Холодная зима в Фэрбэнксе

Энни Янг (2025)

В один момент Кортни лишается парня, который был ее продюсером, работы и жилья. Чтобы полностью расстаться с городом, который не принес ей счастья, Кортни покупает билет на первый попавшийся рейс и отправляется на Аляску, где планирует заняться записью нового альбома. Кортни хочет стать популярной во что бы то ни стало, но знакомство с вечно угрюмым Хантером переворачивает всю ее жизнь с ног на голову, лишает привычных убеждений и дает понять, что в жизни есть более важные вещи, чем популярность. Сможет ли Кортни отказаться от своей мечты и променять ее на тихую и холодную жизнь на Аляске?

Глава 6

Работа в баре оказалась не самой легкой, но я довольно быстро втянулась. Лав практически не разговаривала со мной, и было очевидно, что я ей не нравлюсь. Радовало, что она хотя бы не цеплялась ко мне.

Народу в баре и правда набивалось много. Сезон охоты был в самом разгаре, и в течение всей смены мне редко удавалось отдохнуть или перекинуться парой слов с кем бы то ни было. Я разносила еду, вытирала столики, уворачивалась от похлопываний по заду и осаживала особо буйных клиентов, а когда моя смена заканчивалась, возвращалась домой, не чувствуя ног. Зато теперь я могла оплатить хостел, и Ава была настолько мила, что я решила не искать никакого другого жилья. К тому же хостел располагался близко к бару, и стараниями Джоуи у меня на счету был каждый цент. Пару раз я порывалась позвонить ему просто ради того, чтобы высказать все, что о нем думаю, но в итоге разум брал верх над эмоциями, и я просто продолжала работать. Я не впервой начинала все сначала, и если до этого справлялась, то справлюсь и сейчас.

Самым сложным в Фэрбенксе для меня оказалось привыкнуть к его вечному холоду и снегу: белые улицы, белые дома, белые горные пики на горизонте. Куда ни глянь, все казалось белым, а единственным ярким пятном в моей новой жизни был бар Хантера. Вечно шумный и полный охотников, которые громко разговаривали и смеялись, много пили и шутили и казались сердцем Фэрбенкса. Недаром, как я узнала, этот город считался значимой точкой на карте охотничьих мест во всей Америке, а бар Хантера — излюбленным местом местных охотников и туристов.

Сам Хантер оказался неплохим парнем. Он работал наравне со своими сотрудниками, что не могло не вызывать уважения. И относился ко всем с одинаковым благодушием. Я практически ничего не знала о нем, потому что держалась особняком, но успела заметить, что его вечно хорошее настроение часто не более чем маска. Когда Хантер думал, что его никто не видит, улыбка сходила с его губ, а на лице проступали следы усталости и чего-то еще. Складывалось ощущение, что он слишком много на себя взял и не справляется с этим. Но как бы любопытно мне ни было, я решила не вмешиваться в его жизнь и не заводить никаких дружеских отношений с остальными. У меня была цель — заработать денег и записать демку. Все остальное не имело никакого значения. Фэрбенкс всего лишь мой перевалочный пункт, и я прекрасно осознавала: чем быстрее я накоплю денег, тем быстрее смогу вернуться в Нью-Йорк. Но больше всего мою новую жизнь омрачала невозможность играть. Я смотрела на гитару, которая так и стояла возле стула на сцене, и никак не могла решиться попросить разрешения на ней поиграть. Уместно ли это вообще? Никто не брал ее, никто не выступал на сцене. Создавалось ощущение, что и гитара, и одиноко стоящий барный стул не более чем декорации.

Однажды вечером я не вытерпела:

— Почему никто не выступает? — спросила я у Лав, кивая на сцену. — Гитара же есть.

— Никто не умеет, — невозмутимо пожала она плечами, не отрываясь от коктейля, который смешивала. — А что, ты хочешь нам что-то спеть?

В интонациях Лав проскользнула насмешка, и я поморщилась. Общаться с ней было сложно — в один день Лав могла вести себя приветливо, а в другой превратиться в невыносимую стерву. Сегодня она была не в духе, и я пожалела, что начала этот разговор.

— Мне просто стало интересно, — отмахнулась я. — Гитара стоит, но никто не играет. Или… — меня осенила догадка, и я поспешила ее подтвердить, — это гитара Хантера? Он играет?

Не знаю почему, но мысль, что гитара может принадлежать ему, оказалась волнующей, но Лав быстро спустила меня с небес на землю.

— Нет. Хантер никогда не занимался этой ерундой. У него есть более важные дела, чем бренчать на струнах. Ты же видишь, сколько народу в баре каждый вечер.

Лав презрительно скривилась, а я едва не закатила глаза. В этом и заключалась проблема нетворческих людей — они думали, что мы занимаемся ерундой. Никто не задумывался над тем, что эта «ерунда» помогает скрашивать вечера в баре, а вдобавок приносит неплохие деньги. Ведь очередь у музыкального автомата говорила сама за себя. Стоило туристам выпить, как они тут же принимались остервенело заказывать песни, не забывая пополнять автомат мелочью.

— Я просто подумала…

— Что он из тех романтичных парней, которые садятся на высокие стулья в своих клетчатых рубашках и выводят слегка хриплым голосом песни о любви?

Лав была неисправима. Желание говорить с ней пропало окончательно, и я пожалела, что вообще затеяла этот разговор.

— Нет, — ощетинилась я. — Я увидела гитару и подумала, что у нее должен быть владелец. А Хантер тут вообще ни при чем.

Недоверчиво выгнув бровь, Лав посмотрела на меня взглядом, который почти кричал, что она мне не верит, но мне было плевать. Я и правда не думала о Хантере и уж тем более не думала о нем в романтическом смысле. Пусть он хорош собой и приятен в общении — отношения не вписывались в мой жизненный план.

— Знаешь, — усмехнулась Лав через минуту. — Хантер не из тех, кто строит отношения. Запомни это.

— Не понимаю, с чего ты решила, что он вообще мне интересен. Меня волнуют только деньги, и именно из-за них вот уже вторую лишнюю смену я вынуждена проводить с тобой.

Словно не услышав мои слова, Лав продолжала испепелять меня взглядом, а затем медленно произнесла:

— Не питай напрасных иллюзий, Кортни.

Проигнорировав ее выпад, я молча отошла от стойки, чтобы принять заказ у новых посетителей, и постаралась скрыть раздражение, которое вызвал во мне этот разговор. Может, Лав ревновала Хантера, а может, в ее неприязни крылась какая-то другая причина, но разбираться в этом у меня не было никакого желания. Меня не интересовал Хантер и его отношения с противоположным полом, а значит, и думать о разговоре с Лав не имело смыла. Я подошла к столику и принялась записывать заказ, когда мне словно обожгло спину. Нехотя обернувшись, я встретилась взглядом с Хантером, который стоял в дверях подсобки, и почувствовала неловкость. Складывалось ощущение, что он слышал наш разговор с Лав, а теперь с задумчивым видом рассматривал меня. Надеюсь, мои слова его не обидели, хотя, если верить Лав, он не строил отношений, так что, наоборот, должен был радоваться отсутствию интереса с моей стороны.

На следующее утро я пришла открывать бар, но обнаружила, что Хантер уже сделал это. Он, что-то тихо напевая, варил кофе и даже не обернулся, когда колокольчик на двери возвестил о моем приходе.

— Привет, — снимая куртку, крикнула я. — Ты что-то рано сегодня.

— Не спалось.

Хантер так и не обернулся, но его спина выдавала напряжение, и это мне не понравилось. Он мог решить, что больше не нуждается в моих услугах. Людей в баре постепенно становилось меньше, сезон охоты заканчивался, и, вероятно, я была уже не нужна.

— Все в порядке? — спросила я, подходя к барной стойке. — Ты выглядишь напряженным.

Хантер медленно развернулся и задумчиво прикусил губу, глядя на меня, а я от его взгляда занервничала еще больше. Что, если он обиделся на мои вчерашние слова? Может, он хотел приударить за мной, а я недвусмысленно сообщила Лав, что не заинтересована в этом? Меня бросило в жар. Хантер не производил впечатления парня, способного потребовать от меня благодарности за работу, но я знала его слишком недолго, чтобы с уверенностью утверждать это. Я видела много хороших мужчин, которые на поверку оказывались редкостными засранцами. Взять хотя бы Джоуи…

Пока мои мысли лихорадочно носились в голове, Хантер поставил передо мной чашку с кофе и кивком указал на стул. Я послушно села и притянула к себе горячий напиток. В полумраке бара глаза Хантера казались почти черными, а сведенные к переносице брови придавали бы его лицу мрачный вид, если бы все остальные черты не были такими… милыми. Пухлые губы, то и дело растягивающиеся в улыбке, взъерошенные волнистые волосы и борода, которая выглядела так, словно он уже несколько дней забывал побриться.

— Я хотел поговорить, — начал Хантер, а я крепче обхватила чашку ладонями.

— О чем?

— Я случайно услышал ваш разговор с Лав вчера… — начал он, а внутри меня все оборвалось, но следующие слова Хантера просто выбили из меня весь воздух. — Ты любишь детей? — неожиданно спросил он.

Я поперхнулась кофе и ошарашенно уставилась на него.

— Слушай, я…

— Ты говорила, что тебе нужны деньги, — перебил меня Хантер.

Мои щеки пылали, пока я старалась подобрать слова.

— Мне, конечно, нужна работа, но, знаешь ли, я не готова…

— Стой, — рассмеялся Хантер, вскидывая обе руки. — Я просто подумал…

— Ты уверен, что я хочу услышать, о чем ты подумал?

— Мне нужна няня, — без предисловий выпалил он. — У меня двое детей, и я… Честно говоря, я с ними не справляюсь. Работать в баре мне проще, чем заниматься детьми. А ты сказала Лав, что нуждаешься в деньгах, и я решил, что мы можем помочь друг другу.

Хантер выглядел растерянно, а я просто удивленно смотрела на него. Мне стала понятна причина синяков под его глазами и того, почему он сбегал из дома в такую рань. У Роуз, помощницы Джоуи, была дочь, и я довольно часто слышала, как она жалуется на малышку своим подругам по телефону.

— Ты настолько в отчаянии, что готов пустить в дом совершенно постороннего человека, которого знаешь буквально пару недель? — не удержалась я от вопроса.

— Пары недель было достаточно для того, чтобы убедиться: ты не маньяк.

— Может, я притворяюсь, — продолжала допытываться я.

— Ава бы поняла это, — не растерялся Хантер. — Она отлично разбирается в людях.

— Допустим. Но… няня? Я не… У меня не было такого опыта…

— Тебе нужна работа, — пожал Хантер плечами. — Мне нужна помощь.

— Почему ты не попросишь ее у кого-то еще?

Мысль о том, чтобы сидеть с его детьми, отдавала намеком на головную боль. Я не могла сказать, что не люблю детей, просто не понимала, что с ними делать. Мне двадцать три, я сама еще недавно была ребенком.

Конец ознакомительного фрагмента.