Ты нас предал

Элен Блио

— Когда ты скажешь своей клуше, что уходишь ко мне? — говорила моя лучшая подруга. — Скажу, — отвечал ей любимый. — Сложный проект, ты же знаешь. — Скоро будет видно живот. — Какой живот? — ворвалась я в спальню и едва не упала в обморок, в последний миг зацепившись за дверной проем пальцами. Они лежали на нашей постели совсем без… Два предателя. Два палача. — Беременный, — не смутилась та, которую я считала подругой. — У нас будет ребёнок. *** Как ты мог, любимый? Ты нас предал. Ты нас убил. И ты никогда не узнаешь о ребёнке, которого я ношу от тебя.

26.

— Не ждал меня тут? — спросил я, изо всех сил стараясь держать себя в руках, а спину — ровно и гордо. Он больше не сможет меня унизить. Больше просто некуда. — Я за вещами пришла. Или Анфиса хочет забрать себе и мои трусы тоже?

— Надь, ну не надо, — сморщился он, словно ему было неприятно об этом говорить. А делать было приятно, конечно же. — Пришла собирать вещи — собирай.

Я поджала губы, а затем заставила себя вернуться к чемоданам.

— Впрочем, ты можешь остаться в этой квартире, — обратился ко мне Богдан, который не ушёл, а зачем-то наблюдал за тем, как я собираю вещи. — Я оставляю её тебе.

Я отбросила в сторону очередной свитер и повернулась к нему.

— Ты сейчас же не серьёзно, Богдан? — спросил я, мечтая услышать, что он не то имел в виду. Неужели не понимает, что мне больно даже просто тут находиться? Или ему настолько плевать на мои чувства уже?

— Я похож на шутника, мля? — спросил он в ответ.

— Сейчас — очень.

— Гхм… Поясни? — изогнул он одну бровь. — Я был не прав, что хотел тебя отсюда удалить. Это нам следовало уйти, что мы и сделали позже. Квартира твоя, я не претендую на неё, Надь. И что тебя забавляет в моём предложении?

— Тебе папа, что ли, мозги так промыл, а? — усмехнулась я. Даже не знаю, откуда во мне вдруг проснулась эта стерва. — Как ты запел-то… Что, в угол поставил тебя Ильяс и грозился лишить наследства?

— Надь, ну прекрати ты этот цирк, — процедил сквозь зубы мой пока ещё муж.

— Я прекрати? — подняла я брови. — По-моему, по части шоу тут ответственный как раз ты, Богдан. С чего вдруг такая невиданная щедрость для сирых и убогих? Неужто ты сам додумался, что уйти стоило именно вам? Но тогда ты выгнал меня.

— Не выгонял, — спорил со мной хмурый мужчина. — Я только хотел, чтобы ты просто на время ушла и…не смотрела на всё это.

— Я бы и не смотрела, если бы ты не притащил эту дрянь в нашу постель, — ответила я. Руки снова стали дрожать. — Впрочем, так даже лучше. Я пришла и всё своими глазами увидела. Сколько ты так мне планировал наставлять рога? Пока я ими не пробила бы потолок и не испортила соседям ремонт?

Богдан шумно выдохнул. Не нравится тебе слушать, дорогой? А почему? Любишь кататься — люби и саночки возить!

— Надь, ну давай поговорим как взрослые люди?

— Давай, — повела я плечом. — Значит, так. В этой чертовой квартире я никогда в жизни не останусь. Лучше на вокзале. Оставил он мне её, поглядите-ка, как трогательная забота. Засунь эту квартиру туда, куда ты Анфису любил, ведь она такая раскрепощённая у нас. А меня оставь в покое. Мне от тебя ничего не надо, ясно? Неужели ты считаешь, что после того, что я здесь увидела, я смогу жить в этой квартире? Более изящной пытки сложно было мне предложить!

— И куда ты пойдёшь, интересно знать? — сузил глаза Богдан. — Я в курсе, что ты у матери отсиживалась.

— Ты ещё и следил за мной?

— Должен же я знать был, куда ты побежала отсюда.

— Зачем?

— Я волновался.

— А как же Анфиса? Вы же не доделали?

— Надь, да прекрати ты сюда её плести!

— Значит, ты заботился о своей рогатой супруге?

— Надя!

— Так трогательно, что я сейчас разрыдаюсь, — смотрела я на него. А слёз при этом не было вовсе. Откуда-то взялась во мне дикая злость, которая заставила меня держать голову высоко поднятой. — Повторяю ещё раз, читай по губам: я не останусь в твоей чёртвой квартире.

Я вернулась к вещам. Быстрее бы всё собрать и уйти.

Богдан поджал губы.

— Тебе же некуда идти, Надь. Не дури.

— Уже есть, — ответила я, не отрываясь от сбора вещей.

— Куда это? — обалдел Богдан.

— А тебе всё скажи, — усмехнулась я. — Мир не без добрых людей оказался! Это уж не твоё дело, милый мой, куда я пойду. У Анфиски своей теперь отчёты о передвижениях требуй, а не у меня.

Богдан подошёл ко мне, развернул к себе за плечи и тряхнул.

— Куда ты собралась, Надя? — Карие глаза впились в моё лицо.

— Какая тебе разница? — тем же тоном выплюнула я ему в лицо, начиная дрожать в его руках. Ну зачем, зачем он позволяет себе касаться меня? Как же дико больно… Но вырваться не выходило, такого медведя разве переборешь…

— Ты что — себе любовника нашла за моей спиной? — спросил он, сжав мои плечи теснее. — К кому это ты так скоро собралась?

Я в ответ нервно рассмеялась.

— Верно говорят, что все по себе других судят, — сказала я ему, напрягая руки изо всех сил, чтобы увеличить расстояние между нами. — В чём сам грешен, то и мне приписываешь? Но нет… Рогатая здесь только я. Да пусти, чёрт тебя возьми! Анфиску свою лапай.

Мне удалось лягнуть его ногой, и Богдан всё же убрал свои руки и выпустил меня.

— Не прикасайся, — прошипела я. — Никогда больше не прикасайся ко мне, ты слышишь? Мне противно.

Богдан смотрел так, словно я ударила его. Больно слышать? Почему? Ты, кажется, сделал свой выбор.

— Я подала на развод, — оповестила я его. — Вещи заберу и уйду. Квартира мне твоя не нужна. Ни на что не претендую. Просто оставь меня в покое раз и навсегда.

Вместо ответа Богдан снова шагнул ко мне…