В ритме его сердца

Элина Солманская

Бывший пилот гражданской авиации Ярослав Одонецкий и мастер спорта международного класса по спортивным бальным танцам Полина Дягилева. Абсолютно разные люди, и, казалось бы, что может быть между ними общего. Случайная встреча. Два сильных характера и две непростые судьбы. И сможет ли Полина растопить сердце одинокого угрюмого затворника…Книга входит в цикл «Одонецкие»:«В ритме его сердца»«Серебряные крылья любви».

Глава 6

Полина проснулась рано. На часах было только четыре утра. Сегодня она спала плохо. То и дело ворочалась с бока на бок, ей снились кошмарные сны, она просыпалась, прислушивалась к шорохам в доме и громким звукам на улице.

Дягилева тяжело поднялась и присела в постели. Спать больше не хотелось, и она решила пойти поплавать. С момента её приезда в посёлок, она так и не была на море. Болезнь дочери, неделя в больнице рядом с нею, её новая работа, загруженность и вечная нехватка времени.

Она опустила босые ноги с постели и на цыпочках прошла к своему гардеробу. Перебрав несколько купальников, она надела сдельный белого цвета и подобрав к нему парео, вышла из комнаты.

Дягилева заглянула в спальню к дочери. Алина крепко спала, обнимая во сне плюшевого слона, с уже изрядно потрёпанной наружностью.

Полина улыбнулась и прикрыла одеяльцем голые ножки дочери. Она вышла во двор и прислушалась.

Кругом царила абсолютная тишина, периодически нарушаемая лишь чудным пением цикады и сверчков в траве. В воздухе пахло цветами из сада и прелой корой старой яблони. Сладкий, волшебный аромат тающей ночи.

Она всегда любила плавать по ночам и ранним утром, несмотря на увещевания бабушки, и мамы. Вокруг было безлюдно. Она слушала тихий шёпот волн и плыла, безмятежно растворяясь в этой величественной стихии.

Обвязав парео вокруг талии и прихватив сумку с полотенцем, Полина подошла к задней калитке двора и, приоткрыв её, вышла на улицу. Спустившись по тропинке с пригорка, она подошла к воде. Волны с тихим шелестом накатывали на берег. Она осторожно опустила пальчики правой ступни в воду, проверяя её температуру. Море было удивительно тёплым с чуть едва различимой прохладной ноткой утреннего бриза, развевающего сейчас её волосы.

Она зашла в воду по грудь и осмотрелась по сторонам. Никого вокруг. Тишина и абсолютный покой властвовали сейчас в этом месте. Полина сложила руки перед собой и нырнула в набегающую волну. Через минуту всплыла на поверхность, глубоко вдыхая, и разрезая руками водную гладь перед собой, поплыла вперёд.

Спустя какое-то время остановилась, и оглянулась на берег, который уже достаточно скрылся из виду. Она прекрасно держалась на воде, ведь плавала с пяти лет. Отец научил. Поэтому не паниковала, когда отплывала далеко от берега.

Полина легла на спину и, раскинув руки и ноги в стороны, словно морская звезда, вгляделась в тёмное небо, на поблёскивающие, словно бусины бисера, яркие звезды. Она нигде и никогда больше не видела таких крупных звёзд, и в таком количестве, как здесь. В Питере они почти не видны, и только здесь, в этом живописном месте, она всегда наблюдала эту потрясающую астрономическую картину.

Полина прикрыла глаза, расслабила тело, и почти не ощущала себя в воде, словно зависла в пространстве, отдавая себя во власть царившей вокруг стихии.

Внезапно она вздрогнула, услышав в воде звук весла, рассекающего воду, совсем рядом, и развернувшись, увидела тень приближающейся к ней лодки. Она судорожно ухватилась за её край руками, пытаясь разглядеть лицо, заблудившегося в это время рыбака. Через мгновение, различив знакомые черты лица, удивлённо её рассматривающие, она с облегчением выдохнула.

— Ярослав, как вы меня напугали. Доброе утро!

— Доброе, доброе. Чего в такую рань не спится?

— Захотела искупаться. Как приехала, ещё ни разу не была на море.

— Вот и приезжающие сюда, всегда думают, раз мы живём здесь, то, значит, не вылезаем с пляжей. Теперь ты сама убедилась, что на это просто не остаётся свободного времени. Может, ты уже отпустишь мою лодку, я бы хотел причалить к берегу. Или ты тонешь? Могу помочь, в таком случае.

Он протянул ей свою руку.

— Ну, вот ещё. Я отлично плаваю.

Она разжала ладони и отплыла в сторону, пропуская лодку и её седока. Ещё немного поплавав, она, наконец, вернулась к берегу.

Одонецкий сидел на большом камне у воды, и тщательно укладывал леску, на катушку удочки.

Полина вышла на берег и подошла к своим вещам. Наклонилась, чтобы взять полотенце и обратила внимание на рыбу, лежавшую у его ног, в маленьком ведре.

— Не велик улов…

Она улыбнулась.

Ярослав заглянул в ведро, словно не видел его содержимое прежде, и ответил.

— Ничего. Василий мне и за это, скажет спасибо.

— Василий, это ваш кот?

Он кивнул головой.

Полина вытащила из сумки парео и, обхватив свою талию, принялась аккуратно завязывать узел на правом боку своего тела.

Ярослав внимательно следил за её пальцами.

Она перевела на него свой взгляд.

— Что вы на меня так смотрите?

— А что, разве запрещено смотреть на людей на пляже?

— Я не люблю, когда меня так откровенно рассматривают. Тем более, когда я не одета.

Ярослав рассмеялся.

— А когда ты танцуешь полуголая на сцене, ничего что в этот момент все смотрят на тебя?

— Это совсем другое. Это искусство, и к тому же я там выступаю не раздетая, а в платьях.

— Видел я, эти ваши платья…

Он махнул рукой и, снова принялся скользить взглядом по её фигуре, осматривая с головы до ног.

— Ладно, ладно. Не смотрю больше, — сказал он, заметив её недовольный взгляд и, отвернулся. — Было бы на что смотреть…

— Что?

Полина уронила из рук полотенце, прямо на землю.

— Что вы сказали? Было бы на что смотреть?

Она задыхалась от ярости.

— Да, у меня фигура намного лучше, чем у… — она осеклась, на полуслове, не договорив.

Ярослав повернулся и поднял на неё изучающий взгляд.

— Чем у кого? Ну, договаривай….

Полина промолчала.

— Хорошо. Я сам скажу за тебя. Ты хотела сказать, что твоя фигура лучше, чем у Инги, моей любовницы? Ты ведь прошлой ночью видела нас вместе? Наблюдала, сидя у окна. Послушай, дорогая, тебя в детстве разве не учили, что подглядывать нехорошо, а особенно, когда люди занимаются любовью.

— Ни за кем я не подглядывала. Просто ваши крики и стоны в этот момент, были слышны на всю улицу. Тут невольно заметишь и услышишь. Кстати, очень попрошу вас, в следующий раз закрывать свои окна. У меня маленький ребёнок и я не хочу, чтобы он видел подобную мерзость.

— Мерзость?

Ярослав поднялся и подошёл к ней ближе.

— Знаешь, Полина, обычно в это время маленькие дети давно спят, и им всё равно, что происходит в соседнем доме. А вот некоторые взрослые девочки…

Он коснулся пальцами её щеки.

— Очень любят подглядывать, не опасаясь, быть застигнутыми на месте преступления. Я видел тебя в окне, и не смей отрицать, что ты ничего не видела!

Он обхватил её одной рукой за плечи и прижал к себе. Пальцами приподнял её подбородок и приблизил к себе лицо, пристально вглядываясь в глаза.

— Рассказать, мне не хочешь? О своих эмоциях и телесных ощущениях…

Полина оттолкнула его и занесла руку для пощёчины.

— Пошляк!

Он перехватил её руку, крепко сжал в своей ладони и потянул на себя.

— Это я пошляк? Послушай, это ведь не я вчера, наблюдал за тобой и твоим любовником из своего окна. Это была ты!

Он провёл рукой по её волосам, почти неощутимо, лишь слегка касаясь подушечками пальцев.

— Я не хочу больше говорить на эту тему…

Она вырвалась из его рук и, отвернувшись, быстро пошла по дорожке к своему дому.

— Ну не хочешь, так не хочешь, — с улыбкой произнёс он вслух, уже для самого себя.

Ярослав собрал удочки, рыбный улов и тоже направился к своему дому.

Полина вбежала в дом и поспешно закрыла дверь на замок, словно за ней кто-то гнался. Лицо горело от стыда и унижения, которому он её сейчас подверг своими допросами. Она даже представить не могла, что он мог видеть её вчера в окне. И была готова провалиться от стыда сквозь землю в тот момент, когда он её об этом спрашивал.

Постепенно успокоившись, она разделась и, пошла в душ.

Но и там мысли об этом нахале, её не отпускали. Кожа на теле до сих пор горела там, где касались его пальцы. Она провела ладонями по своим плечам, коснулась щеки. Его тёплое дыхание на её коже, глаза, ласкающие и проникающие в душу, околдовывающие, заставляющие таять и подчиняться.

Она обхватила себя руками и опустилась на пол, пытаясь восстановить своё сбившееся дыхание.

Господи, он действовал на неё словно наваждение, когда был рядом. Это казалось абсурдом, но она понимала только одно, она влюбилась в этого неотёсанного мужика, в этого хама и мерзавца, в этого лишившего её покоя нахала и мрачного затворника…

****

— Мамочка, а ты уже собираешься на работу?

Алина сидела в постели, растрёпанная после сна, словно маленький воробышек.

— Да, милая, и ты поедешь со мной. Я попрошу разрешения, и ты сегодня весь день будешь со мной рядом.

— Ура!!!!

Малышка подскочила в кровати и, запрыгала на ней, словно на батуте.

— Только тебе нужно собраться очень быстро. Умывайся, чисти зубы, и пойдём завтракать.

— А что у нас на завтрак?

— Я сварила молочную кашу.

— Ой, гадость! Мамочка, а нельзя пожарить яичницу с помидорами? Мне готовил её дядя Ярослав. Она была такой вкусной!

Алинка зажмурила глаза от удовольствия.

Полина строго посмотрела на дочь.

— Опять дядя Ярослав? Ты только и говоришь о нём целыми днями.

— Но он такой хороший и добрый. Вчера отругал мальчишек, которые меня обижали во дворе, и я подружилась с его котом. Мама, Василий красивый и очень умный, почти как человек, только не говорит, как мы. Представляешь, уже даже не царапает меня, когда я его поднимаю с пола и играю с ним.

— Всё это очень хорошо, только мне бы не хотелось, чтобы ты мешала дяде Ярославу, когда ходишь к нему во двор. Он занятой человек, и ты наверняка его отвлекаешь от важных дел.

— Но, я ему совсем не мешаю. Он сам так говорит…

Полина задумалась.

— Ну, хорошо, за дядю Ярослава мы всё выяснили. Теперь давай, живо одевайся и завтракать.

— Мамочка, а мне можно будет у тебя на работе, тоже стоять у станка во время вашей репетиции?

— Можно, только если никому не будешь мешать. Ну, давай, живо в ванную…

Она слегка подтолкнула дочку в спину и отправилась на кухню, жарить яичницу с помидорами, как просила Алина.

Танцевальный тренировочный зал для репетиций, оказался просторным и очень светлым. Стены, покрытые рельефной штукатуркой цвета пыльной розы, длинные ряды деревянных перил хореографического станка по обе стороны стены, покрытой многочисленными зеркалами и огромная во всю стену модульная фотокартина с изображением ночного города и танцующих на набережной Танго мужчины и женщины, страстно слившихся воедино в экспрессии танца.

Алина с любопытством осматривалась по сторонам. Она ходила среди танцоров и аккуратно касалась своими пальчиками деревянных перил станка.

— Это что за прелесть? — раздался голос Влада, на весь зал. — Твоя? — он обратился к Полине. — Слушай она твоя точная копия. От Беркутова не взяла ничего.

Полина заулыбалась и поманила к себе пальцем дочь.

Девочка подбежала к матери. Дягилева взяла её за руку и подвела к Говоркову.

— Алиночка, познакомься, это Владислав Говорков. Он здесь главный человек. Тренер всей этой труппы.

Алина посмотрела на улыбающееся лицо мужчины и, грациозно выбросив ручку в сторону, слегка склонила голову и, присела в лёгком поклоне, как настоящая прилежная ученица бальных танцев.

— Очень приятно! Я Алина Беркутова.

Влад рассмеялся в голос и с нежностью коснулся рукой её лица.

— Господи, ты очаровательна! И раз уж ты знаешь, как правильно приветствовать тренера, я позволяю тебе присоединиться к нашей репетиции сегодня. Иди вон туда к окну, там, где планка пониже, и ты сможешь достать до неё руками. Будешь повторять все движения хореографии вместе с нами.

Алина с радостными криками убежала в конец зала.

Влад посмотрел на Полину.

— Откуда это всё, в её возрасте? Ты занималась с нею?

— Нет. Когда мне было это делать? К тому же моя мама сказала, что вторая танцовщица в её доме появится только через её труп. Она прочит Алине светлое будущее в отличие от меня.

— Но у неё прекрасные данные! Ты видела движение её руки? Для её возраста это очень грациозно. Она у тебя просто природный самородок.

— Влад, ничего, что я привела её сюда? Мне её просто не с кем оставить. Пытаюсь найти кого-нибудь, чтобы за ней присматривали, пока меня не будет дома, но это сложно сделать быстро.

— Не волнуйся! Мне она абсолютно не помешает. Вот только не знаю, что скажет Ивлев, если случайно её здесь увидит. Хотя знаешь, он редко приходит, когда мы работаем здесь. Предпочитает видеть нас на сцене. Ну ладно, начнём, пожалуй. Становись вместе с остальными.

Полина улыбнулась и встала к станку.

Репетиция началась.

Выполняя простые разминочные упражнения по хореографии, она ловила себя на мысли, что её тело было, словно деревянным. Месяц отсутствия полноценной тренировки, давало о себе знать. Полина работала усиленно всё занятие, внимательно слушая все замечания Влада. Она решила остаться здесь сегодня вечером, когда все уйдут на концерт и поработать ещё, чтобы добиться прежней лёгкости и ощущения абсолютного владения своим телом.

Полина закончила работать только, когда за окном начало смеркаться. Обернулась на Алину и увидела, что малышка заснула прямо в кресле. Дягилева вытерла лицо полотенцем и пошла, собирать свои вещи.

Дверь в танцевальный зал скрипнула, и она резко повернулась.

Ивлев стоял на пороге.

— Добрый вечер, Полина!

— Добрый вечер, Алексей Анатольевич!

— Что-то вы задержались сегодня. Мне охрана сказала, что здесь кто-то до сих пор работает. Решил посмотреть, кто из моих сотрудников такой старательный.

— Я уже ухожу. Просто решила поработать подольше сегодня, после длительного перерыва.

— Когда Влад планирует поставить вас в программу?

— Через три дня, когда будут готовы костюмы.

— Хорошо.

Он подошёл к ней ближе и вгляделся в её лицо. Провёл рукой по щеке, убирая за ухо тонкую прядь её волос.

— Может, поужинаете сегодня со мной?

— Извините, я не могу. Мне нужно дочку отвести домой.

— Дочку?

Она кивнула в сторону спящей Алины.

Ивлев медленно подошёл к девочке и присел на корточки, вглядываясь в её лицо.

— Красивый ребёнок. А почему же вы её держите в таких условиях?

— Влад, позволил мне привести её сюда. Я ищу няню, но сделать это быстро практически невозможно.

— Ну почему же невозможно…

Он достал телефон и набрал номер.

— Ириша, здравствуй дорогая! Как дела? Слушай, мне позарез нужна няня для ребёнка пяти, шести лет. Да нет, шутишь, не мой, конечно… Мне нужно несколько кандидатов с хорошим резюме и опытом работы. Подыщи в своей картотеке, пару претендентов. Да, завтра пусть будут у меня. Ну, пока! Спасибо дорогая!

Он отключил телефон и посмотрел на Полину.

— Завтра в одиннадцать подойдёте в мой кабинет и выберете нужную вам женщину.

— Спасибо вам большое! Мне так неловко.

Он взял её за руку.

— А мне приятно помочь вам.

— Но я…

— Прошу вас, Полина, не возражайте. Ступайте домой. Вам нужно отдохнуть.

Он коснулся губами её руки и, развернувшись, поспешно вышел из комнаты.

Утром Ярослав был на винограднике.

Присев на корточки у маленьких веточек лозы, которые он только что посадил, мужчина аккуратно провёл пальцами по тонким стеблям и улыбнулся. Он полностью восстановил делянку винограда, уничтоженного Полиной. Теперь осталось только, дождаться, чтобы они принялись.

Снова труд и снова ожидание, бесконечное и томительное. Он думал о том, что истинная благодарность за его труд, была только тогда, когда он держал в своих ладонях большие янтарные созревшие грозди. Наивысшая радость, которую он испытывал, это, когда заканчивался сбор урожая, и многочисленные потоки машин, привозили на завод огромное количество спелого винограда.

— Ярослав Сергеевич, — обратился к нему охранник. — Ограждение тоже будем восстанавливать?

— Непременно, Володя. Систему охраны проверили?

— Да. Она работает исправно.

— Отлично. Я в офис. Заканчивайте тут без меня сами.

Он подошёл к своей машине и присел за руль. Завёл мотор, но долго не трогался с места.

На мгновение, вспомнил его встречу с Полиной здесь, в тот самый вечер, когда произошла авария. Усмехнулся, вспоминая, её дерзкие выпады, когда она обвинила его в чувстве жалкого собственничества.

Вспомнил и другое. Их вчерашнюю утреннюю перепалку на пляже. Её сверкающие гневом глаза, в тот момент, когда нелестно выразился о её фигуре. Фигура, её тело…

Снова вспомнил, как бесстыдно смотрел на неё, когда она одевалась. В тот момент, когда сидел на камне, пытался окинуть, выхватить взглядом, запечатлеть каждый изгиб её тела, каждое её движение, сводящее с ума от желания, прикоснуться к ней. Её тонкие пальцы, завязывающие парео. Он следил за этой мукой, поистине мукой для него, потому, что ему хотелось сделать обратное. Развязать, а лучше сорвать с неё всё лишнее, обнажить и подчинить себе так быстро, чтобы даже не успела опомниться. Он, словно терзал сам себя, вспоминая эту девчонку. Изводил себя желанием, одним единственным желанием, оказываться чаще, как можно чаще с нею рядом.