Мажор

Эмилия Грин, 2019

Феликс Железнов получил прозвище «Железный» не только благодаря звучной фамилии. В арсенале у парня железный конь, характер и нрав. А я – обычная студентка, которая имела неосторожность попасть под руку богатому самодуру. И теперь, чтобы не быть отчисленной из университета, обязана до конца семестра притворяться его девушкой. Вот только моё сердце не железное…

Злата

Задумчиво глядела, как танцуют занавески на окне, испытывая легкую грусть по прошедшему лету. Уже завтра первое сентября. И впервые за несколько часов до официального наступления осени я находилась за тысячи километров от дома. Одна. В комнате общежития МГУ.

Сидела на широком подоконнике, пребывая в состоянии какого-то необъяснимого будоражащего предвкушения жизни в столице. Впереди полная свобода и неизвестность. Осознание этого вызывало в груди щемящий трепет.

Дверь громко хлопнула, заставив обернуться.

— Златка, привет. А я думала, ты уже на работу ускакала.

Карина — моя соседка по комнате — заразительно улыбнулась, скидывая с ног туфли на высоченных каблуках.

— Рано еще, — отозвалась я, на всякий случай, бросив взгляд на часы.

— Смотри-ка, что на распродаже урвала! — платиновая блондинка потрясла перед моим лицом ядовито розовым пакетом с лейблом популярного магазина и ловко выудила из него прозрачный клочок ткани, усыпанный пайетками.

— Вау-у-у… — протянула я не слишком убедительно.

— Давно о такой мечтала. Просто отпад! — с придыханием резюмировала Карина.

— Да, здорово. А что это?! — всё-таки не выдержала и поинтересовалась я.

— Мини юбка. Что же ещё?. Жаль, пришлось отвалить за неё последние деньги… Мать сказала, переведёт только через неделю. Как думаешь, удастся продержаться семь дней на «Ролтоне»? — аккуратная бровь студентки поползла вверх, а густо подведенные блестящей подводкой глаза вопросительно сузились.

— У меня у самой сегодня на завтрак «Доширак», — неловко рассмеялась, стараясь заглушить урчание голодного желудка — в целях экономии пришлось пожертвовать обедом.

Первая неделя в Москве подходила к концу вместе с деньгами, оставленными родителями. Я приехала в столицу из небольшого города и не могла даже представить, что здесь такие цены. Мама только несколько дней назад перечислила на карту тысячу рублей, и она уже испарилась с какой-то межгалактической скоростью. К счастью, родная тетя, которая много лет жила в Москве, нашла мне подработку: она состояла в агентстве по подбору домашнего персонала и предложила поработать официанткой на празднике каких-то толстосумов. От меня требовалось только разносить напитки и доброжелательно улыбаться гостям. Почему нет? Тем более за пять часов топтания на месте обещали аж три тысячи рублей. С этих денег планировала начать откладывать на билет в Большой театр — всегда мечтала своими глазами увидеть русский балет.

— Ладно, потихоньку буду собираться. Ещё доехать туда… Они живут в посёлке Барвиха.

— Ох, прямо в Барвихе?. Обалдеть. — в глазах Карины зашевелились искры неподдельного интереса.

Я проверяла проездной на метро, когда соседка взволнованно добавила.

— Кстати, о небожителях… Сегодня узнала, что на нашем потоке будет учиться сын олигарха, представляешь?! — Ну и что с того? У меня Андрюша есть. — Губы сложились в умиротворенную улыбку, стоило только вспомнить о любимом.

— А у меня вот никого, поэтому очень даже интересно познакомиться с ним поближе…

* * *

Два часа спустя

Стояла на кухне огромного дома среди компании девушек в черно-белой униформе, делая вид, что внимательно слушаю инструктаж тёти Жанны. На самом деле мысленно находилась в параллельной вселенной. До сих пор не могла отделаться от шока, вызванного убранством этих хором. Живут же люди. Одна только кухня как пять моих комнат в общежитии, а гостиная — как целый блок.

Посмотрела по сторонам: повсюду расставлены подносы с едой и напитками. Казалось, хватит накормить целую гвардию голодных солдат. Старалась не концентрироваться на столах, ломившихся под тяжестью диковинных закусок, но ничего не выходило: у меня сосало под ложечкой, а коленки предательски дрожали. Так и не успела пообедать, убеждая себя, что на это нет времени.

— Ну что, красавицы, всё поняли? — командирским тоном поинтересовалась тетя Жанна, разглядывая меня с нескрываемым интересом.

— Да, конечно. Чего тут не понять? Разносить закуски и напитки — и так пять часов кряду. Плавали — знаем, — зычно рассмеялась высокая рыжеволосая девушка, на груди которой висел бейдж с именем Лиза. Из всех нас она выделялась особой словоохотливостью.

— Всё верно. Ну, тогда вперед и с песней. А ты, Злата, постой…

Девушки взяли подносы с едой и напитками и, весело переговариваясь, направились к выходу. Из гостиной уже доносились звуки классической музыки, разбавленные голосами гостей.

— Тёть Жан, спасибо за помощь. Не знаю, что бы я без вас делала… — желудок неожиданно свело от голода, и я поморщилась.

— Дождись меня после праздника. Тут неподалёку есть кафешка. Отметим твой переезд в Москву, расскажешь хоть, как у мамки дела, — симпатичная полноватая женщина средних лет сгребла меня в охапку, как будто перед ней стояла не взрослая восемнадцатилетняя студентка, а всё-та же маленькая несмышлёная племянница.

— Мне нужно успеть на последнюю электричку, а то застряну… Отсюда же потом не уедешь. Может, лучше на неделе где-нибудь в городе пересечемся?

— Ну, как хочешь. Ладно, беги работай. Смотри, не напортачь! Я за тебя поручилась!

Я быстро кивнула и, подхватив один из подносов с напитками, поспешила вслед за остальными. Миновав длинный белоснежный холл, прошла в гостиную, которая больше напоминала бальный зал какого-нибудь средневекового дворца: на полу натёртый до блеска художественный паркет, идеально ровные стены украшают десятки картин, а массивные шкафы ломятся от избытка фарфоровых ваз и статуэток. В одном из углов просторного помещения за белоснежным роялем сидел пианист, лицо которого показалось подозрительно знакомым. Раньше мы с мамой видели такие интерьеры только в сериалах по телеканалу «Россия», а теперь я сама находилась среди достопочтенной московской публики. Вот так метаморфозы.

Тетя Жанна так и не смогла внятно ответить на вопрос, по какому поводу сегодняшний праздник. «Последний день лета» — равнодушно покачала она головой с видом человека, который за годы жизни в столице уже ничему не удивляется. Правду говорят — у богатых свои причуды…

— Эй, официанточка, телефончик дашь? Может, повеселимся вечерком?

Я громко ахнула, выныривая из водоворота мыслей, ощутив чью-то ладонь у себя на заднице. Как ошпаренная отскочила от грузного краснолицего мужика в белоснежной рубашке, от пота липнувшей к животу. Растворившись в толпе гостей, я скривилась от отвращения. О таком тётя Жанна не предупреждала… Поймала на себе еще парочку оценивающих бесстыдных взглядов представителей мужского пола, и настроение окончательно испортилось. Они смотрели на нас с девчонками, как на людей второго сорта, призванных исполнять все их прихоти. Когда мой поднос опустел, с облегчением вернулась обратно в кухню.

— Злата, марш сюда! Помоги напихать побольше креветок. Ну же! — дёрнула меня за локоть одна из официанток, задирая черный подол униформы.

— Что ты делаешь?. — брови взметнулись вверх, пока я удивленно вертела головой по сторонам, пытаясь разобраться в происходящем.

Лиза — самая бойкая из нас — стояла посреди кухни с полуголой задницей, а две другие девушки с напряженными лицами караулили на входе.

— Вечеринка благотворительная. Должно же и нам что-то с неё перепасть, кроме жалких грошей. Всё равно завтра этими деликатесами накормят рублевских бомжей, поэтому мы подстраховались…

Девчонки как по команде задрали юбки, и я ахнула, увидев зафиксированные на их бедрах пакетики.

— Ого!

— Вот тебе и ого! — снисходительно улыбнулась Лиза. — Студентка?

— Да.

— В общаге живешь?

— Ага…

— Ну, вот и порадуй своих. Всё равно половина еды с этой вечеринки пойдёт на помойку. Пакет дать?.

— А камер тут нет? Вдруг кто-то увидит… — неуверенно пробормотала, переминаясь с ноги на ногу.

— Тут нет — хозяева нормальные. Работаю в этом доме уже третий раз. Никто не шмонает на выходе. А вот в соседнем живёт нефтяник — там да, козлы жадные, везде камеры понатыкали, даже в сортире. — Лиза едко рассмеялась, поправляя подол платья, так как в коридоре послышались глухие шаги.

— Та-а-а-к, девочки, что тут у нас за сборище? Ну-ка все по местам! Живее!

Не говоря ни слова, я взяла поднос с напитками и под внимательным взглядом тети Жанны выпорхнула обратно в зал. В глазах начало темнеть, а голова закружилась. Не хватало ещё свалиться в голодный обморок! Столько усилий коту под хвост! Теперь уже жалела, что не поела перед уходом. Уже порядком подвыпившая публика за считанные минуты расхватала новую порцию алкоголя, и я с облегчением снова вернулась в кухню…

* * *

Праздник подходил к концу, а столы всё ещё ломились от еды. Под нарастающий шум в ушах обессиленно рухнула на стул. Со всех сторон мне подмигивали подносы, до краев заполненные мраморным мясом, морепродуктами, экзотическими фруктами и всевозможными десертами. Боже правый!

И тут я не выдержала. Схватила свою сумку, сиротливо болтавшуюся на спинке стула, оторвала пару целлофановых пакетов и начала решительно запихивать туда мясную нарезку. Они ведь всё равно это выкинут, а так мы с Кариной устроим пир на весь мир. Ещё и девчонок из соседнего блока позовём.

Да здравствует благотворительность!

Внутренности сковало от подступающего к горлу отвращения. Что бы сказала мама, если бы стала свидетельницей этой позорной картины?. Её дочь — золотая медалистка и многократная победительница всевозможных литературных конкурсов — крадет еду из фешенебельного особняка…

— Нет, Злата, ты не такая… — надломленным голосом пробурчала себе под нос, отодвигая пакет с мясной нарезкой в сторону.

Все равно потом буду жалеть. Нет. Нет. И еще раз нет.

В это мгновение взгляд остановился на баночке с красной икрой, и я ощутила, как во рту скапливается слюна. Боже! Наша семья позволяла себе эту роскошь раз в год на новогодний стол. Мама за полтора месяца договаривалась с торгашкой на рынке, чтобы купить подешевле. А тут их стояло штук пятьдесят! Открытых. И никому дела нет…

Моя рука опередила предупреждающий сигнал мозга. Одно движение пальцами — и, предварительно закрутив крышку, я опустила баночку с деликатесом в свою видавшую виды сумку.

Вдруг за спиной раздался странный хруст. Резко обернулась, подняла голову и встретилась взглядом с одним из гостей. Мало того, что он на две головы выше и довольно широк в плечах, так ещё и удерживал в руках направленный на меня телефон…

Улыбаясь самой токсичной улыбкой из всех, что мне доводилось видеть, парень задумчиво спросил:

— Неужели мама в детстве не учила, что воровать нехорошо? — он говорил вкрадчивым бархатистым голосом, источавшим мёд, но серо-гранитные глаза, почти скрытые под густыми ресницами, оставались холодными.

— Но я… — рот приоткрылся, а в горле застрял крик ужаса.

— Ну-ка открой сумку. Живо!

— Но…

Незнакомец вытряхнул на стол содержимое потрепанного рюкзачка из кожзама, угрожающе подытожив.

— Так-так-так, дамы и господа, воровка поймана с поличным. Посмотрите-ка на неё! — с этими словами рассмеялся мне в лицо, не переставая снимать происходящее на камеру навороченного гаджета.

Внутри похолодело. А затем окончательно замерзло и разбилось на миллион ледяных осколков. Глаза жгло от подступающих слёз.

— Да ладно, расслабься. Ничего страшного… — вдруг произнёс с убаюкивающей интонацией в голосе, и на мгновение от сердца немного отлегло.

Он похож на цыгана. На голове густая шапка кофейно-черных вьющихся волос. Подбородок и скулы заросли щетиной. Сбоку в губе кольцо. Точно такое же кольцо у него в ухе. Не могла определить точно возраст: этот парень сочетал в себе озорство мальчишки и уверенность состоявшегося мужчины.

— Мне можно уйти? — протянула свистящим шепотом.

— Давно пора… — лениво ответил, с ног до головы обдавая меня магнетическим взглядом светло-серых глаз.

— Правда? — переспросила, всё еще не веря своим ушам.

— Конечно. Встречаемся через пару минут в моей спальне. Второй этаж, крайняя дверь слева… — повелительно изрёк брюнет, будто он — центр всего мироздания.

— Что-о? — сердце забилось чаще, а ноги стали ватными.

ЧТО?!

Глядела на него во все глаза, до сих пор сжимая в руке эту злополучную банку икры. Когда-нибудь буду есть её ложками и вспоминать всё это как страшный сон, а пока…двухметровый широкоплечий урод смотрел на меня, чуть ли не облизываясь.

Я потеряла способность говорить.

— Расслабься. Надолго не задержку. Голова до сих пор трещит из-за сотряса, так что пойдём по простой схеме. — Цыганский барон равнодушно пожал плечами.

От взгляда, которым он на меня смотрел, запылали щеки. Незнакомец выглядел как бесноватый: в глазах нездоровый блеск, волосы топорщились. Для полноты картины не хватало только хвоста, рогов и копыт. А ещё от этого парня веяло чем-то разрушительным. Будто всё, к чему он прикасался, превращалось в пепел. От него пахло хаосом.

— Но… — я запнулась, медленно сглотнув. Всё еще надеялась, что он шутит.

— Хотя ты в моем вкусе. Расстегни пуговицы на платье, хочу посмотреть грудь… — Придурок сально улыбнулся, проведя языком по нижней губе. Я приросла к месту. Шумно дышала, боялась грохнуться в обморок. — Ладно, пойдем. Оценю твои прелести наверху, — небрежно бросил, будто то, чем он предлагал заняться — нечто само собой разумеющееся. — Отработаешь — уйдешь. Говорю же, надолго не задержку.

— Что? — потрясенно повторила, силясь не разреветься. Похоже, он и не думал шутить.

— Да пойдём-пойдем. Я ведь не кусаюсь. Хотя… — тут же осёкся, расплываясь в самодовольной улыбке. — Если будешь плохо себя вести… — Его белоснежные зубы оскалились.

— Я никуда с тобой… Мне домой надо, мне…

— Может, ты не в курсе, но в случае кражи более чем на тысячу рублей, виновнику грозит штраф до восьмидесяти тысяч или исправительные работы. Знаешь, сколько в «Глобус Гурмэ» стоит эта баночка икры? Даже страшно сказать. Ну что, в полицию или в мою спальню? Решать только тебе…

— Если я… — голос мученически дрогнул. Сделав усилие, потерянно повторила: — Если я поднимусь в твою спальню… ты сотрешь запись и отпустишь меня домой?

— А вот это уже разговор по существу! — ободряюще произнес подлец. — Будешь пай девочкой и порадуешь папку, даже хорошим вином угощу. Спорим, ты такое никогда не пробовала? — Шантажист попытался взять меня за руку, но я отпрянула.

— Вино… хорошее… — прошептала побелевшими от страха губами, отступая при каждом его шаге ко мне.

— Ага. Из сорта пино менье. Слышала о таком?

— Н-нет… — пробормотала, опуская ресницы.

— Это сорт винограда, используемый для производства красных вин. Отличительная особенность — терпкое послевкусие. Пино МЕНЬЕ, слышишь? — развязно хохотнул, приблизившись ещё на шаг и приперев меня спиной к кухонному шкафу.

Отступать было некуда. Одной рукой цыган вцепился в мое запястье, а другой потянулся к открытой бутылке вина на столе.

— Попробуй. Только хорошенько оближи горлышко… — выдал низким гортанным голосом заправского сутенера, и меня чуть не вырвало.

Пылкий взгляд выразительных гранитных глаз приземлился на мои губы. Поёжилась, нехотя вдыхая запах резкого мужского одеколона, исходящий от него.

— Ну, хорошо. Я сделаю глоток… — вдруг произнесла с вызовом, ожидая его реакции, как смертного приговора.

Незнакомец рассмеялся. От гулкого раскатистого смеха мышцы на мощной груди задрожали. Только тут обратила внимание, что черная футболка парня едва прикрывает живот, а короткие рукава натянулись под натиском накаченных предплечий.

Сердце пронзил новый укол страха. При желании он мог сделать со мной всё, что угодно…

— Пино менье, говоришь? — прошептала взволнованным голосом, поднеся горлышко дурацкой бутылки ко рту, изо всех сил стараясь, чтобы это выглядело эротично.

Темные брови цыгана сошлись вместе. Вспышка в его гранитных глазах сменилась чем-то демоническим. Мне показалось, или из-под вьющейся шапки жёстких темно-кофейных волос начали проклёвываться рога? Похоже, у меня галлюцинации…

Провела прохладным стеклом по губам, ощутив, что от страха вот-вот расплавятся коленки. Когда кадык на крепкой шее дрогнул, а зрачки стали шире, неожиданно сделала резкий выпад рукой, выплескивая кроваво-красное содержимое ему прямо в лицо.

— Да чтоб ты им подавился, урод!

Я сломя голову понеслась к двери для обслуживающего персонала, услышав приближающиеся из холла шаги.

Завтра первое сентября. Первый день моей новой жизни и, кажется, я только что всё испортила…