Порочный бывший муж

Элена Макнамара (2024)

Кирилл Торопов — безусловный красавец. Бог секса. Успешный, обеспеченный, независимый… И вдруг решил жениться на самой обыкновенной девушке. Но потерял её слишком быстро…Олеся Дождикова. Он вскружил мне голову. Подарки, комплименты, глаза его влюблённые… секс крышесносный… А когда я потеряла ребёнка, всё между нами закончилось.Спустя пять лет Кирилл вернулся. Невероятно, но у нас намечается ренессанс отношений…

Глава 1

— Эй, Дождикова!

Сбиваюсь с шага.

Мне нужно попасть в конференцзал.

— Лесь!..

Окончательно теряю ориентиры. Голова начинает кружиться.

Его тут нет. Его тут нет. Его тут нет.

Это просто глюки!

— Вот прямо так и уйдёшь? Ни «привет», ни стандартное «ненавижу» не скажешь? — насмешливый голос раздаётся прямо за спиной.

Застываю.

— Лесь…

Локтя касаются горячие пальцы.

— Ну не убегай.

Медленно разворачиваюсь лицом к этому чужому теперь мужчине.

Мама говорила: не выбирай себе мужа по внешности. Красивые люди слишком заносчивы, эгоистичны. А такие, как Торопов, танком проедут по твоей самооценке.

Он проехал. Перемолол мою самооценку в труху.

— Привет, — едва шевелю губами, остановив взгляд на крепкой шее и кадыке. — Я тебя не заметила.

В глаза ему смотреть не могу. Спасательного круга у меня с собой нет, и я сто процентов утону в этих чёрных безднах.

— Я знал, что ты будешь здесь, — ласкает меня своим голосом Кир. — А этот твой где? — надменно.

Мой спасательный круг?

С Андреем мы расстались. Но откуда такая осведомлённость?

Нахожу в себе силы поднять взгляд чуть выше крепкой шеи. Волевой подбородок, красиво очерченные губы, прямой нос, внимательные глаза…

Я не видела Кирилла пять лет. К моему несчастью, он совсем не изменился. Не подурнел, не прибавил в весе. Возможно, стал даже лучше. Мужественнее. И татушек стало больше.

Кирилл в брюках и чёрной рубашке. Чёрный — его стиль. Рукава рубашки закатаны до локтей, обнажая жилистые руки и тёмные линии татуировок.

Вопросительно смотрю ему в глаза.

— Да хорош… Шатов подкатывал к тебе и раньше. Мне известно, что твои бастионы всё же пали перед ним. Так где он?

— Не смог поехать, — беззастенчиво вру.

Выдёргиваю наконец локоть из его пальцев и увеличиваю дистанцию между нами, сделав шажок в сторону.

Интересно, как я выгляжу сейчас… Наверняка тушь потекла, а причёска поехала из-за дождя.

— Не смог? Ну и хорошо.

«Ну и хорошо»? И что это значит?

— Отлично выглядишь, Лесь.

Внезапно склоняется к моему лицу, проводит под глазом большим пальцем. На нём остаётся чёрный след от туши.

Отпрянув, стараюсь смотреть не слишком настороженно.

Не получается у меня адекватно реагировать на бывшего мужа. В груди всё ещё жжёт от его предательства. И больно. И мерзко. И свежо.

— Я пойду, Кир. Рада была тебя повидать.

— Нет, не рада, — качает он головой. — Но это не последняя наша встреча к твоему глубокому разочарованию.

Ну вот и привычный сарказм.

— И почему же?

— Потому что я теперь твой… кхм… коллега, — дотрагивается до бейджика на моём пиджаке.

Там написано «Дождикова. Редактор. Прайм».

Простите, что?

— Как это?

— Сегодня я купил «Клик». Этот съезд как раз из-за смены руководства.

О Боже!

Наша маленькая редакция «Прайм» на этом съезде должна обсудить вопрос сотрудничества с крупной литературной редакцией «Строчка» и интернет-сайтом «Клик».

Мы выходим на рынок электронных изданий. А раньше публиковали статьи в журналах и газетах, да выпускали детские книжки в мягких обложках. Редакция была на грани банкротства. Сотрудников почти не осталось. И наш директор согласился на слияние с более крупным соперником и интернет порталом.

Получается, что Кирилл теперь в какой-то степени мой босс.

Боже мой!..

— Ты купил «Клик»? — дёргается моё лицо. — Зачем, Кир? Это же не твой профиль. Твой профиль — бары с девками на шесте, — из меня невольно льётся яд.

— Не начинай, Леся. Ты увидела лишь то, что хотела увидеть.

— Я видела достаточно! — отрезаю я. — И сейчас не об этом. А о том, что ты и литературный сайт — это дурдом. Зачем?

— Из-за тебя, — вдруг произносит он. — Соскучился я.

Что ж… Тогда я увольняюсь!

Мне больше нечего ему сказать.

— Прощай, Торопов, — развернувшись на каблуках, устремляюсь к выходу.

Пять лет… Пять лет я жила более-менее спокойно. С разбитым сердцем, да. С растоптанной самооценкой. По кусочкам собирала и сердце, и эту самую самооценку. А этот дьявол взял и вернулся.

«Соскучился»…

Меня аж передёргивает.

Нет! Не верю! Причина явно в другом.

На подгибающихся ногах выбегаю на улицу. Дождь усилился. Сворачиваю на дорожку, ведущую в сторону отдельно стоящих домиков.

Под этот съезд выделили целый санаторий. Всё спонсируется «Кликом». Теперь понятно, почему. Кирилл привык жить на широкую ногу и всем демонстрировать свои возможности.

Шагаю по лужам, ничего не видя перед собой. Зачем-то оборачиваюсь… За мной никто не идёт. Не глядя, делаю ещё один шаг вперёд и неожиданно врезаюсь в кого-то.

— Ау!..

Сильный толчок в плечо заставляет меня отступить назад.

— Вы что наделали?! — выпаливает какая-то девушка.

Папка вывалилась из её рук, и по дорожке рассыпались какие-то документы.

— Ох, простите…

Бросаюсь помогать ей.

Бумага быстро намокает под дождём… Девушка причитает. Говорит, что распечатывать всё заново совсем нет времени.

Подняв очередной листок, я зависаю, уплывая в собственные мысли. И воспоминания. Она выдёргивает листок из моих рук и уходит, стуча каблуками.

А я плетусь в номер. Мои мысли по-прежнему далеко отсюда. Они в болезненном прошлом.

Шесть лет назад.

Бережно сложив листы бумаги стопочкой, прижимаю её к груди и выхожу из копировального центра. Дождь, слава Богу, закончился. Правда, теперь везде огромные лужи.

На перекрёстке горит зелёный, и я срываюсь к нему. Светофор быстро отсчитывает секунды: семь, шесть… Я уже на середине зебры. Навстречу толпа подростков, пытаюсь протиснуться или обойти.

Бух!

Меня толкают плечом и я падаю. Бумаги веером взлетают в воздух и рассыпаются по асфальту.

— Курица неуклюжая! — гогочут проходящие мимо парни.

Глаза обжигает слезами. Собираю документы, присев на корточки. В копчике болит и жжётся — отбила. А брюки?

Трогаю ладонью пятую точку. Дырки вроде нет.

Мне громко сигналят. На соседней полосе машины начинают движение. Судорожно собираю свои бумаги, чтобы побыстрее убраться с дороги.

Неожиданно надо мной нависает какая-то тень. Потом кто-то присаживается рядом. Вижу, как мужские руки протягивают мне несколько листков. Поднимаю глаза.

— Ты уже пробку собрала, — усмехается незнакомец, демонстрируя самые белые зубы в мире.

А таких волевых подбородков я вообще никогда не видела.

Карие глаза искрятся весельем. Это немного обижает. Я тут ползаю по дороге с отбитым копчиком, а ему весело!

Громкий сигнал клаксона разрывает воздух. Вскакиваю. Незнакомец зачем-то берёт меня за плечи и уводит с дороги.

Не на ту сторону.

Водители машин, проезжающих мимо, продолжают недовольно сигналить и выкрикивать из окон ругательства.

— Испачкалось всё, — серьёзным голосом замечает незнакомец.

Отряхиваю титульный лист своей курсовой. Не могла, что ли, папку купить?

Не могла. С карточки всё до копейки выгребла на то, чтобы напечатать.

Три листа сырые, в грязных разводах — попали в лужу.

Незнакомец забирает титульный листок из моих рук.

— Критика, рецензии детской литературы… Дождикова Олеся — зачитывает он.

Хмуро посмотрев на него, выдёргиваю листок. Тот рвётся.

— Воу!.. — выдыхает парень. — Ну всё, теперь я не спаситель, а вредитель. Сейчас будем исправлять, — осматривается по сторонам.

— Да не надо ничего, — уныло отмахиваюсь.

— Так она всё-таки разговаривает! — он вновь усмехается. — И надо признать, у неё красивый голос.

Его замечание вдруг прошивает меня какими-то странными эмоциями.

Похоже, давно тебе, Олеся, комплиментов не делали…

— Пойдём решать твою проблему, — незнакомец приобнимает меня за плечи.

— Куда? — столбенею я.

На дороге всё ещё сигналят. Но это уже не мне. Возле пешеходного перехода стоит машина. Дверца открыта, водителя нет. Всем приходится объезжать её.

Похоже, это его машина.

— Поехали, дождь снова начинается, — торопит он меня.

— Я не могу… С незнакомцами в машины не сажусь.

Отпрянув от него, разворачиваюсь обратно к копировальному центру. Придётся звонить маме, чтобы скинула мне на карту денег.

— Кирилл Торопов. Двадцать семь лет, — вдруг заявляет парень, вырастая на моём пути. — Я не злодей, не маньяк. Из нормальной семьи, — продолжает с лучезарной улыбкой.

Кусая губы, прячу свою.

— И чем же занимается этот «не маньяк»?

— Мутим с другом бизнес в сфере… скажем так, в сфере развлечений.

— Для детей?

— Не совсем.

Какая у него улыбка красивая… Зависаю на ней.

Проезжающие машины продолжают громко сигналить. Не нам, а его красивой иномарке, брошенной на дороге.

— Сейчас кто-нибудь вызовет эвакуатор, — взволнованно смотрю на его авто.

— Да, могут, — вздыхает. — Но я никуда не поеду, пока не согласишься отправиться со мной.

Не знаю, каким образом, но буквально через мгновение я уже оказываюсь в его автомобиле. Тут тепло, сухо и приятно пахнет кожей и вишней.

— У меня есть сухие салфетки.

Сдвинув мои колени в сторону, забирается в бардачок. Протягивает мне упаковку салфеток.

— Спасибо.

Стираю капли дождя с лица и шеи. Машина плавно трогается.

— А куда мы едем? — запоздало начинаю паниковать.

— В магазин. Сейчас купим принтер.

Не поняла…

Ошарашенно хлопаю глазами.

— Я помогу всё настроить. Компьютер дома есть?

— Ноутбук, — шепчу я онемевшими губами.

— Хорошо. К ноутбуку подключим. Распечатаем заново.

— Но… — облизываю губы. Кровь отливает от лица. — Ко мне домой нельзя.

И принимать дорогие подарки от незнакомцев тоже нельзя! Ты должна сказать это, Олеся!

Но мы ведь уже знакомы, да?

«Кирилл Торопов. Двадцать семь лет», — вспоминаю я. Как-то недостаточно для настоящего знакомства…

— Почему нельзя? — спрашивает Кирилл.

— Да у меня там мама, папа… Дома… Не смогу это всё объяснить.

— Мы скажем, что я мастер по установкам, — подмигивает он. — В качестве будущего зятя представлять меня не придётся. Пока не придётся…

Что?

Боже мой!..