Тайна гувернантки

Эмилия Остен, 2010

Эмбер не знала родительской любви: с детских лет ее воспитывала тетка, то баловавшая девочку, то отталкивавшая ее от себя. Девушке пришлось самостоятельно пробивать себе дорогу в жизни. Пройдя обучение в пансионе, Эмбер нашла работу гувернантки в одной обеспеченной семье. Сердце ее оставалось спокойным до тех пор, пока она не встретила темноволосого незнакомца с пронзительными синими глазами. Его образ встревожил девушку, она была точно уверена, что между ними – особенная связь, а еще… она не раз видела этого мужчину в своих снах. Литературная обработка Е.Полянской.

Глава 5

Эмбер выждала денек, прежде чем обратиться за помощью к Шерре. По возрасту ей была ближе Аделия, но Аделия, относившаяся к гувернантке ранее спокойно и равнодушно, после визита к Фэйрхедам Эмбер невзлюбила. Наверное, потому, что Кеннет обратил на мисс Ларк внимание. Шерра же, рассеянная и веселая, вызывала у Эмбер больше доверия.

Хозяйку дома она подкараулила в саду, когда та вышла, чтобы срезать несколько ранних роз. Шерра любила цветы и сама составляла букеты, которые затем распределяла по вазам и комнатам. Высокомерные розы, нежные фиалки, белоснежные лилии — все находили свое место. Шерра напевала, выбирая цветы, и не сразу заметила, что Эмбер подошла.

— Леди Даусетт!

Шерра выпрямилась.

— А, это вы, мисс Ларк.

— Мне нужно с вами поговорить.

— Что-нибудь не в порядке с Бруно? — забеспокоилась Шерра.

— О нет, с ним все хорошо. Он здоров, а сейчас играет с миссис Моуди. — Эмбер замялась. — Это по поводу приглашения виконта Фэйрхеда…

Шерра положила в корзинку очередную срезанную розу и придирчиво уставилась на оставшиеся.

— Да?

— Стоит ли мне его принимать?

— Если вы хотите, то конечно, — пожала плечами Шерра. Она явно не видела никаких проблем; для Эмбер их было море.

— Но это… сопряжено с некоторыми трудностями…

Леди Даусетт выбрала розу; щелкнули садовые ножницы.

— Вы имеете в виду, этично ли это? Ну конечно же, этично. Вы ведь леди.

— Я не такая леди, чтобы ездить к виконтам, — высказала свои сомнения Эмбер.

Шерра внимательно посмотрела на нее.

— А почему, собственно? Потому что вы работаете в нашем доме, мисс Ларк? Но это же глупость. Вы прекрасно воспитаны, умеете вести себя в обществе, унаследовали пусть небольшое, но состояние. Я не питаю никаких иллюзий, будто вы останетесь у нас навсегда. Однажды на вас обратит внимание какой-нибудь джентльмен, и вы удачно выйдете замуж; при вашей красоте и мягком характере это дело пары лет.

Эмбер не думала, что леди Даусетт воспринимает ее именно так.

— Но для этого вам нужно начать выезжать, — спокойно продолжала Шерра, — а пока у вас не было такой возможности. Сельский праздник — отличный шанс познакомиться с людьми нашего круга. Который, если вы не забыли, также и ваш.

— О, леди Даусетт! — растроганно сказала Эмбер.

— В пансионе вам, верно, твердили быть скромнее? — усмехнулась Шерра, выуживая очередную бледную розу из куста. Щелк! — Забудьте об этом на некоторое время. Я буду рада, если вы окажетесь удачно пристроены, так что поедете с нами к Фэйрхедам, даже если Бруно останется дома.

— Но я никогда не бывала в столь блистательном обществе, леди Даусетт.

— А, понимаю. — Шерра окинула взглядом простое платье Эмбер. — Думаю, эту проблему мы решим. У меня полно платьев, которые я не ношу, и у Аделии кое-что найдется. Мы подгоним вам по фигуре.

— Разве это удобно?

— О Господи, в каком же мире вы жили до этого? — изумилась Шерра. — Ну разумеется, это удобно. И не вздумайте возражать.

Ричард вылез из кареты и задумчиво посмотрел на дорогу, еще не просохшую после вчерашнего дождичка. Тут и там стояли лужи, в колеях отпечатались следы колес. Высунувшийся следом за хозяином зевающий Филипп осмотрел это безобразие и заметил:

— Может быть, вы все-таки вернетесь в экипаж, милорд?

— Нет, я хочу прогуляться. — Ричард свистнул, подзывая собаку; Самир радостно выпрыгнул на дорогу и поскакал, разбрызгивая грязь.

— А что мне передать виконту?

— Скажи, что я появлюсь через час. Он не видел меня две недели, еще один час точно переживет. — Ричард полагал, что в такую рань Кеннет еще спит, так что и объясняться не придется.

— Хорошо, милорд.

Дверца захлопнулась, кучер стегнул лошадей, и карета, покачиваясь, покатила в сторону Фэйрхед-Мэнор. Впрочем, эти земли вроде бы уже принадлежат Фэйрхедам; или нет? Ричард бывал в поместье несколько раз, однако границами, проходящими по «вон тому ручью» и «за той изгородью», особо не интересовался. Дорога все равно выведет его к дому, а в такое хорошее утро и прогуляться не грех.

Впрочем, многие сочли бы утро неподходящим для прогулок: тучки закрывают солнце, да и дождь вчера был. Глупцы, ничего они не понимают в красоте природы. Ричард пошел вперед, обходя лужи и периодически тыкая тростью во все подозрительные места. Сапоги он испачкает, это верно, не зря Филипп так кисло смотрел — чистить-то лакею. Но вот поскальзываться — это лишнее, негоже являться к друзьям в измазанных штанах. А правая нога может подвести, знал за ней Ричард эту подлую особенность. На ровной дороге или на тротуаре возможно избежать конфуза, а здесь, в первозданной глуши…

Впрочем, тут он погорячился: какая здесь первозданная глушь? Все перепахано, там пшеница всходит, там овес колосится, а здесь овцы пасутся. Всего-то четыре часа езды от Лондона, но, черт возьми, как хорошо! После дождя запахи земли и свежей травы поднимаются, словно прилив; возятся в листве деревьев просыпающиеся птицы; жемчужный рассвет уже покорил небо, и солнце, стоящее низко, прячется за облаками — поэтому свет странный, розовато-серый. От этого зелень полей еще ярче.

Ричард, как человек, который много путешествует по миру, любил смотреть по сторонам и подмечать особенности. Так он выявил, что в разных частях мира совсем разный свет. Как патриот, Ричард любил вот этот свет английского раннего утра, неповторимый, не слишком яркий, но приятный глазу; затем, конечно же, итальянский свет — удивительное рассеянное сияние бледно-золотого оттенка, вдохновлявшее не одно поколение живописцев. В Индии все яркое, словно Бог, когда раскрашивал страну, выбрал самые насыщенные краски в своей палитре. Иногда Ричард сожалел об отсутствии у себя художественных способностей, хотелось запечатлеть на холсте то, что видел, только он даже домик не мог с прямыми стенами изобразить — куда уж картины писать. И приходилось запоминать, записывать вечерами, сидя у окна гостиницы или у костра, или в кабаке, или на палубе корабля; торопливо выводить строчки при меркнущем свете или в сиянии единственной свечи. В старости Ричард предполагал перечитывать свои записки, а может быть, составить из них книгу. Нет, он не мнил себя писателем. Но что-то духовное нужно оставить потомкам, кроме семейных владений. Если они, потомки, будут.

Самир залаял невдалеке — то ли мышь выкопал, то ли зайца спугнул. Ричард свистнул, подзывая его, и пес вскоре показался на дороге: светлая шерсть уже частично заляпана грязью, морда довольная, нос в глине. Точно, мышь копал.

— Красавец, — сказал ему Ричард.

Самир довольно фыркнул и унесся снова. Ричард за него не беспокоился: нюх у пса преотличный, никуда он не денется, от хозяина далеко не отойдет.

Дорога петляла, солнце поднималось все выше, облака рассеивались. Ричард принялся насвистывать матросскую песенку — выучил, когда возвращался из Индии. Песенка была так себе, не слишком приличная, одним словом — матросская. Но благородных леди поблизости нет, шокировать некого, да и слова Ричард не пропевал. С пением у него дела обстояли приблизительно так же, как с рисованием.

Когда он дошел до очередного поворота дороги, солнце, наконец, робко выглянуло в прореху в тучах и сразу Ричарду заулыбалось. Мир немедля стал смотреться намного дружелюбнее, и Ричард остановился у очередной изгороди, чтобы передохнуть. Он прислонил рядом трость, оперся о мшистый верх каменной стенки и некоторое время наблюдал, как над долиной переливаются облака, как блестит озеро вдалеке, как по земле скользят тени. С севера пришел прохладный ветер, растрепав волосы Ричарда, выбившиеся из-под шляпы.

— Хороший день, — сказал он сам себе, подхватил трость и направился дальше.

Все-таки он немного переоценил свои силы, так что идти пришлось медленнее. Ну да никакой в том беды нет; явится в Фэйрхед-Мэнор как раз к завтраку. Прикидывая, сколько еще осталось идти, и припоминая очередную песенку, Ричард повернул в несчетный раз и приостановился.

У изгороди стояла чалая лошадь под седлом, а рядом с нею — девушка; она приподняла левую переднюю ногу лошадки и что-то там сосредоточенно высматривала на копыте.

Сначала Ричард подумал, что встретил Кейлин, но, подойдя ближе, увидел, что ошибся. Профиль не тот, и платье слишком простое и блеклое — Кейлин предпочитает яркие цвета. Чтобы не ставить даму в неудобное положение, Ричард окликнул ее:

— Вам нужна помощь, мисс?

Она резко выпрямилась и повернулась к нему. Нет, эта девушка была Ричарду незнакома, и совершенно напрасно — давно он не видел столь прелестного создания. Она не блистала яркой, уверенной красотой, как та же Кейлин, не было в ней и очарования наивных дебютанток. Темно-шоколадные волосы собраны и почти все упрятаны под шляпку, но несколько прядей выбилось, и они живописно обрамляют лицо девушки, румяное после недавней скачки. Лицо округлое, кожа нежная, а глаза удивительного цвета — как Средиземное море у берега в яркий солнечный день, голубые, затягивающие. Незнакомка оказалась где-то на голову ниже Ричарда, стройненькая, с высокой шеей и небольшими руками в простых матерчатых перчатках.

Она улыбнулась:

— Ничего ужасного, милорд. Моя лошадь потеряла подкову.

— Дайте-ка я посмотрю. — Он шагнул к чалой, слегка потеснив незнакомку, приподнял толстую лошадиную ногу и с сожалением констатировал: — Вы правы. Потеряла.

— Если я правильно помню, что на лошади, потерявшей подкову, ездить нельзя, — задумчиво сказала девушка.

— Если напорется на камень, может охрометь.

— Значит, поведу ее домой так. — Девушка погладила чалую по упитанной морде; судя по всему, эта лошадка не бедствует. — Несчастная Маргаритка!

— Это животное зовут Маргаритка, — сказал Ричард, — а вас?

Она ответила, продолжая поглаживать лошадь:

— Мисс Эмбер Ларк.

— Очень необычно. А я Ричард Мэнли. Вы живете где-то поблизости?

— В Грейхилле.

— Имение Даусеттов, верно? — припомнил Ричард. — Это далеко?

— Отсюда — нет. Всего пара миль через поля.

— И вы собираетесь одолеть эту пару миль пешком? — Все леди, которых Ричард до сих пор встречал, скорее умерли бы, чем испачкались в весенней грязи. Даже Кейлин. — Вы храбрая девушка, мисс Ларк.

— О, это же совсем нетрудно.

— Зато очень грязно.

Она пожала плечами:

— Ботинки можно вычистить.

— То же самое я говорю своему лакею, — усмехнулся Ричард. — Но все же не проще ли дойти до Фэйрхед-Мэнор? Или вы не представлены?

— Я знакома с виконтом и виконтессой Фэйрхед, — ответила мисс Ларк и очаровательно зарозовелась, добавляя этот румянец к предыдущему. — Однако не думаю, что они сильно обрадуются моему появлению. Это не слишком уместно.

— С чего вы взяли?

— Я работаю гувернанткой у Даусеттов, — созналась Эмбер. — Мое положение несколько иное, чем у владельцев Фэйрхед-Мэнор.

— А положение помешает обратиться к конюху, чтобы он поменял подкову? — проворчал Ричард. Эмбер недоверчиво взглянула на него — то ли предыдущие джентльмены, с которыми она водила знакомство, переставали ее замечать, узнав о роде занятий, то ли он сказал что-то не то. Не поймешь этих женщин.

— Я почти никого там не знаю.

— И все же, как джентльмен, я не должен позволять вам идти через поля. Наилучшим выходом было бы посадить вас в карету и довезти до дома, да вот беда — карету я отпустил. Однако я точно знаю, где она теперь находится. Прогуляетесь со мной?

— Не желаю быть вам обузой…

— Вы, судя по всему, скромница, мисс Ларк. Оставьте возражения. Я настаиваю.

Она снова улыбнулась. Ричарду понравилась эта улыбка — искренняя, непритворная. Он достаточно повидал людей, чтобы понимать, насколько они порою бывают лживы. А эта молоденькая гувернантка, неиспорченное дитя, вся насквозь видна, словно кусок стекла. Интересно, сколько ей лет? Семнадцать? Восемнадцать? Если она работает у Даусеттов, минимум восемнадцать должно быть.

Зашуршали кусты, показался Самир. Он с интересом воззрился на мисс Ларк, подбежал и обнюхал ее юбку, подойдя к вопросу весьма тщательно.

— Какой красивый!

Ричарду понравилось, что она не испугалась.

— Это ваш пес?

— Это Самир.

— Никогда таких не видела. Как называется эта порода?

— Сибирский хаски. Мне привезли его с севера России.

— Можно его погладить?

— Самир, это друг. — Пес фыркнул. — Теперь гладьте. Он запомнит ваш запах и будет защищать.

Эмбер засмеялась:

— Да у меня врагов нет; от кого меня защищать?

— От других злых собак.

Она трепала Самира за ушами, тот жмурился от удовольствия. Ричард наблюдал за действом с высоты своего роста, прищурившись.

— Не похоже, что он злой.

— Он с вами добрый. А на самом деле — ужасно свирепый зверь.

Эмбер недоверчиво покосилась на Ричарда снизу.

— Вы меня разыгрываете.

— Наполовину. Так что, идемте, мисс Ларк? Давайте я поведу вашу лошадь.

Эмбер выпрямилась, отпустив Самира, немедленно принявшегося отряхиваться.

— Хотите, я понесу вашу трость?

— Нет, спасибо, не стоит.

Левой рукой Ричард взял чалую под уздцы; хотелось бы предложить правую даме, однако так он далеко не уйдет. Впрочем, дама, похоже, не ждала такого предложения. Она спокойно шла рядом, оглядываясь по сторонам.

— Часто ездите верхом, мисс Ларк?

— Редко, потому и попала сейчас впросак, — мирно объяснила она. — Там, где я жила раньше, возможность кататься верхом выпадала нечасто. А здесь я не так давно. И лишь вчера набралась смелости попросить у леди Даусетт позволения ездить верхом по утрам.

— Жаворонки просыпаются рано?

Она оценила шутку:

— С первыми лучами солнца. А иногда и раньше.

— Я сам люблю просыпаться на рассвете, потому и гуляю тут.

— Вы живете неподалеку, мистер Мэнли? Я не встречала вас раньше, но, как уже сказала, я тут недавно.

— Хм. Нет. Я приехал в гости. — Ричард поудобнее перехватил трость; чалая мирно плелась позади.

Эмбер не стала уточнять к кому. Видимо, и так сделала закономерный вывод, коль скоро они шли к дому Фэйрхедов.

— Маргаритка — самая смирная лошадь в конюшне. Именно поэтому мне ее оседлали. А я умудрилась сделать так, что она потеряла подкову.

— Вряд ли вы собственноручно эту подкову оторвали.

— Но Маргаритка потеряла ее, когда я ехала верхом. Значит, это на моей совести.

— Вам никогда не говорили, что вы излишне ответственны?

Эмбер пожала плечами:

— Это помогает выжить.

— А вам выживать приходилось?

Она что, не из благородных? Непохоже. Осанка, наклон головы, тонкие черты — девушка явно из знатной семьи, хотя, конечно, знавал он и благородных уродцев, и красавчиков-плебеев. Что-то в ней было, неуловимо знакомое; словно Ричард уже встречал ее однажды. Ларк, Ларк… То ли слышал эту фамилию, то ли девушку видел. Но где бы?

— Ну, я не жила в трущобах и не голодала, если вы об этом. Однако нравы в пансионе иногда оставляли желать лучшего. И следовало воспитать в себе некие качества, чтобы существовать… — Эмбер запнулась, подбирая слово, — комфортно.

— Какие ужасы вы рассказываете.

— Вы надо мной смеетесь, мистер Мэнли?

— Да нет, — сказал Ричард, в очередной раз поудобнее берясь за поводья Маргаритки и стараясь не слишком сильно опираться на трость. — Скорее, я с вами шучу.

— Со мной редко шутят.

— Что же, у вас тяжелая жизнь в Грейхилле?

— Конечно нет! — воскликнула Эмбер в ужасе. — Грейхилл просто рай, а Даусетты — чудесные люди!

— Но вам чего-то не хватает, так?

Она даже приостановилась.

— Почему вы так решили?

— Вы так непринужденно болтаете с незнакомцем, но вполовину не понимаете шуток. То ли у меня отвратительное чувство юмора, то ли вы редко участвуете в веселых беседах.

— Я же говорила вам…

— О да. Мрачные стены каземата под названием «пансион для благородных девиц». Суровая юность.

— Вы весьма циничны, мистер Мэнли, — несмело упрекнула его Эмбер.

— И практичен. Это мое предназначение.

Ричард ожидал, что она переспросит, но она не переспросила; некоторое время они шагали в молчании.

У нее было прелестное имя, перекатывающееся на языке, словно кусочек жженого сахара. И волосы, выбившиеся из-под шляпки, чрезвычайно милы, и даже это простенькое платье не портит ее — скорее, подчеркивает достоинства фигуры и оттеняет красоту. Ричард поглядывал на Эмбер, однако так и не решил — действительно она столь воспитанна и неиспорченна или притворяется. Скорее первое, чем второе, но современные девицы научились играть в невинность.

Дорога вильнула, открылся вид на Фэйрхед-Мэнор. Эмбер в нерешительности замедлила шаг.

— Может быть, я все-таки пойду через поля? Мне не хочется никого утруждать.

— Мисс Ларк, вы меня весьма обяжете, если мне не придется гоняться за вами по пшенице. А я джентльмен и погонюсь, дабы выручить даму из тяжелого положения.

Это ее наконец рассмешило. Она расхохоталась, заливисто и звонко, и тут же прикрыла ладонью рот. Очень жаль: Ричард давно не слышал такого открытого и легкого смеха. Заслушавшись, он едва не поскользнулся и еле удержал равновесие, внутренне выругавшись и велев себе быть внимательнее. Не хватало еще шлепнуться в грязь на глазах у леди. Гувернантка, не гувернантка, но она леди, Ричард готов был об заклад побиться.

К счастью, до дома Фэйрхедов оставалось совсем немного. Разбитая дорога перешла в весьма приличную подъездную аллею, посыпанную гравием. Ричарду стало даже немного жаль, что прогулка заканчивается, — с мисс Ларк оказалось довольно легко как говорить, так и молчать. Очень ценное качество в женщине.

— А вон и мой экипаж. — И действительно, карета стояла у крыльца — в конюшни отогнать еще не успели. — Сейчас мы привяжем вашу Маргаритку сзади, и она как миленькая побежит следом. А вы поедете с комфортом, коль скоро вы его любите.

— Мне так неловко вас утруждать…

— Мисс Ларк! — простонал Ричард. — Вы меня удивляете! Для меня честь вам помочь!

— А вы будете гостить у виконта, да? — спросила она невпопад.

— Да, как и сотни две других людей. Нас тут будет много, я так понимаю.

Еще издалека он увидел стоявшую на крыльце Кейлин; та приглядывалась, пытаясь разглядеть, кто идет, и вдруг резво двинулась навстречу. Ричард остановился — можно не торопиться. Маргаритку сейчас кто-нибудь заберет, хотя бы и мисс Ларк, весьма погрустневшая при виде леди Фэйрхед. Стесняется, не иначе.

— Ричард! — ужаснулась Кейлин, подойдя. — Ты что, действительно шел пешком?!

— Английские дороги — ерунда по сравнению с некоторыми тропинками, которые вьются в долине Ганга. — Ричард завладел рукой Кейлин и запечатлел поцелуй. — Рад видеть тебя. Как прошло великое переселение? Кеннет уже стенает, бросается на стены и просится в Лондон?

— Нет, к моему удивлению… Доброе утро, мисс Ларк. — Кейлин, казалось, только сейчас заметила Эмбер.

— Доброе утро, леди Фэйрхед…

— Я встретил мисс Ларк на дороге. У лошади отвалилась подкова, — внес ясность Ричард. — Так что сейчас я отправлю мисс Ларк в Грейхилл и после этого готов пить чай. Я даже привез этот чай с собой, дорогая Кейлин. Индийцы знают в нем толк. Кеннет уже встал?

— Пока нет. А я занималась тем, что распекала твоего Филиппа; как он мог бросить тебя на дороге!

— Это я его отослал. Да, у бедняги явно будет тяжелый день: сначала твои нотации, затем мои сапоги… — Ричард выразительно взглянул на обувь, измазанную грязью, и махнул своему кучеру. — Что ж, мисс Ларк, располагайтесь с удобствами в экипаже, скоро вы окажетесь в Грейхилле. — Он передал поводья Маргаритки кучеру и приподнял цилиндр освободившейся рукой. — Был очень, очень рад знакомству.

— Я тоже, мистер Мэнли. До свидания, леди Фэйрхед.

— До свидания, мисс Ларк.

— Бернс, отвезите молодую леди в Грейхилл.

— Да, милорд.

Ричард подождал, пока кучер поможет Эмбер забраться в карету, привяжет Маргаритку и взберется на козлы; щелкнул кнут, экипаж неторопливо покатил по аллее. Ричард и Кейлин проводили его взглядом.

— Она что, правда гувернантка? — спросил Ричард.

— Да, воспитывает маленького Бруно, сына Даусеттов.

— Но она леди?

— Да. Хотя родословная, наверное, знаменитыми именами не блещет.

Ричард внимательно посмотрел на Кейлин. Та погладила подбежавшего Самира, давнего своего знакомого.

— Она тебе не нравится.

— Не то чтобы. Я просто пока не поняла, что она собою представляет.

— Милая девушка.

Кейлин взяла его под освободившуюся руку.

— Для вас, мужчин, все женщины милые.

— Не скажи. Была у меня няня, вот уж нечисть в юбке. Впрочем, к черту подробности, идем пить чай. Пять часов недавно миновало. Пять утра, а не вечера, но кого волнуют такие подробности…