Спорим?

Элен Форс, 2023

Вася – чёткий пацан, заслуживающий уважения у всех на районе. Всегда придёт на помощь, разрулит проблемы и подставит плечо. Есть только одно – НО. Вася – это Василиса, и её родители устали вытаскивать её из полиции, подвалов, больниц. Чтобы спасти дочь от статьи, они отправляют её в закрытый женский колледж в Париже, по возвращению из которого её не узнаёт никто.

Глава 2.

— Пошёл вон из моей спальни! — ору на Сергея, бросаю в него массивной шкатулкой, мечтая пробить мерзкую голову. Но он ловко уворачивается. Сводный брат хорошо сложен, регулярно занимается спортом. Он нравится многим шаболдам из нашего окружения, к нему многие девахи липнут.

— Я не буду спрашивать тебя, что делать в собственном доме. — цедит Сергей, нагло проходя в комнату и разваливаясь на моей кровати. Любил он подчеркнуть, что мы с мамой живём за счёт его отца.

— Нравится тебе или нет, но теперь это и мой дом тоже. — показываю ему средний палец. — Поэтому свали скорее из моей комнаты.

— А то что? — говорит с вызовом брат. Он больше меня вдвое, старше. В честной битве мне не победить его, нужно воспользоваться хитростью. Только так я смогу уложить его на лопатки. Забираюсь на кровать, нависаю над ним и спрашиваю елейным голоском:

— Чего же ты хочешь, братик? — Сводный не купится на обманку. Он неплохо знает меня, понимает, что это обманка.

— Не называй меня так, я тебе не брат. — одёргивает меня Серега, его всегда злило, когда я напоминала ему о семейных узах. — Ты разбила мою тачку и теперь должна мне. Будешь отрабатывать.

— Что же мне сделать для тебя? Массаж? Помыть ноги? Чего же ты хочешь? — я лучше умру, чем сделаю для него хоть что-нибудь.

— Было бы неплохо. — Сергей хватает меня за руку и тянет вниз. — Спиной к тебе поворачиваться опасно, а вот от массажа ног я не откажусь. Работа достойная тебя.

Опускаю глаза на голые ступни Сергея, представляю, как отрезала бы их по одной садовыми ножницами. Ох, с этой работой я бы справилась на пять с плюсом.

— Конечно, мой господин. Как скажете, господин. Будут ещё пожелания, господин? — спускаюсь к его ногам. В голове уже назрел план мести.

— Так лучше, Пигалица. — Сергей гладит меня по голове, как собаку трепет. Мажор драный. Я сейчас сотру с твоего лица улыбку. Думает, что властелин мира, но я покажу ему, где его место. Пусть знает, что Василису Ольшанскую трогать нельзя. — Своё место знать надо.

— Сереженька, может не надо? — прошу его, сидя на коленях и опуская глаза. — Пожалуйста. Я не буду больше. Буду хорошей сестрой.

— Надо, Вася, надо. — хрипит Сергей, уже представляя в своей извращённой фантазии, как я буду разминать его косточки. Зря мечтает. Я незаметно отстёгиваю булавку с краешка футболка. Всегда держу её там для самообороны. Меня Ярослав этому научил, когда мне было четырнадцать.

Я возвращалась как-то домой и ко мне пристали мальчишки под травкой с моей школы. Им не понравилось, что я смеялась над ними на физкультуре, назвала тюфяками. Чтобы реабилитироваться в моих глазах и доказать, что они мужики, парни решили поиграть со мной. Они напали со спины и потянули в машину. Честно, я не знаю, как далеко зашла бы их игра, если бы Ярый не проходил мимо и не увидел, что меня тащат в машину с разбитым лицом.

В тот день с ними поиграл ОН. Научил манерам и объяснил, что они вонючие глисты, призвание которые ползать по асфальту. Ярый отделал их знатно, набил отбивных из них.

Я была так расстроена, что не смогла защититься. Плакала как сопливая девчонка на груди у Ярого. Чувствовала себя надломленной и испачканной.

— Возьми. — Парень протянул мне булавку, которая раньше служила ему собачкой на замке куртки. — Держи всегда под рукой. Это будет твоё оружие. Если кто-то тронет тебя, достань и бей ей. Знаешь, как больно, когда тебе загоняют булавку под кожу? Это будет неожиданностью для нападающего! То, что переломит Вашу битву.

— Спасибо, Яр. — Я приняла старую булавку и долго на неё смотрела, размышляя об эффекте неожиданности.

После этого булавка всегда была со мной.

Преодолевая рвотный рефлекс, я сжала ступню Сергея и посмотрела на него с усмешкой.

Три.

— Так нужно? — спрашиваю его тоненьким голоском, делая из себя покорную сестрёнку.

— Тебя не узнать прямо, Вася… — протягивает довольно этот идиот.

Два.

— Осознаю свою вину… — улыбаюсь в тридцать два зуба.

Один.

Когда Сводный закрывает глаза от удовольствия, я вгоняю ему булавку прямо под ноготь большого пальца и злорадно надавливаю. Сергей распахивает глаза и садится рывком на постели, начиная орать как резаный:

— Я убью тебя! Клянусь! Ва-а-ася!!!

Срываю с места и бегу от него, дико хохоча. Он реально думал, что я буду массировать ему ноги? Утырок тупой.

Сергею трудно догнать меня, потому что в ближайшие дни у него будет болеть ножка. Будет знать, что домирование идёт не всем. Тем более, нельзя доминировать над маленькими девочками, кому ещё не исполнилось восемнадцать. Я могу засадить его.

Налетаю на маму, выбежавшую на крик Сергея. Она хватает меня за руку и сжимает с такой силой, что я начинаю шипеть от боли. Синяк точно останется. Острые ногти врезаются в кожу, оставляя кровавые полоски.

— Что ты опять наделала?

— Самооборонялась. — чеканю гордо, оглядываясь назад. Серега успел доковылять до нас и теперь тяжело сопел за спиной. Глаза налились кровавым желанием мстить. Такое он мне точно не простит.

Мама опускает глаза и тяжело вздыхает. Из пальца Сводного торчит игла, а за ним тянется кровавый след. Зрелище весьма приятнейшее, как по мне. Злодей получил по заслугам.

— Светлана, всё не так плохо, как кажется. — Хмыкаю. Решил поиграть в благородного рыцаря, чтобы потом лично превратить мою жизнь в ад.

— Не защищай её, Сереженька. — Какая мерзость. Сереженька — говна кусок. Мама командует — Идите в кабинет. Быстро!

Ничего не остаётся, как поковылять в кабинет к отчиму. Стараюсь держаться на расстоянии от Сергея, чтобы не прилетело ничего от него.

Мама быстро бежит за аптечкой и возвращается к нам.

— Василиса! Сил моих с тобой воевать больше нет. — говорит раскрасневшаяся мама, хлопочущая над ногой Сергея. А вот мне жаль, что палец не отвалился. — Давно пора было это сделать. Лёва предлагал, я всё отказывалась. Завтра же мы отправляем тебя в Париж! В закрытый женский колледж! Будут из тебя там делать девушку. Ты только недавно чуть не схлопотала условный срок и снова за старое!

Ну, если Лёва предлагал, то конечно.

— Ма, я и есть девушка! Самая настоящая. Мне Вам что сиськи показать? — какой колледж? Какой Париж? А как же пацаны мои. Я без них никуда не поеду. Мама закрывает лицо руками, когда я говорю про сиськи, отчим старается делать вид, что не слышал этого. Хотя, пусть не строит из себя невинного мальчика. Тот ещё извращенец. — Если я не хочу ходить в платюшках с бантиками, это ещё ничего не значит. Понимаете?

— Дело не в платьях и не в бантиках. Ты материшься как сапожник! Ты неконтролируема. С тобой нельзя справиться. Я прошу тебя, учись хорошо, не лезь в неприятности, не бей никого! Что ты делаешь? Хуже уголовника!

Мама показывает на Сергея с перебинтованным пальцем, а я довольно улыбаюсь. Кретин получил по заслугам. Тоже мне. Рана. Будто ногу ему по колено оттяпала. Раздули тоже.

— А Сереженька не получил бы, если бы не пришёл ко мне в комнату и не попросил потеребонять его писю. Я настоятельно ему напоминала, что до восемнадцати не могу, но он настаивал. Типо, машину его разбила, обязана отработать, должна быть хорошей девочкой. Ага — ага. Скажешь, не правда? — Сводный покрывается пятнами, смотрит на отчима и качает судорожно головой.

— Не важно, правда это или нет. Пора заняться твоим воспитанием и манерами! — Отчим ударяет кулаком по столу. А я кривлюсь. Давай же дядя Лёва, покажи своё настоящее лицо. Никакой ты не миленький предприниматель, ты бандюган — извращенец. Вот ты кто. — Василиса, ты Дьявол в юбке, выворачиваешь всё, выкручиваешь. Ты ангела сведёшь с ума.

— А Вы мне не отец, чтобы заниматься моим воспитанием. Серёжиным займитесь, объясните ему, что членом в девочек до восемнадцати тыкать нельзя, а то и ваши связи не помогут отмазать его.

Мама подлетела ко мне и со всего маха ударила по лицу. От неожиданности я запрокинула голову, кровь с носа потекла по носоглотке прямо в рот, заполняя его металлической жидкостью.

Сергей вскочил на ноги и сжал кулаки. Лицо его дёрнулось. Можно было подумать, что он не был рад, что мама приложила меня и хотел защитить.

— Отпустите. Я с бабушкой жить буду. — цежу зло я и вытираю кровь рукавом кофты. Не прощу ей предательства. Она бросила меня ради Лёвы и его денег. Продажная шкура.

— Чтобы ты её до могилы довела? Нет. Полетишь в колледж сегодня же. Сейчас же! Чтобы сбежать не смогла. — мама хватает меня за шиворот. — Ты рожу не корчь. Элитный колледж, там дети нефтяных магнатов учатся. Тебе там понравится, возвращаться не захочешь.

— Не поеду никуда! Слышишь? — упираюсь руками и ногами, заливая дорогой ковёр кровью. — Ты не избавишься от меня! Я сбегу!

— Поедешь, Вася. Поедешь! — шипит мама, выворачивая мне руку. — Из тебя там сделают человека. Будешь хотя бы на девочку похожа, а то стыдно людям показать. Ты постоянно в ссадинах и синяках как чушка. Мне стыдно, что у меня такая дочь!

— Так брось! — кусаю её, вырываясь и отбегая. — Меня тоже тошнит от тебя, мама. Лучше бы ты умерла, а не папа!

Отчим хватает меня за горло сзади, я не слышала, как он подошёл ко мне. От прикосновения его холодной руки я вздрагиваю. Меня парализует, лёгкие тут же обжигает от ледяного воздуха, царапающего его изнутри.

Он сжимает, делает больно и грубо басит:

— Не смей так говорить, балованная сучка!

Глава 3.

Настоящее время.

Ничто не поставит осанку лучше бамбуковой палки. Преподаватели любили приложить ей по спине, чтобы выправить сколиоз. Удивительно, колледж элитный, а меры воспитания дешёвые. Сплошное унижение подопечных.

Я стояла у выхода из аэропорта с маленьким чемоданом, напевая любимую песню. Мама умудрилась даже в аэропорт опоздать по случаю моего возращения.

— Васелисочка! — родительница бежала ко мне с букетом цветов, размахивая призывно веником. — Как же ты выросла, красавица моя! Гордость! Как же соскучилась по тебе.

Выдавливаю улыбку. Если так скучала, не отправила бы на четыре года в тюрьму строго режима, где меня регулярно поколачивали и издевались. Другая бы могла сломаться на моём месте.

— Мама. — все эти годы я делала всё, чтобы вернуться в родной город. 1 460 дней я просыпалась и засыпала с мыслью, что, когда вернусь, отомщу всем, кто лишил меня четырёх лет свободы. — Я так рада тебя видеть. Это мне?

Я выучила главный урок, нужно уметь играть нужную роль, чтобы люди тебя не трогали, не мешали жить и делать, что ты хочешь. На ближайшее время моя роль — быть примерной дочкой.

— Не узнать тебя. Такая милашка. — В колледже нам разрешали делать только общие фото, их и рассылали родителям. Наверное, чтобы они не видели синяки по нашему телу и измождённые лица после бессонных ночей. К некоторым детям родители приезжали на каникулы, ко мне же никто ни разу за все четыре года. Видимо это не входило в плотный график отчима. Выводы я сделала и прощать не собиралась. — Можно я тебя поцелую?

— Конечно. — обнимаю и мимолётно касаюсь её щеки. Фактически, я была совершеннолетняя, могла послать маму и больше не смотреть на её хирургически сделанное лицо, но у меня были свои интересы вернуться в дом отчима.

— У нас сегодня вечером намечается вечеринка в честь назначения Бори. Он теперь в городской думе, представляешь? Так что мы теперь семья очень влиятельного политика. — Я ему не семья. И никогда не была ей. Но сегодня сыграю свою роль, как полагается.

— Здорово. — ни на какую вечеринку мне идти не хотелось.

— Ты так не расстраивайся. Там все твои будут. Мы пригласили. — это меня удивило. Мои друзья не вращались в кругах отчима. Были птицами не его полёта, по крайней мере раньше. Все эти годы у меня не было возможности общаться с ними. Нам не разрешали иметь при себе мобильные телефоны и планшеты. На Ярослава была до сих пор обижена, не могла ему простить, что бросил меня тогда и не помог сбежать. — Ты слышала, Антон открыл компанию свою. Он очень крутой программист теперь, помогает Бореньке с каким-то приложением по государственному заказу. Степан всегда с ним, сама знаешь. Куда его с условкой возьмут? Прошлое не обелить. А Ярослав Ваш не понятно, чем занимается, но Боря настоял, и я пригласила. Подумала, что тебе приятно будет увидеть знакомые лица.

Мама была в своём репертуаре. Умела хорошим тоном обосрать кого угодно.

— Ты не говорила никому, что я вернулась? — мой приезд получился спонтанным. Я отправила документы в МГУ на журфак и меня заочно приняли на третий курс, нужно было приехать и привезти оригиналы документов для зачисления. В честь такого события мама сжалилась и разрешила мне вернуться, хотя раньше она настаивала, чтобы я закончила обучение во Франции.

— Нет, ты хотела сюрприз, и я молчу! — мама изображает замок на губах.

— Отлично. — в голове рождается план, так и вижу, как подшучу над парнями. Вот они удивятся моему внезапному появлению. Обрадуются ли? — Хочу разыграть всех. Посмотрим, узнают или нет.

— Да не узнают, Василиска! Ты посмотри какая стала! Раньше же на мальчика была похожа! Грязная оборванка, а теперь красавица.

— Узнают. — резко говорю ей. — Ребята хорошо меня знают, выросли со мной. Они сразу признают во мне старую добрую Ваську.

— Ну-ну! — она закатывает глаза.

Мы приезжаем домой, в котором уже царит суматоха от приготовления к вечеру. Я обхожу ненавистную комнату и сжимаю руки в кулаки. Ничего. Мне немного осталось. Я отомщу им за то, что они сделали со мной.

Переодеваюсь в платье и туфли, купленные в Париже Мишель для меня. Подруга обещала приехать в Москву в след за мной, чтобы помочь осуществить мой план. Моя единственная подруга.

Спускаюсь и осматриваюсь. Дом сильно изменился, тут поменялось всё: интерьер, мебель, прислуга. Провожу рукой по белому роялю. Единственному предмету из прошлого. Его маме купил мой родной отец. Она с молодости увлекалась музыкой и играла на нём, а ему нравилось слушать как она музицирует. Это единственное, что мы привезли в дом отчима.

Рояль напоминал мне об отце, его голосе и доброй улыбке.

— Играете? — знакомый голос из прошлого заставил прервать поток воспоминаний. Когда-то я была счастлива. У меня была семья. А теперь вся моя душа в шрамах. За моей спиной стоял Сергей в чёрном костюме и белой рубашке, бархатная бабочка небрежно торчала у него из нагрудного кармана.

Я узнала его сразу. По властному голосу, напоминающему, что он тут хозяин. Сергей закалился. Стал привлекательным мужчиной. Паблики писали, что он завидный холостяк, сердце которого мечтали заполучить многие девушки. Иногда мне удавалось через телефон Мишель отслеживать последние новости.

— Нет, но хотела бы. — прощупываю почву. Узнал — не узнал. Я резко изменилась за эти четыре года даже для себя. В школьные годы я ходила с каре, носила удобную и бесформенную одежду, никогда не красилась и не следила за своими манерами. Я жила как чувствовала, хотела лишь свободы.

Теперь же мои волосы спускались до лопаток и были аккуратно уложены стайлером. На лице был лёгкий макияж, подчёркивающий аккуратный носик, чувственные губы и необычный разрез глаз. По крайней мере, именно такие достоинства моей внешности перечисляла Мишель.

На мне было тесное платье до середины бедра и не было лифчика. Я решила бросить вызов мужчинам и порадовать маму. Она же хотела дочь, не ту, что учится и развивается, а ту от которой женственностью за километр несёт. А женственность у мамы определялось уровнем вожделения мужчин.

— Что мешает научиться? — Сергей подошёл ко мне и прижал к роялю, прижавшись к моей спине и заключив в кокон рук, расположившихся по обе стороны от меня. Сводный брат не узнал меня и явно был намерен оприходовать. — Я Вас раньше у нас не видел, кто Вы?

— Меня зовут В..иктория. Меня пригласила Светлана. — я не успела продумать легенду. Пришлось импровизировать. — А Вы кто?

— Сергей Чернов. — гордо представляется Сводный, будто это должно было мне о чём-то сказать. Это рассмешило меня. У него с детства было высокое о себе мнение.

— Чернов? Значит, Вы хозяин рояля? — пробегаю пальцами по клавишам. — Сыграете для меня?

Сергей хрипло смеётся и накрывает мою руку своей. Я задерживаю дыхание, потому что никогда не могла представить, что он будет пытаться меня соблазнить. Это за гранью даже моей богатой фантазии.

— Нет. Это инструмент Светланы. Может быть, перейдём на ты?

— Почему бы и нет? — поворачиваюсь, чтобы стоять лицом к лицу. К Сводному тоже стоять спиной опасно, я как никто знаю на что он способен. Мы оказываемся слишком близко, получается интимно и даже волнующе для меня. Я жила в интернате четыре года и не видела парней там от слова совсем. Одичала.

Дыхание Сергея учащается, и я невольно начинаю краснеть, ощущая, как он возбуждается. Этого ещё мне не хватало, заводить Сводного.

— Покажите мне дом на правах хозяина? — нужно отвлечь его, разорвать контакт. Сергей усмехается, от него не укрылось моё смущение. Он воспринимает его по-своему, считает, что понравился мне и я заигрываю с ним.

Сводный подаёт мне руку, которую я вынуждена принять. Не могу не отметить, что он очень сильный. Сергей крепко удерживает меня, позволяя ощутить мощь его мышц, что бугрятся под дорогим костюмом.

Он честно показывает мне дом с садом, пытаясь напоить шампанским. Сергей настойчиво таранит меня, удерживает подле себя и не отпускает даже когда к нему подходят гости. Он вежливо всех приветствует, беседует о мелочах и сдержанно одаривает ледяной улыбкой. Не выпускает мою талию ни на секунду. Из-за этого у гостей складывается впечатление, что я его спутница.

Я наблюдаю за Сергеем со стороны и не могу признать, что, если бы познакомилась с ним сегодня впервые он мог бы мне понравиться. Сергей был умным, красиво излагал свои мысли и умел вести беседу. Рядом с ним не было скучно. Сводный пытался периодически забраться мне под платье, но делал это красиво. Я бы даже сказала, что изящно.

Если бы я не знала, какой он внутри, он мог бы мне понравиться. А так, мне было противно наблюдать за его игрой. Сергей мог вырасти и стать мужчиной, но не был способен отскрести гниль со своего крошечного сердца.

Сергей подливал бесконечно мне шампанское, надеясь, что я напьюсь и отдамся. Он смотрел на меня с вожделением, не скрывая свои намерения. Эдакий самец, что берёт то, что хочет. Только вот в мои планы напиваться не входило, поэтому я старалась выливать шампанское в горшки с цветами или переливать содержимое своего бокала в Сергея при любой удобной возможности. Таким образом, он Сводный не замечал, как спивает сам себя. Через полчаса он уже покачивался, а глаза его заволокло пьяное марево. Парень был готовченко и не понимал, почему я до сих пор трезвая как стекло.

— Отпустишь в туалет? — спрашиваю его, желая поправить макияж и попробовать найти своих парней. Хотелось поприветствовать их, по ним я соскучилась в отличие от сводного брата. Его общество уже наскучило мне, я бы давно сбежала от него, если бы он не держал меня намертво за талию. Привлекать излишнее внимание к себе у меня не входило в планы.

— Давай пойду с тобой. — предлагает он, проводя ладонью по спине. Сергей хочет наклониться и поцеловать меня в губы, чувствую это интуитивно. Он не просто посылает сигналы, кричит об этом. — Помогу снять напряжение. У тебя все мышцы зажаты.

— Не торопи с десертом. — отшучиваюсь и уклоняюсь от его объятий. — Если не отпустишь сейчас, описаюсь прямо здесь.

Моё предупреждение вырывает у него из груди гортанный смех. Сергей наклоняется и с самым интимным видом выдаёт:

— Люблю разнообразие в постели, но золотой дождь — это слишком даже для меня.

Меня всю передёргивает. Меньше всего на свете мне хотелось знать о предпочтения Сергея в постели. Единственное, что я попрактиковала бы с его участием, это сажание на кол. Я бы с удовольствием натянула его зад на толстый кол. Он заслуживал это.

— Какой плохой мальчик. — придерживаюсь игровой линии. — Смотри, не пожалей о своих словах.

Ох, о том, что он пожалеет о них я была уверена на все сто процентов.