Дерзай

Эвелина Александровна Чикова, 2023

Деньги могут все! Именно так считает избалованный сын нефтяного магната Стас Чернов и его лучшие друзья Алана и Дима Стрелецкие. Роскошные клубы, дорогущие тачки, модные шмотки и загородные дома – всего этого у Стаса в избытке. Однако роскошная жизнь оказывается под угрозой, когда отец Стаса обещает лишить его наследства, если сын не возьмется за ум. Решая показать отцу, что ему наплевать на угрозы, Стас с друзьями отправляется в поход через Алтай. Вот только мажоры еще не знают, что ценой необдуманного поступка может стать их собственная жизнь…

ГЛАВА 4

Следующие два дня ничего не менялось. Дождь продолжал лить как из ведра, и стоял холод. Вся сменная одежда отсырела и высушить ее следующие двое суток не выпало шанса. Нога Димы окончательно прошла, и нам больше не приходилось таскать его вещи. Аланка снова начала ныть, что хочет в душ, что устала, что хочет нормальной еды. От этого у нас с Димоном начинали сдавать нервы, но ни один из нас не хотел признаться в этом первым. Дина пару раз одергивала Аланку, напоминая, что всем нам не легко и мы все устали, а ее нытье только все усугубляет, но Аланка и слушать не хотела. Один раз они рассорились так, что наотрез отказались спать в одной палатке. Пришлось Аланку класть между мной и Димоном, а Лехе ютиться сбоку. Остальные четверо спали во второй палатке.

Спустя полутора суток лес сменился лугами. В отличие от него, здесь деревья встречались редко, но хоть какое-никакое укрытие от ливня. А еще мы наконец вышли к воде. Горная река, текущая с самих Алтайских гор («Предположительно, Катунь», — как сказал Петрович), оказалась ледяной и не очень чистой. С примесью грязи, травы и камней. Пить из нее было нельзя. Петрович сказал, что будь немного теплее и не так дождливо, мы могли бы постирать в ней вещи и сполоснуться. Я же с ужасом смотрел на эту жижу и искренне не понимал прикола. Мыться в этом?! В этой луже, в которой наверняка собраны все бактерии мира сего? Да ни в жизнь! Я лучше грязным ходить буду!

По ночам было все так же холодно и неудобно. Впрочем, я потихоньку начал привыкать к таким ужасным условиям. Удивительно, но спустя всего четыре дня, мне уже казалось, что мы в походе без малого месяц. Мы просто шли и шли. А у меня сложилось ощущение, что я уже давно и очень хорошо знаю весь наш отряд. Особенно я начал проникаться убеждениями Руслана. Нет ничего интересней путешествий. С одной стороны я, конечно, был с этим не согласен. Кому захочется жить вот так, как отшельник? С другой же, это был реальный способ отдохнуть от собственных поклонников. У кого они есть, конечно. Например, у меня.

В какой-то момент дождь внезапно кончился. Причем так неожиданно, что мы всем отрядом даже остановились. Аланка, сняв капюшон дождевика, выправила на свободу свои грязные спутанные волосы, на которые за последние сутки махнула рукой, и вытянула вперед руки, чтобы убедиться, что дождь и впрямь закончился. Правда, насладиться этим мы не успели. Утром уже стоял такой сильный туман, что на метр впереди ничего не было видно. Все эти дни я продолжал делать фотографии, и никакой дождь мне не мешал. Но фотик пришлось отложить, когда случилось непредвиденное — мы наткнулись на болота.

Вообще, Петрович говорил, что оно должно быть в стороне, в нескольких километрах от нас, но из-за сильного дождя, шедшего последние четыре дня, болото размылось и вышло из берегов. А туман на болотах — обычное явление. Аланка ворчала на Донована, где, мол, хваленая им красота Алтайских лугов и просторов. Она ожидала увидеть не это и т.д. Но за несколько дней ее нытья, даже Дина успела привыкнуть к ней, и уже никто не обращал на Аланку внимания.

Через болото хорошо было бы идти обвязанными, но Петрович сказал, что в данном случае это не самая лучшая идея. Если кто-то начнет тонуть, остальным нужно будет отойти подальше и придумать, как его вытащить. К несчастью, Донован опять пропустил мимо ушей наставления старшего проводника, и в какой-то момент наш псих ученый снова куда-то запропастился. Дина чуть в обморок от ужаса не упала, обнаружив, что брата нет рядом. Из-за густоты тумана не было возможности хорошенько осмотреться по сторонам. Так что тот час, пока мы искали Донована, стал для нас, пожалуй, самым нервным за предыдущие четыре дня. Даже Дима признал, что вместо одного ребенка, в лице Аланки, у нас в отряде целых два. Так и было. За Донованом нужен был глаз да глаз, он был просто маленьким ребенком в теле взрослого парня!

Услышав слова Димона, Дина рассердилась и потребовала не называть так ее брата, но это было правдой, и девушка понимала это. Пришлось идти обратно след в след. Как оказалось Донован увидел какую-то лягушку, отошел в сторону и увяз в грязи. Собственное положение его волновало мало, ведь он поймал какой-то редкий, мать его, вид земноводных! В ту минуту мне хотелось забить его этой лягушкой нах… Ладно, не важно. Суть в том, что нам понадобился еще час на то, чтобы вытащить это ходячее несчастье на твердую землю.

Стараясь не упускать друг друга из виду, мы разбрелись в стороны и принялись собирать ветки, траву и рогоз. Последний, кстати, я видел впервые, но не суть. Проблема была в том, что Донован увяз вместе с рюкзаком и ушел в грязь почти наполовину. Мы поспешно накидали перед Доном побольше веток и травы и кинули ему веревку, которой он обвязался. Затем мужская часть нашего отряда, скинув рюкзаки, принялась вытягивать Донована сначала на ветки, а потом к себе. Едва оказавшись на суше, бедолага тут же получил увесистый подзатыльник от Петровича и крепкие объятия перепуганной и зареванной Дины. Странно, но какой-то момент я поймал себя на мысли, что хотел бы оказаться на его месте.

Но беда, как говорится, не приходит одна. Прям, как и начальство Диминого отца. Они тоже по одному не ходят.

К вечеру пятого дня, когда мы, перепачканные в грязи, уставшие и замерзшие от сошедшего тумана, вышли с болот, серый пейзаж со страшными, похожими на торчащие из земли руки мертвецов кустами, сменился лесом. Небольшим, так как часа через два он начал редеть. К счастью, к этому моменту уже не было ни дождя, ни тумана, и вскоре мы услышали всплески легких волн. Чуть ли не бегом припустив вперед, мы наткнулись на довольно большое озеро и чистенькую полянку. Было бы еще жаркое солнышко — и это место могло бы показаться раем. Но счастье, мать его, длилось недолго. Только мы поставили палатки, как начался град.

— Такое ощущение, что сам господь бог решил наслать на нас семь казней египетских! — гаркнул я, пинком отталкивая в угол палатки рюкзак. — Только кончится дождь, начинается болото с туманом, только туман рассеется — град идет! Да что не так с этим Алтаем?!

— У тебя просто сдают нервы, — буркнул Дима. — Град скоро кончится, выглянет солнце и…

— Да скорее мы перейдем весь Алтай вдоль и поперек, чем увидим солнце! — недовольно прервал друга я. — Может, развернуть экспедицию обратно?! А что, если это только начало и дальше будет хуже?!

— Все будет хорошо. Просто потому, что хуже быть уже не может, — уточнил Дима, забираясь в спальник.

— Мы три дня не жрали нормальной еды! У меня эти батончики скоро из ушей торчать будут! — я несильно толкнул Димона ногой в бок. — Почему ты, черт возьми, такой спокойный?!

— А что мне в панике метаться по палатке и орать, что мы все умрем? — не понял Димка. — У всех и так нервы на пределе, и ты не единственный теряешь терпение. Но мы с тобой с самого начала знали, что будет нелегко. Твой отец тебя предупреждал, что это путешествие не для таких, как мы. И раз нам трудно, это может значить только одно — то, что мы на правильном пути.

— Ты что, иуда, принял сторону моего отца? — прошипел я.

— Нет. Я просто понимаю, что этот поход и впрямь заставит нас взглянуть на жизнь по-новому.

— Черт, Димон, да нам дожить бы до конца похода! Отец ждет от меня согласия меньше, чем через месяц, или я лишусь всего! О каком взгляде на жизнь ты вообще говоришь?

— Я говорю о том, что еще неделю назад ты даже не думал ни об одном из предложенных тебе отцом вариантов, — Димон зевнул. — И пусть на принятие решения у тебя уйдет все время, которое мы проведем в походе по пути в Казахстан, но, заметь, ты уже хотя бы задумался над ситуацией. Хотя, по правде говоря, сейчас переживать об этом бессмысленно и глупо. И так проблем хватает.

***

Утром нас разбудил визг Дины. Испугавшись, что на девчонок напал какой-то дикий зверь, мы с Димоном спросонья схватились за топоры и вывалились наружу, столкнувшись с такими же заспанными Лехой и Русланом. В палатке девочек не оказалось. От этого у меня внутри аж все похолодело. Оббежав весь лагерь, мы с парнями кинулись в лес, откуда вчера пришли, и через пару минут нашли Дину, Аланку, Донована и Петровича на какой-то поляне. Все четверо — веселые и невредимые — сидели в кругу, и Донован щекотал визжащую Дину.

— Что происходит?! — гаркнул встревоженный Леха. Четверка, вздрогнув, обернулась на нас.

— А что происходит? — не понял Петрович. — Все в полном ажуре.

— А вы чего в белье с оружием бегаете? — улыбаясь, выглянула из-за Донована Дина. Вместо ответа Руслан подошел к девушке и, отклонив ее чуть-чуть назад, внимательно осмотрел. Никаких повреждений на Дине не было, как не было и тех, кто мог бы на нее напасть. Леха, сплюнув, двинулся обратно в лагерь, за ним последовал Димон. Руслан, пробормотав что-то себе под, в сердцах пнул валяющийся под ногами камушек и тоже двинулся по направлению к палаткам.

— А что случилось-то? — переведя взгляд на меня, спросила Дина.

— Орать тише надо, — буркнул я. Черт, у меня, кажется, появился первый седой волос. Если с Диной, нашим медиком, что-то случится, тут, хочешь не хочешь, а повернуть обратно придется.

— А мы землянику нашли! — крикнула мне вслед девушка.

Только тут я заметил, что поляна, на которой находится лагерь, освещена ярким солнечным светом. Наши палатки стояли почти у самой воды на засыпанном камнями и ветками песке. Это было огромное озеро, по всему берегу которого протянулся лес, а за ним виднелись верхушки заснеженных гор. На небе не было ни облачка, а солнце даже припекало. Черт, неужели это не сон? Неужели нам наконец улыбнулась удача?

— Чего замер? — одернув майку, усмехнулся вылезший из палатки Леха. — Первый раз солнце видишь?

— Столько дней шел дождь, — заметил я, на ходу стягивая с себя сырую кофту. — Я уж и не надеялся застать солнце на Алтае.

— Да, природа немного покапризничала. Но это еще цветочки по сравнению с тем, что нас ждет в горах.

— В смысле? — из нашей палатки высунулась голова Димона. Друг уже переоделся в плавки, намереваясь искупаться и отмываться от пятидневной грязи.

— Погода в горах очень непредсказуема, — пожал плечами Леха, обвязывая вокруг пояса полотенце и тоже переодеваясь в плавки. — Сперва там может быть светло как днем и даже припекать, но набегает тучка и уже через пятнадцать минут — метель сбивает тебя с ног, и ты потихоньку замерзаешь насмерть.

— Как воодушевляет, — выдохнул Дима.

— Не беспокойся, с нами медсестра, и нам ничего не грозит, — ободрил Леха. Надев плавки, младший проводник выволок из палатки рюкзак и принялся скидывать на землю всю грязную сырую одежду. Затем он вытащил спальник и, расправив его, повесил на палатке. Руслан делал то же самое, и вскоре все вещи либо сушились на солнышке, либо ожидали стирки. Дима снова скрылся в палатке, и оттуда подавал мне спальники и сырые вещи. Также мы вытащили на солнце ботинки и оставили их сушиться. Пока Руслан с Диной возились с костром, а успевшая вымыться Аланка сушила волосы и о чем-то болтала с Петровичем, я, собрав наши с Димой вещи, подсел в воду к Лехе. Стирать руками я не умел и надеялся, что он меня научит. Вода была прохладная, но не ледяная, по такой жаре — самое то.

— Держи. Порошок и «Ленор» в одном боекомплекте, — Леха сунул мне в руку кусок хозяйственного мыла.

— Я слышал, что его делают из… ну, ты понял, — я, поморщившись, посмотрел на коричневое нечто в моей руке.

— Глупости какие! Это мыло на все времена. Отстирывает и ладно, — намылив майку вторым куском мыла, Леха принялся тереть ее до пены. — Намыливай, словно моешь руки. Три, не жалея.

— У меня же мозоли будут. Руки огрубеют, — заметил я, неумело намыливая майку.

— Подумаешь! Ты мужик, у тебя не должны быть изнеженные руки, — Леха осуждающе качнул головой, закончив натирать ткань майки и ополаскивая ее в воде. На камнях сидеть было не очень удобно, но что поделать.

— А давно ты в таких походах участвуешь? — я окунул майку в воду, и от нее начала расплываться в стороны грязная мыльная жижа.

— Мои родители альпинисты, погибли в горах. Петрович фактически усыновил меня в двенадцать лет, и брал с собой во все походы помощником. Так что, можно сказать, что я работаю с Петровичем с каменного века. Он как-то поймал меня во время одного из своих переходов, когда я воровал еду у туристов. Наверное, с того времени я и начал покорять просторы Алтая, — коротко, но содержательно рассказал Леха, закидывая на плечо чистую майку и принимаясь за штаны.

— А ты не думал о другой жизни? Или планируешь до конца своих дней водить экскурсии?

— А почему нет? — пожал плечами Леха. — Я нашел себя в этом. В городе мне скучно, а тут я могу делать, что хочется. Я везде выживу, я многое умею, и никто мне не указ. Я в любой момент могу уйти от Петровича и открыть свою туристическую фирму. Иметь свой бизнес. У меня ведь достаточно опыта.

— А в твоей практике бывали случаи… с летальным исходом? — спросил я, перекидывая через плечо очередную кофту.

— Был один раз, — немного подумав, припомнил проводник. — Мы были в горах, и один из альпинистов сорвался со скалы. Я говорил ему, что по мосту… — он запнулся и пояснил, — ну, знаешь, на ледниках местами есть огромные трещины, которые не перепрыгнуть, и их переходят по специальной лестнице. Так вот, я предупреждал его, что по этому «мосту» идут по одному, и он может не выдержать вес двух взрослых людей. Тот начал возмущаться, что это не мое дело, что он ходит, как хочет, и что наша с Петровичем задача вести их к месту назначения, потому что они заплатили огромные деньги. Некоторые люди не понимают, что в горах их деньги — всего лишь бумажки. Какой бы статус у тебя ни был, сколько бы денег ты не имел, в горах все равны. И инструктор отвечает за твою жизнь. Ты платишь ему, и он делает все, чтобы доставить тебя в пункт назначения целым и невредимым. Следовательно, чтобы не возникало разногласий, его надо слушаться. Тот альпинист не послушал…

Когда он ступил на «мост», там уже находился один альпинист. Он уже почти дошел, когда лестница треснула и проломилась. Страховка не выдержала двоих сразу и порвалась. Тот, что почти дошел, успел ухватиться за край, и мы его вытащили, а второй погиб, — Леха перекинул через плечо штаны и посмотрел на меня. — Вот и все. В горах инструкторам плевать на деньги. Их беспокоит твоя жизнь. Мертвые им точно не заплатят.

История звучала жутко. Неужели и нас ждет что-то подобное? То есть шанс погибнуть очень велик? Черт, я не подписывался на такое, я у отца единственный сын! А что скажут мои друзья? Хотя… мои единственные друзья — Димон с Аланой. Если так подумать, мне и оставить после себя нечего. Плакать по мне будут только предки, да и девушки у меня, как таковой, не было. В смысле, были и много, но чтобы какая-то особенная, ради которой хотелось бы вернуться даже с того света, не было. Почему я вдруг почувствовал себя полным идиотом?

— Так что, — продолжал тем временем Леха, стирая очередную вещь, — если хочешь выжить, тебе придется делать то, что ты так не любишь — слушаться и выполнять чужие указания. В горах, как говорится, не надежен ни камень, ни лед, ни скала. Единственные, кто надежен и кому ты можешь доверить свою жизнь — это твои товарищи, — Леха кивнул на лагерь, где у костра собирались ребята. Вооруженный топором Руслан рубил дрова, параллельно обучая этому чем-то недовольного Димона. Донован бегал по поляне за очередной бабочкой. А Дина, сидя на бугорке среди цветов, закусив губу и мило нахмурившись, зашивала штаны брата. Из растрепанного черного пучка выбилась прядь волос и упала ей на глаза. Она явно мешала обзору, но убрать ее девушка не могла, так как руки были заняты, так что Дина, смешно раздувая щеки, то и дело сдувала прядку с глаз. Сейчас на ней были темные шорты, кроссовки и серый топик на лямках. Девушка выглядела такой маленькой и хрупкой, что я невольно удивился: как ей удавалось столько дней тащить на себе огромный тяжеленный рюкзак и сломаться.

— Ты меня услышал? — строго спросил Леха, толкнув меня в плечо. От неожиданности мыло выскользнуло у меня из рук, и мне пришлось ловить его. — Ищешь путь к отступлению, чтобы ночью сбежать и вернуться в город?

— Я не трус, каким ты меня считаешь, — стараясь не показывать легкую обиду, буркнул я, снова принимаясь за стирку.

— Ты, конечно, извини, ничего личного, но бо́льших неженок, чем вы трое, я еще никогда не встречал. Дома небось вам лепестки роз под ноги кидают?

— Бывает, — признался я. — Ну и что? Зато у меня много обожателей.

— Не хочу тебя расстраивать, но сколько человек поддержало вас в вашей затее, как только о ней стало известно? Сотня? Пятьдесят? Десять? Пять? — выгнул бровь Леха.

— Никто, — вынужден был признать я. — Только Димон меня поддержал, когда я сказал, что хочу чего-то нового, — я мотнул головой.

— Вот он — твой друг, а остальные лишь подпевалы, которые крутятся вокруг тебя, пока у тебя есть деньги, — подытожил Леха. — Ну, Аланка, наверное, не в счет. Она ведь твоя девушка.

Я удивленно уставился на проводника У меня что, на лбу высечено, что мы с ней встречаемся или как? А то, что мы не целуемся и не обнимаемся, и вообще я пару раз хотел ее прибить, ему ни о чем не говорит?!

— Она не моя девушка, — отчеканил я.

— Да? А я подумал, что раз она сестра лучшего друга, то…

— Пытались, — признался я, слегка поморщившись от воспоминаний. Меня еще долго будет передергивать от этого. — Не сложилось. Она стерва.

— К ней просто нужен особый подход, — бросив взгляд в сторону Аланки, задумчиво проговорил Леха.

— Пока что на это ни у кого не хватало терпения, и, если ты найдешь человека, которого она будет слушаться, я пожму тебе руку, — я невольно усмехнулся. — Так, а теперь я задаю вопросы о девушках.

— Ну давай, — приготовился Леха.

— Дина сказала, что давно тебя знает. Что вас связывает?

— Мы просто хорошие друзья. Ее отец был тем самым альпинистом, которого мы тогда поймали. В благодарность он пригласил нас к себе в гости. Там я и познакомился с Диной и Донованом. Их родители геологи и часто пропадают в подобных экспедициях, а ребята живут с бабушкой. У них в Горно-Алтайске свой домик. Я наведываюсь к ним в гости, когда нет работы. Петрович присматривает за бабушкой, а мы общаемся. У меня никогда не было братьев и сестер, но они мне их заменили. Донован очень рассеянный, и его ничего не интересует, кроме собственных исследований. Лиши его в этом походе воды и пищи, он и не заметит. Мне не раз приходилось искать его по лугам. Они с Диной иногда выходят погулять на природу, а Дина любительница поспать. Вот он и пропадал, пока она сопела, — Леха размял плечи, обернувшись на лагерь. — Как-то раз, наблюдая за какой-то птицей, Донован залез за ней на дерево и уснул рядом с ее гнездом. Мы искали его часов шесть, пока он сам чуть нам на голову не свалился. В буквальном смысле, — Леха хмыкнул. — Так что Донован живет в своем мире, и только Дина способна понять его по-настоящему.

— Интересная у вас история дружбы.

— Да. Я же говорю, они мне как брат и сестра, — Леха поднялся с кучей перестиранной одежды в руках, собираясь уходить. Но, чуть помедлив, наклонился ко мне. — Если вы с Димоном их обидите, я не посмотрю на ваше состояние и сделаю вам очень, — он подчеркнул это слово, сжав мое предплечье, — очень больно. Понял? — разжав руку, Леха хлопнул меня по спине и выбрался на берег. Я проводил его насмешливым взглядом. Смотрите-ка, как он предан этой семейке.

Достирав всю одежду и прополоскав ее, я развесил вещи на растянутой между деревьями веревке. Завтрак был уже готов. Сегодня в меню были лапша с консервированной рыбой и сладкий чай с каким-то печеньем. Учитывая, что последние несколько суток мы ели одни батончики, сейчас этот завтрак показался мне пищей богов. Через час, после сытной трапезы, все, кроме Аланки, кинулись купаться. Девушка же, облачившись в кипельно-белый купальник, обмазалась солнцезащитным кремом и, наконец соорудив из своих волос достойную ее величества прическу, растянулась на одном из камней, позагорать. Фигура у нее была — глаз не отвести, какая хорошая. Дина, кстати, ей в этом не уступала.

Распустив по плечам недлинные черные волосы, девушка медленно зашла в озеро и, словно русалка, исчезла под водой. Ее не было довольно долго, и я уж начал волноваться, не утонула ли она, но сидевший рядом Леха был спокоен, а значит девушке ничего не грозило.

После долгожданных водных процедур, мы развалились на полотенцах и стали загорать. Димка в очередной раз обставлял меня в карты! Черт! Никогда мне у него не выиграть! Аланка о чем-то беседовала с Русланом. Видимо, найдя общую тему для разговора, ребята смеясь, расположились в другом конце лагеря. Леха валялся в палатке, а Петрович возился с дорожными картами у костра. В какой-то момент я заметил, что Донован с Диной куда-то отлучились. Когда играть в карты стало неинтересно, и друг ушел вздремнуть в палатку, я натянул на плавки шорты и двинулся к поляне, где мы сегодня утром застали ребят за сбором ягоды. Как я и предполагал, Дина с Донованом были там. Брат с сестрой сидели спина к спине. Девушка читала книжку, а Донован, то и дело поправляя очки на носу, рассматривал какой-то цветок и делал записи в толстую тетрадь.

— Не отвлекаю? — тихонько спросил я, чтобы не напугать. Впрочем, Донован меня, похоже, не услышал, а вот Дина, отвлекшись от книги, приветливо мне улыбнулась. В груди что-то странно екнуло. В горле встал ком, и я слегка откашлялся.

— Нет, — девушка кивнула на место рядом с собой. — Падай. Земляники хочешь?

— Чего? — я плюхнулся рядом, и та протянула мне горсть красной ягоды.

— Земляника, — повторила девушка. — Попробуй.

— Она в земле, — я брезгливо поморщился. — Там столько бактерий.

— Ой, да ладно! — фыркнула Дина. — Я же еще жива! Давай, когда еще поешь настоящей лесной земляники, а не магазинную дрянь?

Я, вздохнув, подставил руку, и девушка пересыпала в нее небольшую горсть земляники. Я замешкался. Наблюдавшая за моими метаниями Дина покачала головой и, указав на свою ладонь, разом закинула в рот всю горсточку маленьких ягод, призывая меня сделать так же. Разжевывая ягоды, девушка улыбнулась с набитым ртом, став похожей на милого хомячка. Я непроизвольно хмыкнул. Ягодка пошла не в то горло, я закашлялся, пытаясь вытолкнуть землянику обратно. Дина рассмеялась, я покраснел. Как нелепо.

— Слушай… все хочу спросить, — девушка отложила книгу, сорвав еще ягод. — А зачем ты вообще отправился в этот поход? Люди твоего… — она запнулась, подбирая слова, — социального статуса, с твоими… богатствами. Зачем куда-то ездить и рисковать жизнью?

— Рисковать жизнью? — я нахмурился. О чем это она?

— Ну, наш переход только начался, и кто знает, что нас ждет, верно? — пожала плечами та.

— Да, — кивнул я, размяв плечи. — Ну, нам с Димоном захотелось новых острых ощущений, потому что дома нас все достало, — пояснил я. — И вот мы тут.

— И что ты думаешь теперь об острых ощущениях? — выгнула бровь Дина, легким движением руки заправляя за ухо выбившуюся прядь. — Лучше б ты сидел дома и не выеживался, да?

Я, цокнув языком, покачал головой.

— Ну, примерно так я и думаю. Я начал сомневаться в своих силах.

— То ли еще будет, — зловеще протянула девушка. Вздохнула. — Я вообще думаю, что это глупо.

— Что именно? — растерялся я.

— Затея глупая, — пояснила Дина. — У тебя есть все, о чем можно мечтать. Зачем лишний раз испытывать судьбу, если все равно ничего не изменится?

— Я просто решил…

— Да знаю я. Вы такие-то, вам не слабо, то да се. Вы золотая молодежь, и за это многие вас ненавидят, — кивнула Дина. — Вы делаете, что хотите, и если вас называют слабаками, вы заводитесь с пол-оборота. Хотите доказать, что вы лучше остальных и что вам горы по плечо и моря по колено. Извини, конечно, но это не так.

— Ты меня осуждаешь? — не понял я.

— Пытаюсь раскрыть тебе глаза, — ответила девушка, подтягивая к себе ноги и усаживаясь по-турецки. — Я знаю тебя не так давно и не могу судить твои поступки. Я не знаю, что для тебя хорошо, а что плохо. Просто я вижу перед собой человека, которого в жизни ничего не интересует, кроме денег и развлечений, и мне тебя жалко. Вас всех троих жалко.

— И почему же? — прищурился я, ожидая ответа. Не слишком ли много она сейчас на себя берет?

— Потому что… — Дина на миг задумалась, склонив голову на бок, словно размышляя над ответом. Бросив взгляд на ягоды, девушка вложила целую горсть мне в ладонь. — Потому что Руслан прав. Какие у тебя останутся впечатления от молодости? Что ты жил в ночных клубах, и у тебя была сотня поклонниц? Что ты тратил деньги направо и налево, но так и не научился их тратить правильно? Тебе нечем будет похвастаться в кругу своих зазнавшихся от славы «друзей». «Я был в ночном клубе!» Они тоже. «Я пил такие-то напитки на крыше небоскреба!» Они тоже это делали. «У меня многомиллионная вилла и три тысячи дорогих машин». Кого ты удивишь этим в наше время? Твоя жизнь проходит в Инстаграме, впечатления и эмоции заменяют смайлы. Тебе двадцать с лишним лет, Стас. Если опустить всю эту никому не нужную социальную суету, скажи честно, что ты сделал важного в этой жизни, чем лично мог бы гордиться? — на меня уставились темно-карие глаза цвета шоколада. Большие ресницы захлопали, пухлые губы сжались в полоску. Дина выжидательно смотрела на меня, явно ожидая услышать что-то, что опровергнет ее слова. Но ответить ей мне было нечего. Сколько бы я ни копался в своей памяти, после трех или более минут молчания, так и не смог придумать ничего стоящего. Если только — ничего.

— Поэтому мне и жаль вас, — подытожила Дина, на мгновение накрыв мою руку своей ладонью и вновь облокачиваясь на спину брата, как на кресло. Подняв книгу до уровня глаз, девушка снова погрузившись в чтение.

***

Несмотря на сжатые сроки, этот день мы единогласно решили профилонить, чтобы перевести дух. Все мы крайне нуждались в отдыхе. К тому же нужно было просушить палатки, залатать порванные вещи и высушить выстиранные.

Все чистое и свежее мы сразу затолкали в рюкзаки, так как было неизвестно, что принесет нам следующее утро. Вечером мы снова собрались у костра под гитарные песни Руслана. Я лузгал семечки и выплевывал шелуху себе под ноги, искоса наблюдая за Диной. Такой девушки среди моих знакомых не было точно. Дина мыслила неординарно, у нее был свой взгляд на нашу богатую жизнь. Тут они с Лехой и Русланом, конечно, совпадали во мнении, что деньги — не главное, и что молодость нужно прожить так, чтобы в старости не жалеть об этом. Но что принципиально отличало Дину от девчонок моего круга, так это то, что слыша фразу «огромные деньги», она не становилась шелковой, не строила глазки, не пыталась мне угодить. Казалось, деньги ее вообще не интересуют. И это не укладывалось в моей голове, ведь любая другая на ее месте уже шестой день не слезала с наших с Димоном шей и просила бы взять ее замуж, убеждая нас в своей исключительности. А может, Дина просто не понимает насколько мы богаты? Да нет, вроде весь отряд посвятили в то, кто тут организатор и сколько платит. Тогда может, это уловка такая? Прикинуться невинной пташкой, потихоньку обворожить и получить миллионы, «случайно» залетев. А что? Некоторые так пробовали. Раза два я выигрывал дело, доказывая что дети не мои. Молодость у меня, конечно, шальная, но я знаю границы, переступать которые мне еще рано.

Тем временем Дина что-то внимательно рассматривала в тетради брата, покачиваясь в такт музыке Руслана. В какой-то момент, сидящий между нами и лузгающий семечки Димон дотронулся до ее плеча и с улыбкой предложил угоститься. Девушка отрицательно покачала головой, чуть поежилась и продолжила листать тетрадку. Сам Донован начищал множество своих луп какой-то тряпочкой. Голова его была повернута к нам с Димоном, но из-за отблесков костра в его очках, было не совсем понятно, на кого и куда он смотрит.

Аланка весь вечер проспала в своей палатке. Отсыпалась за предыдущие шесть дней похода и набиралась сил перед предстоящим восхождением в гору.

Да, впереди нас ждало восхождение, и, если честно, я нервничал. До места, в которое мы собирались идти, добраться было не так-то просто. Туристических троп там не было, на высоте лежал снег, температура была минусовая, а с ног сшибала свирепая метель. Представить себе не могу, как мы будем там ночевать! Спальники и палатки у нас, конечно, зимние, но если я даже в дождь замерзал, то что же будет на морозе?!

На следующий день поднялись с рассветом. Поскольку вещи уже были собраны мы, наскоро перекусив, сразу двинулись в путь. Как же не хотелось уходить из этого райского места, но пришлось…

Седьмой день похода не сулил никаких перемен. Надо же, целая неделя прошла! Сегодня мы должны были дойти до предгорья и разбить лагерь последний раз перед снежными вершинами. Кое-где в тех местах уже мог лежать снег, поэтому мы заранее приготовили теплые вещи. Отдых придал нам сил, так что отряд бодренько семенил за Петровичем с Лехой, которые, как обычно, возглавляли шествие. Донован периодически куда-то отлучался, но по радостным возгласам, мы понимали, что он в порядке.

— Не хочу показаться параноиком… — неожиданно подал голос Руслан, когда мы поднимались в небольшую горку. — Но чует мой зад, что-то должно случиться.

— Покаркай еще, — буркнул идущий за парнем Димон.

— Что такое, Димочка? Ты не слышал о таких человеческих чувствах, как интуиция? — хмыкнул, перепрыгивая с камня на камень, Рус.

— Ой, как смешно! Намекаешь, что я не только идиот, но еще и неуч? — взвился друг.

— Неужто сам додумался? Вот так прогресс, — уважительно протянул Руслан и захохотал, уворачиваясь от цепких рук Димона. — Да ладно, шучу я!

— За такие шутки в зубах бывают промежутки, — напомнил я.

— Не переживай по поводу своей интуиции, Рус. Если только по мне не будут стрелять, я более чем уверена, что смогу спасти жизнь каждому из вас, — усмехнулась идущая за мной Дина.

— Кстати, все забываю спросить, а сколько лет практики у тебя за плечами? — подала голос Аланка. — Просто не хочу доверять жизнь той, кто ни фига не умеет.

— В отличие от тебя, я умею очень даже до фига, — фыркнула Дина. — Вообще-то, наша бабушка главврач. Заведующая больницей. Она с детства брала меня на работу, вот и я захотела пойти по ее стопам. Окончила школу, поступила в институт. Через два года закончу учебу, и бабушка возьмет меня к себе на работу, а пока я все свободное время практикуюсь на ее пациентах.

— И как, успешно? — все-таки решил уточнить я. Но зачем? Я ведь все равно в этих специальностях не разбираюсь.

— Бабушка говорит, что я стану отличным врачом.

— И все же, надеюсь, нам не придется проверять твои способности, — долетел до нас голос Петровича.

— А я предлагаю, когда все закончится, как-нибудь встретиться снова. Просто вместе потусить, — предложил Леха, переглянувшись с Русланом, тот ответил утвердительным кивком.

— А я думал, слово «туса» тебе незнакомо, — как бы невзначай заметил Димон. — Поддерживаю. Но чур, чтоб это был не темный лес с туманом и градом, а цивилизованное место, если уж не с хорошей выпивкой, то хотя бы с горячим кофе и сладкими булочками. Дина, ты умеешь печь булочки?

— Если вы поможете мне добраться до границы живой и невредимой, я испеку вам не только сладкие булочки, но и самые вкусные в мире пироги с вишней.

— М-м-м-м… — мечтательно промычал Димон. — Обожаю вишню!

Стоп, что?! «Обожаю вишню»? Я что, ослышался или это шутка какая-то? Да Димка вишню терпеть не может! Он ненавидит выковыривать из нее косточки, даже компоты из вишни не пьет! Зачем он соврал?

— А мне больше по душе персики, — решив непременно разобраться с этим, признался я. — Они сладкие и во рту таят.

— Так, народ, хватит о еде говорить! — взмолился Леха. — Ужин только через четыре часа, я и так голодный, а вы еще и нагнетаете!

— А еще я умею делать жаренную курочку, с невероятно вкусной, слегка хрустящей корочкой! — издевательски продолжила Дина, мечтательно улыбаясь и закрывая глаза. — Мягкая, тающая во рту, курочка по-домашнему.

— Хватит издеваться над нами! — закрывая уши руками, хохоча, воскликнул Руслан, у которого, как и у всей мужской части нашего отряда, заурчало в животе. Да уж, от такой курочки и я бы не отказался. Как будто целую вечность нормальной еды не ел!

— Если есть желание, — посмеиваясь над нами, подал голос Петрович, — сегодня, когда поставим лагерь, можно будет сходить на охоту и подстрелить пару птичек. А потом девушки сделают нам обещанный вкусный ужин, — он со значением посмотрел на Дину с Аланой.

Девушки переглянулись. Аланка взглянула на свои руки и поморщилась.

— Я не смогу. Я не умею ни разделывать птицу, ни тем более готовить ее! И не стану этим заниматься, — поспешно предупредила она, обведя нас взглядом.

— Вот неумеха! Кто ж тебя, такую белоручку, замуж возьмет? — притворно пришла в ужас Дина. — Ни стирать не умеешь, ни готовить!

— Подумаешь, — закатила глаза Аланка. — Просто меня этому никто не учил.

— Так и быть. Птицу я тебя разделывать не заставлю, но готовить научу, — пообещала девушка и добавила. — И стирать тоже. Все делать научу, у нас много времени впереди. Вернешься домой настоящей хозяйкой, и цены тебе не будет. Стас тебя замуж возьмет, правда, Стас?

— Вот еще! А че на меня всех собак спускают?! Я лучше еще раз через горы перейду, чем женюсь на Аланке. Я ее, конечно, люблю, но как подругу, и она это знает.

— Фу, нет! Он мне как брат, — запротестовала Аланка.

— О, не переживай, Алан. Я обязательно подыщу тебе принца на белом коне. Сам я тебя не достоин, — я попытался сдержать улыбку, но не вышло. В ответ девушка, незаметно подойдя сзади, отвесила мне смачный пинок под зад, чем вызвала залп смеха у остальных.

Через четыре часа мы остановились на ночлег. Последние два из них ушли на подъем вверх, поэтому тут уже местами лежал снег. Снова набежали тучи, а с горы дул такой сильный ветер, что если бы не тяжелые рюкзаки, нас точно оторвало бы от земли.

Решили ставить две палатки, чтобы ночью было теплее. С установкой возились долго — из-за сильного ветра постоянно то тент улетал, то дуги. Облаченные в зимние костюмы девчонки прятались за камнем, охраняя вещи. Чтобы девочек не унесло со склона, Петрович строго-настрого запретил им выходить из укрытия. Так что под камнем сидели два милых комочка, и каждый раз, когда я проходил мимо них, то видел среди груды вещей только их носы и огромные глазища. Уморительное зрелище, ничего не скажешь.

Наконец, с горем пополам, палатки были установлены, и мы принялись за костер. На такой высоте деревья попадались реже, поэтому растопку пришлось тащить снизу. Повсюду были разбросаны камни самых разных размеров — от очень больших до совсем маленьких. Из-за сошедших с гор туч Леха с Петровичем стали опасаться, что вещи снова могут отсыреть. В горы в сырой одежде идти было нельзя.

— Сегодня спим по очереди, — объявил Петрович, подкидывая палок в небольшой костерок. — Парни, сейчас идем собирать ветки, чтобы их хватило на всю ночь. Сварить что-то не получится, надо беречь топливо, поэтому перекусим батончиками.

По лагерю пронесся наш разочарованный стон. А я последние четыре часа так мечтал о мясе! Пусть даже на костре и перепачканном в саже!

— Не надо так расстраиваться, — проигнорировал наши стоны Петрович. — Глядите, какое густое облако опустилось! Сейчас разделяться опасно, да и птица в такую погоду гнезда не покинет. Посмотрим, что будет завтра. Если что — поохотимся на той стороне Алтая.

— Черт, какой облом! — разочарованно выдохнул Руслан.

— Не вижу никакой проблемы, — сварливо проговорила Аланка. — Зато стройнее будем! Ты представляешь сколько там белков и калорий?

— Я мужчина. Мне нужен белок, иначе я не смогу быть сильным и нравиться девушкам, — поигрывая бровями, томно промурлыкал Руслан, взглянув на Аланку. Та закатила глаза.

— Да, Алан. Представляешь, мальчики, в отличие от нас, не сидят на диетах, — сказала Дина, распечатывая свой батончик. — Диеты, вообще, вредны, и мальчикам, и девочкам, если не по рекомендации врача, конечно. А если они выглядят так же, как и наши ребята сейчас, диета для их организмов даже опасна. Это я тебе, как медик со стажем, говорю.

— Ты что, еще и диетолог? — вздохнув, спросила девушка.

— Нет, но мы в институте проходили диеты. Поверхностно, конечно, но кое-что я об этом все-таки знаю, — ответила Дина, на миг задумавшись.

— И что же ты скажешь о моей фигуре? Она идеальна, не так ли? — гордо вздернув нос, изящно откусила от батончика Аланка.

— С этим спорить не буду, — кивнула Дина. Девушки общались так, словно нас, парней, тут вообще не было. — Я видела тебя вчера в купальнике. У тебя подкаченная попа, упругий живот. Фигура идеальная, поэтому советую на этом остановиться. Продолжай придерживаться того же рациона, что и сейчас, но и баловать себя не забывай и диетами больше не мучай. А то еще чуть-чуть — и будет анорексия.

— Многие мои подруги анорексички, — пожала плечами Аланка. — И они выглядят шикарно!

— Да, под слоем макияжа и одежды. Но они больны. Анорексия — опасная болезнь. Не стоит тебе с этим связываться, — заметила Дина.

— Слышала, Алан? — с усмешкой в голосе спросил Дима. — Тебе врач лично говорит заканчивать с диетами. А то и сама ничего не ешь, и всю семью ради «поддержки» голодом моришь. Пора остановиться.

— Я подумаю над этим, — капризно пообещала Аланка, убирая за ухо прядь волос. Дина с Димоном, переглянувшись, хмыкнули.

А я ощутил странное покалывание в груди. Кулаки непроизвольно сжались. Что это со мной? Неужели я ревную лучшего друга к какой-то девчонке? Да нет, не может быть. Димка ни за что не променяет меня на бабу. Мы с ним не разлей вода! Хотя, возможно, причина не в этом. Что, если это я ревную Дину к другу? Димон явно решил приударить за ней. Я слишком хорошо его знаю и такие вещи мимо меня никогда не проходят. Возможно, мне стоило бы порадоваться за друга, но… Почему же я не рад? Не рад тому, что моему лучшему другу… нравится Дина.

— Ты чего это? — удивленно и слегка испуганно спросил Димон, заметив на себе мой пристальный хмурый взгляд.

— Семечек? — натянуто улыбнувшись, предложил другу я.

— О, круть! Спасибо, дружище, — отсыпав себе полгорсти, поблагодарил Димон, закидывая пару семечек себе в рот. Эх, запихать бы ему эти семечки в жопу, если я прав насчет Дины. Это нечестно, я первый на нее запал!

— Руслан, а где твоя гитара? — снова подал голос Петрович. — Так хочется послушать ее!

— Извиняй, Николай Петрович, не сегодня. Сейчас такая влажность. Я ее только укутал получше. Сами понимаете, это же дерево, разбухнуть может.

— Ну ладно, будем согреваться разговорами, — сидящий на пенке Леха вытянул ноги к костру. — А то спать вообще не хочется.

— Ну вот и отлично. Первые три часа дежурства на тебе! — хлопнув напарника по плечу, воспользовался ситуацией старший проводник.

— Вот черт, — наигранно расстроился Леха.

— После тебя пойдет Дима, затем Стас, следом я, а после Руслан.

— А почему мы раньше не дежурили? — уточнил я.

— Потому что потребности не было. Погода плохая, животные сидели по норам. Здесь же все наоборот. Зверей, конечно, можно не опасаться, но это горы — тут бывает кое-что похуже.

— Например? — я склонил голову на бок. — Чего нам опасаться во время дежурства?

— В первую очередь — шума. Пять дней подряд была ужасная погода, и сейчас возможны сходы селей. Это что-то типа камнепада вперемешку с грязью и травой. А чуть выше в горах могут быть лавины. Также тут обитают горные орлы и даже стервятники. Если учуют еду, могут попытаться ее стащить. То же касается и диких лис — когда они голодны, могут выйти на охоту в любую погоду, — просветил Петрович. — Одним словом, главное, чтобы во время вашего дежурства было тихо и не было незваных гостей.

— Если что-то не так — сразу будите, — наставительно проговорил Леха. — Пусть ничего серьезного и тревога будет ложной, но перестраховаться не помешает.

— А почему девчонки не дежурят? — возмутилась Дина. — Мы что, за членов отряда не считаемся?

— Вы — самая главная составляющая нашего отряда, — нежно улыбнулся Леха. — Но, в случае появления животных, вы можете не сразу сориентироваться от страха. Не думаю, что Аланка возьмет в руки ружье, а ты, будучи нашим медиком, должна больше отдыхать и быть бодрой. От твоих действий, может зависеть чья-то жизнь, так что я, пожалуй, поступлю по-свински и запрещу тебе дежурить. А теперь вам с Аланкой пора баиньки, — Леха кивнул на палатку.

— Как скажешь, папочка, — мерзким голосом передразнила Дина. Аланка была возмущена не меньше.

— Что? — проворчала она, поднимаясь с места вслед за девушкой. — С каких это пор у нас с тобой комендантский час?!

— Завтра тяжелый день, вам потребуются силы для подъема в гору. Леха прав. Пора по спальникам! — поддержал напарника Петрович, глянув на девочек. — Быстро, быстро! — поторопил он, подгоняя их руками. — А то и впрямь оставим дежурить на всю ночь без сменщиков!

Девчонки еще немного поворчали, но в конце концов ушли в палатку. Спустя минуту послышался звук закрывающейся молнии и тихий шорох.

— А теперь давайте начистоту. У нас же нет правила ложиться так рано. Особенно только девочкам, — подозрительно прищурившись, прошептал Руслан. — Что происходит?

Леха, переглянувшись с Петровичем, покосился на палатку, в которой, шепчась и барахтаясь, девчонки переодевались на ночь в термобелье.

— Ну… мы с Петровичем решили, что девчонок тревожить не стоит, — подавшись к костру прошептал Леха. Мы с Димоном переглянулись и тоже пододвинулись поближе. Даже Донован оторвался, наконец, от своих научных дел и наклонился к Лехе. — Сегодня, пока мы шли, я обнаружил на земле следы медвежьих лап в паре километров от нас, а в кустах — разорванного зайца.

По спине пробежал холодок. Медведь? Рядом с лагерем? Мы можем наткнуться на медведя? Вернее, он может наткнуться на нас?!

— Погодите, — подал голос Донован. Черт! Я и забыл, что эта энциклопедия умеет говорить! — Это невозможно. На такой высоте медведи не живут.

— Я знаю этих животных, Дон, — уверенно ответил Леха. — И я знаю, что здесь их быть не может. Это-то меня и тревожит.

— Вефоятно, из-за плохой погоды у него не задалась охота, вот он и забфел сюда, — поразмыслив, шепеляво предположил Донован.

— И, по-видимому, он все еще голоден, — подхватил Леха. — И может нас учуять. А там, как повезет. Может, решит не приближаться к лагерю, а может, наоборот, — сунуться к нам в поисках еды или же съесть нас самих.

— И что делать, если он забредет во время наших одиночных дежурств? — слегка встревожено спросил Димка.

— Самое главное — не пытайся убежать. Как говорится: умрешь усталым, — напутствовал Леха. — Медведи хорошо лазают по деревьям. Так что главное — оставаться на месте и создавать как можно больше шума. Мы проснемся и присоединимся к тебе. Медведи редко нападают на большие группы людей. А вот на одного — запросто. Но если мы все встанем и начнем орать, стучать и стрелять в небо, он испугается и уйдет. Главное, не бежать.

— А почему бы его сразу не пристрелить? — не понял я. На меня тут же уставились четыре пары глаз, за исключением Димоновских. — Что я такого спросил?

— Медведя тфудно убить. У них толстая шкуфа, и фаны (раны) только фазозлят его еще сильнее, и тогда он точно пофвет тебя как Тузик гфелку, — хмыкнул Донован, поправляя очки на носу.

— Доходчиво, — согласился я.

Повисла тишина, из палатки девочек послышались ворчливый голос Аланки и тяжелые вздохи Дины.

— Если он не заявится сюда, все равно девчонкам ни слова, — шепнул Петрович. — Не стоит их беспокоить. Эх, быстрее бы перейти горы. Что-то у меня на сердце не спокойно, — он чуть сжал грудную клетку огромными пальцами.

— Так, Петрович! — строго обратился к проводнику Леха. — Только сегодня с Русланом говорили! Не надо нам тут ваших предчувствий и неспокойных сердец! Отдыхайте, наслаждайтесь природой! Решать проблемы будем по мере их поступления, идет? Все, вам всем пора по кроваткам. Завтра нас ждет нелегкий день.

Да, пожалуй и впрямь пора было последовать совету Лехи. Да и в сон что-то весь вечер клонило. Как будто не спал суток трое подряд. Мое дежурство наступит только через шесть часов, так что выспаться я еще успею.

В палатке было тесно, но я уже начинал привыкать. Я снова спал с краю и очень надеялся, что ночью не пойдет дождь, и я не очнусь в луже. Высушить спальник в горах будет непросто. Руслан спал в другом конце палатки. Ну и хорошо. Мне кажется, я еще не настолько с ним сдружился, чтобы терпеть его присутствие так близко. Хотя, наверное, меня бесил тот факт, что парень просто старше, умнее и во многих вещах опытнее меня. Я еще долго ворочался и даже застал момент, когда Леха пришел будить Диму на вахту. Тот, стараясь как можно тише пыхтеть, кое-как оделся и вылез наружу. Рядом тут же упал Леха и вскоре захрапел. Под этот звук я и заснул.

***

Не знаю что именно заставило меня проснуться, но в какой-то момент я распахнул глаза, и меня вдруг одолела не просто тревога, а настоящая паника. Она поднялась из моего живота, расползлась по телу и подкатила комом к горлу. Ладони мгновенно вспотели, появилась нервная отдышка. Почему же я так волнуюсь?!

На улице послышались шаги. Ненадолго замерев у костра, обладатель шагов быстро бросился к палатке. Миг — и молния на входе открылась, а внутрь просунулась голова встревоженного Димона. Отыскав глазами Леху, он схватил его за ногу и дернул на себя.

— Леха! — шикнул Димка. Парень замычал. — Леха! — со всей дури гаркнул Димон, да так неожиданно, что я аж вздрогнул. Лежащий за моей спиной парень резко сел. — Слышишь?!

— Что такое? — сонно промямлил тот.

— Тихо ты! — шикнул Дима, глядя на младшего проводника огромными глазами. — Что это шумит, слышишь?!

Молчание. Леха прислушался, и вдруг его лицо исказилось от ужаса.

— СЕЛЬ!!! — заорал он что есть мочи, резко швыряя в Димона его рюкзаком. — ПЕТРОВИЧ!!! Сель идет!!! Быстро, всем покинуть лагерь!!!

Так стремительно я из палатки еще никогда не вылетал! Хорошо, что я спал в штанах и свитере, хоть меня и предупреждали ложиться в термобелье. Продолжая орать про сель, Леха выбрался из спальника и, натянув штаны с ботинками, вылетел из палатки следом за успевшим одеться Русланом. Только сейчас я понял, что звук, который я принял за ветер, на самом деле — шум камней, летящих на нас с огромной высоты! Гул становился громче. Но хуже всего было то, что стоял страшный туман, и не было видно с какой стороны идет сель!

— Дина! Донован! Вылезайте, живо! — кричал Руслан, подбегая ко второй палатке. Оттуда тут же выскочила Аланка.

— Петрович! Петрович не просыпается! — визжала девушка. На ней были зимние штаны и рубашка от пижамы. На голову девушка успела напялить шапку. Я на ходу схватил рюкзак, который она еле волокла.

— Бегите, мы вас догоним! — выкрикнул Леха, притормаживая возле палатки девочек. Я кинулся было вниз, но проводник успел схватить меня за лямку рюкзака и развернуть в другую сторону. — Не туда, кретин! В сторону! Беги, что есть мочи! Живо, живо!

Из палатки Дины донесся крик. Леха скрылся внутри, а я со всех ног кинулся за Димой с Русланом, который тащил за руку перепуганную Аланку. Дина с Лехой нагнали нас почти сразу, вместе с рюкзаком. На девушке были термобелье и куртка, обувь она надеть не успела. Следом за ребятами бежал Донован со своими вещами.

От сильного грохота закладывало уши. Я бежал со всех ног, стараясь не отставать от остальных. Мы спускались наискось и вниз. На пути из тумана то и дело выскакивали камни, поваленные деревья и другие препятствия. Я не чувствовал ни холода, ни веса двух тяжелых рюкзаков. Только страх, разрывающий на части грудную клетку, и сильную панику, будто за мной гналось страшное чудовище, в любую секунду готовое сожрать меня с потрохами.

— Беги, Стас, беги! — заорала Дина, перепрыгивая через бревно. Спину обдало холодным воздухом. То была идущая перед селем воздушная волна. Держащаяся за руки Донована и Лехи девушка завизжала еще громче. — О боже, о боже!!!

Грохот камней стал настолько громким, что захотелось зажать уши. В панике оглядываясь по сторонам, я молился, чтобы из тумана на меня не вылетел какой-нибудь булыжник и не пришиб меня насмерть. Дрожащий свет фонаря не успевал освещать мне дорогу. Впереди бежали Дима, Руслан и Алана. В какой-то момент Димон неожиданно подскочил и с размаху плюхнулся на землю.

— Вставай, вставай! — прокричал я, подлетая к другу. Уцепившись за лямки его рюкзака, я рванул Димона на себя и, поставив на ноги, толкнул вперед. Мы слегка отстали от ребят, но те все еще находились в нашем поле зрения.

Неожиданно земля под ногами начала катиться. Точнее, мы бежали по скатывающимся вниз небольшим камням. Сосредоточившись на них, я потерял бдительность. И в этот момент сбоку из тумана выскочил огромный булыжник и сбил меня с ног, переехав ступню. Заорав от боли, я упал на землю и тут же получил по лбу еще одним камнем. Не сумев затормозить, я покатился вниз со склона, налетая на разные преграды. Адская, невыносимая боль.

В какой-то момент фонарик выпал из руки, и я перестал различать где находится небо, а где земля. В рот забился не то песок не то грязь с мелкими ветками. Я попытался затормозить руками. Впившись пальцами в землю, я перекатился на живот и попытался встать на ноги. Руки, локти, колени — все было содрано в кровь. Спотыкаясь о камни, но не девая себе упасть, я кинулся в сторону от идущего на меня потока. В это мгновение из-за деревьев выскочил Донован. Он что-то орал и размахивал руками, но из-за грохота и звона в ушах, я его совсем не слышал. Голова кружилась, земля уходила из-под ног. Но я заметил, что Донован стоял в месте, где потока камней уже не было. Поэтому, собрав в кулак последние силы, я, постоянно спотыкаясь и съезжая вниз, постарался добраться до него. Летящая в лицо грязь вперемешку с камнями и ветками толком не давала ничего разглядеть. Но вот, слава богу, и Донован. Сделав шаг мне навстречу, ученый схватил меня за руку и потащил за собой в лес.

Я почувствовал твердую почву под ногами, однако страшный гул все еще стоял в моих ушах. Не знаю, сколько Доновану удалось протащить меня за собой, только в какой-то момент мы наконец остановились. Ну как, остановились? Не видя дороги, я навернулся о какой-то булыжник и грохнулся на, (мать их! Будь они трижды прокляты), камни! Из глаз посыпались искры, а грудь пронзила такая боль, будто в нее воткнулся булыжник размером с мою голову. Из горла вырвался хрип. Я попытался подняться, но руки стали ватными, а перед глазами все поплыло. Кое-как перевернувшись на бок под крики Донована, я потерял сознание.