Ошибка

Эль Кеннеди, 2015

Если ты звезда хоккейной команды колледжа с крышесносным рельефом мускулатуры и очаровывающей улыбкой, кто может устоять? Однако не каждая, оказывается, мечтает стать очередной «хоккейной зайкой», и неотразимый Джон Логан попадается на крючок. Эль Кеннеди – автор более пятидесяти романов, которые не раз включались в список бестселлеров The New York Times и становились выбором читателей журнала Romantic Times. Продолжение романа «Сделка» «Еще больше горячих хоккеистов, эмоциональных качелей и сердечного жара!» – Romantic Times

Глава 6

Грейс

Когда я захожу в «Кофе-Хат», папы еще нет, поэтому я заказываю себе зеленый чай и нахожу нам два уютных местечка в углу. Субботнее утро, и в кофейне пусто. Что-то мне подсказывает, что большинство людей сейчас борются с похмельем после пятничной ночи.

Когда я усаживаюсь в плюшевое кресло, над дверью звенит колокольчик и входит мой отец. На нем неизменный коричневый пиджак и накрахмаленные брюки цвета хаки — этот его наряд моя мама называет «а-ля серьезный профессор».

— Привет, милая, — машет он мне. — Погоди, я возьму себе кофе.

Через минуту папа присоединяется ко мне за нашим столиком в углу, и вид у него более изможденный, чем обычно.

— Прости, что опоздал. Я зашел в кабинет, чтобы взять кое-какие бумаги, и там меня перехватила одна студентка. Хотела обсудить свою курсовую работу.

— Все нормально. Я сама только что пришла. — Я открываю крышку своего стакана, и пар поднимается мне в лицо. Подув на горячую жидкость, я делаю быстрый глоток. — Как прошла неделя?

— В суматохе. Я засомневался в качестве сданных работ, так что добавил себе рабочих часов, чтобы студенты могли задать вопросы по экзаменационному материалу. Каждый день оставался в университете до десяти вечера.

Я хмурюсь:

— Ты ведь в курсе, что у тебя есть ассистент? Он не может помочь?

— Может, но ты же знаешь, что мне нравится работать с моими студентами.

Да, я это знаю и уверена: именно поэтому все папины студенты так сильно его любят. Он преподает молекулярную биологию в магистратуре Брайара — курс, который, по идее, вряд ли может вызвать особый интерес у студентов. И тем не менее, чтобы записаться на занятия, выстраивается целая очередь. За эти годы мне не раз довелось побывать на его лекциях, и, должна признаться, у него получается превратить ужасно скучный материал в нечто увлекательное.

Папа делает глоток кофе, глядя на меня поверх стаканчика:

— Значит, так, я зарезервировал нам столик в «Ферро», на шесть тридцать в пятницу. Это подходит имениннице?

Я закатываю глаза. Я очень не люблю дни рождения. Мне достаточно скромного празднования, или — самое идеальное — лучше вообще обойтись без него, но моя мама — монстр дней рождения. Вечеринки-сюрпризы, подарки-розыгрыши, поющие официанты в ресторанах… она может обречь вас на невиданное количество всевозможных мучений. По-моему, она получала удовольствие оттого, что ставила свою единственную дочь в неловкое положение. Но после того как три года назад мама переехала в Париж и я больше не могу проводить свои дни рождения с ней, она взвалила обязанности по моему унижению на моего отца.

— Именинница согласна только в том случае, если ты пообещаешь, что ей никто не будет петь.

Папа приходит в ужас:

— Господи, ты думаешь, я смог бы это выдержать?! Ни за что, милая. Мы просто вкусно и спокойно поужинаем, а когда ты будешь потом говорить об этом вечере со своей мамой, то можешь сказать ей, что у нашего столика тебе пел целый ансамбль мариачи^[6].

— Договорились.

— Точно ничего страшного, что мы не поужинаем в твой настоящий день рождения? Если ты хочешь отпраздновать в среду, то я могу отменить дополнительные часы.

— В пятницу будет отлично, — убеждаю я папу.

— Ну и славно, значит, определились. О, и вчера я снова говорил с твоей мамой, — добавляет он. — Она спрашивала, не передумала ли ты перенести свой приезд на май. Она была бы рада, если бы ты приехала на три месяца вместо двух.

Я медлю в нерешительности. Мне очень хочется поехать к маме этим летом — но на три месяца? Даже два — это уже много, и именно поэтому я настояла на том, чтобы вернуться в первую неделю августа, хотя занятия не начнутся до сентября. Не поймите меня неправильно, я обожаю свою маму. Она веселая и непосредственная, и такая энергичная и воодушевляющая, что создается впечатление, будто с тобой постоянно находится твоя собственная группа поддержки, размахивающая своими помпонами. Но еще она очень… утомительная. Мама словно маленькая девочка в теле взрослой женщины, которая следует каждому своему порыву, не думая о последствиях.

— Можно, я подумаю? — прошу я. — Мне нужно решить, хватит ли мне энергии, чтобы поспеть за ней.

Папа усмехается:

— Мы оба знаем, что ответ «нет». Ни у кого не хватит энергии, чтобы угнаться за твоей мамой, милая.

У него точно не хватило, но, к счастью, их развод состоялся по исключительно обоюдному согласию. Мне кажется, что, когда мама сообщила папе, что хочет развестись, он скорее испытал облегчение, нежели расстроился. А когда она решила переехать в Париж, чтобы «найти себя» и «вновь воссоединиться со своим искусством», он лишь поддержал ее в этом.

— Я дам тебе знать на выходных, хорошо? — Я тянусь за стаканом с чаем, но моя рука замирает, когда колокольчик звенит снова.

Входит темноволосый парень в свитере хоккейной команды Брайара, и на мгновение мое сердце останавливается, потому что мне кажется, это Логан.

Но нет. Это кто-то другой. Ниже ростом, массивнее и не настолько потрясающе красивый.

По мне прокатывается волна разочарования, но я отгоняю ее. Даже если бы в эту дверь вошел Логан, что бы произошло? Он бы подошел и поцеловал меня? Попросил пойти с ним на свидание?

Ну коне-е-ечно. Прошлым вечером я подарила парню оргазм, а он не задержался даже на столько, чтобы поцеловать меня на прощание. Так что придется смириться с фактом: я просто еще одна девушка в длинном списке завоеваний Джона Логана.

И честно? Меня это вполне устраивает. Каким бы невпечатляющим это ни было, но быть, э-э-э… завоеванной Логаном — без сомнения, главное событие моего первого курса.

* * *

Логан

— Девушка когда-нибудь имитировала оргазм с тобой? — вырывается у меня. Сейчас утро понедельника, восемь часов, и я нервно постукиваю пальцами по кухонной столешнице, глядя на своего соседа.

Дин направляется к холодильнику, но останавливается так резко, что если бы сейчас на нем были коньки, то мне в лицо полетели бы кусочки льда.

— Прости, не расслышал. Что ты сказал?

Его лицо излучает полную невинность, и только когда я повторяю ему сказанное, понимаю, что он меня обдурил. Дин сгибается пополам, и по его лицу текут искренние слезы, в то время как его тело сотрясается от смеха.

— Я все понял с первого раза, — сквозь смех выдыхает он. — Просто хотел услышать, как ты спросишь это снова… о, черт… мне кажется, я сейчас обоссусь… — И из него вырывается новый приступ раскатистого гогота. — Ты трахнул девчонку, и она сымитировала оргазм?

Я так сильно стискиваю зубы, что даже больно. Что, скажите на милость, заставило меня решить, что довериться Дину — хорошая идея?

— Нет, — бурчу я.

Друг все еще ржет как припадочный:

— А как ты узнал, что она сымитировала? Она сказала тебе после? О боже, прошу, скажи «да»!

Я пялюсь в свою кружку с кофе:

— Она мне ничего не говорила. У меня просто такое ощущение, понял?

Дин открывает холодильник и вынимает картонную упаковку с апельсиновым соком, продолжая посмеиваться себе под нос:

— Это просто бесподобно. Один из самых известных бабников университета не смог заставить девушку кончить. Ты сейчас официально дал мне повод стебать тебя годами.

М-да, так и есть. Никто никогда не говорил, что я умный.

И почему, черт побери, я так зациклился на этом? Все выходные я боролся с искушением увидеть Грейс. Я силой заставил себя готовиться к экзаменам. Я шесть часов играл с Таком в Ice Pro. Я даже убрался у себя в комнате и постирал одежду.

А сегодня утром открыл глаза и понял — я так больше не могу.

У меня талант, черт побери. Женщины знают, что после секса с Джоном Логаном уйдут с блаженной улыбкой на лице, и меня сводит с ума мысль о том, что Грейс осталась неудовлетворенной. Это грызло меня несколько дней. Дней, будь я проклят!

А знаете что? Да пошло оно все! У меня нет номера ее телефона, но я знаю, где она живет. А ведь я не смогу сегодня ни на чем сконцентрироваться, пока не исправлю это жуткую ситуацию.

Оставить девушку изнывать от желания — это не просто позорно. Это неприемлемо.

* * *

И вот через полчаса я стою напротив двери Грейс.

Появиться в общежитии девушки в половине девятого утра, должно быть, не лучший способ завоевать ее расположение, но мое глупое эго не позволяет мне уйти, и я, сделав вдох, стучу в дверь.

Через секунду мне открывает Грейс.

В одном лишь халате.

Ее глаза изумленно расширяются, когда она видит меня, а ее приветствие похоже на писк:

— Привет.

Проглотив ком в горле, я изо всех сил стараюсь не думать о том, что, скорее всего, под халатом она голая. Белая махровая ткань доходит до колен, пояс туго затянут вокруг талии, но верх чуть распахнулся, открывая моему взору зону декольте.

— Привет. — Мой голос звучит сипло, и я откашливаюсь. — Могу я войти?

— Гм. Конечно.

Грейс закрывает за мной дверь, затем разворачивается, и на ее губах играет смущенная улыбка:

— У меня не очень много времени. Через час начинается последний семинар по психологии, так что мне нужно одеваться — предстоит длинная дорога пешком через весь кампус.

— Ничего. У меня тоже не так много времени. Мой семинар начинается через полчаса. — Я засовываю руки в карманы, чтобы справиться с волнением. Я дико нервничаю, и понятия не имею почему. Раньше у меня никогда не возникало проблем при разговоре с девушками.

— Что случилось? — Грейс невозмутимо поправляет халат, словно осознав, что он вот-вот распахнется полностью.

— Ты ведь не кончила, да? — Вопрос слетает с моего языка прежде, чем я успеваю остановиться.

— Кончила что… — Она умолкает, а когда понимает, о чем речь, то заливается краской. — О. Ты имеешь в виду…

Я стискиваю зубы и киваю.

— Ну… нет, — признается она. — Не кончила.

Я старательно пытаюсь сохранять нейтральное выражение:

— Тогда почему сказала мне совсем другое?

— Не знаю. — Грейс вздыхает. — Ты уже кончил. И, думаю, мне не хотелось уязвить твое эго или еще что. Недавно я читала статью о том, как чувствительно мужчины воспринимают такие вещи. Что если женщина не достигает оргазма, это провоцирует возникновение у них чувства собственной неполноценности. Но ты знал, что около десяти процентов женщин вообще не испытывают оргазма во время сексуального акта? А значит, если исходить из этой статистики, мужчины на самом деле не должны чувствовать себя…

— Ты снова болтаешь.

На ее лице появляется виноватое выражение:

— Прости.

— Я не возражаю. Наоборот, даже рад, что ты волновалась о моем эго. — Я ухмыляюсь. — Это даже хорошо.

Она, похоже, ошарашена:

— Почему?

— Потому что все это время я только и думал о том, что не заставил тебя кончить. — Я пожимаю плечами. — И как сильно хочу это изменить.

Примечания

6

Жанр мексиканской музыки.