Грешные намерения

Элизабет Хойт, 2010

Холодный и циничный лорд Лазарус Кэр и истинный образец благочестия Темперанс Дьюз… Что могло их объединить? Лорд Кэр ищет убийцу в грязных лондонских трущобах Сент-Джайлз, а кто знает обитателей этого района лучше Темперанс, занимающейся там благотворительностью? Союз соблазнителя и добродетельной молодой вдовы поначалу носит лишь деловой характер. Но с каждым днем Лазаруса и его верную помощницу окружает все больше опасностей. И с каждым днем их все сильнее влечет друг к другу…

Глава 4

Король Ледяное Сердце обращался к своему народу с речью. Но поскольку он владел мечом лучше, чем пером, король тщательно репетировал свою речь. И однажды утром король Ледяное Сердце расхаживал по балкону в своем великолепном дворце, обращаясь с речью к свежему воздуху и синей птичке, сидевшей в клетке.

— Народ мой, — начал король свою речь, — я горжусь тем, что правлю вами, а вы гордитесь тем, что живете под моим управлением. Я знаю и то, что вы, мой народ, любите меня…

Но в этот момент король остановился, услышав, как кто-то хихикнул…

«Король Ледяное Сердце»

За его спиной раздался выстрел. Дикая ярость переполнила Лазаруса. Они не могли, они не имели права нападать на маленькую мученицу. Она принадлежала ему, была его игрушкой.

Он в безумном гневе бросился на грабителя справа и глубоко вонзил нож в его живот. Он увидел расширившиеся от изумления глаза раненого и в ту же минуту почувствовал какое-то движение слева. Он развернулся и, оставив нож, ударил остатком трости по руке второго нападавшего. Тот взвыл, хватаясь за поврежденную руку, и кинжал выпал из его пальцев. Обезоруженный, грабитель осознал свою незащищенность. Он выругался, отскочил назад и бросился бежать. Он исчез так же быстро, как и появился. Лазарус повернулся к третьему нападавшему, но тот тоже исчез. Неожиданно наступила тишина.

И только тогда он оглянулся и посмотрел на свою маленькую мученицу.

Она все еще стояла, выпрямившись, с пистолетом в опущенной руке.

Не пострадала. И жива. Слава Богу.

— Какого черта вы не убежали? — очень тихо спросил он.

Она же, черт бы ее побрал, держалась с достоинством, подобающим упрямым мученикам. Она была совершенно спокойна, ни один волосок не шевельнулся на ее голове, а губы оставались красными и соблазнительными.

— Я не могла вас бросить.

— Нет, — сказал он, приближаясь к ней, — могли, и должны были. Я приказал вам бежать.

Казалось, его гнев не произвел на нее никакого впечатления, она не смотрела на Кэра, засовывая свой громоздкий пистолет в жалкий мешочек.

— Я не подчиняюсь вашим приказаниям, милорд.

— Не подчиняетесь приказаниям, — проворчал он, как рассерженная старуха. С одной стороны, смешно, каким ослом он оказался, но, с другой стороны, очень, очень важно, чтобы она поняла, что должна подчиняться ему. — Позвольте вам сказать…

Он хотел взять ее за руку, но Темперанс отдернула ее, и острая боль пронзила его плечо.

— Проклятие!

— Что с вами? — забеспокоилась Темперанс.

Если его забота отталкивала ее, то слабость привлекала. Противоречивое создание.

— Ничего.

— Тогда почему вы вскрикнули от боли?

Он с раздражением заглянул под свой плащ.

— Потому что, миссис Дьюз, я, кажется, получил ножевую рану. — Теперь он чувствовал, как намокает от крови камзол.

Темперанс побледнела.

— О Боже. Почему вы не сказали? Может быть, вам надо сесть и…

— Кто там?

Они оба обернулись и увидели сгорбленную маленькую женщину, которая выглядывала из лавки сапожника. Она прищурилась.

— Я слышала, кто-то стрелял из пистолета.

Лазарус шагнул к старухе, но она, увидев его, отступила. Лазарус быстрым движением оказался у нее за спиной и закрыл дверь, не давая ей сбежать.

— Мы пришли к Марте Суон.

При этом имени женщина отшатнулась.

— Кто вы? — крикнула она, переводя взгляд с одного на другого. Она явно была слепа, или почти слепа. — Я ничего не скажу…

Миссис Дьюз взяла ее руку.

— Мы не сделаем вам ничего плохого. Нам сказали, что здесь живет Марта Суон.

Казалось, жест миссис Дьюз успокоил старуху.

— Марта жила здесь, да.

— Значит, она уехала?

— Умерла. — Старуха снова прислушалась. — Сегодня утром ее нашли мертвой.

— Как? — Глаза Лазаруса сузились. Рукав пропитался кровью, но Кэру нужны были эти сведения.

— Говорят, ей распороли живот, — прошептала старуха. — Распороли сверху донизу и разбросали внутренности.

— Боже милостивый, — выдохнула миссис Дьюз. Должно быть, она выпустила руку старухи, ибо та обернулась и, открыв дверь, бросилась в дом.

— Подождите! — крикнула миссис Дьюз.

— Оставьте ее, — сказал Лазарус. — В любом случае она нам сказала все, что мы хотели узнать.

Миссис Дьюз открыла рот, словно собираясь возразить, но затем закрыла его и плотно сжала губы. Кэр подождал, пока она справится со своим гневом.

— Наступит день, когда вы сломаетесь, — тихо сказал Лазарус. — И я молю Бога, чтобы я оказался там, где это произойдет.

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Нет, понимаете. — Он повернулся и без колебаний поставил ногу на грудь человека, которого заколол кинжалом. Затем Лазарус вытащил свой короткий кинжал из мертвого тела. Человек лежал лицом вверх, и свет, падавший из ближайшего окна, отражался в его невидящих глазах. Кусок кожи прикрывал то место на его лице, где должен был находиться нос. Разве парень думал, что этот день закончится тем, что он будет лежать мертвым в грязной канаве? Сомнительно.

Но только полный идиот оплакивает смерть своего убийцы.

Лазарус вытер кровь со своего кинжала и вложил его в другую половину черной трости. Потом взглянул на миссис Дьюз.

— Лучше всего доставить вас домой, там вы будете в относительной безопасности, мадам.

Она кивнула и пошла рядом с ним. Лазарус шагал быстро, твердо сжимая в правой руке трость. У него не было ни малейшего желания оказаться легкой добычей для грабителей или какого-нибудь другого хищника, который может встретиться на улицах Сент-Джайлса. Ночь была темной, луна скрывалась за облаками. Кэр находил дорогу инстинктивно или руководствуясь слабым светом, падавшим из окон, мимо которых они проходили. Миссис Дьюз, как почти прозрачная тень, шла рядом, не отставая. Кэр невольно восхищался ею. Она могла ранее отказаться подчиняться ему, но она и глазом не моргнула во время драки. К тому же она оказалась предусмотрительной, прихватив с собой оружие.

— Вам надо тренироваться, если вы собираетесь носить с собой пистолет, — сказал он и почувствовал, как она напряглась.

— По-моему, у меня все получилось.

— Вы промахнулись.

Она посмотрела на него, и даже в темноте он почувствовал, как она рассердилась.

— Я выстрелила в воздух!

— Что? — Он остановился и схватил ее руку.

Она попыталась вырваться, но вспомнила о его ране и разгневанно сжала губы.

— Я выстрелила в воздух, потому что боялась, что, целясь в грабителей, могу попасть в вас.

— Дурочка, — прошипел он, а сердце снова забилось от страха. Глупая маленькая мученица.

— Что?

— В следующий раз — если следующий раз будет — цельтесь в нападающих, и не важно, чего это будет стоить.

— Но…

Он тряхнул ее руку.

— А вы представляете себе, что бы они с вами сделали, если бы мне не удалось разогнать их?

Она недоверчиво склонила голову набок.

— Так вы бы хотели, чтобы я выстрелила и, возможно, ранила или убила вас?

— Да. — Он отпустил ее руку, и они пошли дальше. Теперь он испытывал пульсирующую боль в плече, а намокшая от крови рубашка холодила тело.

Темперанс ускорила шаги, чтобы не отставать.

— Я вас не понимаю.

— Мало кто понимает.

Это, казалось, заставило ее замолчать, хотя и не надолго. Они вышли из переулка на более широкую улицу.

— Очень странно, — тихо заметила миссис Дьюз.

— Что? — Лазарус был настороже и пристально смотрел по сторонам.

— Что Марту Суон убили так же, как и вашу любовницу.

— В этом нет ничего странного, если убийца — один и тот же человек. — Он скорее почувствовал, чем заметил ее быстрый взгляд.

— Вы думаете, это один и тот же человек?

Он пожал плечами и прикусил губу от боли, пронзившей плечо.

— Не знаю, но было бы очень странно, если бы в Сент-Джайлсе появился еще один убийца, тем же самым способом убивающий женщин.

Темперанс, казалось, задумалась на несколько минут, а затем сказала:

— Моя служанка Нелл Джонс говорит, что это призрак святого Джайлса потрошит свои жертвы.

Лазарус рассмеялся, преодолевая нарастающую боль в плече.

— А вы видели этот призрак, миссис Дьюз?

— Нет, но…

— В таком случае я думаю, что этот призрак всего лишь выдумка, чтобы пугать темной ночью маленьких детей. А человек, которого я ищу, создан из плоти и крови.

Они шли молча и, как им казалось, страшно долго, пока не увидели дверь приюта.

Лазарус с облечением вздохнул, он чувствовал слабость и головокружение.

— Вот вы и пришли. Когда войдете, не забудьте задвинуть засов на двери.

— О нет, не уходите. — Она схватила его за руку. Рукав прикрывал его кожу от ее прикосновения, но еще никто не прикасался к нему без разрешения. Обычно он отвечал на такое сарказмом, грубостью и силой. С Темперанс же он не знал, что делать.

Миссис Дьюз положила свой мешочек, откуда-то из-под накидки извлекла ключ и отперла дверь.

— Нам надо осмотреть вашу рану.

— В этом нет необходимости, — сухо возразил Кэр.

— Сейчас же, — сказала Темперанс, и каким-то образом он оказался в старой кухне. Прошлой ночью он тайком пробрался через нее в ее маленькую гостиную. Тогда было пусто и темно и только в камине светились угли. Сейчас же в камине бушевало пламя и сюда набилась целая стая детишек самых разных возрастов. И мужчина.

— О, мэм, вы дома! — воскликнула самая старшая девочка.

А мужчина в недоумении встал из-за кухонного стола.

— Темперанс?

— Уинтер, ты рано вернулся, — рассеянно заметила она. — Да, я уже дома, Мэри Уитсон, целая и невредимая, но, боюсь, не могу сказать того же о его милости. Пожалуйста, налей в миску горячей воды. Джозеф Тинбокс принеси мне мешок с тряпками. Мэри Ивнинг, не можешь ли ты освободить часть стола? А вы садитесь сюда.

Последнее указание относилось к Лазарусу. Он собрал все свое мужество и послушно опустился на указанный стул. Брат миссис Дьюз пристально смотрел на него, и Лазарус прикинулся слабым, раненым и беспомощным, хотя почувствовал, что Уинтер не доверяет ему.

В кухне было жарко, низкий оштукатуренный потолок отражал жар пылающего камина. Дети, должно быть, были заняты приготовлением пищи.

Над огнем висел огромный котел, за которым наблюдала одна из старших девочек, а на столе лежало что-то похожее на тесто. Все дети были заняты, только маленький мальчик стоял на одной ноге и, держа на руках хромую кошку, смотрел на Лазаруса.

Лазарус поднял бровь, и мальчишка вместе с кошкой поспешил спрятаться за юбками миссис Дьюз.

— Кто этот джентльмен, Темперанс? — спокойно спросил Уинтер Мейкпис.

— Лорд Кэр, — ответила миссис Дьюз, помогая девочке по имени Мэри Ивнинг снять со стола миску с мукой. — Он ранен.

— Неужели? — спросил Мейкпис, теперь немного резче. — И как же это случилось?

Она колебалась лишь долю секунды, так коротко, что, вероятно, только Лазарус это заметил.

Он широко улыбнулся.

Миссис Дьюз поджала губы.

— На лорда Кэра напали в четверти мили отсюда.

— Да? — Мейкпис привычно поднял голову, ожидая продолжения объяснений.

— И я привела его сюда, чтобы мы помогли ему. — Она одарила брата быстрой ослепительной улыбкой.

Но Уинтер больше привык к ее чарующим уловкам, чем Лазарус. Он лишь удивленно поднял брови:

— И ты случайно встретилась с лордом Кэром?

— Ну, не…

Миссис Дьюз, должно быть, покровительствовал сам Господь Бог. В эту минуту вернулся мальчик, посланный за «мешком с тряпками», и его появление избавило ее от дальнейших объяснений.

— А, хорошо, Джозеф Тинбокс. Спасибо.

Она взяла мешок и положила его на стол, рядом с миской с горячей водой, которую принесла девочка по имени Мэри Уитсон. Затем она сурово посмотрела на Кэра.

— Раздевайтесь.

Он поднял брови, подражая ее брату:

— Простите?

О, где же были боги, которые покарали бы его за восторг. Ее щеки окрасил прелестный румянец.

— Снимите вашу… э… верхнюю одежду, милорд, — сквозь зубы процедила она.

Кэр, скрывая усмешку, снял шляпу и наклонился, чтобы сбросить плащ. Он чуть не выругался, когда боль от этого движения пронзила его плечо.

— Позвольте, я помогу вам. — Темперанс неожиданно оказалась рядом с ним, помогая снять камзол и жилет. Ее близость отвлекала Кэра и была почему-то приятна. Он почувствовал, что его тянет к ней, возможно, его привлек изящный изгиб ее шеи и слабый аромат лаванды.

Кэр нехотя поднял руки, позволяя Темперанс снять через голову рубашку. Когда он поднял глаза, его окружала толпа любопытных маленьких детей. Даже малыш вылез из-под юбок Темперанс.

Мальчик держал кошку поперек живота, и ее задние лапы болтались в воздухе. Она бы казалась мертвой, если бы не мурлыкала.

— Ее зовут Сут.

— Как интересно, — ответил Лазарус. Он ненавидел кошек.

— Мэри Уитсон, — сказал Мейкпис, — будь добра, отведи младших детей в столовую. И послушай, как они учат псалмы.

— Хорошо, сэр, — ответила девочка и выпроводила остальных детей из комнаты.

Миссис Дьюз кашлянула.

— Может быть, за ними лучше присмотреть тебе, Уинтер? Я справлюсь здесь сама.

Брат улыбнулся слишком доброжелательной улыбкой.

— Я полагаю, Мэри Уитсон прекрасно справится, сестра.

Мейкпис снова занял свое место напротив нее, но когда Темперанс повернулась и стала что-то искать в буфете, он бросил на Лазаруса испепеляющий взгляд. Уинтер Мейкпис был моложе Кэра лет на десять и имел внешность монаха-аскета, но если бы Лазарус обидел его сестру, Мейкпис совершил бы немыслимое, чтобы отправить его в ад.

Темперанс отошла от буфета с баночкой мази в руке. Она старалась не морщиться при виде раны лорда Кэра. Все его плечо было в крови, кровь тонкими струйками стекала по руке к запястью, такая поразительно алая на его белой коже. Кровь из открытой раны капала и на грудь, и Темперанс беспомощно смотрела, как алая струйка стекает по его невероятно мускулистой груди, покрытой редкими черными волосками, к темному соску, к полоске черных волос, начинавшейся у пупка и уходящей за пояс.

Боже праведный.

Темперанс поспешно отвела глаза и отвернулась, пытаясь вспомнить, что делала. В руке она держала баночку с мазью. Его рана. Так, нужно промыть и перевязать рану.

Темперанс поспешно поставила на стол мазь и перехватила сердитый взгляд Уинтера, устремленный на аристократа. Она быстро окинула взглядом обоих мужчин и прищурилась. Уинтер снова надел маску терпеливой невинности, а лорд Кэр ответил широкой улыбкой и насмешливым блеском глаз. Неужели он видел, как Темперанс таращилась на его наготу?

О, нехорошо. Но сейчас не время смущаться, как девушке со слабыми нервами.

Темперанс, успокаиваясь, вздохнула.

— Не хотите ли глоток вина, милорд? Эта процедура может быть болезненной.

— Пожалуй. Мне бы не хотелось упасть в обморок. — За его невинными словами крылась ирония.

Темперанс осуждающе посмотрела на Кэра, в то время как Уинтер встал, чтобы достать их единственную бутылку вина, припрятанную для особого случая. Но оказание помощи лорду было особым случаем.

Темперанс достала из мешка чистую тряпочку, намочила ее в горячей воде и решительно повернулась к лорду Кэру. Вернулся Уинтер и откупорил бутылку. Он налил вино в чашку и протянул ее лорду Кэру. Темперанс вытирала кровь вокруг раны. Кожа лорда Кэра была теплой и гладкой. Он вздрогнул от прикосновения ее пальцев и резким движением отставил чашку.

Темперанс бросила на него быстрый взгляд. Он смотрел прямо перед собой остановившимся взглядом.

— Вам больно? — с беспокойством спросила она. Она еще не дотронулась до раны, но некоторые люди более чувствительны к боли, чем другие. Может быть, он не шутил, говоря об обмороке?

Наступила пауза, но затем Кэр произнес:

— Нет. Мне не больно.

Он сказал это холодно, и насмешливость исчезла из его глаз. Что-то было не так, но Темперанс не могла понять, что именно.

Она снова занялась раной. Возникло странное ощущение, что он с огромным трудом сдерживается, чтобы не отшвырнуть ее. Темперанс приложила тряпочку к ране, почти уверенная, что он будет бурно протестовать. Но он, похоже, немного расслабился от боли.

Как странно.

Темперанс сняла тряпочку и осмотрела промытую рану. Она была длиной всего лишь в несколько дюймов, но глубокой. Кровь продолжала сочиться из нее через расходившиеся края.

— Мне надо это зашить, — сказала Темперанс, подняв голову.

Он был так близко, его лицо было лишь в нескольких дюймах от ее лица. Она видела, как подергивается маленький мускул у губы — невольное движение, резко отличавшееся от все еще застывших черт его лица. Что-то промелькнуло там, в самой глубине его ярко-синих глаз. Что-то похожее на страдание.

У Темперанс перехватило дыхание.

— Я принесу твой чемоданчик, — сказал Уинтер.

Она подняла голову. Брат уже вставал из-за стола. Неужели он не заметил боли в глазах лорда Кэра? Или не заметил взглядов, которыми они обменялись?

Очевидно, нет.

Темперанс вздохнула, копаясь в мешке с тряпками, чтобы чем-то занять свои руки. Пальцы у нее дрожали. Она зашила множество порезов, излечивала царапины, ушибы и лихорадку, но никогда не причиняла такой боли, которая заполнила глаза лорда Кэра.

— Заканчивайте, — прошептал лорд Кэр.

Она с изумлением посмотрела на него. Уж не читал ли он ее мысли?

Он смотрел на нее, и вид у него был такой усталый.

— Побыстрее зашейте меня, и я уйду.

Она оглянулась, но Уинтер все еще искал ее чемоданчик. Она снова посмотрела на лорда Кэра.

— Я не хочу причинять вам боль.

Его губы дернулись, но трудно было понять, поморщился он от боли или улыбнулся.

— Уверяю вас, миссис Дьюз, что бы вы ни делали, это не увеличит боль.

Она смотрела на него и понимала, что боль, о которой он говорит, не вызвана раной на плече. Чем же тогда?..

— По-моему, все в порядке, — сказал Уинтер, поставив чемоданчик на стол. — Темперанс?

— Да? — Темперанс взглянула на него с рассеянной улыбкой. — Да. Спасибо, братик.

Уинтер подозрительно посмотрел на нее и лорда Кэра, но, ничего не сказав, снова сел за стол.

Темперанс облегченно вздохнула. Меньше всего ей хотелось, чтобы Уинтер начал расспросы. Она раскрыла свой чемоданчик, небольшой металлический ящичек, в котором хранила большие иглы, кетгут, маленькие острые щипчики, ножницы и другие инструменты, нужные для лечения ран. Она с удовлетворением заметила, что пальцы больше не дрожат.

Продев кетгут в большую иглу, Темперанс повернулась к плечу лорда Кэра и, проколов края раны, соединила их. Первый шов был наложен. Детей при этой процедуре часто приходилось держать. Некоторые плакали, или кричали, или впадали в истерику, но лорд Кэр, очевидно, был из более крепкого материала. Он только задержал дыхание, когда она проткнула его кожу, и больше ничем не показал, что испытывает боль.

Но сейчас она об этом не думала. Темперанс наклонилась еще ниже, удостоверяясь, что швы получились маленькими, аккуратными и надежными. Им ведь предстояло держаться, пока рана не заживет как следует, иначе останутся безобразные шрамы.

Темперанс с облегчением вздохнула, отрезая последний кусок кетгута.

— Вот и все. Почти готово, — прошептала она, обращаясь скорее к себе, а не к раненому.

Он ничего не сказал, по-прежнему сидя как статуя, но когда она открыла баночку с жирной мазью и втерла мазь в рану, чуть прикасаясь пальцем, он вздрогнул. Она испуганно отдернула руку и взглянула ему в лицо.

Его лоб блестел от пота.

— Заканчивайте.

Она заколебалась, но не могла же она оставить рану неперевязанной. Прикусив губу, Темперанс терпеливо наложила мазь, чувствуя, как учащается его дыхание. Потом достала из мешка с тряпками большой кусок старой ткани, сложила его в несколько слоев и начала перебинтовывать его грудь. Ей приходилось наклоняться к раненому очень близко, обхватывая руками его торс. Лорд Кэр, казалось, сдерживал дыхание, отвернувшись, как будто ее близость была ему неприятна.

Он явно страдал от боли, и это должно было притупить ее собственную реакцию на его близость, но ничего не получалось. Теплота его кожи, жилка пульса на шее, даже мужской запах — все это вместе пробуждало в ней ее старых демонов. Темперанс дрожала, завязывая последний бинт.

Она отвернулась, и в ту же минуту лорд Кэр встал со своего стула.

— Благодарю вас, миссис Дьюз.

Она изумилась.

— Но ваша рубашка…

— Пусть станет тряпкой для вашего мешка. — Он поморщился, набрасывая плащ на голые плечи, и взял свою треуголку. — Как и жилет, и камзол. Еще раз благодарю и желаю доброй ночи, мистер Мейкпис.

Он коротко кивнул им обоим и направился к двери.

Темперанс выпрямилась, паника сжала ей горло. Неужели он отправится домой?

— Вы ранены, милорд, и с вами никого нет. Может быть, вы предпочтете провести эту ночь здесь, с нами?

Он повернулся, черный плащ взметнулся вокруг ног, и Кэр дотронулся до края треуголки кончиком своей черной трости. И Темперанс впервые заметила, что серебряный набалдашник его трости сделан в форме сидящего ястреба.

— Ваша забота льстит мне, но, уверяю вас, я благополучно доберусь до своей постели.

И с этими словами он ушел.

Темперанс вздохнула, неожиданно почувствовав свое одиночество.

Но только на минуту, пока Уинтер медленно не повернулся и под ним не скрипнул стул.

— Думаю, мне нужны объяснения, сестра. Как это ты познакомилась с этим лордом Кэром, обладателем дурной репутации?

Он был ночным существом, чуждым обществу людей. Ночной мрак Сент-Джайлса окутывал Лазаруса, спешившего покинуть Мейден-лейн и небольшой невинный детский приют миссис Дьюз. Здесь ему не место, как голубятня не место для сокола. Он перепрыгнул через зловонную канаву посередине улицы и повернул в другой узкий переулок, ведущий на запад. Что она подумала о нем, несчастном, лживом животном, которое даже не может переносить прикосновения себе подобных? Впереди в дверном проеме шевельнулась тень, и Кэр бросился туда, радуясь возможности проявить силу. Но тень отделилась от темноты и легким туманом исчезла в ночи.

Лазарус замедлил шаги, проклиная ускользнувшую возможность разрядить напряжение. Он чувствовал, как струйка крови стекает по телу — снова открылась рана. Но он не поэтому искал разрядки.

Он был возбужден. Его тело требовало удовлетворения с того самого момента, когда миссис Дьюз прикоснулась к его голой коже мягкими бледными руками. Ее прикосновение вызывало у него не только душевное страдание, но и эротическое желание такого накала, что даже холодный ночной воздух не мог остудить его.

Кэр беззвучно рассмеялся. Маленькая мученица, без сомнения, почувствовала бы к нему отвращение, если бы знала, что с ним творится. И еще сильнее стало бы ее отвращение, если бы она узнала, каким способом он удовлетворяет такие потребности своего тела. Если бы его бриджи не намокли от крови, он бы нашел женщину, отвечающую его требованиям. Он отвел бы выбранную женщину куда-нибудь в ближайшие комнаты и…

Перед ним встал образ его последней любовницы, Мари. Мари была мертва, ее тело растерзано и обезображено. Она была убита в комнатах, которые он снял для нее в Сент-Джайлсе. Она сама настаивала на этом месте, и в то время — два года назад — он не задумывался о местонахождении этих комнат. Но теперь стало очевидно, что ключ к ее убийству надо искать в Сент-Джайлсе. Этой ночью у Кэра была цель. Убийца с кожаным носом прошлой ночью был в заведении Матери-утешительницы. Возможно, он был просто грабителем, охотившимся за его кошельком, но Лазарус так не думал.

Кто-то не хотел, чтобы он искал убийцу Мари.

— Ты знаешь лорда Кэра? — Темперанс удивленно посмотрела на брата.

Он поднял бровь.

— Может быть, я всего лишь школьный учитель, сестра, но даже до меня в Сент-Джайлсе доходят сплетни.

— О! — Она опустила глаза, машинально протирая и убирая иголку и ножницы. Кажется, все на свете, кроме нее одной, слышали о лорде Кэре.

Уинтер вздохнул и встал. Он подошел к буфету и достал из него два бокала. Эти хрупкие бокалы когда-то принадлежали их матери, два из шести, первоначально входивших в сервиз. Уинтер поставил их на стол и осторожно налил в каждый немножко красного вина.

Затем он сел, отхлебнул и, закрыв глаза, сделал глоток. Уинтер откинул голову назад, и складки около его рта показались еще более глубокими.

— Скверное вино. Удивляюсь, что лорд Кэр не швырнул бокал в стену.

Темперанс взяла свой бокал и попробовала, сладкий, терпкий напиток согревал ее. Может, вино было из дешевых, но ее это не смущало. Она всегда находила забавным, что Уинтер, самый аскетичный из братьев, был разборчив в вине.

— Ты мне расскажешь, где ты встретилась с этим лордом Кэром? — не открывая глаз, тихо спросил Уинтер.

Она вздохнула.

— Он посетил меня два дня назад.

Уинтер раскрыл глаза.

— Он приходил сюда?

— Да. — Она поморщилась и осторожно поставила бокал на кухонный стол.

— Почему я не знал об этом посещении?

Избегая его взгляда, она пожала плечами.

— Ты спал, когда он зашел. — Она затаила дыхание, опасаясь, что ей придется объяснять, каким образом лорд Кэр зашел в дом.

Но Уинтера беспокоило другое.

— Почему ты не разбудила меня, Темперанс?

— Я знала, что тебе это не понравится, — вздохнула она и села на стул, на котором недавно сидел лорд Кэр. Сиденье уже было холодным. Она знала, что ей все равно предстоит этот разговор с Уинтером, но трусливо оттягивала его. — Я не знаю, почему у него дурная репутация, но я знала, что тебе не понравится мое общение с ним.

— Так ты солгала мне?

— Да. — Она упрямо вздернула подбородок, заглушая укол совести. — Я заключила с ним сделку. Он поможет найти попечителя нашему приюту, а я за это помогу найти убийцу его любовницы.

— Неужели?

Темперанс глубоко вздохнула.

— Я уже заплатила ренту теми деньгами, которые он мне дал.

Наступило тяжелое молчание. Темперанс сглотнула и опустила глаза, избегая смотреть на ужасное выражение обиды на лице Уинтера. Она напомнила себе, что делает это ради него. Ради Уинтера и приюта.

Наконец брат тяжело вздохнул.

— Боюсь, ты не понимаешь, во что ввязалась.

— Не поучай меня. — Она сурово посмотрела на него. — Я знаю, что приют закроют, даже если ты доведешь себя работой до смерти. Я знаю, что не могу сидеть сложа руки и ждать, когда это случится. Я знаю, что могу помочь, я знаю…

— Лорд Кэр прославился своими сексуальными извращениями, — сказал Уинтер. Эти бесстрастно произнесенные точные слова остановили ее горячую речь.

Темперанс смотрела на него, закрыв рот. Если она хорошая женщина, чистая и добродетельная женщина, то эти слова должны вызвать у нее отвращение. А вместо этого она почувствовала трепетное возбуждение, что-то глубокое и запретное. О Боже.

А Уинтер продолжал:

— Будь осторожна, сестра. Я не могу остановить тебя, поэтому не буду и пытаться. Но если ты окажешься в опасности, я все расскажу Конкорду.

Она вздохнула, но ничего не сказала.

Глаза Уинтера, обычно такие добрые и спокойные, стали жесткими и решительными.

— И запомни: Конкорд сумеет остановить тебя.