Замуж со второй попытки

Элла Хэйс, 2018

Коттедж в шотландской глуши кажется художнице Милле О’Брайен идеальным убежищем для женщины с разбитым сердцем. Она хотела забыть поскорее о несостоявшейся свадьбе. Отправляясь в эти края, Милла надеялась на одиночество и была потрясена тем, что красавец Кормак Бьюкенен так быстро запал ей в душу. У Кормака своя беда, его терзает вина за гибель друга. Встретились два раненых сердца, у которых появилась надежда на исцеление и настоящую любовь…

Her Brooding Scottish Heir

© 2018 by Ella Hayes

«Замуж со второй попытки»

© «Центрполиграф», 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

Глава 1

Милла О’Брайен взглянула на карту, лежащую на пассажирском сиденье, на которой розовым маркером были обведены ориентиры на местности — так было проще отслеживать свое продвижение на север. До поместья Калькаррон оставалось всего пятнадцать миль. Узкая дорога серой лентой петляла по прекрасной долине, где не было видно ни людей, ни жилья.

Милла искала именно такой пустынный уголок. В Лондоне было слишком много воспоминаний, слишком много горя. А две недели идеального уединения в коттедже Стратбурн подарят ей время для исцеления, дадут шанс спокойно поработать над портфолио. До ее дипломной художественной выставки оставалось шесть недель, и Милла серьезно отставала от графика.

Дорога перестала петлять, вытянулась в ровную полосу. Милла позволила себе оторвать от нее взгляд и полюбоваться окружающими красотами природы. Сияющее майское солнце освещало унылые горы и оживляло их приглушенные цвета, ветер играл с пучками сухой травы. Красота пейзажа подняла Милле настроение. Но вдруг руль внедорожника дернулся в ее руках, и машину повело вправо.

Услышав зловещий стук, доносившийся сзади, Милла сразу поняла, что случилось. Она остановила джип и поставила его на ручной тормоз. Проколото колесо — только этого не хватало! До ближайшего жилья и в ту, и в другую сторону порядочное расстояние.

Милла вылезла из машины и осмотрела спущенное заднее колесо. По крайней мере, она кое-что понимала в таких проблемах, благодаря объяснениям отца-механика и трех братьев, помешанных на автомобилях.

Достав домкрат и баллонный ключ, Милла сняла запасное колесо с двери багажника. Она знала, что нужно ослабить гайки на спущенном колесе перед тем, как поднять автомобиль на домкрат, поэтому она попыталась провернуть одну из гаек ключом, однако та не поддалась.

Милла встала на ключ и попрыгала на нем, но тщетно. Она попробовала по очереди открутить другие гайки. Проклятые железяки были закручены намертво.

Милла в растерянности оперлась на задний бампер, чтобы отдышаться. Похоже, придется вызвать техпомощь, если здесь ловит телефон.

Она достала свой мобильник, но тут ее внимание привлек звук приближающейся машины. Заслонившись рукой от солнца, Милла увидела серебряный спорткар. Машина подъехала к джипу Миллы, замедлила ход, а затем остановилась.

Милла почувствовала, как ее сердце от страха забилось сильнее. Все-таки она застряла в довольно глухом месте, и случись что, позвать на помощь некого. Она посмотрела на экран телефона — сигнала не было.

Дверь спорткара распахнулась, и Милла невольно отступила назад, когда светло-карие глаза окинули ее пристальным, оценивающим взглядом. Водитель не улыбнулся. Вместо этого он смотрел на Миллу так, словно та была проблемой, которую необходимо было решить. Впрочем, в его глазах не читалась угроза. Этот тип явно остановился, чтобы помочь, даже если собирался сделать это не самым вежливым образом.

Он подошел ближе, заметил спущенную шину, лежащий рядом с ней баллонный ключ и произнес:

— Похоже, вы в курсе, что нужно делать, и я не хочу вам мешать. Просто остановился, чтобы узнать, не нужна ли какая-то помощь.

Незнакомцу на вид не было еще и тридцати, но ему как будто не хватало живости, присущей молодым людям. Милла не могла понять: зол он на что-то или чем-то сильно опечален.

Она указала на колесо.

— Я знаю, что нужно делать, но у меня не хватает сил. На шиномонтаже так затягивают гайки пневматическим гайковертом, что требуется приложить нечеловеческое усилие, чтобы их открутить. Так что, да, помогите мне, пожалуйста.

Глаза мужчины, кажется, чуть повеселели. Он подошел к джипу, закатал рукава рубашки и присел на корточки. Надев ключ на самую нижнюю гайку, он попытался ее провернуть.

Каштановые волосы незнакомца были коротко подстрижены, а мускулистые предплечья покрывал сильный загар, похоже приобретенный на солнце, а не в солярии. «Этот человек, судя по всему, — сильный, умелый и привыкший проводить много времени на открытом воздухе», — подумала Милла.

Когда он взглянул на нее, она немного растерялась.

— Эти гайки действительно затянуты крепко…

— Я же говорила…

Незнакомец поднажал сильнее, и гайка сдвинулась с места. Он перешел к следующей, и, не глядя на Миллу, заметил:

— Вы ирландка.

— А вы наблюдательны, — не удержавшись, съязвила она.

Ослабив все гайки, он потянулся к домкрату.

— Хотите, чтобы я сделал всю работу?

Милла не могла понять, о чем он думает, потому что в его взгляде не читалось ничего, кроме заданного вопроса.

Она улыбнулась и кивнула в ответ.

Незнакомец со сноровкой поменял колесо, снял машину с домкрата и затянул гайки.

— Я положу спущенное колесо в багажник. В Ардуиге есть автомастерская, где вам его отремонтируют.

Милла открыла заднюю дверь, и он закинул колесо в машину. Если этот тип и заметил ее мольберт и холсты, то решил никак это не комментировать. Он закрыл дверь и повернулся к Милле.

— Обязательно почините колесо!

— Слушаюсь, сэр!

Увидев, что глаза незнакомца помрачнели, Милла тут же пожалела о том, что решила его поддразнить, и тепло улыбнулась.

— Серьезно, большое вам спасибо! Мне повезло, что вы проезжали мимо. — Она пожала плечами. — Здесь не ловит телефон, поэтому я не смогла бы вызвать техпомощь. Благодаря вам мне не пришлось долго топать пешком, а еще я не сломала, по крайней мере, три ногтя.

По его губам скользнула слабая улыбка. Он вложил баллонный ключ в руки Миллы.

— Вам повезло. Я очень редко езжу этой дорогой.

Незнакомец слегка кивнул, затем повернулся и направился к своей машине. Через мгновение он запустил двигатель и исчез, оставив Миллу в облаке пыли.

Удаляясь прочь, Кормак Бьюкенен задержал взгляд на девушке в зеркале заднего вида. Хотя с такого расстояния уже невозможно было рассмотреть ее зеленые глаза, он вспоминал о них и о том, как эта незнакомка поддразнивала его. Возможно, он это заслужил. Пять лет службы в инженерных войсках, несомненно, повлияли на его поведение. И все-таки эта девушка не выдала своего страха перед ним, и он восхищался ее смелостью.

Ощущая в душе беззаботность, что случалось так редко, Кормак крутанул руль, вписав свой автомобиль в очередной поворот, и продолжил размышлять.

Кого он пытался обмануть? На самом деле его восхитила не только храбрость незнакомки, но и ее улыбка, ее сливочная кожа и ее светлые волосы, выбивающиеся непослушными прядями из удерживающей их заколки.

Даже если бы он не заметил мольберт и холсты в багажнике автомобиля, все равно бы догадался, что эта девушка — художница. Обтягивающие красные джинсы, заправленные в зеленые ботинки, и потертая джинсовая куртка поверх поношенного жилета свидетельствовали о яркой индивидуальности их владелицы. Кормак предположил, что ее картины, наверное, смелые, немного резкие, и в них есть даже что-то забавное, чтобы те, кто их разглядывают, не относились к ним слишком серьезно.

Стоп! Что он делает? Провел всего десять минут с симпатичной ирландской художницей, и она уже заставила его фантазировать о ней и ее картинах! Нужно сосредоточиться на дороге и добраться до Калькаррона, прежде чем у его сестры Рози случится очередной нервный срыв перед свадьбой.

До этого события осталась всего неделя, и Рози, по профессии дизайнер интерьера, решила устроить роскошное торжество в фамильном поместье. Она прислала брату длинный список вещей, которые необходимо было заказать для подготовки свадебного приема.

Кормак считал, что главной достопримечательностью является сама свадьба, а не весь этот антураж, но по своему опыту знал: если Рози что-то втемяшилось в голову, лучше ей не перечить. Сестра попросила его проследить за монтажом шатра и танцпола, а также развешиванием нескольких миль электрических гирлянд на деревьях и вдоль дорожек. Кормаку предстояло выполнить множество заданий Рози, которые, как она сказала, желая польстить брату, «требовали военной четкости и аккуратности».

Он остановился, пропуская бредущую через дорогу овцу с двумя ягнятами. Она посмотрела на него настороженным материнским взглядом, затем двинулась дальше, ягнята поковыляли за ней на тонких ногах.

Кормак вздохнул. Он был готов на все ради Рози, но для него будет нелегко вернуться в Калькаррон, к своей семье.

Афганистан полностью изменил его. И возвращение лишь вызовет новую боль от потери друга, потому что воспоминания о Дункане были неразрывно связаны с воспоминаниями о родном доме.

Кормак не чувствовал воодушевления, размышляя о предстоящем торжестве, — пусть даже это свадьба его сестры. А мысль о том, что придется общаться с кем-то из двух сотен приглашенных гостей, вселяла в него страх.

Как сын и наследник владельца поместья, Кормак чувствовал, что семья возлагает на него свои ожидания. И эти ожидания, словно жернов, висели на его шее.

«Пережить следующую неделю, — сказал он себе, — можно одним только способом — не привлекать к себе внимания и постараться никого не расстроить».

Милла несколько секунд сидела и думала о кареглазом незнакомце, который остановился, чтобы помочь ей. Как он успел так быстро запасть ей в душу? А еще он заставил ее занервничать и с самого начала занять оборонительную позицию, хотя по натуре Милла всегда была приветлива.

Во всем виноват Дэн. Он ответствен за то, что она теперь чувствует себя такой враждебной, такой осторожной, настолько ослабленной. Если таковы последствия любви, то Милла не хотела больше ее испытать.

Она повернула ключ в замке зажигания, но вместо того, чтобы тронуться с места, продолжала, словно в трансе, смотреть сквозь ветровое стекло. У этого незнакомца такие грустные глаза… Если бы он улыбнулся, то, без сомнения, его можно было бы назвать довольно красивым. А еще ему не мешало бы научиться вести приятную беседу. «Вы ирландка». Что можно ответить на такую фразу? Милла поморщилась, вспоминая, как почти нагрубила ему в ответ. Что на нее нашло? Неудивительно, что после такого обмена «любезностями» незнакомец полностью сосредоточился на замене колеса.

Может, она понравилась бы ему больше, если бы сыграла роль беспомощной девицы, попавшей в беду, но это было не в ее стиле. Милла не собиралась льстить мужскому самолюбию.

Она заставила себя выбросить из головы мысли о незнакомце и взялась за ручку переключения передач. Какое имеет значение, понравилась она ему или нет? Он уехал, а ей нужно было отыскать автомастерскую в Ардуиге.

Когда Милла добралась до деревни, она без труда отыскала автомастерскую, хозяин которой, седобородый мужчина с румяным лицом, пообещал починить проколотое колесо. Чтобы скоротать время, Милла решила зайти в магазин за продуктами.

Внутри пахло свежим хлебом, моющими средствами и нафталиновыми шариками. Пока Милла бродила по проходам между полок, наполняя свою корзину, в магазин вошла женщина и поздоровалась с кассиршей:

— Привет, Мэри! Я за лотерейным билетом.

— Привет, Шейла!

— Кстати, ты видела, как мимо промчалась машина Кормака? Он приехал на свадьбу сестры.

— Да. Он будет очень занят. У Рози, по-видимому, великие планы.

Слушая краем уха эту болтовню, Милла подумала, что стоит приобрести свечи — вдруг в коттедже отключат свет. Положив в корзину несколько свечей, коробок спичек и на всякий случай карту местности, она подошла к кассе, где все еще продолжался разговор.

— Джесси говорит, что, по ее мнению, Кормак все еще не в себе. Такая жалость!

— Рано или поздно ему придется жить как прежде. Нельзя носить в себе это вечно… — Кассирша только сейчас увидела Миллу. — Извините, дорогуша, я вас не заметила. Я обслужу вас через минуту.

Милла улыбнулась и переложила корзину с продуктами в другую руку.

— В любом случае Рози будет прекрасной невестой. Она уже здесь, вместе со своими подружками. Лили говорит, что они делают все свадебные сувениры сами. — Кассирша протянула собеседнице розовый бумажный квадрат. — Вот твой выигрышный билет.

Она подмигнула своей подруге, та рассмеялась.

— Да, он непременно выиграет. До скорого!

Шейла исчезла за дверью, и Мэри улыбнулась Милле.

— Извините, что задержала вас, дорогуша. — Кассирша начала сканировать покупки. Увидев карту, она поинтересовалась: — Вы туристка?

Милла улыбнулась.

— Нет, я художница.

— Ах, так это вы поселитесь в коттедже Стратбурн?

Милла кивнула.

— Мне нужен покой, чтобы работать над моим выставочным портфолио.

Убирая покупки Миллы в пакет, Мэри подняла брови.

— Для этого вы выбрали не самую удачную неделю. В субботу в большом доме свадьба, так что тут будет очень многолюдно. Вы знаете, как добраться отсюда до коттеджа?

— Свадьба… — Милла сглотнула комок в горле и улыбнулась. — Как мило! Да, я знаю, в какую сторону ехать. Через деревню, затем прямо в направлении Калькаррона, а потом свернуть налево.

— Да, и останется проехать прямо около полутора миль. Если хотите, я позвоню управляющему и сообщу ему, что вы уже в пути, — тогда он сможет встретить вас там с ключом.

Милла чувствовала себя согретой добротой Мэри. Это стремление помочь друг другу напомнило ей о ее родной Ирландии.

— Было бы замечательно, спасибо! Я сейчас дождусь, когда в автомастерской мне отремонтируют проколотое колесо, и отправлюсь прямиком в коттедж.

— А я пока свяжусь с управляющим. Еще увидимся!

У ворот, ведущих в поместье Калькаррон, Кормак остановил машину, не выключая зажигания, закрыл глаза и напомнил себе, что в центре внимания будет Рози — ведь это ее свадьба. На роскошном торжестве, о котором все судачат, может, и получится остаться в тени. Хотя в этих местах все друг друга знают и в курсе, что Кормак изо всех сил пытается смириться со смертью Дункана. Даже его мать однажды заявила, что у него посттравматическое стрессовое расстройство. Но он знал, что это не так. Просто его сердце разбилось от горя, и Кормак не знал, как собраться с силами. Он больше не понимал окружающий мир и не находил в нем себе места. В казармах было проще — там Кормак был просто одним из многих, чью душу травмировала война. Но здесь ему придется выдерживать любопытные взгляды, тактично отклонять вопросы с намеком и ради Рози притворяться, что он в полном порядке.

Кормак вздохнул и въехал в ворота.

При виде родного дома он почувствовал, как сердце наполнилось радостью. Кормак почти забыл, как сильно любит Калькаррон: его готические башенки и окна со старинными переплетами. Взяв с заднего сиденья свою сумку, он улыбнулся приглушенному звуку лая, донесшемуся из-за входной двери. Едва она открылась, за ней Кормак увидел свою мать. В тот же момент к нему с восторженным повизгиванием кинулись три лабрадора. Собаки завертелись у его ног, норовя лизнуть его руки. Кормак, счастливо смеясь, чесал их за ушами и гладил их черные спины.

— Тайлер, Мунго, Крэш! Фу, успокойтесь! — прикрикнула Лили Бьюкенен на собак. Она обняла сына, а затем шагнула назад и пристально посмотрела в его лицо. — Кормак! Я так рада, что ты здесь! Наконец у меня появится надежный союзник.

Они обменялись понимающими взглядами.

— Это всего лишь свадьба Рози. Устроить ее — пара пустяков, — заявил Кормак, обняв мать за плечи.

Лили поморщилась.

— Я бы не назвала это «парой пустяков». Но давай зайдем в дом. Рози и девочки очень тебя ждут.

В гостиной Рози и три ее подружки обсуждали декор свадебного шатра. После приветствий и представлений друг другу Кормак опустился в кресло. Слушая краем уха, о чем идет разговор, он осматривался по сторонам. Кормак любил эту комнату с ее высокими потолками и мягкими диванами, книжными полками и семейными фотографиями в серебряных рамках. Над камином висела картина, написанная маслом. На ней был изображен великолепный олень. Как и все остальное в Калькарроне, эта комната была наполнена воспоминаниями. Кормаку приятно было вернуться домой. Это поместье всегда очень много для него значило, и однажды оно будет принадлежать ему. Кормаку хотелось прогуляться по округе, отдохнуть после долгой поездки, но было бы невежливо удалиться из комнаты, едва поздоровавшись.

— Кор! — услышав свое имя, он поднял голову.

— Итак, пока ты будешь следить за установкой шатра и танцпола, — заявила Рози, — мы тем временем займемся последними штрихами в украшении — сделаем подсвечники для столов из консервных банок, обернутых мешковиной и тартановой лентой…

Кормак слушал рассеянно. Конечно, он хотел, чтобы у сестры была именно такая свадьба, о которой она мечтала, и приехал, чтобы помочь. Но ему трудно было восторгаться подсвечниками, когда в это же время люди гибли в войнах. Вряд ли получится изображать интерес к подобным мелочам в течение целой недели. Кормак задавался вопросом, как его брат Сэм справлялся со всем этим.

Лили внесла в комнату поднос с чаем, и Кормак встал, чтобы помочь ей. Когда он поставил поднос на кофейный столик, Рози поймала взгляд брата, вскочила на ноги и обняла его.

— Спасибо, что приехал помочь со свадьбой. Я тебе очень благодарна. — Она наклонилась к уху Кормака и прошептала: — Я так закрутилась, что даже не спросила тебя, как ты. — Рози сжала его руку. — Мы поговорим позже, ладно?

Кормак налил себе чаю, взял чашку с подноса и, подойдя к окну эркера, залюбовался видом, который так любил.

Ухоженный парк спускался к берегу озера Лох-Калькаррон, по обеим сторонам которого вздымались крутые горные склоны. Оно было настоящей жемчужиной в короне фамильного поместья.

— Где Сэм? — спросил Кормак.

Рози ответила:

— С утра он отправился в коттедж, чтобы приготовить там все для прибывающего сегодня постояльца-художника, а затем отправился на рыбалку. Видишь на озере его лодку?

При упоминании о новом художнике, который остановится в коттедже, Кормак почувствовал, как в душе возникло неопределенное чувство, связанное с дразнящими зелеными глазами. Он заставил себя сосредоточиться на просторе озера перед ним.

— Я не вижу его лодку. Может быть, Сэм перевернулся…

Как он и подозревал, никто его даже не слушал.

Одна из подруг сестры спросила, о каком коттедже идет речь, и Лили пустилась в объяснения:

— В этих краях всегда строились небольшие каменные домики, в которых путники могли бы укрыться или переночевать. Но наш коттедж — специально для художников. Дедушка Рози был страстным живописцем-любителем. Когда в отдаленных местах начали строить коттеджи для художников, желающих поработать вдали от городского шума, он подумал, что это прекрасная идея. Поместье Калькаррон большое. У нас много места. Мы наняли архитектора для того, чтобы он спроектировал удобный и практичный домик на холмах. Это очень уединенное место, и оно пользуется большой популярностью у художников.

— По сути, это большая деревянная хижина, но современного дизайна, — вмешалась Рози. — Спереди у нее есть терраса с видом на холмы, и в этом году Сэм установил на ней садовые качели, чтобы гости могли расслабиться, любуясь потрясающим видом, или понаблюдать за звездами ночью. Жилое пространство — светлое и просторное благодаря большим окнам. Студия для работы спроектирована с панелями на крыше, чтобы через них поступало много света. В домике также есть дровяная печь. Но больше всего мне нравится спальня на бельэтаже — это так романтично. Я работала над дизайном интерьера. Могу показать вам несколько фотографий…

Лили подняла руку, чтобы прервать дочь.

— Это телефон звонит?

Кормак воспользовался возможностью улизнуть.

— Я подойду.

Он направился на кухню и снял трубку с телефона, висящего на стене.

— Бьюкенен.

— Это ты, Сэм? — раздался женский голос, звучавший нерешительно.

— Нет, это Кормак.

— Кормак! Это Мэри Фрейзер из магазина в Ардуиге. Как твои дела?

Он никогда не был мастером светской беседы, но так как местный магазин являлся настоящим центром распространения всех слухов, крайне важно было отвечать вежливо и оптимистично.

— Привет, Мэри! У меня все хорошо, спасибо. Чем я могу тебе помочь?

— У меня в магазине только что побывала ваша гостья, и я пообещала ей позвонить в Калькаррон-Хаус, чтобы сообщить, что она уже в пути. Нужно встретить ее у коттеджа с ключом. Сэм обычно…

— Спасибо, Мэри. Я отправлю его.

— Полагаю, можно не спешить. Она сказала, что ей сначала надо дождаться, пока починят пробитое колесо…

Кормак почувствовал, как сердце сжалось в груди, и тяжело сглотнул.

— Хорошо. Спасибо, Мэри, за то, что сообщила об этом. А сейчас до свидания.

Он не хотел показаться невежливым, резко обрывая разговор, но ему показалось, что Мэри будет болтать еще долго, а Кормак этого бы просто не вынес.

Он прислонился к стене и откинул голову назад. Так значит, девица, проколовшая на дороге колесо, и была та самая постоялица в их коттедже, которую ждали? Эта новость почему-то заставила сердце Кормака биться быстрее. Да, художница выглядела эффектно и была довольно остра на язык, но в ее глазах читалось что-то еще… может быть, беззащитность?

Лили появилась на пороге кухни.

— С тобой все в порядке, Кор?

Он встретился с матерью взглядом.

— Я в порядке. Просто устал от долгого вождения, а тут еще вся эта предсвадебная болтовня… Ты была права. Неделя выдастся нелегкая.

Лили похлопала сына по руке.

— Все будет хорошо. Когда папа вернется домой, вы сможете спрятаться в его кабинете, выпить виски и поговорить о рынке недвижимости. Кто это звонил?

— Мэри из магазина. Она сказала, что новый постоялец коттеджа уже на пути в Стратбурн.

Лили нахмурилась.

— Ох уж этот Сэм! Именно в его обязанности входит отвечать за коттедж и его постояльцев. Разумеется, он воспользовался твоим возвращением и улизнул на рыбалку, решив, что ключи от коттеджа сможешь передать ты.

— Я?!

— Ты не возражаешь? — Лили улыбнулась сыну озорной улыбкой. — Это означает, что ты сможешь ненадолго сбежать от нашей капризной невесты с ее подружками и прокатиться на новом квадроцикле. Это поможет тебе развеяться. — Она вынула из ящика комода ключи с брелоком из рога оленя и протянула их сыну. — Это не займет много времени. Покажешь гостье дом и проведешь краткий инструктаж по безопасности. К тому времени, когда ты вернешься, мы уже будем готовы выпить аперитив перед ужином.

Кормак взял ключи. Вряд ли у него была возможность отказаться, так как Сэм «опоздал из увольнения». Да и почему бы не прокатиться по окрестностям? Если он быстро справится с делами, у него еще останется время подняться на гребень горы. Это его самое любимое место. Такая прогулка — лучшее противоядие от предсвадебной лихорадки.

Кормак направился к двери.

— Подожди. — Лили полистала большую синюю книгу. — Нашу новую художницу зовут Камилла О’Брайен. — Она посмотрела на сына и улыбнулась. — Какое замечательное имя. Кто знает, Кор, вдруг она окажется молодой и красивой?

Починив пробитое колесо, Милла покинула Ардуиг и вскоре свернула на дорогу, ведущую к коттеджу. Сначала та шла через лиственные леса, но вскоре вынырнула на пустошь и круто пошла вверх. Машину сильнее затрясло на выбоинах. Милла продолжала взбираться вверх на пониженной передаче, нервничая из-за незнакомого маршрута.

Наконец дорога стала более ровной, а после еще одного короткого подъема Милла увидела коттедж, словно притулившийся к крутому холму.

Остановив автомобиль, Милла с восторгом посмотрела на дом. Он напомнил ей цыганскую кибитку без колес, хотя был намного больше. Жестяная крыша с круглой трубой, широкая терраса с садовыми качелями — диванчиком, подвешенным на гигантской деревянной раме. Со счастливым вздохом Милла спустилась по неровному склону и подкатила к коттеджу.

Выключив двигатель, она выскочила из машины. Кроме живописного пейзажа и приятного дизайна дома, ее также поразила почти оглушительная тишина, стоявшая тут. На мгновение забылась боль в сердце, которая привела ее сюда. Милла поднялась на террасу, широко раскинула руки и медленно покружилась, чувствуя себя абсолютно счастливой. Это место было просто идеальным!

На всякий случай Милла попробовала открыть дверь, но та была заперта. Милла прижалась носом к стеклу и заглянула внутрь. Обстановка была немудрящей: дощатый пол, диван с серой льняной обивкой, на один из подлокотников которого было небрежно накинуто зеленое мохеровое одеяло. Маленькая черная печь примостилась в углу. Чуть сместившись в сторону, Милла рассмотрела узкую деревянную лестницу, ведущую наверх, на бельэтаж. Как романтично! Она почувствовала, как сердце снова сжалось от боли.

Устроившись на подвесном диванчике, Милла откинулась на его спинку и начала задумчиво раскачиваться. Подняв левую руку, она обвела указательным пальцем контур отсутствующего обручального кольца.

Все ее будущее было расписано наперед, пока Дэн не положил конец их совместным планам. Милла занималась подготовкой своей свадьбы, когда ее жених прилетел из Берлина, чтобы сообщить ей, что влюбился в какую-то Марию. Он заявил, что это случилось само собой и его вины тут нет, а затем опять вернулся в Германию. Милле пришлось отменить все предсвадебные приготовления и объяснить уже приглашенным родственникам из Ирландии, что торжество не состоится.

Она знала, что отец пытался казаться разочарованным ради нее, но заметила облегчение, отразившееся на его лице. Ему никогда не нравился Дэн. И ее братьям тоже. Никогда еще Милла не чувствовала себя такой одинокой. Она отчаянно нуждалась в своей матери, но той больше рядом не было, так что пришлось справляться со своим горем самой.

Милла приехала в коттедж Стратбурн, чтобы исцелиться, снова вернуться к жизни. Если получится как следует погрузиться в работу, то, возможно, мир снова обретет смысл.

Звук мотора вывел Миллу из задумчивости. Она встала с качелей, пересекла террасу и побежала по дорожке к обзорной площадке с видом на холм. Прищурившись, она различила приближающийся квадроцикл, а за его рулем — смутно знакомую фигуру. Когда она окончательно поняла, что это тот самый человек, который поменял ей колесо, у нее перехватило дыхание.