Дорога в небо. Перевод с английского Елены Айзенштейн

Эмили Дикинсон

В книге «Дорога в небо» собраны избранные стихотворения гениальной американской поэтессы Эмили Дикинсон. Приведены параллельно английский и русский тексты.

Стихи Эмили Дикинсон

«I never lost as much but twice…»

I never lost as much but twice,

And that was in the sod.

Twice have I stood a beggar

Before the door of God!

Angels — twice descending

Reimbursed my store —

Burglar! Banker — Father!

I am poor once more!

***

Я все теряла дважды,

Богатство стало дёрном.

Я дважды представала

Перед дверями Бога.

И Ангелы пытались

Мне возместить потери.

Бандит — Банкир — Отец!

Одна я — и вновь — бедна!

«What Inn is this…»

What Inn is this

Where for the night

Peculiar Traveller comes?

Who is the Landlord?

Where the maids?

Behold, what curious rooms!

No ruddy fires on the hearth —

No brimming Tankards flow —

Necromancer! Landlord!

Who are these below?

***

Что за жилище,

Где гостей

ЧуднЫх до ночи ждут?

И нет прислуги у дверей,

И кто хозяин тут?

Ни пенных кружек на столах,

Ни пышущих огней

В камине нет, и кто один,

Кто этот странный Господин

Внизу?

«The Daisy follows soft the Sun…»

The Daisy follows soft the Sun —

And when his golden walk is done —

Sits shyly at his feet —

He — waking — finds the flower there —

Wherefore — Marauder — art thou here?

Because, Sir, love is sweet!

We are the Flower — Thou the Sun!

Forgive us, if as days decline —

We nearer steal to Thee!

Enamored of the parting West —

The peace — the flight — the Amethyst —

Night’s possibility!

***

Цветок идет за солнцем кротко.

Озолотив прогулку шелком

Лучей, усталое, садится солнце

В траву. Заметив здесь цветок, ярится:

«Не для тебя мои зарницы!»

«Любовь моя нежна!» — вздохнул цветок.

И мы, цветы, прости нас, солнце:

Мы выпили твой свет до донца!

Бесценны нам твои восходы,

Твои миры,

Полет полночи,

Закатов аметист!

«Why — do they shu…»

Why — do they shu

Me out of Heaven?

Did I sing — too loud?

But — I can say a little «Minor»

Timid as a Bird!

Wouldn’t the Angels try me —

Just — once — more —

Just — see — if I troubled them —

But don’t — shut the door!

Oh, if I — were the Gentleman

In the «White Robe» —

And they — were the little Hand — that knocked —

Could — I — forbid?

***

Отчего меня на небе

Ангелы не слышат?

Пою песни звонче, тише,

Робкая, как птица.

Отчего меня на небо

Ангелы не впустят?

Не откроют свою дверь

Вчера — завтра — теперь.

Если б я была мужчиной

— В мантии белой —

Чужих рук не отвела бы

От калитки неба.

«It was too late for Man…»

It was too late for Man —

But early, yet, for God —

Creation — impotent to help —

But Prayer — remained — Our Side —

How excellent the Heaven —

When Earth — cannot be had —

How hospitable — then — the face

Of our Old Neighbor — God —

***

Поздно для человека —

Рано для Бога.

Творенье бессильно —

Всесильно лишь Слово.

Земли краше небо.

Печаль дольних бедствий —

Излечит Господне

Лицо из созвездий.

«Proud of my broken heart, since thou didst break it…»

Proud of my broken heart, since thou didst break it,

Proud of the pain I did not feel till thee,

Proud of my night, since thou with moons dost slake it,

Not to partake thy passion, my humility.

Thou can’st not boast, like Jesus, drunken without companion

Was the strong cup of anguish brewed for the Nazarene.

Thou can’st not pierce tradition with the peerless puncture,

See! I usurped thy crucifix to honor mine!

***

Гордись моим сломанным сердцем, разбивший меня,

Гордись моей болью, мне ведомой с этого дня,

Гордись моей ночью, чей хмель утолил ты с луной.

Не выпить сей чаши смиренья, заваренной мной.

Не хвастай же ты, словно светлый твой спутник Иисус,

Той чашей страданий, чью горечь испить не боюсь.

Той скорбною чашей, чей вкус знает сам Назорей.

Ты видишь святое распятье в ладони моей.

«I would not paint — a picture…»

I would not paint — a picture—

I’d rather be the One

It’s bright impossibility

To dwell — delicious — on —

And wonder how the fingers feel

Whose rare — celestial — stir —

Evokes so sweet a Torment —

Such sumptuous — Despair —

I would not talk, like Cornets

— I’d rather be the One

Raised softly to the Ceilings

— And out, and easy on —

Through Villages of Ether

— Myself endued Balloon

By but a lip of Metal —

The pier to my Pontoon —

Nor would I be a Poet —

It’s finer — own the Ear —

Enamored — impotent — content —

The License to revere,

A privilege so awful

What would the Dower be,

Had I the Art to stun myself

With Bolts of Melody!

***

Не напишу картины,

Нет, буду я Один.

Вселившись в невозможность,

Как мудрый властелин,

Коснувшись пальцем чуда,

Чьих светлых красок бег

Длит муку несказания,

Отчаянья ответ.

Не крикну, как солдаты:

— Нет, я смогу Один.

Взлечу под потолок, свободен, одинок,

Шаром под облака,

Душа моя легка.

Все — дальше — выше — ввысь —

К небесным селам трубы —

Мои живые губы —

Столб моего моста.

Не буду я Поэтом.

Как собственный мой Слух,

Влюблен — бессилен — счастлив —

Наград не ждет мой дух.

Одна моя отрада —

Быть Ухом — видит Бог.

Я оглушен прикладом

Мелодийных миров.

«My life closed twice before its close…»

My life closed twice before its close —

It yet remains to see

If Immortality unveil

A third event to me

So huge, so hopeless to conceive

As these that twice befell.

Parting is all we know of heaven,

And all we need of hell.

***

Жизнь кончилась дважды, но перед концом

Бессмертье откроет, заметь:

Сняв покрывало мое с лица,

Душу ту — новую — третью.

Дважды утрачены те поля,

Чьей не забыть мне прохлады.

Прощание — все, что дают Небеса,

И все, что мы знаем от Ада

«A sepal, petal, and a thorn…»

A sepal, petal, and a thorn

Upon a common summer’s morn —

A flask of Dew — A Bee or two —

A Breeze — a caper in the trees —

And I’m a Rose!

***

Лютик, лепесток, шип колючки,

Летнего утра тянучка,

Ковш росы, пчела или две,

Ветер треплет прическу березам.

И я — роза!

«Soul, Wilt thou toss again?..»

Soul, Wilt thou toss again?

By just such a hazard

Hundreds have lost indeed —

But tens have won an all —

Angel’s breathless ballot

Lingers to record thee —

Imps in eager Caucus

Raffle for my Soul!

***

Душа, ты убитая снова?

Такой справедливый азарт.

Поистине сотни погибли —

Десяток вернулся назад.

И Ангелы Душу забыли

Вписать в свой заоблачный ряд —

И резвые черти делили

Богатства души вместо карт.

«Some things that fly there be…»

Some things that fly there be —

Birds — Hours — the Bumblebee —

Of these no Elegy.

Some things that stay there be —

Grief — Hills — Eternity —

Nor this behooveth me.

There are that resting, rise.

Can I expound the skies?

How still the Riddle lies!

***

Какие-то вещи летят, но они

Птицы — Миги — Шмели

Не из этой Элегии.

Какие-то вещи гостят:

Вечность — Горе — Холмы —

Не рядом со мной, вдали.

Они вздыхают, всходя.

Смогу ль написать облака?

Загадка нырнет в закат.

«To fight aloud, is very brave…»

To fight aloud, is very brave —

But gallanter, I know

Who charge within the bosom

The Cavalry of Woe —

Who win, and nations do not see —

Who fall — and none observe —

Whose dying eyes, no Country

Regards with patriot love —

We trust, in plumed procession

For such, the Angels go —

Rank after Rank, with even feet —

And Uniforms of Snow.

***

Сражаться — очень смело,

Но знаю, дерзок тот,

Кто Горя Кавалерию

Бесстрашно разобьет.

Кто победит не на виду,

Падет, страной не признан.

Чей подвиг не отмечен

Наградами отчизны.

Мы верим в тех, чей путь незрим,

Шаг невесом, как стих.

Так Ангелы спешат одни

В Одеждах Снеговых.

«I’ve known a Heaven, like a Tent…»

I’ve known a Heaven, like a Tent —

To wrap its shining Yards —

Pluck up its stakes, and disappear —

Without the sound of Boards

Or Rip of Nail — Or Carpenter —

But just the miles of Stare —

That signalize a Show’s Retreat —

In North America —

No Trace — no Figment of the Thing

That dazzled, Yesterday,

No Ring — no Marvel —

Men, and Feats —

Dissolved as utterly —

As Bird’s far Navigation

Discloses just a Hue

A plash of Oars, a Gaiety —

Then swallowed up, of View.

***

Я знаю, Небо, как шатер,

Сверкающий, блестящий двор,

Без крепких досок и гвоздей,

Свернут и скроют от людей,

Умчат, упрячут, уберут,

И неизвестен нам маршрут,

Куда, куда девалась синь

Под стражей изумленных миль?

Ни следа, ни взгляда,

Ни мысли, ни звука, ни чуда, ни звона,

Ни подвига грома. Как птицы для лёта,

Распущена вся батарея заботы,

Разоблачены все оттенки причуды,

Всплеск весел, веселье разгрома.

Потом — глоток Окоема

«This — is the land — the Sunset washes…»

This — is the land — the Sunset washes —

These — are the Banks of the Yellow Sea —

Where it rose — or whither it rushes —

These — are the Western Mystery

Night after Night

Her purple traffic

Strews the landing with Opal Bales —

Merchantmen — poise upon Horizons

Dip — and vanish like Orioles!

***

Желтого Моря берег.

Закат омывает землю.

Иволгой — несется —

Тайна Неба.

Ночь за ночью

Пурпур вала

Устилает эту землю,

Как торговец ненасытный,

Грудами своих опалов…

«Heaven» — is what I cannot reach!..»

Heaven» — is what I cannot reach!

The Apple on the Tree —

Provided it do hopeless — hang —

That — «Heaven» is — to Me!

The Color, on the Cruising Cloud —

The interdicted Land —

Behind the Hill — the House behind —

There — Paradise — is found!

Her teasing Purples — Afternoons —

The credulous — decoy —

Enamored — of the Conjuror —

That spurned us — Yesterday!

***

Небо! Я не дотянусь

Яблоко на дереве

Слишком высоко подвесил

Тот, кто горы взвесил.

Шагающее облако —

Земли цветущей край —

За домом, за горою —

Они узнают рай.

Завтра пышного полдня

Не обрадует пурпур.

В цирке жизни мной неба

Фокус разлюблен.

«I’m ceded — I’ve stopped being Theirs…»

I’m ceded — I’ve stopped being Theirs —

The name They dropped upon my face

With water, in the country church

Is finished using, now,

And They can put it with my Dolls,

My childhood, and the string of spools,

I’ve finished threading — too —

Конец ознакомительного фрагмента.