Призрачный цветок

Эвелина Грин, 2023

Сэнра вылавливает нарушителей ее границ: убивает парня, а его девушку забирает во дворец, чтобы скучно не было. Вампирша старается с ней подружиться, несмотря на сводящий с ума аромат крови. Пленница прознаёт, что убийца ее возлюбленного – вампирша с внешностью двенадцатилетнего ребенка. Сможет ли Юля простить эту маленькую убийцу? Удастся ли Сэнре завоевать дружбу Юли, ведь ей так одиноко в замке.

Глава 2

Я из коридора переместилась в крыло с выходом в Америку, где царила госпожа ночь. В моём отеле «Грант» было тихо. Администратор — подкачанный, с массивными золотыми браслетами — отчаянно моргал, пытаясь прогнать сон. Парнишка был немного плотного телосложения, с идеальными крепкими белыми зубами крупного размера. Он снова зевнул, и я насмешливо поинтересовалась:

— Может, принести двойное эспрессо? — Юноша уставился на меня как на приведение. Я с живейшим интересом рассматривала нового работника: крепкие руки, матово-черная кожа, на ключице шрам, волосы каскадом кудрей доходили до лопаток, одет в форму отеля «Грант».

— Нет, спасибо. — Он недоверчиво рассматривал меня, видя «девчонку» двенадцати лет, незнакомку со спускавшимися до колен локонами и неестественно бледной кожей.

Я считывала его мысли: коллеги по работе говорили ему, что он сразу меня узнает, но новенький не мог поверить, что «эта соплюшка управляет сетью отелей» и что он должен мне подчиняться. Он смотрел на меня с вызовом и спросил:

— А ты откуда взялась? Среди постояльцев тебя нет.

Я хищно улыбнулась, в ушах шумело, я чувствовала себя пьяной от звуков тока крови в живом организме напротив, жажда сильнее сжимала свои скрюченные пальцы на горле. Я заметила, как по пищеводу нового сотрудника скользнул склизкий страх, скручивающий внутренние органы, к горлу подступила тошнота. Напряжение дрожало в воздухе, плясало обжигающим пламенем на оголенных нервах.

Я повела носом, шумно втягивая воздух. Администратор вжался в стул и беглым взглядом осмотрел стойку на наличие тяжелых или острых предметов. Его инстинкты выли на все лады: «Беги, беги, пока не поздно». Парнишка соскочил со стула, бросил взгляд в сторону выхода из гостиницы и стиснул зубы, борясь с накатывающим волнами глубинным ужасом.

— Я ночная гостья, — запоздало ответила я. Вампирские инстинкты рвались на волю, желая одного: впиться в бьющуюся на шее парня жилку. Я облизнулась, приоткрывая острые клыки, в глазах загорелся хищный огонь. Я метнулась к выходу, скрываясь в спасительном коконе тьмы. Еще немного — и я разорвала бы его голыми руками. Голод меня сводил с ума, связывая в узел внутренности.

Оказавшись на пустых улицах Нью-Йорка, я выдохнула. Монстр внутри меня с ворчанием затих. Бесшумно скользя между домами, я искала жертву. Увидела молодую девушку, одетую в вечернее платье, волосы собраны в корзинку, она явно торопилась. Прыжок — и слабое человеческое тело летит на асфальт. Девушка пытается закричать, но я перекрываю ей доступ к кислороду. Недолго наслаждаюсь плещущимся ужасом в ее черных глазах, а потом погружаю клыки в плоть, выпивая жизнь. Становится легче, но жажда затаилась у основания горла. Второй минус моего обращения в двенадцать лет — мне слишком сложно контролировать страсть к убийствам. Голод всегда ворчит и просит новую пищу. Я вслушалась в ночь: в домах равномерно дышат люди. Я вместо девушки отправляюсь на свидание к ее парню. Да, в миг смерти я считала ее память.

За что я люблю Америку, так это за просторы и машины. Можно спокойно идти по улицам, не боясь наткнуться на людей. Вампиры здесь себя чувствуют привольно. Но охотиться сложнее тут: чтобы добыть пищу, приходится взламывать дома или выманивать свой ужин из казино и ресторанов. Я считаю до десяти и на высокой скорости пересекаю безлюдное пространство, останавливаюсь за углом дома, ближайшего к ресторану, в который собиралась выпитая мной девушка. Вместе с кровью в мое сознание хлынули все ее воспоминания.

На парковке происходит возня, люди покидают машины или, наоборот, садятся за руль. Выскользнув из-за угла дома, спокойно направляюсь к роскошному ресторану. Прохожу в его теплое нутро. Мое обоняние улавливает тысячи ароматов, и среди них главное блюдо — это кровь людей. Сегодня достаточно людно. Я верчу головой, по стенам развешены горшки с растениями, обстановка напоминает Средневековье: над каждым столиком висит подсвечник, обслуживающий персонал незаметно скользит по залу, деликатно ублажая гостей.

Мои зоркие глаза выцепляют бойфренда покойной девушки. Я взглядом заставляю всех уступать мне дорогу и уверенно направляюсь к нему. Виляя бедрами, спокойно подхожу к столику и обращаюсь к одетому в смокинг парню со светло-русыми волосами:

— Дяденька, можно я присяду к вам? — И смотрю в его ясные, как безмятежное небо, глаза.

— Нет, я жду девушку, иди к родителям, — говорит он мне, вроде, мягко, но я слышу глухое раздражение в его голосе.

— А я не хочу домой, — капризно заявляю я и сажусь на стол. Короткое платье не скрывает ничего.

Парень нервно сглатывает и повторяет:

— Девочка, иди к родителям. — Его явно пугали те чувства, которые вызывала в нём я, подросток. Он смотрел на мое аристократическое бледное лицо, прямой нос, гордо вздернутый подбородок и насмешка в зеленых льдистых глазах. Я видела, как его тело отзывается сладкой истомой, и как в брюках поселяется теснота.

— А если я не уйду к родителям? — с вызовом поинтересовалась я, скрестив ноги. Мне нравилось, как парень настороженно следил за моими грациозными движениями. Я шмыгнула носом, юноша испугался, видя катящиеся по моему лицу слёзы. — Мои родители напились и уехали, оставив меня без связи и денег. Мне страшно, на улице ночь. Я уже несколько раз выходила на парковку в надежде, что они за мной вернулись. Можно, я сегодня переночую у вас, а завтра на общественном транспорте доберусь домой?

Парень задумался, посмотрел сначала на меня, потом на телефон. После того как я выпила его девушку, я вытащила у нее мобильник и набила одно короткое сообщение: «Я заболела, сегодня не приду». Он, видимо, его еще не читал, раз экран айфона мигал, оповещая о непрочитанном сообщении. Телефон жертвы я бросила там же, где и ее тело. Парень разблокировал экран мобильника, пробежался по сообщению беглым взглядом и, что-то напечатав в ответ, решительно посмотрел на меня.

— Хорошо. — Он убрал айфон в карман брюк и, поднявшись, направился к выходу. Я поспешила за ним, лепеча слова благодарности.

Мы вышли навстречу звездам и теплому ветру. Молодой мужчина всё время хмурил брови. Он подошел к черному мерседесу, достал брелоки и нажал кнопку. Автомобиль признал хозяина. Юноша приглашающе открыл передо мной заднюю дверь. Я забралась в салон, в котором неприятно пахло розами: не люблю аромат роз и лилий. Парень захлопнул двери, сам открыл дверцу со стороны руля и, заняв водительское кресло, хлопнул дверью и завел мотор. Машина тронулась, выезжая с парковки. Я откинулась на сидении, говорить не хотелось.

— Часто так родители тебя забывают в пьяном угаре? — поинтересовался он.

— Не часто, но бывает. Сегодня они отмечали мамин день рождения. Слава Богу, я у них одна, а то еще с сестрой пришлось бы нянчиться. Или с братиком.

— Понятно, может быть, назовешь свой адрес, и я доставлю тебя к дому? — спросил молодой мужчина, всё-таки брать ответственность за чужого ребенка ему было страшно: а вдруг родители протрезвеют и попадут заявление в полицию.

— У меня всё равно нет ключей.

— Ясно. И куда они могли поехать дальше, ты тоже не знаешь? — продолжал расспросы парень.

— Нет, не знаю, — согласилась я с ним, подумав: «Какой дотошный молодой человек, так и хочется его пристукнуть».

— Может, помнишь их номер телефона? — поинтересовался он с надеждой.

— Нет, — разочаровала я его.

Юноша замолчал, напряженно думая.

— А телефон у тебя должен быть с собой… — произнес он.

— Я уже говорила, что оставила его дома. Он у меня разрядился перед выходом, — соврала я.

— Твои родители сидят в Инстаграме?

— Нет, считают Интернет злом, — всхлипнула я.

— Ладно, не реви. Завтра я тебя отвезу домой. А сейчас мы приехали, — сказал он, направив машину в подземную парковку.

Я выбралась из салона, когда он заглушил мотор. Парень покинул водительское сиденье следом. Мы подошли к лифту. Юноша нажал на кнопку — и экран стал отсчитывать этажи вниз.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Диана, — немного подумав, выдала я.

— Как принцессу Англии, — усмехнулся парень.

Двери лифта гостеприимно распахнулись, я первой прошла внутрь, мужчина вошел следом и нажал кнопку десятого этажа. Кабинка встряхнулась, как пес от воды, и понесла свой груз наверх. Мы вышли на площадку с бежевыми обоями, открыли дверь в крыле, затем дошли до дальней квартиры. Мой ужин вставил ключи в замочную скважину, замок щелкнул, а парень, распахнув передо мной двери, пропустил меня вперед. Зашел сам и захлопнул двери.

Стены из кедра, вешалка для вещей. В комнате еще неуловимо пахло страстью двух молодых людей, а также доносился противный запах лаванды. Скинув туфли, я решительно вошла в комнату, здесь царил фирменный бардак: в углу были разбросаны грязные вещи, на столе — небрежно брошенная пачка сигарет и початая бутылка виски, у дивана валялась пачка презервативов, от нее-то и исходил запах лаванды. Все презики воняют ей, якобы это сильнее возбуждает мужчин. Сам диван «хвастался» словно нарочно расстеленной постелью. Я присвистнула. Хозяин квартиры вошел в комнату и, смутившись, сказал:

— Извини, у меня бардак. Иди на кухню, завари себе зеленого чая. — Он метнулся к дивану, поднял пачку презервативов и, краснея как девочка, затолкал в шкаф с вещами, стоявший рядом. Я усмехнулась, сказав:

— Что я, не видела презики что ли? Но в такую квартиру девушку лучше не приводить. Ты же ей изменяешь? — я пристально посмотрела на юношу.

— Да, думаю, как с ней расстаться. Она сумасшедшая, со склонностями к самоубийству. Как понимаю, есть ты не хочешь?

— Нет. Но от чая бы не отказалась, — улыбнулась я парню, и мы прошли на его уютную кухню.

Я села за стол из тиса. Он подошел к газовой плитке, взял с нее чайник и направился с ним к раковине. Открыл кран с холодной водой, набрал ее и вернул чайник на плиту, включив газ. Потом из нижних шкафчиков достал чай, подойдя к столу, бросил пачку на него. Я достала пакетик, придвинула одну из кружек на столе и бросила в нее заварку. Хозяин проделал то же самое. Вскоре чайник засвистел, мужчина поднялся, снял его с плиты, разлил воду по стаканам. Мы молча цедили чай. Допив напиток, я сказала:

— Почему тебе просто ей не написать что-то вроде: «Прости, у меня другая»? Что страшного в этих словах?

— Боюсь, что вскроет вены. Я ее уже бросал. Родители ее обещали меня посадить, что якобы я довел их дочь до самоубийства. Она наглоталась таблеток, и ее еле как откачали, — отстраненно рассказывал печальный парень. В его глазах читались тоска и безысходность. Мне почему-то стало жаль его, но только на миг.

Я потянулась, хозяин квартиры вздрогнул от резкой смены положения моего тела. Я обогнула стол и, дыхнув на него, обняла, тихо сказав:

— Я лишу тебя мук выбора. Твоя девушка мертва, и ее убила я, так что вы умрете в один день, как она и мечтала. — Он дернулся, но было уже поздно: я вонзила клыки в незащищенную шею, жадно глотая кровь.

После ужина я прошла в комнату и взяла пачку сигарет, достала одну, вернулась на кухню, прихватив пепельницу. Поставила перед бездыханным телом, включила газ и подожгла сигарету, сбрасывая пепел на пол из ламината. Ламинат вскоре затлел и загорелся. Я выглянула в окно, занималась заря. Утро подергивалось дымкой, и едва пробивались солнечные лучи. Я распалась на молекулы, совершая переход. Материализовалась в своем любимом кресле-качалке, рядом с ним, на столе, лежала моя недоделанная вышивка, за которую я немедленно и взялась. Горный лев терпеливо дожидался своего завершенного облика.

За окном мерцали вечно молодые, прекрасные звёзды, и их охранял братец месяц. Снег поблескивал под неверным сиянием ночных светил. Картина зачаровывала даже меня. Художник оценил бы эту красоту. Я с помощью магии вобрала всё великолепие и холодное спокойствие царицы ночи. В следующую минуту передо мной расстелился белоснежный холст, и баночки с масляными красками встали в ряд. Я плавно взмахнула рукой, в которой тут же из воздуха возникла кисточка, и я стала наносить рисунок. Всю ночь я создавала картину, которой нет равных даже среди творений самых знаменитых художников. Когда я закончила, в России наступило утро. Моя пленница открыла глаза и удивленно смотрела на меня.

— Доброе утро, — не оборачиваясь, сказала я и добавила: — Хочешь позагорать?

— Да.

Я встала из-за стола, сорвала полотенце со стены и обтерла руки. Масляная краска не смылась. Раздраженно топнув ногой, я направилась к умывальнику в ванной. Отмыла там руки и вернулась к пленнице. Лицо девушки немного зарумянилось, что не могло не радовать.

— Тогда достань из шкафа купальник. Если не можешь сама одеться, я позову прислугу. — Мой голос звучал холодно и надменно.

— Спасибо, но обойдусь. Она полезла в шкаф, откопала разноцветный купальник и, быстро сняв с себя одежду, надела его. Потом замерла и спросила: — Ты меня отпускаешь?

На меня накатило раздражение и, резко обернувшись, я процедила:

— Я никогда не отпускаю свои игрушки.

Девушка вздрогнула, смотря с ужасом на меня, ее надзирательницу.

— Что тебе надо от меня? — преодолевая сдавливающий легкие страх, спросила она.

— Пошли загорать, — холодно приказала я.

Девушка переступила с ноги на ногу и прошептала:

— Там зима.

— И что?

— Мне нужно тепло одеться.

— Зачем? — ехидно прищуриваясь, спросила я. Меня разбирала какая-то злость, и хотелось причинить ей боль. Ударить огненным кнутом и смотреть, как она будет кричать.

В моей руке появился кнут и взвился вверх огненной плетью. Девушка вскрикнула и отпрянула, едва не лишившись чувств. Я удивленно уставилась на оружие в моих руках. «Вот чёрт, потеряла контроль над силой». Я быстро деактивировала невольницу, впитывая страх, круговыми волнами расходившийся от нее. Она еще попятилась назад и уперлась в основание кровати. В глазах застыл ужас, похищавший вздохи.

— Идем, — нетерпеливо велела я, и она на дрожащих ногах направилась следом за мной, вон из комнаты.

Я потащила свою невольницу по коридорам, мало заботясь, поспевает она или нет. Нерасторопных слуг я отгоняла огненным кнутом, они, как свиньи, с визгом отпрыгивали, а кто не успевал освободить дорогу, скулил на полу от боли. Я потянула девушку вниз по лестницам, она спотыкалась и падала. Я зло ее вздергивала за руку и заставляла продолжать марафон. Оказавшись перед стеной, я шагнула сквозь нее, и мы оказались в обитом яшмой коридоре. Я, не давая опомниться своей жертве, потащила ее дальше по длинному проходу. Достигнув конца крыла, я пинком распахнула двери: дыхнуло свежим, чистым, влажным воздухом. Легкий теплый ветерок распространял ароматы папоротника, хвоща, водорослей. Вверх тянулись деревья-великаны, достигавшие ста метров, они накрывали нас своими огромными листьями. Вдали рокотал могущественный древнейший океан Panthalassa. Солнце молодое, еще горящее юностью, распространяло обжигающие лучи. Температура в этой местности достигала двадцати градусов Цельсия.

Конец ознакомительного фрагмента.