Я не твоя

Элен Блио, 2023

– Отзови своих псов, Умаров. Я не сделаю ничего плохого. Никому.– Светлячок… – хриплый, низкий голос, который сводил с ума.– Тамерлан… – его невеста пищит, глядя на него, испуганно закрывает рот ладошкой, натолкнувшись на его взгляд.– Я пришла поздравить тебя, Тамерлан. Пожелать вам долгих счастливых лет совместной жизни. Еще я хочу подарить тебе кое-что…Я не думала, что могу так любить и так ненавидеть. Он обещал мне весь мир, в итоге женится на другой, а я, я ношу его ребенка, но ему совсем не обязательно об этом знать сейчас.

Глава 3

Прихожу в себя в незнакомой комнате. Полумрак. Мне почему-то совсем не страшно, может, потому, что в комнате пахнет чем-то вкусным? Хлебом или пирогами. Домом настоящим.

Ко мне сразу же подходит маленькая немолодая женщина. Что-то говорит на незнакомом языке. Ласково. Я пытаюсь подняться.

— Лежи-лежи, милая. Сейчас принесу тебе чай и покушать что-нибудь, горяченькое нужно. В твоем положении обязательно нужно. А волноваться не надо. Злиться не надо. Ненавидеть. Это все черное, дурное. А ты… ты вон какая светленькая.

Я с трудом разбираю, что она говорит — акцент сильный, хотя фразы она строит правильно.

Молоточком стучит одна мысль: как она поняла про положение? Ведь совсем еще ничего не видно? Рано?

— Сейчас, милая, сейчас вы с малышом покушаете, и сразу все будет хорошо!

Если бы все было так просто!

Я пробую ответить — голос слушается плохо.

— Вкусно… пахнет…

— Это лепешки и пирог, сейчас ты скушаешь супчик, а потом угощу тебя своей выпечкой.

Она разговаривает со мной, как с ребенком, и я сразу вспоминаю, что совсем забыла о маме. Мне нужно с ней связаться, обязательно! Свой телефон я оставила дома…

— Можно мне позвонить?

— Да, милая, конечно, сейчас. Маме обязательно надо позвонить, мама волнуется.

Она отходит, а я думаю: как она догадалась о том, что мне надо связаться именно с мамой?

Женщина возвращается с дешевым кнопочным телефончиком, я помню, у меня был похожий, когда я была совсем маленькая.

— Алло, мама? Мамочка… Все хорошо, мам. Я живая… Что?

В голове вновь появляется шум.

За что мне все это?

Слишком большая цена за то, что я просто пыталась любить!

Закрываю глаза, снова проваливаясь в омут…

Просыпаюсь и понимаю, что уже утро. Женщина, которая вчера меня угощала пирогами — Ася — хлопочет, собирая на стол.

После разговора с мамой я потеряла сознание, новая знакомая привела меня в чувство, дав понюхать что-то острое.

Ее звали Хосия или просто Ася, она супруга таксиста, который меня сначала защитил от гориллы Шавката или как там его, а потом привез в свой дом. Незнакомую русскую девочку, которую чуть не убили на богатой восточной свадьбе.

— Проснулась, Светлячок? Сейчас будем кашу кушать и чай пить.

Снова говорит со мной, как с маленькой. И Светлячком называет, несмотря на то, что моих золотых волос уже нет.

Вчера она мне про себя рассказывала. Семерых детей родила, трое умерли еще совсем крошечными, четверых на ноги подняла. У нее два сына и две дочери. У всех уже семьи. Все живут хорошо.

Дом у них скромный, но гостеприимный и хлебосольный. Пироги и правда были очень вкусные. Она рассказала, что обязательно меня научит печь.

Звонит ее телефон, она отвечает, потом протягивает старенькую трубку мне.

— Мама тебя.

— Алло, мам? Да, слушаю…

Я разом вспоминаю вчерашний телефонный разговор.

Вечером после свадьбы меня искали. По описанию — горилла. Мамы дома не было — она у соседки, тети Маши сидела. В глазок видела, как он у двери терся, трезвонил.

А с утра приходил опять — это маме уже тетя Маша рассказала. Опять звонил, стучал сначала в нашу дверь, потом по соседям пошел.

Шавкат. Он сказал, что он брат невесты, вернее, уже жены Тамерлана, Мадины. Зачем ему я — очевидно, тихая и скромная супруга Умарова хочет отомстить за испорченную свадьбу.

— Дочка, ты можешь еще на день там остаться?

Вопросительно смотрю на Асю, которая все понимает и кивает.

— Да, мам, могу.

— Тогда договорились. Завтра будь там, а послезавтра приезжай сразу в аэропорт.

Аэропорт. Закрываю глаза, выдыхаю. Неужели это на самом деле со мной происходит? Вся жизнь кувырком! Мама говорит — все к лучшему! Она верит, что все сложится. А я…

Я очень стараюсь держаться. И верить.

Я должна верить в лучшее! Мне теперь надо думать не только себе. И у меня нет права падать духом! Нужно уже возвращаться к себе прежней! Такой, какой я была до того, как по моей судьбе прокатился ураган по имени Тамерлан.

Нет. Не хочу думать о нем! Буду думать о себе. О своей жизни. О маме…

— Мам, а тебе разве помощь не нужна?

— Я справлюсь, милая. Не волнуйся.

Она справится. Да.

Мама привыкла всегда решать проблемы сама.

После того, как убили моего родного отца — все на ней. Все она. Все сама.

Сама меня растила, сама на жизнь зарабатывала, сама старалась сделать так, чтобы я ни в чем не нуждалась.

В первом классе я «загорелась» бальными танцами — в школе открыли кружок, и мы всем классом туда пришли.

Остались в итоге только я и один мальчик — мой партнер, Ромка.

Бальные танцы — дело затратное. Тренер предложила уйти в клуб получше. И началось… Танцы, танцы, танцы, с утра и до вечера, без перерыва.

Тренировки индивидуальные были обязательными, стоили дорого. Мама Ромки требовала, чтобы мы занимались чаще — приходилось идти на поводу, чтобы сохранить пару. Потом обязательные конкурсы каждую неделю. Нужно было оплачивать взносы. Опять деньги.

Туфли, носочки, колготочки, костюмы…

Мама нашла портниху, которая по знакомству шила недорого. Сама научилась и прически делать из моих золотых волос… Даже потом зарабатывала этим — причесывала других девушек на конкурсах.

Параллельно с танцами я хотела научиться рисовать — мама таскала меня в «художку», искала частных педагогов.

Впахивала на трех работах, чтобы у меня было все. Ночами не спала, сидела над переводами, корректурой, редактурой…

Но я тоже старалась помогать. Зарабатывать начала лет с тринадцати — рисовала открытки, картины, помогала в клубе малышам, ставила танцы.

Мне вообще нравилось заниматься с детьми — это у нас семейное. Мама по образованию педагог, филолог. Она преподавала в школе, занималась репетиторством, а в последние годы работала в обеспеченной семье — была няней сразу троих детей.

Дети… Скоро у меня тоже родится малыш.

Я боялась сказать о беременности маме. Вернее, я знала, что мама сразу примет ребенка, и даже вопросов не будет, рожать или нет. Но…

Мы всю жизнь жили непросто. И я так надеялась, что выйду замуж за любимого мужчину, у меня будет настоящая семья! И не мама будет снова помогать мне, а я буду помогать маме!

— Дочка, не переживай. Все в жизни бывает. Родим. Вырастим. Не волнуйся. Нервничать тебе нельзя.

— Мам, я не хочу, чтобы он знал о ребенке!

— Значит, он не узнает.

У мамы, оказывается, уже был план.

— Милая, если ты уверена, что поступаешь правильно…

— Мама, он женится на другой! Он…

Сжимаю челюсти до скрипа каждый раз, когда думаю об этом.

Тамерлан хотел предложить мне стать содержанкой, любовницей! Просто спать с ним за деньги! После того, как обещал быть всегда рядом, обещал жениться, обещал красивую свадьбу, такие слова говорил!

И вот у него красивая свадьба, только не с глупым Светлячком…

А я ведь с самой первой минуты знала, что верить ему нельзя! И не хотела этих отношений несмотря на то, что Тамерлан мне понравился с первого взгляда…

Но, увы, теперь говорить поздно.

И не надо ни о чем сожалеть — так всегда говорит моя мама. А я привыкла, что мама всегда права.

Я сижу на крохотной кухоньке в квартире таксиста Тенгиза и его жены Хосии. Она учит меня готовить тесто для пирожков. И рассказывает, как определила то, что я в положении, оказывается, у нее дар — она многое чувствует.

— Твой мужчина отказался от тебя?

Сглатываю, говорить об этом сложно.

— Мне кажется, все не так просто, девочка. Я чувствую. У вас была большая любовь. Такая большая любовь просто так не проходит.

Так она и не прошла — от этой любви малыш остался!

— У тебя все будет хорошо. А у него — нет. Плохо ему будет, очень плохо. Материнское проклятие самое страшное.

Я не понимала, о чем говорит Ася, но в том, что моя мама проклинает Тамерлана — не сомневалась.

— Плохо ему будет. Но ты поможешь, спасешь его.

Я? Я буду помогать Умарову? Я совсем не уверена в этом. Я ненавижу его. Реально! Настолько сильно, что в груди жжет!

— Ненависть пройдет. А вот любовь… большая любовь не проходит!

Неправда. Нет никакой любви. Она умерла! Вместе со мной. В тот самый момент, когда я узнала, что Тамерлан меня обманул.

— Любовь не умирает, если это любовь.

Хосия говорит так уверенно! А я… я не хочу даже думать о том, что эта любовь останется со мной. Ее уже нет!

Есть только плод любви, мой малыш! И вот о нем-то я позабочусь! Он будет так счастлив, что ни о каком папочке и не вспомнит!

— Не думай о плохом, светлая девочка! Ты будешь очень счастлива!

Почему-то именно в этот момент у меня нет никаких сомнений!

Да, буду счастлива! Все сделаю для этого.

А Тамерлан… он так сильно верит в своего Бога, надеюсь, его Бог ему поможет.