(Не)ошибка

Эннота Романовская

Когда я встретила его, мой мир перевернулся. Я словно попала в рай — настолько сладко было в его руках. Но когда мы встретились снова, я больно ударилась о землю. Потому что оказалось, что у меня нет права любить его. И теперь нам нужно держаться друг от друга как можно дальше.Когда встретил ее, я понял, что больше никогда не смогу забыть. Наш поцелуй никак не выходит из моей головы. Но в один день произошедшее между нами станет чудовищной ошибкой.

Глава 8

Ольга

Он снова спас меня. Но от него меня никто не сможет спасти. Как же я скучала по нему, по его губам…

Мы снова совершаем ту же ошибку.

Да плевать на нее! Сейчас я не могу оторваться от Яра. Я слишком долго запрещала себе даже думать о нем, так что в эту минуту я словно парю в небесах.

Если он со мной — то я в раю.

Если его нет — мне просто нечем дышать.

Ярослав исследует руками мое тело. Он задевает самые сокровенные места, как и в тот вечер, заставляя каждую клеточку тела вспомнить его касания.

Забывается все, что вокруг него. Где мы, сколько прошло времени, в какой комнате сейчас родители…

Отец!

Когда он узнает, то… Ему будет очень больно.

Эта мысль отрезвляет. Словно мне дали жесткую пощечину.

Я резко начинаю сопротивляться. Пытаюсь оттолкнуть его, хлопаю по плечам, но Яр лишь сильнее прижимает меня к своему телу крепкими руками. Он не в себе…

Кусаю его за нижнюю губу, заставляя вздрогнуть и быстро отстраниться.

Мы тяжело дышим, буравя друг друга взглядами.

«Это был последний раз» — мысленно обещаю себе не совершать такой грех снова.

Замечаю красную тонкую струйку на губе брата, но подавляю порыв убрать ее пальцем.

— У тебя к… кровь, — произношу дрожащим голосом, не решаясь прямо посмотреть ему в лицо. Медленно встаю, чтобы сходить за аптечкой. — Я сейчас…

— Не надо, — хрипит Яр и хватает меня за запястье руки, но тут же поспешно отпускает его. — Оля, прости, я… — он пытается объясниться, но будто не находит нужных слов и просто умолкает, запуская в свою густую шевелюру красивые пальцы. А мне почему-то хочется сделать так же. Какой же он привлекательный и манящий…

— Ты зачем сюда пришел? — перебиваю его и свои мысли. Не нужно это анализировать. Ничего хорошего не получится. Я должна просто забыть. Это ошибка.

Он теряется. Беспомощно смотрит на меня.

— Я привез Ночку, — говорит он, а потом поясняет. — Ту черную кошку, которую ты испугалась в туалете клуба, — легкая улыбка появляется на его лице.

— Правда? — удивляюсь. — Я тогда совсем забыла о ней, — «потому что рядом с тобой забывается все» — добавляю мысленно.

У меня была кошка в далеком детстве. Я очень ее любила. Мурка прожила больше тринадцати лет, после чего умерла от старости. Я сильно плакала за ней. С тех пор родители так и не заводили животных.

Сейчас я вспоминаю о любимой кошке с улыбкой. Боль притупилась временем, которое, как всем известно, лечит.

— Я не знаю, что с ней делать, — смутившись, признается брат.

— То есть как это? — недоуменно спрашиваю.

— Ну, у меня нет ни лотка, ни мисок. Да даже еды нет, — смешок вырывается из его груди, заражая весельем и меня.

— А это все точно ТЕБЕ нужно? — поддеваю его и широко улыбаюсь.

— Ну Оля, мне совсем не смешно, — ага, зато в глазах танцуют смешинки. — Мне правда нужна твоя помощь… — уже серьезнее добавляет он.

— Хорошо. Что я могу для тебя сделать? — спрашиваю и вмиг осознаю неловкую двусмысленность фразы. Или мне кажется?

Яр окончательно перестает веселиться и пристально вглядывается в мое лицо.

Не кажется.

Я уже собираюсь бежать, как в тот раз, но он вдруг выдает вполне спокойный и ровный голос.

— Давай вместе съездим в магазин и купим все необходимое для Ночки? — смотрит с надеждой. — Сестра, — морщится на этом слове, — я реально сам не справлюсь.

Боже, эти умоляющие глаза… Ярик правда думает, что я смогу ему когда-нибудь отказать…?

— Конечно, братишка, сейчас поедем. Только подожди недолго, я быстро переоденусь, хорошо? — он замирает, но, видимо, когда до него доходит смысл моих слов, направляется к двери, бросая:

— Я жду внизу.

Решаю надеть что-нибудь удобное. Натыкаюсь на обычные голубые джинсы. Пойдет. Ну и, поскольку сейчас июнь в самом разгаре, натягиваю свою любимую бежевую футболку.

Спускаясь вниз, замечаю очень теплую картину: отец сидит на диване рядом с моим братом, у которого на коленях та самая черная кошка. Лучезарная улыбка греет их лица. Я останавливаюсь на лестнице, чтобы немного полюбоваться этим…

Как же мило. Представляю, насколько Ярославу не хватало отцовской заботы и любви. Надеюсь, сейчас он стал хотя бы чуточку счастливее.

Жаль, что Яр не знал отца с рождения. Его жизнь от этого явно не стала лучше.

К тому же, если бы все так сложилось, мы были бы самыми обычными людьми… Без всяких помутнений разума.

Господи, я не могу не думать о нем таким образом даже сейчас. Вот ненормальная…

— Олюня, ты в порядке? — кажется, кто-то зовет меня, но я глубоко погружена в свои мысли.

Точно извращенка какая-то. Ну, почему я не могу просто принять тот факт, что нам нельзя быть вместе!?

— Оль? — о, а это брат.

Брат. Что?

Папа и Ярик уже успели повернуть головы в мою сторону и сейчас смотрят обеспокоенными глазами.

Ну вот. Кажется, я зависла немного. Или много.

— Да-да? Я здесь. Просто задумалась, — растерянно улыбаюсь, а они переглядываются, приподнимая свои брови.

— Боже! Мало того, что вы страшно похожи, так у вас еще и жесты одинаковые! Исполнение — точь-в-точь! — открываю рот от удивления.

— А то, — отец явно доволен этим. Он счастливо улыбается и хлопает Яра по плечу.

— Ладно, пап, мы пойдем, — брат отдает кошку мне и прощается с папой. — Нам в магазин нужно.

— Боже, какая она большая! — громко восклицаю. — Ноча, привет! — Это уже кошке. — Меня зовут Оля Игоревна, я твоя хозяйка, — глажу ее по голове, а она начинает мурчать. Такая ласковая…

— Я же говорил тебе, что она еще совсем ребенок? — хмыкает отец.

Ярик начинает смеяться.

— Сейчас обижусь! — недовольно фыркаю на них.

— Оля, пойдем скорее. Кошка кушать уже хочет. Потом погладишь ее, — торопит меня брат, все еще насмехаясь.

Точно. Он ведь прав — Ночка, наверное, голодная сидит, а мы тут разговариваем.

— Пойдем быстрее.

В машине брата тоже пахнет цитрусом. Какой же приятный аромат! Только вот напоминает то, что не следовало бы…

Все проходит относительно спокойно. Мы приезжаем в супермаркет, где сразу идем к нужному отделу.

— Я думаю, начать нужно с корма.

— Согласен. Сестренка, а ты, оказывается, умненькая у меня, — хихикнул Яр и игриво взлохматил мои волосы рукой.

— Аай! Ты чего? — неловко увернулась от него и поджала губы. — А ты разве не знал? — притворно обижаюсь.

— Я думаю, Ночке нужна миска розового цвета, — переводит он тему.

— Это еще почему?

— Ну как почему? Все же логично, — брат недоумевал. — Все девочки любят розовый, — произнес без толики сомнения.

— И с чего ты взял? Я вот, например, люблю голубой, — стреляю глазами на свои джинсы.

— Буду знать. Ладно, — я уже расплывалась в победоносной улыбке, но брат спешно добавил, — может, ты и права, но Ночке точно понравится розовая миска, — ухмыльнулся он.

Вот же…!

— А я думаю, что голубая! — показала язык и для пущей убедительности притопнула ногой.

— Точно ребенок… — хмыкнул, издав тихий смешок, и почесал лоб. Потом наклонил голову, а его глаза загорелись идеей. — Решено! Берем обе миски, — ему сейчас только черных очков не хватало — настолько он хотел выглядеть крутым.

— Ну, конечно. Одна для воды, а другая — для еды. К тому же, ты ведь платишь… — невинно похлопала глазками я.

— Оказывается, я никогда не знал твою истинную натуру, — изобразил ужас на лице Яр, заставив меня улыбнуться. В актерах ему явно не место…

Отец рассказывал, что брат работает механиком по ремонту и обслуживанию автомобилей и двигателей. Но он также хорошо разбирается в бытовой технике.

— А почему ты стал механиком? — вдруг спрашиваю я, и Ярик удивленно рассматривает мое лицо.

— С чего такой вопрос?

— Просто… интересно.

— У меня всегда получалось, — серьезно отвечает он. — Не могу сказать, что люблю это дело, но мне оно легко дается. Иногда, если что-то получается, оно автоматически начинает тебе нравиться, понимаешь?

— Как никто другой.

— О чем ты?

— Я тоже работаю секретаршей потому, что это хорошо получается. Мои ответственность, организованность и умение планировать отлично подходят для этого.

— А у нас намного больше общего, чем я думал, — он смотрит в одну точку, затем проводит ладонью по лицу.

Чувствуя, что разговор заходит не туда, спешу поскорее прервать его:

— Так, что-то мы застряли тут. Пойдем к корму.

Понабрали много разных пакетиков — сухой, влажный, желе; с витаминами; с говядиной, курицей, рыбой и индейкой.

Следующими были игрушки.

— Я за мышку на веревочке, — сразу обозначил Яр.

— Хорошо, давай только еще мячики возьмем.

Совершив задуманное, потопали к последнему пункту — переноска.

О, здесь был достаточно большой выбор. Но мои глаза сразу упали на миленькую розовую сумку с лапками кошечки. Все-таки брат был прав. Многим девочкам нравятся розовые оттенки. Например, в этом случае, даже мне. Но это же реально просто прелесть!

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — я повернулась к Ярославу и проследила за его взглядом. Он схватил ту самую сумку-переноску, которая мне так приглянулась.

Видя мой довольный вид, решительно произнес:

— Берем.

Однако в корзинку для покупок она уже не помещалась, так что я предложила свою помощь.

— Давай мне, она же легкая, — потянулась к ручке сумки, случайно прикоснувшись пальцами к теплой ладони Ярослава.

Мы одновременно вздрогнули. Я судорожно отдернула руку, взглянув в его горящие глаза. Черт, когда он оказался так близко?

Яр приоткрыл губы, выдохнув горячий воздух в мои волосы. Он очень высокий, поэтому мое лицо находится почти на уровне его груди.

Мы, наверное, комично смотримся вместе.

Боже, какой бред! О чем я опять думаю!?

— Ты замерзла, — видимо, он расценивает мои холодные руки по-своему, начиная снимать свою серую толстовку на молнии.

— Зачем ты…? — но брат уже накидывает ее мне на плечи.

— Вдруг опять заболеешь… — произносит то, что понятно только нам двоим.

— С-с-спасибо, — шепчу, когда он поправляет капюшон сзади, периодически касаясь моей шеи. Мурашки покрывают тело, низ живота моментально стягивается тугим узлом. Рассудок снова затуманивается…