Самое страстное перемирие

Энди Брок, 2019

Они встретились на прекрасном острове Крит и полюбили друг друга. Кейт скрыла от Никоса, сына хозяина небольшой таверны, что она – наследница известной американской кондитерской империи. Молодые люди были счастливы вместе, пока не вскрылась ложь. Поняв, что он не ко двору богатой семье, Никос порвал с Кейт. Прошло время, удача и упорный труд сделали бедного греческого юношу владельцем крупной международной корпорации, а богатой американке пришлось работать официанткой, чтобы спасти свой бизнес. Однажды они встретились вновь, сложные чувства охватили обоих: обида, оскорбленная гордость, стыд и, конечно же, искренняя любовь…

Andie Brock

REUNITED BY THE GREEK’S VOWS

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S.A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Reunited by the Greek’s Vows

© 2019 by Andrea Brock

«Самое страстное перемирие»

© «Центрполиграф», 2022

© Перевод и издание на русском языке,

«Центрполиграф», 2022

* * *

Глава 1

Шампанское чуть не выплеснулось из горлышка бутылки, когда Кейт вдруг резко остановилась. О, пожалуйста, нет! Не он — не здесь!

Словно зритель в кинотеатре, Кейт наблюдала за происходящим. Вот он откинулся назад и обратился к чрезмерно услужливой официантке. Красивый, с задумчивым выражением как будто вылепленного скульптором лица, с оливковой кожей и спортивной фигурой. Никос Николадис. Ее первая любовь. Ее бывший жених. Мужчина, разбивший ей сердце.

— О, дорогая, осторожнее с шампанским. — Один из гостей за столом обратил внимание, как дрожит бутылка в ее руке. — Если бы вы знали, сколько оно стоит, вы отнеслись бы к нему с бо́льшим уважением.

В то время как другие мужчины засмеялись в знак согласия, Кейт заставила себя извиниться, изобразила на лице приветливую улыбку и продолжила разливать шампанское по бокалам.

Кейт устроилась в это агентство, специализирующееся на обслуживании корпоративных мероприятий. Она натянула короткую черную юбку, которая едва прикрывала ее пятую точку, и ужасный жилет из искусственной кожи, туго облегающий ее бюст. Потому что, если у нее был хоть малейший шанс, что ей удастся убедить одного из этих высокомерных придурков вложиться в ее семейный бизнес, она им воспользуется. И даже если ей придется сыграть официантку на этом ужасном мероприятии.

Опустив голову, при этом пара светлых локонов упала ей на лицо, она еще раз взглянула в его сторону. Увлеченный беседой с генеральным директором крупной корпорации, Никос, похоже, не увидел ее.

Если повезет, она останется незамеченной. Ее новая прическа ей поможет — падающие светлые кудри сильно отличались от гладкой гривы каштановых волос, принадлежавших той Кейт, которую он когда-то знал.

Стараясь оставаться спокойной, Кейт подавила инстинкт убежать. Как бы она ни хотела рассказать агентству, что они могут сделать со своей халтурно организованной работой, этой унизительной униформой и отвратительно ведущими себя гостями, факт был в том, что даже попытка убедить кого-то из них вложить деньги в «Канди Кейт» была смехотворно наивной идеей. Какой бы она ни была, эта ее новая работа, она хорошо оплачивалась. Большим преимуществом была возможность получить хорошие чаевые, а ей нужны были деньги.

Сегодня здесь было более трехсот посетителей и не менее тридцати официанток. Пока она сохраняет спокойствие, она сможет избегать Никоса. И она будет стараться. Потому что столкнуться с ним лицом к лицу в униформе, похожей на одежду уличной проститутки, было унижением, без которого она точно могла обойтись.

Что он вообще здесь делал? Она тайком бросила на него еще один взгляд из-под густых ресниц. Она никогда бы не подумала, что Никос мог посещать подобные мероприятия, даже если бы речь шла о благотворительности. Но ей бы никогда и в голову не пришло, что он из тех парней, которые могут разрушить чью-то жизнь. Что он был способен на такую жестокость! Она вообще понятия не имела, какой Никос на самом деле.

Что она действительно знала, так это то, что полностью потеряла свое сердце из-за этого человека. Из-за этого греческого бога, который три года назад сидел за ее столом в теплый летний вечер на Крите. Красивый, обаятельный незнакомец, который прогулялся с ней по пляжу, взял ее за руку, поцеловал под звездами и заставил поверить в любовь.

То лето было самым прекрасным временем в ее жизни. И боль, которая последовала за ним, была более мучительной, чем она когда-либо могла представить.

Так почему же она была удивлена, что он бывает на такого рода мероприятиях? Он определенно был богат. Фактически он, вероятно, был состоятельнее большинства этих парней.

Кейт издалека наблюдала за его стремительным подъемом к огромному богатству. Беззаботный, непринужденный парень, в которого она влюбилась, у которого за душой не было и двух центов, когда она встретила его, почти за одну ночь стал миллиардером. В мгновение ока.

В то время как ее судьба сделала сальто назад. Хорошо налаженный кондитерский бизнес ее семьи, «Канди Кейт», был парализован из-за нескольких неверных решений после смерти ее отца. Но Кейт была абсолютно уверена, что ее бедственному положению придет конец. Она собиралась спасти «Канди Кейт». Потому что это было наследство ее отца, названное в ее честь. «Канди Кейт» значило для него все. И для нее тоже.

— Эй, детка, я здесь умираю от жажды!

Чей-то хриплый смех за столом вернул Кейт к реальности.

— Тащи сюда свою симпатичную задницу и снова налей мне шампанского!

— Да, сэр, конечно. — Кипя от злости, Кейт осторожно обошла стол, стараясь держаться спиной к Никосу.

— Как дела, дорогая? Ты боишься меня? — Мужчина протянул руку и обнял Кейт за талию, чтобы притянуть ее ближе. — Ты должна знать, меня не надо бояться! Я хорош, как пирог. Спроси у кого угодно. Почему бы тебе не сесть ко мне на колени, и я покажу тебе, насколько я хорош?

Сделав шаг назад, Кейт вцепилась в горлышко бутылки с шампанским так крепко, что еще немного, и бутылка бы лопнула в ее руке.

— Мне не платят за то, чтобы я сидела на коленях у гостей, — сквозь стиснутые зубы процедила она.

— Нет? Что ж, я уверен, что мы сможем найти выход из этой ситуации. Что скажете, ребята?

Мужчина качнулся вперед и нечаянно толкнул Кейт, так что она споткнулась и упала на него. Девушка попыталась выпрямиться, отодвинуться, но он был слишком силен, и, прежде чем она осознала это, он крепко прижал ее к себе, раздвигая ноги, чтобы усадить ее к себе на колени. Кейт почувствовала его пропитанное спиртом дыхание.

Выпрямившись как можно осторожнее, потому что ее движения только еще больше возбуждали ее похитителя, она поставила бутылку шампанского на стол и начала отстраняться от него.

— О нет, не сопротивляйся! Я только начинаю получать удовольствие!

В другом углу зала Никос прищурился и повернулся на стуле. Что-то в этой молодой женщине было очень знакомо, и он не мог отвести от нее глаз. Его пульс участился. Никос узнал ее.

Это была она.

Кейт О’Коннор.

Он откинулся на спинку стула, ожидая, пока его сердце успокоится… Казалось, это видение, воплотившееся наяву. Разве он не пролетел пять тысяч миль, чтобы увидеть ее?

И вот Кейт была прямо перед ним, в довольно странной одежде. Никогда бы он не ожидал найти Кейт в таком месте. Его бы не было здесь, если бы его не уговорил деловой партнер, который настоял, чтобы они обсудили дела за ужином. Зайдя в ресторан, он решил уйти как можно скорее. Но что-то заставило его остаться.

Никос наблюдал, как какой-то парень обнял Кейт за талию, притягивая ее ближе. Он чувствовал, как его руки сжались в кулаки.

Но когда он смотрел, как она сидит на коленях какого-то чудака, эмоции, охватившие его, не имели ничего общего со спокойствием. Это была чистая ярость.

Потому что Кейт О’Коннор принадлежала ему.

Допив последний глоток виски, Никос заставил себя успокоиться. Все его инстинкты кричали, чтобы он пересек зал, стащил Кейт с коленей этого отвратительного подонка, перебросил ее через плечо и унес из этого места.

Но Никос смог себя остановить. Потому что он был умнее. Он был здесь, чтобы вернуть свою бывшую невесту, и, наконец, она подчинилась ему.

Вернувшись в свою крошечную квартирку, Кейт растянулась на кровати и уткнулась лицом в одеяло. Это был ужасный вечер.

Выпрямившись, она перекинула ноги через край кровати и наклонилась вперед, чтобы опереться локтями о верхнюю часть комода. Ее квартира была настолько маленькой, что в течение первой недели пребывания там ей приходилось бороться с приступами клаустрофобии.

Но это беспокойство давно прошло, и она привыкла к размерам своего нового жилища. Ее фешенебельная квартира в «KK Тауэрс», бывшая ее семейным гнездышком до того, как вся ее жизнь пошла под откос, теперь была не более чем далеким воспоминанием.

Кейт посмотрела на себя в зеркало, вздрогнув при виде своего отражения. Она с трудом узнала себя в сильно накрашенной блондинке, которая смотрела на нее, — что же, все к лучшему. Потому что эта женщина — это была не она.

Подняв руку, она схватила прядь волос, стащила парик и отбросила его в сторону. Кейт пробежала пальцами по коротким темным волосам, прежде чем снова взглянуть на себя. Вот так было лучше. Она придерживалась этого стиля уже больше года, и ее решение обрезать длинные каштановые волосы было попыткой создать серьезный образ. Бизнес мог по-прежнему носить ее имя, но Кейт больше не была тем счастливым розовощеким ребенком, который продвигал бренд на протяжении всего детства и чьи каштановые косы и белоснежная улыбка помогли продать несколько миллионов шоколадных батончиков.

Теперь она выросла. И на ее долю выпало испытание остановить упадок и спасти компанию «Канди Кейт». Ей нужно было направить денежные потоки в проблемные зоны бизнеса, позаботиться о персонале. Это были преданные сотрудники, которые поддерживали «Канди Кейт» в тяжелые времена, соглашаясь на сокращение зарплаты, а иногда и вовсе работая без зарплаты, потому что они уважали ее отца. Потому что они верили, что Кейт сможет совершить чудо, и компания снова будет процветать.

Она собиралась спасти «Канди Кейт» — даже если не имела ни малейшего представления о том, как она собиралась это сделать.

Снимая ненавистные накладные ресницы, Кейт с облегчением моргнула, затем принялась смывать густой макияж перед тем, как отправиться в душ. После того как ей наконец удалось встать с коленей того подонка, она бросила панический взгляд в сторону Никоса, боясь, что он мог быть свидетелем унизительной сцены. Но, к ее огромному облегчению, он ушел… исчез.

Если бы Никос узнал ее, он бы не смог устоять перед соблазном — он уставился бы на нее своими пронзительными черными глазами и наблюдал бы, как она смущенно извивается под его взглядом. Он обрадовался бы. Поняв, как низко она пала.

После смерти отца Кейт и ее мать сохранили совместный контроль над «Канди Кейт», и вместе они почти уничтожили семейный бизнес. Комбинация ошибочных решений Фионы О’Коннор и наивность Кейт быстро превратили процветающий, всеми любимый бренд в компанию, находящуюся на грани банкротства. Кейт слишком поздно поняла, что ее мать не обладает достаточной силой духа, чтобы взять на себя такую ответственность. Но к тому времени имя «Канди Кейт» было вываляно в грязи — оно больше не ассоциировалось с традиционными ценностями и здоровым имиджем.

Нет, говоря о «Канди Кейт», люди теперь вспоминали прежде всего нелепые высказывания новой владелицы компании. Убежденная, что знает все лучше всех, Фиона вихрем ворвалась в офис в свой первый день и немедленно заявила свои нелепые требования и безумные решения. Дошло до того, что любого, кто пытался противостоять ей, увольняли.

Пока продолжалась война с правлением, Кейт умоляла свою мать уйти в отставку и передать управление компанией ей — ради психического здоровья Фионы, а также ради бизнеса. Но, как впоследствии выяснилось, решение управлять «Канди Кейт» самостоятельно оказалось ошибочным. Не имея возможности следить за новым финансовым директором, назначенным Фионой после того, как предыдущий ушел в знак протеста, Кейт подписала документы, не изучив их должным образом, и делегировала ему полномочия, совершенно не подозревая о его мошеннических намерениях.

С тех пор прошло почти три года, и Кейт значительно поумнела. Но, несмотря на все свои усилия, — несмотря на то, что она распродала практически все активы, работала семь дней в неделю, прося, занимая и умоляя банки, инвесторов и всех, кто мог и был готов вложить серьезный капитал в бизнес, — Кейт ничего не добилась.

Печальный факт заключался в том, что одноименный бизнес Кейт все еще находился в плачевном состоянии. Оставалось лишь надеяться на чудо. Пресса, разумеется, ликовала. Фиона О’Коннор, с ее безумно дорогими нарядами и нервными припадками, всегда была хорошей пищей для таблоидов. Но настоящей находкой для журналистов была, конечно же, сама Кейт — лицо «Канди Кейт». Всю свою жизнь преследуемая прессой, она никогда не знала, где ее подстережет очередной папарацци в надежде заработать на ней несколько долларов.

А вот такие мероприятия, как сегодняшняя встреча членов «Клуба топ-менеджеров», были другим делом. Вот почему Кейт постаралась скрыть свою личность с помощью вымышленного имени, светловолосого парика и яркого макияжа.

Ложась в кровать, она натянула одеяло до подбородка. Может, пора было сдаться. Этим утром она обнаружила, что цены на акции «Канди Кейт» резко выросли, а это означало только одно: кто-то планировал враждебный захват. Это было все, что ей нужно. Кейт надеялась, что сможет собрать некоторую информацию о том, кто мог стоять за поглощением, от некоторых гостей в «Клубе топ-менеджеров». Она ни в коем случае не должна была раскрыть свою личность перед людьми, с которыми могла встречаться при совершенно иных обстоятельствах. Она знала, что успешные бизнесмены любили хвастаться, а шампанское развязывало им языки. К сожалению, это также сняло оковы приличия с их рук, и Кейт обнаружила, что они гораздо больше заинтересованы в том, чтобы схватить ее за задницу или заглянуть в ее декольте, чем рассуждать о курсах акций. Закрыв глаза, Кейт заставляла себя заснуть.

Она снова вспомнила Никоса и распахнула глаза. Три года, прошедшие с тех пор, как она видела его в последний раз, испарились, как только она увидела его. Один взгляд на это красивое лицо — и на нее нахлынули воспоминания об их разрыве: ссора, то, что они наговорили друг другу… ужасные, злые, жестокие слова… Все вспомнилось, как будто произошло вчера.

Когда Никос покинул ее, весь мир Кейт рухнул. Она скатилась в такое глубокое и темное отчаяние, что боялась больше никогда не увидеть свет.

Но каким-то образом ей удалось выбраться.

Глядя на облупившуюся краску потолка, Кейт призналась себе, что их отношения были обречены с самого начала. Трещины были всегда — они просто игнорировали их в первом бешеном порыве всепоглощающей страсти. Время, когда все казалось возможным.

Она не была полностью безупречной. Решив преуменьшить размер богатства своей семьи, она была виновата, что обманула Никоса. Это был эгоистичный поступок, но освобождение от оков «Канди Кейт», которые владели всей ее жизнью, было таким чудесным облегчением, что она солгала ему, просто чтобы попытаться сохранить их отношения так долго, как это было возможно.

Какое-то время она хотела быть Кейт О’Коннор — обычной девушкой с обычным прошлым, которой посчастливилось влюбиться в самого замечательного парня в мире.

Но обратная сторона медали означала, что она не рассказала о Никосе родителям.

Потому что Кейт прекрасно знала, что ее мать взорвется и будет настаивать на немедленном разрыве помолвки. Мать будет твердить, что она ни за что не позволит своей дочери выйти замуж за какого-то нищего греческого бездельника. И тогда ее бедный отец оказался бы втянут в этот омут, разрываясь между двумя женщинами в своей жизни. Впрочем, он и так постоянно находился между молотом и наковальней, делая все возможное, чтобы сохранить мир в семье.

Кейт решила, что будет держать помолвку в секрете как можно дольше. Но когда она узнала, что ее отец серьезно заболел, ее маленький секрет внезапно начал расти и превратился в большую ложь.

Когда она спешно составила план возвращения в Нью-Йорк, Никос предполагал, что поедет с ней. Но Кейт не могла этого допустить. Ее родители даже не знали о его существовании — она не могла вернуться домой вместе с ним, зная, как отреагирует ее мать, и рискуя еще больше навредить хрупкому здоровью отца.

Поэтому она настояла на том, чтобы Никос остался на Крите.

Кейт в тот момент взяла верх над эмоциями и стояла перед ним с выражением решительности на лице. Но все, что она хотела сделать сейчас, — это упасть в его объятия и остаться там навсегда.

Сложилось бы все иначе, если бы она тут же открылась ему и во всем призналась?

Кейт тысячу раз прокручивала этот момент в своей голове. Но дело в том, что она этого не сделала. И когда обида Никоса быстро превратилась в тщательно контролируемый гнев, холодная стена вражды встала между ними.

Сухой поцелуй Никоса в щеку только подчеркнул расширяющуюся между ними пропасть.

Ее отец умер две недели спустя. И в то время, когда она пыталась организовать практически все — позаботиться о матери, которая всегда отличалась слабым психическим здоровьем, а также справиться со своим горем, — внезапно появился Никос. Без предупреждения. Незваный. И хотя ее сердце подпрыгнуло при виде его, хотя он был тем человеком, которому Кейт была рада, в котором она нуждалась больше, чем кто-либо другой в мире, она запаниковала.

Разве она не говорила ему прямо, что он не должен приезжать? Его прибытие не принесло ничего, кроме неприятностей. И беды начались почти сразу.

Через несколько минут ее тайна была раскрыта. Бросив сумку, Никос оглядел роскошную квартиру с озадаченным выражением лица, прежде чем заключить ее в крепкие объятия.

И в этот момент вошла Фиона О’Коннор, желая знать, кто этот человек. И когда Никос выступил вперед, чтобы выразить свои соболезнования и представиться женихом Кейт, она тихонько вскрикнула, прижав руку к горлу.

У Кейт не было выбора, кроме как попытаться сделать все возможное, чтобы успокоить Фиону. Хотя это означало оттолкнуть от себя Никоса.

А потом, в тот последний вечер — в вечер похорон ее отца — весь ее шаткий мир окончательно рухнул.

Когда она была вне себя от горя, Никос выступил против, причиняя сокрушительную боль, от которой нельзя было оправиться…