Снежное забвение

Энн Кливз (2014)

За десять дней до Рождества Ньюкасл накрывает снегом. Повсюду царит предпраздничное настроение и слышится веселый смех гуляющих компаний. Именно в такой вечер сержант Джо Эшворт вместе со своей дочкой Джесси вынужден добираться домой на метро. Когда из-за плохой погоды всех просят выйти на станции, девочка замечает, что одна пожилая леди осталась в вагоне. Как оказалось, несчастную незаметно для всех зарезали ножом. Прибыв на место преступления, Вера Стенхоуп ощущает знакомое чувство, что дело будет сложным и интересным. Интуиция ее не подводит. Несколько дней спустя обнаруживают труп единственного свидетеля этого убийства. Следы обоих преступлений ведут на злополучную Харбор-стрит, где проживала первая жертва. Только никто из местных жителей не хочет делиться с детективами своими секретами…

Глава 11

Вера никогда особо не боялась моргов. Мертвые ничего не могу тебе сделать — это живых нужно бояться. Пол Китинг, патологоанатом, родился в Белфасте. Он был религиозным человеком, молчаливым и гордым, а еще давним партнером по гольфу главного криминалиста Билли Уэйнрайта. Вера не понимала, что эти двое могли обсуждать во время игры или после нее в баре. Иногда ей казалось, что у них нет ничего общего, кроме мертвецов.

В морге было даже прохладнее, чем обычно, и она подумала, что ночью из-за снега электричество могло отключиться не только в подмороженном участке, но и здесь. Женщина, лежащая на столе, определенно выглядела замерзшей. Застывшей. Вера не была щепетильной, но ей захотелось, чтобы кто-нибудь прикрыл тело одеялом.

Китинг рассказывал и записывал свои первые замечания. Вера вслушивалась в его слова, но думала о том, что Маргарет была хороша для своего возраста: никакого лишнего жира, не считая пары килограмм в районе талии, и такие скулы, за которые умереть не жалко. Вера вспомнила восхищение Джо, когда он увидел ее в молодости на свадебной фотографии, и испытала хорошо знакомый укол зависти. Ею не восхищались даже в двадцать лет. Джо, очевидно, нравились худышки: Сэл была кожа да кости.

Китинг замолк и вздохнул, и она воспользовалась возможностью задать вопрос, который беспокоил ее с самого начала расследования.

— Я не понимаю, — сказала она, — как никто не заметил. В метро ведь полно людей. Она, наверное, кричала, да? Джо ее не слышал, но он стоял в другом конце вагона. И должна была быть кровь.

— Нет, — отозвался Китинг. — Крови почти не было. Недостаточно, чтобы кто-то заметил. — С помощью ассистента он перевернул Маргарет на бок. — Ее ранили ножом с очень тонким лезвием. Длинным и тонким. Она наверняка почувствовала, но скорее как резкий дискомфорт, нежели боль. Укол булавкой. А потом, когда подкожный жир сомкнулся над раной, внешнее кровотечение почти сразу прекратилось. Она умерла прежде, чем она сама или кто-нибудь другой понял, что произошло.

Вера задумалась, что это неплохая смерть. Прямо накануне Рождества, в набитом вагоне, в окружении восторженного молодняка и напившихся пива мужчин. Можно уйти и при худших обстоятельствах.

— Значит, он знал, что делал? — спросила она. — Я имею в виду убийцу.

Китинг пожал плечами.

— Либо так, либо ему повезло.

— Ее ударили со спины? — Вера не понимала, как так могло получиться. Женщина сидела. Джо подробно описал, как она заняла одно из свободных мест в вагоне. Как ее могли ранить в спину?

— Однозначно со спины.

Он продолжил надиктовывать отчет, а Вера вновь и вновь пыталась воссоздать эту картину у себя в голове. Маргарет, в роскошном костюме, сходит с заснеженной платформы и садится в поезд, занимает свободное место и откидывается назад. Вера пыталась вообразить сценарий, при котором нож вонзается ей в спину, раздирая кашемировое пальто. Может, Маргарет преследовали еще от Госфорта и ранили, пока она стояла. Но в таком случае зачем убийца дождался, пока она окажется в набитом поезде? Темная и тихая улица в пригороде предоставляла гораздо лучшие возможности. Или, может, Маргарет повернулась выглянуть в окно остановившегося поезда и убийца воспользовался моментом? В обоих случаях он мог сойти на любой станции между Госфортом и Партингтоном. Предполагалось, что Маргарет убили ближе к концу маршрута, но, если смерть наступила настолько незаметно, как описывает Китинг, это не обязательно было так.

Бормотание Китинга служило монотонным фоном ее размышлений, но внезапно она заметила, что он замолчал.

— Что такое? — она резко вернулась к реальности: в холодный морг, пахнущий человеческими останками.

— Наша жертва была больна, — Китинг нахмурился и ненадолго замолчал. — Рак толстой кишки. Я обнаружил следы в печени. Но распространение пошло от кишок.

— Операбельный? — Вера не очень понимала, какое это имеет значение. Женщина вряд ли сама ударила себя ножом в спину. Слишком отчаянное и театральное самоубийство.

— Может быть. Но признаков лечения я не заметил.

— Может, диагноз поставили недавно, — Вера говорила сама с собой, перебирая теории. Больше сценариев. Больше историй. — Нужно связаться с ее терапевтом. — Непохоже, что Маргарет посещала специализированного врача в день своей смерти. Больших клиник рядом со станцией «Госфорт» не было.

На улице светило солнце, но было очень холодно. Дети устроили на тротуаре каток, и Вера чуть не шлепнулась на задницу. Она проверила в телефоне, не пропустила ли что-нибудь важное из отчета по вскрытию, и внезапно он зазвонил. Сначала она не узнала голос и только через несколько секунд поняла, что разговаривает с Кейт Дьюар. Вера внимательно выслушала рассказ Кейт о посещении Малкольмом Керром гостевого дома.

— Он устраивал лодочные туры на остров Коке. — Вера вспомнила худенького молодого человека, неуклюжего на суше, но ловкого в море. — Вместе с отцом.

Кейт явно удивил этот комментарий.

— Его отец умер много лет назад.

— И он был не в себе?

— То, как он говорил о Маргарет… — начала Кейт. — Мне показалось, что они были больше чем друзья.

Когда Вера припарковала свой «лендровер» у дверей гостевого дома, у нее возникло чувство, будто она вернулась домой. Кейт, видно, ждала ее, потому что дверь открылась практически мгновенно.

— Вы не против, если мы поговорим на кухне? — спросила она. — Просто у меня там выпечка в духовке.

Вера спустилась вслед за ней в подвал, радуясь, что им не придется сидеть в отполированной гостиной, которая, как она только что поняла, напоминала ей похоронный зал или вычурную часовню.

— Он явно пил, — сказала Кейт. — Либо вчера вечером, либо даже сегодня утром. Я учуяла запах. Все знают, что он может опрокинуть пинту в «Коубле» вечером или пару банок во время работы в сарае. Но я никогда не слышала, чтобы он напивался. Даже когда Дебора ушла.

Она включила кофемашину с фильтром, и в чашку сквозь гранулы начала капать вода, наполняя комнату ароматом.

— Дебора?

— Его бывшая жена. — Кейт открыла духовку и достала поднос с песочным печеньем. — Получается хуже, чем у Маргарет.

— Может, вам не придется утруждать себя готовкой, если вы снова наделаете шуму в музыкальном мире? — лукаво прищурилась Вера. Она не могла разобраться со всей этой музыкальной историей. Это были просто мечтания, подстрекаемые Стюартом Бутом, или какие-то реальные планы?

— Ну да, — отозвалась Кейт. — Может быть. Но я не обольщаюсь. Это жестокий бизнес. Да и Стюарт не склонен витать в облаках. — При этом она улыбнулась, и Вера поняла, что в глубине души она в полном восторге от этой комбинации — музыка и мужчина.

— Когда Дебора и Малкольм разошлись? — Ничто на свете не развлекало Веру так, как обсуждение людей, связанных с расследованием. Профессионально оправданные сплетни.

— Пять лет назад? Как-то так. Дебора вложилась в бизнес Стюарта, и ему пришлось выкупать ее долю. Одно время у них был прекрасный дом на побережье в Уоркворт, но он его продал, чтобы расплатиться с ней. Сейчас он живет во вшивом маленьком домике на Перси-стрит, который раньше принадлежал государству.

— Это в Мардле?

— Да, — ответила Кейт, наливая кофе. — Прямо за церковью.

— Вы знали, что Маргарет и Малкольм были так близки? — Вера не отрываясь смотрела на печенье, но Кейт, похоже, отставила его остывать.

— Нет, я даже не знала, что она когда-то на него работала. Он сказал, что в офисе. Это, видимо, было до того, как мы сюда переехали, — она помолчала. — Маргарет никогда об этом не упоминала, а у Малкольма сейчас даже офиса нет, только этот безобразный сарай.

На секунду повисла пауза, а потом Вера спросила:

— В Мардле есть медицинский центр?

Вопрос прозвучал совершенно неожиданно, и Кейт, очевидно, подумала, что у нее не все в порядке с головой.

— Да, прямо за станцией метро, по направлению к городу. Новое здание, рядом со школой.

— Удобно. — Вера глотнула кофе. — Маргарет там лечилась?

Кейт на секунду задумалась.

— Я не знаю. Удивительно, да? Мы жили под одной крышей столько лет, и я даже не знаю, куда она ходила к врачу. Наверное, потому, что она никогда не болела. Мне кажется, она точно делала прививку от гриппа. Как-то раз весь город с ним слег. Но не она. Хотя она говорила, что не любит иглы.

— Последние дни она вела себя как обычно?

На этот раз ответ последовал быстрее:

— На самом деле нет. Не совсем. Не так энергично. Ее как будто что-то беспокоило, и она ходила по дому словно в тумане. Я спрашивала у нее, в чем дело, но она говорила, что все нормально и ей просто нужно разобраться с парой вопросов.

«Опять эта патологическая скрытность. Все эти секреты. Ну же, Маргарет Краковски, что же ты скрывала?»

Улицу заливал необычный молочный свет. Легкое облачко закрыло солнце, и Вере казалось, что она чует снег. Она решила, что как только он начнется, она сразу поедет домой. Ей нужно было поспать в собственной постели и как следует все обдумать. Ее соседи уже должны были расчистить подъездную дорогу и позаботиться, чтобы она смогла выехать с утра. Было время обеда. Школьники толпились в очереди в рыбную лавку. На некоторых были только форменные свитера, как будто они вообще не чувствовали холода. Ей показалось, что она заметила Хлою Дьюар с каким-то мальчиком, но не была уверена. Все девочки-подростки были для нее на одно лицо.

Двор Керра был окружен колючим заграждением, а внутрь можно было попасть только через массивные деревянные ворота. Покопавшись в памяти, Вера поняла, что в тот вечер, когда Гектор вместе с ней отправился на рейд за яйцами розовой крачки, они встретились с двумя мужчинами именно здесь. Потом они отправились к бухте и там сели в лодку. Не в прогулочную лодку «Люси Мэй», а маленькую лодчонку с огромным подвесным мотором. Она пыталась припомнить что-то похожее на офис, но ничего не всплывало. Навесной замок на воротах был открыт, но створки на расшатанных петлях утопали в снегу, так что Вере пришлось их приподнять и с усилием толкнуть, чтобы пройти внутрь. Керр ей на глаза не попался, но следы на снегу вели к сараю, сколоченному из досок и гофрированного железа. Там она его и нашла. В сарае было одно крошечное засаленное окно, в котором сложно было что-то увидеть, но Вера разглядела фигуру в потрепанном кресле и постучала в стекло. Внутри все оставалось неподвижно, и у нее снова разыгралось воображение. Еще одно убийство. Или суицид. В таком месте найдется немало предметов, которыми можно пронзить женщину. И ножей, чтобы вскрыть себе вены. Если чувство вины станет невыносимым.

Она еще раз постучала, на этот раз настойчивее. Керр заерзал в кресле, а затем поднялся на ноги. Прежде чем он успел встретить ее, она сама зашла внутрь.

Вопреки ожиданиям, тут было очень тепло. В углу стояла маленькая дровяная печка, и в помещение пахло дымом и потом. Он слишком много пил и слишком мало спал. Вера заметила признаки.

— Ты еще кто такая?

— Вера Стенхоуп, — ответила она. Она не возражала против его тона. Она сама могла вести себя как медведь с мигренью, когда страдала от похмелья. — Инспектор полиции.

— Стенхоуп, — повторил он фамилию, как будто узнал ее.

— Да, думаю, вы могли быть знакомы с моим отцом. — Она решила, что Гектор, видимо, работал с ним на протяжении нескольких лет. Керр не запомнил бы фамилию после одной лишь вылазки. Куда еще он возил Гектора в своей резиновой шлюпке? Чьи еще яйца они воровали вместе?

— Господи, ты дочка Гектора. — Мужчина поперхнулся, то ли закашлявшись, то ли засмеявшись. — Коп. Он, наверное, в могиле перевернулся!

Вера отодвинула стопку старых журналов про лодки и присела на стул.

— Маргарет Краковски, — произнесла она.

Она снова плюхнулся в кресло и посмотрел прямо перед собой.

— Что с ней?

— Она на вас работала?

— Это было давно. — Теперь он насторожился и решил держать рот на замке. Вера задумалась, что еще он может скрывать, кроме рейдов на остров-заповедник. Махинации с налогами и сокрытие доходов — почти наверняка. Браконьерство? Паленое курево и алкоголь?

— Меня интересует только убийство, — сказала она. — Все, что вы сможете рассказать мне о Маргарет, будет полезно.

— Она работала на нас много лет назад, примерно тогда же, когда я познакомился с твоим отцом. Тогда дела шли лучше. Мы не только возили туристов на остров, но еще и рыбачили. И сдавали лодки в аренду. У нас был настоящий маленький офис, такой деревянный вагончик. Маргарет была совсем девчонкой. Хоть и непростой. И она искала работу. Папаша взял ее, когда решил, что ее голос хорошо звучит по телефону. Солидно.

— Она была замужем? — спросила Вера.

Он замялся.

— Я мало знал о ее личной жизни.

— Ой, Малкольм, ты кого обмануть пытаешься? Такая красотка. А ты — парень в самом расцвете сил. Ты должен помнить, был у нее кто-нибудь или нет.

Он вздернул подбородок и уставился на нее.

— Я уже тебе сказала, — продолжила Вера, — я заинтересована лишь в том, чтобы найти убийцу. И, кажется, ты можешь разделять этот интерес.

— Она вроде действительно была замужем. — Он помолчал. — Какой-то иностранный моряк. Но продлилось это недолго. Думаю, она это сделала, только чтобы насолить родителям.

— Он ее колотил? — спросила Вера так, будто это самый естественный вопрос на свете.

— Почему ты так думаешь? — Та же злость и та же подозрительность.

— По словам священника, она работала волонтером в приюте для бездомных женщин. Я подумала, что может быть связь. Такая у меня работа — устанавливать связи.

— Нет, — наконец сказал он. — Не думаю, что он ее бил. Она до смерти любила его. Она была молоденькой дурочкой, а он — писаным красавцем, и с его стороны вечно сыпались всякие романтические жесты. По-моему, они были действительно счастливы до того момента, пока ему не надоело сидеть без денег и он не убежал с другой.

— Ты рассчитывал сойтись с ней, когда он самоустранился? — Вера посмотрела через плечо Керра в маленькое окошко. Пара снежинок растаяли и теперь стекали вниз к деревянной раме.

Он покачал головой.

— Она бы никогда не связалась с местным парнем, пока верила, что сможет вернуть Павла.

— Так его звали?

— Ага, — нехотя выдавил из себя Керр.

— Когда ты видел ее в последний раз?

Он задумался.

— Вчера утром. Она шла по Харбор-стрит в сторону автобусной остановки на углу.

— Ты с ней говорил? — Она как клещами вытаскивала из него каждую фразу.

— Только поздоровался. Мы пересеклись на улице. Я шел сюда. У меня снял лодку один из гостей миссис Дьюар.

— Кто захочет выйти в море в такую погоду?

И тут он впервые по-настоящему улыбнулся.

— Чокнутый профессор. Его зовут Майк Краггс. Он морской биолог в университете. Исследует изменения температуры воды, и я отвожу его на остров каждые две недели. Думаю, у большой земли он образцы тоже берет.

— И когда вы вернулись в бухту?

Керр пожал плечами.

— Ранним вечером. Прогноз был плохой, и профессор решил вернуться домой. Снег еще не пошел, но уже темнело.

— И чем ты занимался потом? — Вера старалась сохранять терпение. Это была просто беседа, а не допрос.

— Я немножко побыл дома. Я замерз, и мне нужна была горячая ванна и теплая еда. Потом я пошел в паб. — Он взглянул на нее в ожидании, что она начнет расспрашивать, но она не клюнула. Она может спросить в «Коубле», когда он появился.

— Почему ты так расстроился, услышав о ее смерти? — Вера понизила и смягчила голос. — Вы стали друзьями? Ну, за все эти годы?

Он наклонился, обернул руку тряпкой, чтобы не обжечься, открыл дверцу печки и подбросил поленьев.

— Да нет, — сказал он. — Ничего такого. Наверное, она просто напоминала мне о молодости. — Он снова задумался. — О славных деньках.