещё не понимая в полной мере, он уже ощутил, что сказанные слова стали тем самым зерном для его будущего персикового дерева. Он приблизился к своему ManusFatum.

— Кто для тебя владыка Эдхарт? — спросил Марций. Про себя он отметил, что его голос после жгучего воздуха Акраганта стал низким и хриплым. Совсем как… как тот, что он слышал в своем сне.

— Мой повелитель, хозяин всех судеб. Его слово — закон, а сомневающиеся в его словах грязны и будут уничтожены его всесильной рукой. Все вы, высокомерные пришельцы, всё ещё живы лишь потому, что наш Владыка добр и человеколюбив. Он не жаждет ваших смертей, но даёт вам шанс покинуть наш мир живыми. Иначе все вы здесь и останетесь. Навсегда.

— Хватит, Басми. Мы услышали достаточно, — сказал Веспасиан. — Идем, Гай.

Они вдвоём пошли к выходу. А из темноты комнаты Басми продолжал повторять всё громче и громче:

— Убирайтесь из нашего мира. Иначе останетесь здесь навсегда. Ваши кости украсят наши пески. Вы все здесь умрете, утоните в дюнах Акраганта. Останетесь здесь… навсегда.

Лишь когда толстая металлическая дверь была заперта, голос Басми стих.

***

Веспасиан ещё раз встретил Марция перед отбытием в космопорте Тайруна. Он застал его в зале ожидания погруженным в свои мысли перед витражным окном, за которым открывался вид на пустыню. Возле него стоял стол из блестящего металла.

— Позволь сделать тебе небольшой подарок, господин младший советник, — с этими словами он достал странного вида пистолет. — Это оружие Басми. Местные называют эти пистолеты ParaMortem. Полевые командиры применяют их в основном для казней дезертиров. Из этого пистолета было убито немало солдат Эльшахира.

Он положил пистолет на стол. Гай странно посмотрел на пистолет, а затем медленно перевел взгляд на Веспасиана.

— Вы за этим пришли сюда?

— Да. Странно, конечно, — Веспасиан вдруг изменился в лице, на нем отразились сомнения. — я не слишком религиозен, чтоб ты понимал. Но… Я тут задремал в том зале совещаний в бункере. И вдруг увидел тебя, Марций. Ты вошёл в зал в странной красной форме, а в кобуре на твоём поясе был этот пистолет. Я хотел встать и отдать честь и проснулся. Я решил, что это может быть ManusFatum, а кто я такой, чтобы не исполнить волю судьбы.

— Спасибо, Веспасиан, — Гай медленно взял пистолет со стола и осмотрел его с разных сторон, а затем перевел взгляд на Веспасиана. И тут Веспасиан вздрогнул от охватившего его ужаса. В этот момент он мог бы поклясться, что кто-то посмотрел на него с внутренней стороны глаз Марция. Будто этот юноша был лишь мертвой оболочкой, маскирующий нечто. И это нечто впервые допустило неосторожность и выдало себя, взглянув на Веспасиана сквозь глаза Марция. Грах отвел взгляд.

— Хорошего пути, — он протянул руку и Гай крепко её пожал.

Съёжившись от тяжелого предчувствия, Веспасиан спешно пошёл к выходу. Он чувствовал тяжёлый взгляд Марция, и перед самой дверью он оглянулся. Нечто продолжало смотреть за ним сквозь глаза Гая мертвым, немигающим взглядом.

Глава 12. Дом Йонца

Война на Акраганте сильно повлияла на внутреннюю политику Кора-Сала. За последние 10 лет сенат Кора-Сала превратился в арену столкновения двух влиятельных группировок патрициев, конечной целью каждой была узурпация власти. Никто этого не произносил вслух, никто не обсуждал это в такой форме, но каждый политик, дошедший до этого уровня власти, понимал, чувствовал своим нутром скорый приход диктатуры на смену республике. И вопрос во многом состоял, кто именно возьмет верх, ибо судьба победителей выглядела заманчиво, побежденных же ждала, в лучшем случае, участь изгоев. Лидерами двух группировок были сенатор Максимилиан Ги Гентарион и, до недавнего времени, Пролус Эммонт. Ещё три года назад группа Эммонта, казалось, должна была полностью исчезнуть, сторонники Пролуса теряли позиции во власти, проигрывали выборы или переходили под влияние Максимилиана. Поговаривали, что Максимилиан даже приказал своей жене называть себя Императором. Он был уверен в своей неизбежной победе. Впрочем, диктатуре Гентариона не суждено было выйти за пределы его семьи. Пролус Эммонт внезапно скончался от острой желудочной колики, и лидерство среди его сторонников начала быстро занимать его деятельная жена Вергилия. Ходил даже зловещий слух, что это именно она его отравила. Но расследование, которое тогда возглавлял главный прокурор Кора-Сала, Рамус Йонца, пришло к выводу о естественных причинах смерти. Йонца после этого баллотировался в сенат от провинции Пантамоника, которую ранее представлял покойный Эммонт. И он чуть было не проиграл эти выборы из-за громкого скандала. Оппоненты обвинили его в порочной связи с юной плебейкой, которой только исполнилось 16 лет. Среди избирателей распространялись фото, где Йонца своей морщинистой рукой сжимает ягодицу юной девушки в коричневой одежде. На всех телеэфирах и в новостных лентах каждый из его соперников не упускал возможности упомянуть об этом. Однако саму девушку так никто и не смог найти, а сам Йонца выступил с пламенной речью, составленной социальными инженерами Кандида, после чего с небольшим перевесом, но всё же смог выиграть выборы. Спустя полгода в криминальных сводках Пантамоники промелькнула новость о найденных останках шестнадцатилетней девушки. Но её личность так и не удалось установить, и за отсутствием улик и свидетелей дело вскоре закрыли.

Конец ознакомительного фрагмента.