Под влиянием

Элли Крюгер, 2023

"И внушает только страхтайна, скрытая в горах…"Маленький городок на Аляске охватывает волна загадочных исчезновений детей. Местные жители, попав под воздействие страшных сил, сталкиваются с отражением их темных душ. Юная Лиззи пытается вырваться из кошмара, поглотившего ее брата и мать, но сможет ли она противостоять всеобщему безумию…?

ПРИКЛЮЧЕНИЕ

1.

Джо Паркер считал себя самым крутым перцем в старшей школе. В 16 лет природа одарила его светлыми кудрями, которые он носил по плечи, серыми глазами и ровным прикусом в придачу с бледной кожей, не затронутой юношескими прыщами. А потому девчонки считали его симпатичным. Он носил джинсы клеш, облегающие задницу, майку с надписью Deep Purple и черную кожанку; водил отцовский красный мустанг, а тачки, как известно, это быстрый путь к третьей базе. Джо неплохо играл в баскетбол, но главное его достоинство было в том, что он мог выпить залпом 3 банки пива без какой-либо отрыжки, за это его прозвали МегаДжо.

Крутому парню полагалась крутая девчонка. Этим летом он встречался с Лиззи Смит. Как-то раз на одной пьянке они с «Беном-хреном» поспорили, что Джо не сможет уложить ее в постель, и он зарекся, что сделает это до конца лета. Она была из твердых орешков, не из тех, кто дает за поход в кино или возможность прокатиться с ветерком. Однако так было даже интереснее. Бен утверждал, что трахнул ее еще зимой, но все знали, что он вечный девственник и законченный врун. Пока, впрочем, у Джо тоже не выходило снять с нее трусики, но это был лишь вопрос времени. Конечно же, Лиз была без ума от него. Как могло быть иначе?

Эта пятница все изменит. Лето выдалось жарким, и они запланировали поездку к озеру Дьюи. Немного веселья, чуть-чуть пива, может, они даже искупаются разок или два, а ночью лягут в одну палатку и займутся делом. Если, разумеется, Лиззи поедет. После исчезновения младшенького мамаша Смит никуда ее не выпускает. Но он все время звонит ей по телефону и говорит что-то вроде «не раскисай», «все будет хорошо», «мелкий найдется». Так делают хорошие парни. А он был одним из таких, не иначе.

***

Лиззи готовила ужин, и пока вода в кастрюле закипала, она решила загрузить стиральную машину. Проходя через гостиную, она старалась не смотреть на мать и искренне надеялась, что та с ней не заговорит. Каждый раз, когда Оливия открывала рот, из него извергался поток претензий. Лиззи она напоминала кошку, отрыгивающую колтун шерсти. Вот кошка падает на ковер, у нее начинаются спазмы, она вся трясется и наконец вываливает нечто вонючее, мерзкое и склизкое. А потом смотрит на тебя выжидающе, когда ты это уберешь.

Оливия каждый день сидела на диване в одной и той же позе: скрестив руки на коленях, голова повернута в сторону окна. Весь ее образ выражал глубокую скорбь, она как будто носила траур, не нося его. Иногда Лиззи хотелось кричать: «Он не умер! Хватит вести себя так, словно его нет в живых!». А ее мать словно застыла во времени. Она почти не шевелилась и не разговаривала, но стоило Лиззи пройти мимо, и, если ее лицо при этом не было достаточно грустным, Оливия упрекала ее в безразличии к брату или равнодушии к ней самой.

— Как ты можешь сидеть здесь и заниматься своими делами? Я не понимаю, в кого ты выросла такая холодная и грубая. У тебя нет сердца, Лиззи.

Однако Лиззи стойко сносила ее оскорбления. Она взяла на себя все обязанности по дому, включая готовку, стирку, уборку, уход за пожилым Максом и стрижку газона. Выходить ей разрешалось только во двор в дневное время. А когда она позволяла себе прилечь на траву и расслабиться, слушая музыку или читая книгу, мать появлялась у окна и стучала в него. Ее не было слышно, но по губам ясно читалось: «У тебя нет сердца, Лиззи». Она не могла больше обратиться к дочери, не критикуя ее. Лиззи была для нее виновата уже в том, что оставалась живой и здоровой, пока ее брат «неизвестно где». Никто не имел права продолжать жить, пока мальчик не вернется домой. Лиззи старалась не разговаривать с ней и лишний раз не попадаться на глаза, но когда Оливия не сидела на диване в привычной позе, она пыталась контролировать каждый шаг дочери, надеясь найти подтверждение ее безразличия. Она подкрадывалась со спины, наблюдала из-за угла, притаивалась у окна, подслушивала у двери комнаты, не играет ли музыка, даже контролировала телефонные звонки. Ей хотелось сделать дочь своей тенью: тихой, незаметной, полной скорби. Другое поведение не поощрялось.

У Лиззи совсем не оставалось места, где можно было побыть собой. При матери она носила маску твердости и спокойствия, а ночью позволяла себе плакать в подушку. Она не знала, вернётся ли брат домой, жив ли он вообще, и боялась, что теперь будет пленницей в своей душной тюрьме до скончания века.

Лиззи прошла через комнату и увидела краем глаза, как мать провожает ее взглядом. Она загрузила стиральную машину и собралась вернуться на кухню, чтобы кинуть макароны в воду, но на проходе резко появилась Оливия, и Лиззи еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть от испуга. Мать это заметила и разозлилась.

— Ты ни разу не спросила сегодня, как я себя чувствую.

Это был не вопрос, а утверждение. Ее строгий тон не терпел возражений.

Лиззи смотрела испуганным взглядом, не зная, что сказать. Дорога была отрезана, и она находилась в ловушке. Просто стояла там, боясь посмотреть матери в глаза. Она не понимала, почему ей все время пытаются навязать чувство вины за то, что Ричи пропал. Она ведь ничего плохого не сделала. Но у Оливии было свое мнение на этот счет. Спустя несколько секунд Лиззи, растерявшись, тихо сказала:

— Мне надо на кухню, я забыла посолить воду.

Оливия была выше всего на несколько сантиметров, но сейчас она казалась огромной и безобразной, как большая обезьяна, сбежавшая из зоопарка и готовая атаковать.

— Ты такая же черствая, как твой отец. С такой же придурью.

Ее цель — уничтожить и растоптать препятствие перед собой, а затем перешагнуть, словно чью-то блевотину.

— Я с тобой разговариваю! Посмотри на меня!

Лиззи попыталась обойти ее, но безуспешно.

— Дрянь! Бессердечная дрянь!

— Хватит, мама, — сказала Лиззи. — Я понимаю, ты расстроена, но не разговаривай так…

— Ох, ты понимаешь! Она понимает! — Оливия развела руками, как будто вокруг них были невидимые зрители.

— Ты могла бы хоть раз подойти ко мне, обнять, сказать: «Мамочка, не плачь». Но ты такая же дуреха, как отец. Вы оба холодны как лед. Вам плевать на всех, кроме себя, — удовлетворенная, она развернулась и вышла в гостиную, а Лиззи вернулась на кухню.

Если я не выйду из дома хотя бы ненадолго, я просто свихнусь. Она невыносима.

Лиззи пообедала и, как всегда, оставила еду на столе, прикрыв полотенцем. Оливия демонстративно не ела, делая вид, что поест, только когда Ричи вернется домой. Продукты, что приносили соседи, она выкидывала не распаковывая, позже проверяя, не подобрала ли их дочь. Но Лиззи знала, что она ест, пока никто не видит, в основном по ночам, надкусывая всего по чуть-чуть и никогда не съедая полностью. Поэтому Лиззи готовила с запасом, позволяя матери играть в эту игру. В конце концов, что она могла сделать? Ей хотелось верить, что полицейские знают свое дело и найдут Ричи живым и здоровым, но надежд на это с каждым днем становилось все меньше. Она даже была согласна, чтобы его обнаружили мертвым. Тогда они смогут похоронить его и оплакать. Иначе этот ад неопределенности будет продолжаться вечно.

Каждый день в одно и то же время ей звонил Джо. В тот момент, как Лиззи брала трубку, слышался щелчок, означающий, что на проводе их трое. Они заранее договорились, что при Оливии будут говорить только общими фразами. А затем, когда мать удалялась в туалет или на кухню, Лиззи быстро набирала номер Джо и в течение нескольких секунд могла рассказать, что действительно чувствует: как ей страшно и как она страдает. Эти пара минут были настоящей отдушиной. Джо хотел помочь ей, он считал, что Лиззи необходимо расслабиться. Поэтому они спланировали, что в эту пятницу после полуночи, когда мать Лиз уснет, она выберется в окно на задний двор, пролезет сквозь дыру в заборе, через которую выбрался Ричи, и сядет к ним в заранее припаркованную машину. Целая ночь на свободе, а затем рано утром ее вернут домой. Никто ничего не заметит. Глоток свежего воздуха — это то, что ей так было нужно сейчас.

Он позвонил в 18:30, как и ожидалось, к звонку сразу же подключилась Оливия.

— Привет, — раздалось на другом конце провода.

— Привет, Джо.

— Как у тебя дела? Есть новости?

— Нет, без перемен, — отвечала Лиззи, игнорируя первую часть вопроса.

— Жаль слышать. Но ты не переживай, все обязательно будет хорошо.

— Спасибо, Джо. А как ты?

— Нормуль. Помыл вот своего мустанга. Дожди сейчас редкость, так что приходится довольно часто браться за тряпку, — он усмехнулся. Лиззи это не понравилось. Скользкая дорожка.

— Ладно, Джо, звони завтра. Я устала, а мне еще надо развесить белье. Голова болит, сегодня лягу пораньше.

— Окей, выспись хорошенько. До завтра.

Она была очень рада, что в этот раз он не усмехнулся. Связь оборвалась. Лиззи стала прислушиваться и ждать. Мать все не уходила. Тогда она пошла доставать белье из машинки, и лишь после этого мать сдвинулась с места и пошла в туалет. Лиззи воспользовалась моментом и быстро набрала Джо. Один гудок, два. Она начала нервничать. Наконец он взял трубку.

— Алооооу.

— Это я.

— Да, мой световой лучик. Как ты сегодня? — его тон был явно флиртующим.

— Готова свихнуться в любой момент. Сегодня все в силе?

— Да. В полночь я, Бен и Нэнси будем около твоего дома.

— Лучше немного позже. Мама сейчас поздно ложится. Давай в половину первого.

Она знала, что до полуночи мать тайком смотрит телевизор, поэтому никогда не выходила из комнаты, пока та еще не спала, даже если очень надо было.

— Ничего, мы подождем.

Лиззи услышала звук смыва унитаза, мать включила кран с водой.

— Мне пора. Люблю тебя. До встречи.

— До встречи, моя Лиииииз.

Она быстро повесила трубку и побежала развешивать белье. Оливия подошла к ней почти вплотную и, ничего не сказав, отправилась на диван. Лиззи предвкушала свободу и позволила себе легкую улыбку, пока никто ее не видит. Всего одну, но полную надежды.

2.

Джо Паркер набросал в машину вещей в дорогу: палатки, спальные мешки, несколько бутылок пива, зефир, керосин и прочее. В общем, «затарился по полной», как сказал бы Бен-хрен. Бен был его лучшим другом, что удивляло других ребят, так как по сравнению с уверенным Джо тот был очень зажат и несуразен. Однако они были приятелями с самого детства, «на одной волне», как говорил всем Джо, который безусловно являлся главным двигателем в их отношениях. И никто не был удивлен, когда Лиззи бросила Бена, чтобы встречаться с его другом. Бен не показывал, как сильно была задета его гордость, но теперь он встречался с Нэнси Купер, симпатичной 16-летней брюнеткой с короткими кудрями, и это более не имело значения.

Ночь обещает быть горячей, думал Джо. Погода все еще теплая, хотя уже вечереет, а если кто-то из девчонок все же замерзнет, они с удовольствием согреют их в своих спальных мешках. Все должно быть идеально. И ничто не сможет им помешать.

Он вошел в дом, на цыпочках пробираясь мимо дедовской комнаты, из которой смердело могильным запахом, чтобы позвонить Лиззи, как полагалось хорошему парню. Затем он собрался пойти к приятелю, у которого якобы должен был ночевать, но по дороге его остановил отец. Карл Паркер держал в руке бутыль пива, и при желании мог поставить ее на свое пузо, не боясь, что она упадет. Пятидневная седая щетина придавала ему угрожающий вид, а порванная майка давала понять, как давно в этом доме не было женщины. Мать Джо, будучи алкоголичкой, умерла много лет назад.

— Куда ты намылился? — спросил отец, выпячивая живот.

— К Бен-хр… Бену Джонсону. Я же тебе говорил, что останусь сегодня у него.

Отец переменился в лице, усмехнулся.

— Что ты заливаааешь! Девок, небось, идете иметь, — затем добавил: — Мой пацан весь в меня. Такой же жигало.

Глядя на его гнилые зубы, сын с трудом мог в это поверить. Он собрался выйти, но Карл преградил путь.

— Не так быстро. Зайди к деду, ему нужно сменить утку.

У Джо прошел холодок по спине.

— Пап, я заходил утром.

— Из комнаты старика смердит мочой. И проверь не обосрался ли он, — приказным тоном отрезал отец.

Джо собрал волю в кулак и направился к комнате деда. Он страдал деменцией и уже 4 года был в лежачем положении после перенесенного инсульта. Джо ненавидел его. Он терпеть не мог заходить в эту вонючую комнату, слышать его сраную речь, хотя тот давно не мог узнать внука. «Почему же ты никак не сдохнешь?» — Джо постоянно задавался этим вопросом. Но смерть не хотела забирать такое дерьмо, как Фрэнк Паркер; она скорее возьмет молодых и здоровых, добрых и полных надежд. Джо готов был поспорить, что будь смерть человеком, она бы воплотилась в его деда: мерзкое, старое, злобное, вонючее говно.

Он вошел в комнату, в нос ударил запах мочи и кала. На кровати лежало нечто бледное и сморщенное, покрытое язвами и пролежнями.

— Джжжжооооооо… — донесся слабый склизкий голос, словно забитый водопровод.

— Джжжжжжжо…

Он удивился, откуда только в этом теле находятся силы, чтобы произнести хоть что-то.

— Я здесь, дед. Ты опять обосрался, грязный старикан?

— Джжжооооо… как ты… говоришь с отцом… мерзкий… мальчишка, — каждое слово давалось ему с трудом. Приходилось делать паузы и хватать ртом воздух. На губах оставался белый налет, слюни стекали на давно не стиранную наволочку.

— Джжж…

— Заткнись. К счастью, я не твой сын. Не произноси ни единого блядского слова, пока я выскребываю из-под тебя говно.

Джо приподнял простынь и увидел, что под стариком поносная лужа. В этот самый момент дед обмочился, и струйка мочи чуть не угодила в лицо внука. Джо мог бы поклясться, что он сделал это нарочно. Просто потому, что был таким. Он смотрел на сморщенный стариковский стручок и вспоминал, как в детстве дед заставлял его играть с ним. Ему было 12 лет, когда это наконец закончилось. Внезапно он испытал порыв схватить ножницы и искромсать его хер на мелкие кусочки. Истерзать тело, как истерзали его самого изнутри. Отец никогда не заступался за сына, называя его мелким лживым ублюдком, но Джо подозревал, что старик проделывал с ним абсолютно то же самое. Некоторым людям проще жить с закрытыми глазами. За это Джо ненавидел их обоих. Меняя простыни, он думал о том, что придет время, когда поквитается с ними.

Это время всегда приходит. Нужно только подождать.

3.

Лиззи лежала в своей кровати под одеялом. На ней был длинный розовый свитер без воротника и твидовые брюки. Она собрала маленький рюкзак с курткой, полотенцем и пижамой и спрятала его вместе с кедами под кроватью. Уже минула полночь. Она прошлась на цыпочках, выглянула за дверь и увидела свет от телевизора. Мать все еще не спит. Она вернулась в постель и стала ждать. Прошло еще полчаса, но ничего не изменилось. Лиззи стала злиться. Она боялась, что ребята не дождутся и поедут без нее.

Внезапно дверь в комнату слегка приоткрылась, и Лиззи замерла. Оливия подкралась совершенно бесшумно, как профессиональный шпион. От неожиданности Лиззи чуть было не задрожала, но сдержалась и ни разу не пошевелилась. Одеяло было натянуто до подбородка. Спустя несколько секунд дверь закрылась. Лиззи тревожно выдохнула. Она не могла себе представить, как сумеет пробраться незамеченной мимо этой женщины, глядящей во всевидящее око.

Спустя еще 25 минут она решила, что больше не может ждать и нужно рискнуть. Аккуратно поднявшись с постели, стараясь не скрипеть, Лиззи обулась, взяла рюкзак и распахнула окно. Свежий прохладный воздух пьяняще ударил в голову. Высоко в небе светила луна, которая так и пророчила свершиться какому-нибудь приключению. Лиззи почувствовала прилив сил. Ей захотелось ощутить себя свободной летящей девчонкой, совершать глупости, бежать против ветра и плавать нагишом под слепящей луной.

Она осторожно выбралась через окно и оказалась во дворе. Комната матери была соседней, поэтому действовать нужно было быстро и очень тихо. Лиззи шла по мягкой траве к будке, надеясь не разбудить и не напугать Макса, затем оглянулась и проверила, не выглядывает ли мать из-за штор. Почувствовав что-то, пес слегка заскулил. Это был слабый писк щеночка, которого обидели. У Лиззи сердце ушло в пятки.

— Тшшшшш, — зашипела она на собаку.

Нужно поторопиться.

Она зашла за будку и нащупала поломанный забор. Сначала протолкнула рюкзак, затем последний раз обернулась и, поняв, что никто за ней не следит, стала вылазить на улицу. Отверстие было слишком узким, но Лиззи была стройной. Однако свитер зацепился за деревянный блок и распоролся. Она аккуратно отогнула кусок ткани и вылезла с обратной стороны. Машина стояла напротив и мигала фарами. Довольная Лиззи почувствовала, что судьба ей сегодня улыбается, и молча поблагодарила ее. Она устроилась на переднее сидение автомобиля и поцеловала Джо долгим поцелуем.

— Тише, девочка, вы тут не одни.

Это была Нэнси Купер. Она не нравилась Лиззи. Девчонка, которая кичилась работой родителей. У них был свой магазин товаров для кемпинга, из-за чего Нэнси искренне считала, что заслуживает особого отношения. Она называла себя завидной невестой и постоянно говорила, как все хотят с ней подружиться, чтобы отхватить такой «лакомый кусочек». Конечно же, это было далеко от истины, но, так как теперь она встречалась с Беном, всем приходилось ее терпеть.

— Мы уже решили, что ты не придешь. Собирались вот-вот уехать, — сказал Бен.

— Не слушай его, я бы ждал тут хоть всю ночь, — отпарировал Джо и снова поцеловал Лиз.

— Мама никак не ложилась спать. Я думала, что сойду с ума. Поехали же скорее!

Лиззи не могла надышаться свежестью ночного воздуха. Она смотрела на мимо проплывающие дома, деревья, горные пики вдали. Вот они выехали на трассу и полетели быстрее пули. Ребята все время болтали, на их лицах светились улыбки, а кто-то уже начал пить пиво. В этот момент Лиззи искренне любила Джо Паркера. Он подарил ей свободу, будто чувствуя, как сейчас ей это нужно. Она понимала, что сегодня ляжет с ним в одну палатку. И может, даже в один спальный мешок. Лиззи хотела этого. В конце концов, Джо был таким хорошим и заботливым парнем. В отличие от Бена. Тот совершенно не умел ухаживать за женщинами.

И что только эта сучка Нэнси в нем нашла?

Когда они встречались, он постоянно пытался ее облапать и принудить к сексу. Один раз он так долго уговаривал, что ей пришлось немного потрогать эту его штучку, пока через минуту она не обмякла, как переспелый банан. Интересно, знал ли Джо, что это произошло в его любимом мустанге? Мальчишки ведь все друг другу рассказывают. Но сегодня ночью она будет по-настоящему с тем, кого любит, кому доверяет и с кем хочет забыться.

Спустя 20 минут они подъехали к озеру, припарковались у тропинки и стали собирать вещи.

— Дальше дороги нет, милая, нужно будет немного пройтись, — сообщил Джо.

Лиззи надела куртку, так как стало еще прохладней. Они шли не спеша вдоль тропы среди леса, пока не увидели озеро. Огромное, сверкающее, как новогодняя елка. Ребята стали располагаться у берега вблизи небольшого холма. Они смеялись, пьянели и танцевали. Бен взял с собой магнитофон и вставил кассету с группой Metallicа. Джо обнял Лиззи и предложил ей пиво. Она взяла бутылку.

— Сегодня вся ночь принадлежит нам, моя Лиззи.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и изо рта у него несло алкоголем.

— Веселишься?

— Стараюсь. Я немного замерзла.

— Тогда пошли со мной.

Джо повел ее танцевать. Некоторое время они все просто пили и веселились. Затем разожгли костер и пожарили зефир. Напротив них через озеро появилось несколько ребят, которые тоже отдыхали. Пару раз они приветственно махнули рукой, а потом перестали обращать внимание. Издалека Лиззи не видела кто это. Возможно, Дэвид Лукас, сын библиотекарши, со своей подружкой, но она не была уверена. Бен и Нэнси взобрались на холм, разделись и стали прыгать в воду.

— Как же, сука, холодно! — кричал Бен.

Наверно, его стручок сейчас сжался, как корнишон. Бедная Нэнси, эта мысль вызывала у Лиззи злорадство.

Джо присоединился к ним, а Лиззи залезла в палатку, так как замерзла. Внутри спального мешка, отогревшись, она задремала. Играющая музыка на фоне, счастливые вопли подростков вызывали желание расслабиться и забыться. Перед ней мелькали образы: снежные вершины гор, с которых скатываются шарики снега. Вот один шар уже превратился в большом ком, несущийся вниз прямо на нее. Лиззи пыталась отойти в сторону, но снежный ком каждый раз менял направление, чтобы попасть ровно в цель. Сейчас он размажет ее по земле… Она почувствовала, как гора завибрировала, от нее стала исходить странная энергия. Волосы, намагнитившись, зашевелились.

— Лиииззииии… — послышался детский голос, катящийся вниз с горы.

— Лииизззззииииии…

— Ричи… — ей хотелось плакать, — это ты?

— Нет, Лиззи, это я. Открой глаза.

Над ней наклонился Джо. С лица стекали капли воды и капали на пол. Он выглядел озабоченным.

— Ты кричала во сне. Я испугался. Ты в порядке?

— Да… извини. Мне снилось, как что-то катится на меня с гор.

— Да, здесь немного потрясло.

— В каком смысле?

— Землю немного пошатывало. И вода пошла рябью. Думаю, небольшое землетрясение. Хорошо, что мы на холме.

— Ого… — только и смогла выдавить Лиззи.

— Да не парься ты.

Немного подождав, он продолжил:

— Слушай, если ты устала, давай немного поспим, а утром я отвезу тебя домой.

— Хорошо, — улыбнулась Лиззи, — давай.

— Я только сбегаю отолью.

— И вытрись. С тебя капает.

Джо отряхнулся, как пес, и капли воды разлетелись по всей палатке. Лиззи отмахивалась и смеялась.

— Эй, ребята, пора заканчивать. Мы ложимся, — Джо обращался к друзьям, которые изображали игру на гитаре.

— Лиззи пора баиньки? — истерически смеялась Нэнси. — А Джо пора потрахушки. Джо пора потрахушки!

— Отвянь! — бросил Джо, оделся и пошел в лес справить малую нужду.

Сначала деревья были редкие, поэтому он решил зайти дальше. Ему не хотелось, чтобы стерва-Нэнси пялилась, как он ссыт. Наконец, зайдя за большой скалистый камень, он расстегнул ширинку и довольно облегчился. Когда ты пьян, ничто не приносит такую радость, как опорожненный мочевой пузырь. К тому же отлично согревает. Закончив, Джо собрался идти обратно, но внезапно увидел какую-то человеческую тень за соседним деревом. От испуга он чуть не упал в собственную мочу, однако, увернувшись, грохнулся рядом.

— Проклятье!

Присмотревшись, он понял, что это всего лишь листья деревьев создают причудливую форму теней. Устыдившись, Джо поднялся и направился в обратную сторону, но лес заиграл новыми звуками. Птицы визжали, словно кто-то пожирает их заживо, мелкие животные, вроде кроликов, убегали в сторону озера, дикие кошки рычали где-то в лесу. И тут он вновь почувствовал, как земля под ногами задрожала, деревья стали покачиваться. Его вдруг потянуло в глубь леса словно магнитом. От горы исходил странный гул, как от электричества.

Конец ознакомительного фрагмента.