Непредсказуемый

Элен Гома

Молли:Вы думаете, что знаете меня. Престижный университет, трастовый фонд. Жизнерадостная и неутомимая. И я не могу вас винить в этом. Именно такой я и кажусь. Но, к сожалению, не являюсь. Есть одна проблема. И есть парень, способный решить ее. Но он, похоже, в этом не заинтересован. И это еще мягко сказано.Лукас:Молли Эванс не достойна моего внимания. Хотя она дико хорошенькая. И кажется милой. Но в тот момент, когда она вручила мне визитку со своим номером, я понял, что внешность обманчива.

Глава 8

Лукас

Я потираю свою щеку, ощущая легкое покалывание. Мой член стоит по стойке смирно, а в воздухе витает еле уловимый запах ягод и ванили.

Погодите, это от моих рук.

Мои ладони пропахли ею. Я подношу их к носу и делаю глубокий вдох, пытаясь заполнить им свои легкие.

Какого дьявола я не смог держаться подальше от нее? Почему мои пальцы предпочли застрять в ее шелковистых волосах, впитывая в себя аромат ее шампуня, вместо того, чтобы послать ее на хрен, показав соответствующий жест?

Почему мой рот потянулся к ее губам, а не выдал какое-нибудь изощренное оскорбление? Твою ж мать! Прямо сейчас я зол на каждую часть своего тела.

Пейдж приоткрывает дверь и просовывает свой любопытный нос.

— Ну и?

— Что? — рявкаю я.

— Кто это был?

— «Мисс Июль».

Она выглядит озадаченной. Это видно по тому, как ее брови сходятся на переносице.

— Из «Плей бой» что ли?

Молли сделала точно так же вчера, когда я предложил ей сесть в мою машину. Но быстро взяла свою мимику под контроль. Я чуть было не улыбнулся сейчас этому внезапному воспоминанию.

Пейдж продолжает смотреть на меня в ожидании. Она все еще висит на ручке приоткрытой двери.

Я совершенно точно потерял нить разговора. Причем тут «Плей бой»?

— Что? О чем ты вообще?

На мой вопрос она закатывает глаза, и до меня доходит, о чем она спрашивает.

— Какой к черту «Плей бой»? Она из Калифорнийского. А, ладно, просто забей.

Теперь я представляю ее сиськи на обложке журнала. Здорово, просто здорово, Пейдж. Ты ни хрена не помогаешь.

— Скажи это своему стояку.

— Ты разглядываешь мой член?

— Фу! Нет! — почти визжит она.

— И правильно, потому что это мерзко, кнопка. Кстати, о мерзком, где носит Генри?

— Он все еще не пришел?

Внезапно Пейдж делается какой-то грустной, и мне хочется снова защекотать ее до слез, но я вспоминаю, что сначала должен успокоить своего сводного брата, пока тот не стал искать меня с мигалками. Я быстро принимаю душ, переодеваюсь и завожу машину.

Чуть не сбиваю Генри с двумя коробками пиццы, который в этот момент как раз входит внутрь. Он осыпает меня проклятьями, пока я выскакиваю из машины, перепрыгиваю через капот и преграждаю ему путь.

— Тебя только за смертью посылать. — Я открываю верхнюю коробку и в спешке начинаю жевать кусок за куском, пока он, опешив, держит коробки для меня.

— Ты ешь-ешь, я постою тут пока, поработаю твоим столиком.

— Где тебя черти носили? — возмущаюсь с набитым ртом. — Мы с Пейдж чуть друг друга не съели от голода.

— Вы что?

Клянусь, он бы подавился, если бы я предоставил ему такую возможность. Поесть, я имею в виду.

— Мы проголодались, ты — редкостный тупица. А, и еще, будь здесь, скоро должны доставить запчасти, — произношу я с набитым ртом, указывая на него своим куском. — Это и все новости на сегодня.

Подкрепившись, я возвращаюсь в машину и завожу мотор. Мой телефон, оказывается, был здесь все это время. Подключаю его к зарядному устройству и по пути в офис отзваниваюсь всем. Джер, конечно, не настроен общаться со мной по телефону, он, цитирую «с нетерпением ждет мою бессовестную задницу лично, и желает ей хорошенько подготовиться к тому, чтобы быть надранной». Обожаю его красноречие.

Через полчаса он уже отчитывает меня по полной, развалившись в кресле крутого босса.

— Я даже не буду делать вид, что воспринимаю всерьез то, что ты говоришь, чувак. Времена, когда я внимал каждому твоему нравоучению, закончились лет семь назад.

Джереми усмехается.

— Я таких времен даже не припомню.

— Ладно. Просто хотел потешить немного твое самолюбие.

— Засранец. — Он ерзает, устраивая свой зад поудобнее. — Есть еще кое-что.

Началось.

— И это кое-что звучит не весело, соответственно, — я показываю ему средний палец, — я пас.

— У нас тут семейный бизнес. Или ты забыл, на каких условиях вернулся?

Забудешь такое.

— Гребаный рабовладелец.

Если я не буду ошиваться на фирме, всем станет интересно, чем же я, на хрен, занят. Если бы только не было того пожара.

Или Молли Эванс. Которая, кстати, единственная, кто знает о гараже из тех, кто ни в коем случае о нем знать не должен. Как же я облажался.

— Послезавтра мы летим в Грецию. Ты и я. Ну и Эви, конечно.

Не самое плохое, чем он мог меня удивить. Несвоевременно, неуместно, потому что быть третьим лишним мне совсем не улыбается, но не так уж и ужасно. Так что пытаюсь вникнуть в суть. Он все-таки мой брат. Иногда мы готовы убить друг друга, но он всегда знает, что я у него есть. Как и он у меня.

— На сколько?

— Всего лишь на пару дней. Нами заинтересовался один крупный застройщик. Он хочет, чтобы мы продавали его недвижимость на побережье.

— Откуда он нас знает?

— Он уже работает с Йеном какое-то время. Я тоже с ним знаком. Пересекались.

Йен — еще один друг Джереми. Они сблизились, пока я жил в Испании. В мой недавний визит сюда, когда я прилетал, чтобы обсудить мое возвращение в ЛА, успел с ним познакомиться. Он отличный парень и толковый бизнесмен. И если у них уже все на мази, то возникает вполне резонный вопрос:

— Тогда зачем там я?

— Видишь ли, этот Эллиудис высоко ценит семейные узы. У него жена и трое сыновей, и он глубоко убежден, что человек, не имеющий тыла в лице своих родных, не сможет выстоять в суровых реалиях бизнеса. Его бизнеса, в частности.

Я пожимаю плечами.

— Странное убеждение.

— Тем не менее. Мы должны быть там, как братья. У нас будет ужин в его доме, после чего мы либо подпишем, либо не подпишем самый крупный контракт за всю историю существования «Холдер Реалти».

Мне придется оставить гараж на Генри. Если этот мудак не устроит вечеринку в мое отсутствие, то это будет не он. Кстати, он при любом удобном случае напоминает мне о том, что мы так и не отпраздновали возобновление нашего дела.

Но Джер прав. Мы хоть и не являемся кровными родственниками, но братьями были всегда. Наши родители даже зафиксировали этот факт печатью в своих паспортах.

— Послезавтра, значит, — задумчиво говорю, пытаясь прикинуть, смогу ли за такой короткий промежуток времени доделать Ламборгини. Черт.

— У тебя планы?

— Цыпочка, рядом с которой я забыл обо всем на свете во время урагана, будет ждать меня. Но я улажу, не переживай, — вру я, придерживаясь своей легенды.

— Если на свете и правда существует цыпочка, способная заставить тебя забыть обо всем на свете, я удивлен.

Хотел бы я, чтобы не существовала. Лучше бы не существовала.

Я молча салютую ему и выхожу. Мои мысли мне не нравятся в последнее время, так что я включаю музыку погромче, чтобы перекричать их, и мчу по направлению к Малибу. С гаражом разберусь позже. Я соскучился по океану.

Знаю, что в этот день у Дороти выходной, и она уезжает с ночевкой к подруге. Зайдя в парадную дверь, я начинаю снимать с себя одежду и обувь. В джинсах и босиком я достаю из холодильника бутылку воды, пью, но облегчение не наступает. Открываю верхний шкафчик и прихватываю оттуда старину «Джека». Выхожу через стеклянную дверь на веранду. Давящую тишину гостиной сменяет шум волн и теплого ветра. Делаю несколько глотков и ставлю бутылку на деревянный помост.

Спускаюсь по ступенькам. От соприкосновения с горячим песком, чувствую умиротворение. В Мадриде очень этого не хватало.

Когда мама сказала, что решила продать дом, который, кстати, будет видно, если зайти за вон те деревянные столбы, и вернуться на родину, я не был так уж удивлен. Это должно было случиться. Я был в курсе того, что отец Джереми влюблен в мою мать. И так же были в курсе все, хотя она старалась не давать повода для сплетен. Меня не беспокоил ее отъезд. Нет. Единственное, я боялся, что эти слухи уничтожат нашу с Джером дружбу.

Конец ознакомительного фрагмента.