Великолепный соблазнитель

Шэрон Кендрик, 2014

Карли Коннер работает домработницей в особняке красавца Луиса Мартинеза, миллионера и плейбоя. Долгое время она была для него лишь деталью интерьера. Но после невинного массажа Луис заметил, что под бесформенной одеждой домработницы скрывается восхитительное тело. Он сделал ее своей любовницей, однако предупредил: не стоит ждать свадебных колоколов…

Глава 2

Сердце Карли бешено колотилось, потому что все это выглядело странно. Более чем странно.

Она сделала глубокий вдох, молясь, чтобы Луис не заметил, как она волнуется, и начала делать в точности то, чему научила ее Мэри, убеждая себя, что это совсем не сложно. Конечно, для массажа требуется навык, но тысячи людей занимаются этим каждый день.

При мысли о прикосновении к коже Луиса во рту у нее пересыхало от страха, однако избежать этого было невозможно. Он заплатит ей премиальные. Они заключили соглашение. И разве естественно, что в ее возрасте она все еще испытывает страх, прикасаясь к мужчине? Карли положила руки на его гладкую кожу, думая при этом, как ее прошлое влияет на настоящее. Неужели она позволит ничтожному мерзавцу разрушить ее жизнь навсегда?

Если она хочет реализовать свою мечту и стать врачом, ей придется прикасаться к людям каждый день.

Вдавливая ладони в шелковистую кожу Луиса Мартинеза и энергично массируя его, Карли была рада, что он не видит при этом ее лицо. Он наверняка поднял бы ее на смех, узнав, что она буквально пылает от смущения.

Его вид приводил ее в смятение: кроме черных обтягивающих плавок, на нем ничего не было. Прошлым летом Карли наблюдала, как Луис и его приятели, владеющие миллиардными состояниями, жарким днем прохаживались у бассейна, пока она разносила подносы с напитками. Но это совсем не то же самое.

Карли думала о том, какими бледными выглядят ее руки на фоне его золотисто-оливковой кожи. Она заметила, как дрожат пальцы. Но, как это ни удивительно, нервы успокоились, как только она поймала ритм. Если сконцентрироваться на аспекте выздоровления, нетрудно отбросить неудобные мысли. В отличие от замешивания теста для выпечки, что требовало быстрых и хаотичных движений, сейчас ее руки были теплыми, маслянистыми, а движения ритмичными и четкими. Карли сильно надавила на мышцы спины, и Луис негромко застонал.

— Все в порядке? — спросила она, нервничая.

Он пробурчал что-то, предоставив ей теряться в догадках по поводу того, каким был его ответ.

— Вам не больно?

Луис помотал головой. Святые небеса! Нет, ему не было больно, но он задавался вопросом: не пытается ли она замучить его? Подперев голову руками, он закрыл глаза, будучи не в состоянии определить, является это блаженством или мукой. Или, возможно, смесью и того и другого.

Что, черт возьми, происходит?

Луис чувствовал, как руки Карли перемещаются на нижнюю часть спины, скользя по тугим ягодицам до самых бедер. Он терялся в новых, неизведанных ощущениях, догадываясь при этом, что его домработница нервничает. Однако, если бы не дрожь пальцев в самом начале, казалось, что она родилась массажисткой. Кто бы мог подумать, что тихоня Карли способна массировать, как ангел?

Да, она была образцом домработницы с тех пор, как он ее увидел. На ее лице всегда была робкая улыбка. Но Карли, определенно, не флиртовала с ним. И теперь Луис пытался понять, что заставляет его почувствовать себя таким возбужденным. Как удается Карли — простой маленькой Карли — вызывать у него такие ощущения? На секунду он представил, как она просит его приподнять ягодицы, и ее руки проскальзывают вниз. Он вообразил, как она ласкает пальцами символ его мужественности…

От эротических мыслей во рту у Луиса пересохло.

— Нет, мне не больно, — наконец ответил он, сдерживая стон, который на этот раз был вызван отнюдь не болью.

Карли молча продолжала массаж. Луис чувствовал, как ее пальцы впиваются все глубже в его тело, и мышцы начинают расслабляться. Он не мог не фантазировать. Как бы выглядели ее груди, если бы она сняла свой отвратительный комбинезон? Картина двух бледных холмиков с розовыми вершинами медленно и четко появилась перед его глазами. Он представил, как языком очерчивает влажные круги вокруг ее соска, и от возбуждения немного поерзал, но это не помогло ему чувствовать себя комфортно.

Карли, должно быть, уловила, что он неспокоен, так как ее руки замерли.

— Вы уверены, что вам не больно?

Прижавшись щекой к подушке, пахнущей лавандой, Луис помотал головой.

— Да, — ответил он сиплым голосом. — У тебя очень… естественные прикосновения. Не могу поверить, что ты никогда не делала массаж.

— Мэри была очень любезна. Она показала мне все, что нужно. Она сказала, что, если нажимать на определенные точки… вот таким образом… это очень эффективно. И потом, вчера весь вечер я просидела за компьютером, изучая разные приемы и советы.

Луис протяжно и приглушенно произнес:

— Тебе больше нечем заняться в пятницу вечером, кроме как изучением приемов массажа?

Воцарилась тишина.

— Я люблю выполнять работу качественно. И вы платите мне большие премиальные.

Прежде его не интересовала личная жизнь домработницы, но сейчас он не удержался от вопроса:

— Скажи, у тебя есть парень, которого раздражает, что твой босс отнимает у тебя много времени?

Снова воцарилась тишина, на сей раз надолго. Казалось, Карли тщательно подбирает слова.

— Нет, у меня нет парня, — ответила она. — А если бы был, не думаю, что я смогла бы работать у вас. Это было бы невозможно при серьезных отношениях.

— Почему?

— Потому что, когда вы здесь, мой рабочий день долог и непредсказуем, и потому что жить в чьем-то доме…

— Почему работа с проживанием несовместима с отношениями? — нетерпеливо прервал ее Луис. — Не нужно быть гением, чтобы успешно справляться и с тем и с другим. Почему у тебя нет парня?

Карли втерла немного масла в ладони. Очень трудно дать обдуманный ответ на этот вопрос. Невозможно думать о чем-то вразумительном, когда руки касаются его кожи. Если бы ее это не отвлекало, она могла бы сказать, что ее личная жизнь — не его дело. Или даже намекнуть, что давний плачевный опыт навсегда отбил у нее охоту к личной жизни. Но сейчас Карли обуревали эмоции, которые она не приветствовала.

Жалюзи были закрыты, и в полутемном тренажерном зале пространство, казалось, сжалось. Свечи испускали тонкий аромат сандалового дерева, и по совету Мэри звучала тихая протяжная музыка. Карли знала, что эти маленькие добавления создают расслабляющую атмосферу. Может быть, это помогало Луису, но, определенно, не ей.

Потому что происходило нечто невообразимое. Вместо страха она испытывала медленно нарастающее удовольствие, когда дотрагивалась до него. Ее взгляд был устремлен на Луиса. А куда еще она должна смотреть? И хотя сегодня на нем были плавки вместо трех крохотных полотенец, это все равно не помогало. Плавки обеспечивали необходимую благопристойность, но они также подчеркивали мужественность тела Луиса. В них его ягодицы выглядели словно леденцы, покрытые глазурью, а это было любимое лакомство Карли.

— Меня не так уж интересуют мужчины, — выдавила она наконец, подумав при этом, что объяснение звучит нелепо.

— А! Ты предпочитаешь женщин?

— Нет!

Карли была потрясена, его предположение оскорбило ее. Хозяин вправе думать о ней все, что ему заблагорассудится. Но и она с полным правом может заявить, что ее сексуальная ориентация его не касается. Однако что-то заставило ее ответить. Как будто она хотела, чтобы он знал.

— Я… нормальная.

— А-а. — Луис повернул голову, и она увидела слабую улыбку на его губах. — Так почему же тогда в твоей жизни нет мужчины?

— Меня сводят с ума разговоры об этом. Это первое, о чем спрашивают одинокую женщину. — Карли продолжила массаж, вдавливая ладони в его тело. Она осознавала, что рискует показаться невежливой, но ей вдруг стало все равно. — У вас тоже нет постоянной девушки, не так ли? Но я не делаю из этого проблему и не начинаю вас расспрашивать.

— У меня нет постоянной партнерши, но я встречаюсь с женщинами время от времени. У тебя же, напротив, нет никого.

Ее руки застыли, и она уставилась на них, думая, что они похожи на бледную морскую звезду в золотистом море.

— Откуда вам знать? Вы большую часть времени отсутствуете.

— Мой управляющий держит меня в курсе всех дел. Я предпочитаю знать, что происходит с теми, кто следит за моим домом в мое отсутствие. Поэтому я иногда задаю ему вопросы о тебе. И ничего сверхъестественного он мне не сообщает, кроме того, что ты ведешь жизнь монахини.

Карли напряглась, уловив в его тоне скрытую критику.

— Нет ничего плохого в монахинях, — сказала она.

— Я этого не говорил. Но и ты не давала никаких обетов с тех пор, как поступила сюда на работу, не так ли? Никаких обетов послушания, — насмешливо заметил Луис.

— Как работодатель вы, по моему мнению, требуете абсолютного послушания от подчиненных, но я не могу отрицать, что платите вы хорошо.

— И это заставляет тебя быть целомудренной? — поинтересовался он.

Сердце Карли забилось быстрее, и она заставила себя возобновить массаж, пытаясь сконцентрироваться на медленных круговых движениях, а не на причудливом повороте разговора.

— То, чем я занимаюсь в свое свободное время, вас не касается.

— Управляющий заметил, что ты постоянно что-то читаешь, — продолжал Луис, не обращая внимания на ее резкий выпад. — И что ты ездишь на вечерние курсы в ближайший город.

— Что плохого в желании совершенствоваться? — спросила Карли. — Может быть, мне следует устроить шумную вечеринку, когда вас не будет?

— Почему бы нет? Тебе нравятся шумные вечеринки?

— Нет.

— Мне тоже. Это было неожиданно.

— Как же так? — Карли нахмурилась. — Вы устраиваете их регулярно. В доме всегда полно людей. Вам смело можно нанимать организатора вечеринок на полный рабочий день.

— Согласен. Это превратилось в своего рода привычку. Похмелье после гонок, когда тусовки входят в распорядок дня, но в последнее время они мне чертовски надоели. — Луис пожал плечами. — Я склоняюсь к мысли, что все они похожи одна на другую.

Карли моргнула. Как странно. Она полагала, что ему нравятся сумасшедшие вечеринки, обсуждаемые потом соседями в течение нескольких недель. Когда толпы богатых и знаменитых — некоторые из них приезжали из Парижа, а то и из Нью-Йорка — собирались в его усадьбе. Женщины, как правило, были в его вкусе — натуральные блондинки, в коротких платьях и со стреляющими глазками. Много раз Карли готовила несметное количество чашек кофе в четыре утра, пока одна из бедняжек вытирала слезы за кухонным столом, потому что Луис затащил в постель не ее. Она не могла забыть, как однажды, открыв дверь гостиной, обнаружила там французскую супермодель, абсолютно голую, лежащую на ковре и тщетно ожидающую Луиса, не зная, что тот уже в самолете, направляющемся в Марокко.

— Вот и все.

Карли закончила делать массаж и вдруг почувствовала, как струйка пота медленно стекает между грудями. Не от пота ли ее груди кажутся больше, а соски трутся об одежду, создавая неудобство и вызывая желание почесать их? И почему она смотрит на обнаженную спину Луиса, размышляя о том, что эта спина настолько совершенна, что подойдет для иллюстрации в учебнике анатомии? Карли сглотнула.

— Вы чувствуете себя лучше?

— Я чувствую себя… хорошо, — пробурчал он.

Карли поспешно вытерла руки полотенцем. Нужно выбросить эти мысли из головы. Она должна относиться к Луису бесстрастно, как и прежде.

— Думаю, пока достаточно. — Карли старалась выглядеть оживленной. — Мы можем провести еще один сеанс перед сном. Можете вставать.

Однако Луис не хотел вставать. Точнее, не мог встать, так как вид его свидетельствовал о том, что он хочет Карли. Он ощущал твердую пульсацию в паху, придя в сильнейшее возбуждение — от мисс Тихони! И до сих пор Луис не понимал, почему это произошло. Определенно, не оттого, что она просто прикасалась к нему.

Очевидно, тут сплелось воедино множество причин. Он еще не остыл после увольнения Мэри, его раздражала дурацкая ароматная подушка. Но главное, недели бездействия сводили Луиса с ума. Он не мог работать, не мог заниматься ни спортом, ни сексом. И хуже всего было то, что эти ограничения оставляли его наедине с мыслями, тогда как он был человеком действия. Лишенный возможности двигаться, Луис был вынужден заниматься нежелательным самоанализом.

Замкнутое пространство больницы заставило его пересмотреть свою жизнь и осознать, в какой цирк она превратилась. Луис думал о своих домах, разбросанных по всему миру, о том, что повсюду его сопровождает огромная свита. Ему чудилось, что он смотрит на мир человека, которого не знает. Как его угораздило приобрести массу нахлебников? Он помнил их явно выраженный шок, когда отправил всех во главе с Диего в Буэнос-Айрес.

Луис осторожно повернулся на бок. Карли весьма эффектно выглядит в этой новой роли массажистки. Она так же умело оказывает ему помощь в восстановлении, как и ведет хозяйство в его доме. Чуть раньше, до массажа, она внимательно наблюдала за его ежедневными занятиями лечебной физкультурой, призванными укрепить травмированный таз. Без шуток и сарказма по поводу упражнений, напоминающих скорее балет, Карли стояла рядом с решительным выражением лица, ведя счет его попыткам приподнять ногу.

— Почему бы вам сейчас не поплавать, Луис?

Ее мягкий голос оторвал его от тревожащих мыслей, и он испытал облегчение, почувствовав, что возбуждение спало.

Луис зевнул:

— Это предложение?

— Нет, это приказ, поскольку на приказы вы, похоже, лучше реагируете. — Она повернула жалюзи и выглянула в окно. — О боже, снова идет дождь.

— В этой глуши всегда идет дождь.

— Поэтому поля здесь зеленые, — заметила Карли с улыбкой. — Не беспокойтесь. Вы можете поплавать в закрытом бассейне.

— Но ты же знаешь, что я не люблю закрытые бассейны, — пожаловался Луис. — У меня клаустрофобия.

— А в этом зале она не возникает?

— Я не собираюсь здесь плавать, — грубо бросил он. — Почему бы нам не поплавать в большом бассейне? Хоть раз забудь о безопасности.

Карли отвернулась от окна, ее лицо выражало неодобрение. Луис уже проделывал такого рода вещи. Она была свидетелем того, как гости прямо в одежде ныряли в бассейн под проливным дождем, а наутро она собирала в саду бокалы, наполненные дождевой водой и шампанским. Бывало даже, Карли обнаруживала в бассейне плавающие брюки, и садовник был вынужден залезать в воду, чтобы достать их. «Что за жизнь ведет Луис?» — задавалась она вопросом.

— Мне не по нраву жизнь, полная ненужного риска, — парировала Карли. — И возможно, если бы вы не жили так, то не оказались бы в итоге надолго прикованным к больничной койке. Трава мокрая, а плитка вокруг бассейна влажная и скользкая.

— Боишься, — ухмыльнулся Луис.

Она не отреагировала на колкость, хотя он, казалось, вызывал ее на своего рода спор. Что с ним сегодня? Он более раздражителен, чем обычно, и это о чем-то говорит.

— Если вы не хотите рисковать своим здоровьем и усложнять процесс выздоровления, я советую вам подумать о безопасности и воспользоваться закрытым бассейном, который был построен как раз на случай дождя.

— Ты не устала постоянно слушать свой голос разума?

«А вы не устали от роли плохого парня?» Карли с трудом сдержалась, чтобы не сказать это вслух.

— Я считаю, это то, за что вы мне платите.

— За это и за твою готовку. — Он помолчал и добавил: — Неужели тебе не нравится опасность?

Карли решительно помотала головой. Конечно нет. Напротив, она всегда мечтала жить безопасно. Она жаждала покоя и стабильности, которые постоянно ускользали от нее. Но Луису вряд ли это интересно. Он задал вопрос так, как хозяин кидает со стола остатки еды своей собаке. Она не была ему интересна как личность; она была всего лишь маленьким винтиком в гигантском механизме, обеспечивающем ему беспроблемную жизнь.

— Нет, — ответила Карли. — Вы создаете достаточно опасностей для нас обоих. Луис вздохнул:

— Хорошо, мисс Благоразумие, ты победила. Пусть будет закрытый бассейн. Иди за купальником и жди меня там.

Но его насмешки все вертелись в ее голове, пока она бежала наверх за купальником. Луис задел ее за живое. Мало кто стремится быть благоразумным, но это всегда был ее путь. В школе Карли первой приходила на помощь, если одноклассникам не давалось домашнее задание. Она могла провести все свободное время в поисках чьего-то потерянного браслета. Ее называли Осторожная Карли, что она совсем не приветствовала. Не то чтобы ей нравилось быть осторожной, просто это стало для нее образом жизни.

Карли добралась до своей комнаты на самом верху и закрыла за собой дверь, прислонившись к ней, чтобы восстановить дыхание. Чердачное помещение со скошенным потолком и прекрасным видом на сад и поле за ним было большим. Здесь, наверху, можно было видеть изумительные восходы и закаты, заполняющие комнату ярко-красным светом. Здесь стоял маленький стол, за которым она занималась, а на стене, над небольшим камином, висела картина, написанная ее отцом за год до того, как он заболел и больше не мог держать кисть.

Открыв один из ящиков комода, Карли нашла купальник. Она очень не хотела предстать в нем перед Луисом. Она была слишком упитанной. Слишком бледной. Все слишком. И хотя Карли понимала, что подобное сравнение бессмысленно, она не могла не думать о тех женщинах, которые время от времени плавали с Луисом в бассейне: длинноногих супермоделях в стрингах, которые они называли бикини. Ее бросило в дрожь, когда она сняла бюстгальтер и трусики и надела цельный купальник. Он был чересчур изношенным, к тому же Карли с тревогой отметила, что он стал ей тесен.

Дождь барабанил по стеклам. Темно-синие лепестки дельфиниумов разбросало по мокрой земле, как будто у экзотической птицы выщипали перья. Карли вспомнила слова своей матери: «Прекрасные перья украшают птицу».

Но сейчас не время напоминать себе, почему ее куколке-сестре всегда доставались сливки. В конце концов, почему неуклюжую Карли должны были одевать в изысканные наряды, если мама тратила все силы и деньги на создание гламурного образа своей младшей дочери?

Когда Карли повзрослела и могла сама покупать себе одежду, она стала более смелой в своем выборе. Но одной ужасной ночью случилось то, от чего ей хотелось умереть или уйти на задний план и стать незаметной. И у нее это хорошо получалось.

Тем не менее ее мучили вопросы Луиса. Навязчивые вопросы о ее сексуальной жизни или об отсутствии таковой. На какой-то момент она даже забыла о своем негодовании по поводу того, насколько он был высокомерен, задавая их. Неожиданно Карли увидела свою жизнь такой, какой ее видят другие. Жизнь человека, который нигде не бывает и ни с кем не встречается. Человека, который живет в доме миллиардера и содержит его в порядке даже тогда, когда хозяин отсутствует. Человека, который застрял в своем маленьком степенном мирке, потому что это дает ему ощущение безопасности. Но теперь этот самый мирок казался смешным ей самой.

Луис не знает о ее амбициях, разве не так? Он не осознает, что за скучным образом скрывается девушка, которая в один прекрасный день начнет приносить миру пользу. Та, которая будет жить своими мозгами, а не полагаться на внешность.

Надев банный халат, Карли поспешила к бассейну, где ее ожидал Луис, и не могла не чувствовать дрожь в теле. На фоне огромного окна с видом на лес он стоял в одних плавках, и Карли подумала: «Как все-таки совершенно его тело».

Несмотря на серьезные травмы, Луис, несомненно, восстанавливался, причем довольно быстрыми темпами — может быть, потому, что до аварии он находился на пике своего физического потенциала. Его смуглое тело выглядело исключительно мощным, несмотря на костыли, на которые он опирался. Луис стоял, задумавшись, а его взгляд был направлен на деревья, чья листва, расписанная красками уходящего лета, начинала опадать.

Как только Карли вошла, он повернулся, и она почувствовала что-то особенное, когда их глаза встретились. То же самое она ощутила во время массажа, но сейчас все обстояло хуже. Намного хуже. Единственными звуками, нарушавшими тишину, были плеск воды и биение ее сердца. В груди не хватало воздуха, и Карли было трудно дышать. Она не хотела желать такого мужчину, как Луис. Не хотела ощущать внезапное тепло внизу живота. Почему он и почему именно сейчас?

Не потому ли, что Луис позволил ее пальцам скользить по его почти обнаженному телу, сняв тем самым табу, преследовавшее Карли так долго?

А что, если эти прикосновения разбудили в ней то, что она считала давно умершим? То, что жило своей жизнью помимо ее воли и заставляло смотреть на Луиса с вожделением?

Карли заморгала, чтобы рассеять возникший перед ее глазами туман. Она жаждала вернуть все на место. Вернуть свое отношение к Луису как к щедрому, но чрезвычайно высокомерному хозяину. Она не хотела быть ничем обремененной, кроме изучения предметов, необходимых для сдачи экзаменов. Она не хотела никаких желаний и всего того, что за этим может последовать.

Луис наблюдал, как Карли снимает халат. Что было в его взгляде? Недоумение? Конечно, что же еще? Он наверняка никогда не видел таких бесформенных женщин. Глядя на складки ее тела, он, должно быть, решил, что она доедает всю оставшуюся выпечку в доме. И был бы прав.

Натянув профессиональную улыбку, Карли направилась к нему:

— Вы готовы?

— Я готов уже давно, — бросил он холодно. — Но, как обычно, ты опаздываешь.

— Я не сразу нашла купальник.

— Извини за доставленные неудобства, — с сарказмом произнес Луис. — Вероятно, я должен был дать тебе предписание с подписью, напечатанное в трех экземплярах.

Карли предпочла не реагировать на очередную колкость, притворившись, что ничего не происходит. Но в присутствии почти обнаженного мощного мужчины, чья близость смущала ее, это было нелегко.

— В любом случае мы уже здесь, — сказала она оживленно. — Будьте осторожны, спускаясь по лестнице.

— Я знаю, как спускаться в этот чертов бассейн.

Карли заботливо отобрала у него костыли и прислонила их к стене.

— Я просто пыталась…

— А ты не пытайся, — резко оборвал ее Луис. — Мне надоело, что люди постоянно что-то пытаются. Я придерживаюсь этого режима уже несколько недель и могу справиться. В следующий раз ты примешься учить меня, как пользоваться столовыми приборами? Или, может быть, начнешь кормить с ложечки?

Для Карли это стало последней каплей. Она стояла перед ним в неприглядном купальнике и дрожала от страха и волнения, исполняя навязанную ей роль то ли физиотерапевта, то ли массажистки. Что-то в ней перевернулось. Глядя Луису в глаза, она поинтересовалась:

— Вам обязательно быть таким раздражительным? Я всего лишь хочу помочь.

Наступила тишина. Их взгляды скрестились в свирепой молчаливой схватке. Карли напряглась, видя его жгучие глаза. Какого оскорбления ожидать на этот раз? Луис неожиданно вздохнул:

— Я все понимаю. Разочарование делает меня невыносимым. Восстановление после аварии затянулось, и порой у меня складывается впечатление, что это никогда не закончится.

— Да… — Карли прикусила нижнюю губу. — Полагаю, это может служить оправданием. Он удивленно поднял брови:

— Не хочешь ли ты сказать, что я невыносим всегда? Она быстро перевела взгляд на его ноги:

— Не мне судить об этом.

— Значит, я угадал, Карли? — с вызовом спросил Луис. — Я невыносим?

Она подняла голову и уловила вызов в его глазах.

— Всем известно, что у вас не лучший характер, — призналась молодая женщина. Карли была поражена, когда он рассмеялся, погружая свое могучее тело в воду.

— Определенно, не лучший. Пойдем. Разве ты не будешь плавать? — Луис водил руками по поверхности воды, создавая рябь. — Мэри всегда спускалась со мной в бассейн.

«Не сомневаюсь», — подумала Карли, погружаясь в воду. Но не повторяет ли она ошибку Мэри? Та лелеяла непристойные мысли по поводу Луиса. Разве это не лицемерно? Ведь она не одобряла поведение физиотерапевта.

Карли прошла вперед и ощутила легкую дрожь, когда прохладная вода достигла живота. По коже побежали мурашки, а соски затвердели — как и тогда, когда она делала Луису массаж.

Пытаясь скрыть это, она прислонилась к стенке бассейна и начала плескаться.

— Вам нужно проплыть десять раз туда и обратно, — напомнила Карли.

— Знаю. Но я планирую осилить двадцать.

— Вы считаете это разумным? Луис улыбнулся:

— Увидим.

Не обращая внимания на свои травмы, Луис стрелой рванул вперед. Он плыл с энергией и рвением, которые всегда были свойственны ему, но на двенадцатом повороте она заметила, что Луис побледнел, а лицо его напряглось.

— Сейчас же остановитесь! — встревоженно воскликнула Карли, когда он вынырнул, чтобы набрать воздуха в легкие. — Ради бога, замедлите темп. Вы не в гонках участвуете.

Но Луис Мартинез был упрям. Сама жизнь была для него гонкой. Карли не удивилась, увидев, что он помотал головой и поплыл с той же скоростью. Однако, закончив отмеренную им самим дистанцию, Луис облокотился на край бассейна и опустил голову на руки, не произнося ни слова, пока не восстановилось дыхание.

Наконец он посмотрел на Карли:

— Ну, каково?

— Вы проплыли в два раза больше, чем рекомендовал физиотерапевт. Желаете услышать похвалу за несоблюдение инструкций?

— Да, я требую похвалы. Почему бы тебе хотя бы раз не стереть неодобрительное выражение со своего лица и не сказать мне, как я был хорош? — Он улыбнулся. — Ты же знаешь, что это так.

Карли снова напряглась. Луис с ней флиртует? Она заморгала и уставилась на него. Конечно нет. Если только флирт для него не является чем-то обыденным, необходимым, например, как вода для рыбы. «Это всего лишь ничего не значащий разговор, — свирепо твердила она себе. — Так что не ведись на это».

— Вы, возможно, перенапряглись, но да, вы были хороши, — неохотно признала Карли. — Действительно хороши.

Конец ознакомительного фрагмента.