Экзамен

Шикур Шабаев

Герой книги – романтический молодой человек, только-только окончивший среднюю школу и столкнувшийся с первыми «взрослыми» проблемами – болезнью близкого человека, любовью к девушке, сложными отношениями с друзьями. Он мечтает стать художником, а вынужден идти на завод, зарабатывать на хлеб. Мечтает о чистых отношениях, а сталкивается с суровыми реалиями жизни.

2

Казалось, что квартира совсем опустела без матери. Саша тоскливо оглядел комнату. Стол сдвинут в сторону, в беспорядке разбросаны книги, альбомы, и всюду: на шкафу, серванте, тумбочке, даже на телевизоре и стульях — разноцветные тюбики с красками. В углу комнаты напротив окна — небольшой мольберт. Одного быстрого взгляда достаточно, чтобы понять, что к нему давно никто не притрагивался.

Иногда Саша подходил к мольберту, брал в руки кисть, бесцельно сжимал её тонкими, но сильными пальцами и опять, вздохнув, клал на место.

Что же делать, как быть? Раньше, в школе, всё было просто и ясно. Вот, думал он, закончу десятый класс, сдам экзамены и поступлю в институт или художественное училище, буду настоящим художником.

Но чем больше близился выпускной вечер, тем больше становилось сомнений. А вдруг профессия художника не для меня? — размышлял он. — Нет способностей, нет особого таланта, а все эти победы на городских и школьных конкурах — не более как случайные удачи? Как найти эту невидимую грань между настоящим, истинным искусством, талантом и просто умением, ремесленничеством? Саша мучился, думая об этом и задавая себе такие вопросы. «Вдруг, у меня нет этого «божьего дара»? Что тогда? Писать простенькие «картинки», малевать вывески для магазинов? Ну нет! — Сашу даже передгивало от этой мысли.

Так что же делать? Куда поступать учиться? Теперь, после того, как маму отправили лечиться в центр, этот вопрос уже не терзает его, — он невесело улыбнулся. Надо идти работать. Куда? Да хоть куда, разве сейчас это имеет какое-нибудь значение? Лишь бы платили деньги, сказал бы так Говоров, будь он здесь.

Саша подошёл к окну. Пустынно, во дворе никого нет. Уже целую неделю идут дожди. Прошёл бы хоть раз настоящий проливной дождь, а то моросит и моросит — и день и ночь напролёт. Низкие серые тучи едва не задевают за крыши домов.

— Ну что же, жизнь продолжается, — сказал Саша сам себе и улыбнулся. — Надо приступать к генеральной уборке.

Он настежь открыл окна, и свежий прохладный воздух наполнил комнату, лёгкий ветерок зашевелил занавески, смахнул на пол листки бумаги, оживил всё вокруг, наполнил звуками.

Вдруг стукнула дверь, в прихожей раздался шум шагов.

— Это то, Боря? — крикнул Саша, протирая этажерку с книгами, Борис Головин, его бывший одноклассник, обещал зайти к нему на днях, позвонив недавно по телефону.

— Нет, это я, — перед Сашей стоял Толя Говоров и как всегда широко улыбался. — Ты опять не закрыл дверь. Сколько раз говорил я тебе: не забывай запираться. Дождёшься — ограбят тебя, — пожурил он друга.

— Здравствуй, — холодно встретил его Саша, — когда-нибудь ты бываешь серьёзным?

— Нет, наверное, — искренне ответил Толя и рассмеялся, — а что?

Он подошёл к Саше, стал горячо трясти ему руку, обнимать, похлопывать по спине. Саша сдержанно пожал его ладонь.

— Сашка! — воскликнул Толя. — У меня столько новостей! — целая куча. Бросай тряпку, потом закончишь свою уборку,

— У тебя всегда новостей куча, — пробурчал Саша, но тряпку отложил.

— Садись, — хмуро предложил он, — чаю будешь?

— Наливай, — согласился Толя, — кофе уже надоел мне.

И взахлёб продолжил:

— Представляешь, сижу я вчера дома. Делать нечего. Магнитолу включил — достал новые записи, маечку примеряю — вот эту. Чёткая вещь, не правда ли? Не наша — «маде ин заграница». Заходит матуха, и вместе с журналами — письмо. От кого бы ты думал?

Саша иронически пожал плечами.

— От Ирки из Таёжного! — торжествующе воскликнул Толя. — Помнишь, я тебе о ней рассказывал? Она приезжала к своей бабусе на каникулы.

— Ну, помню, помню.

— У, ты её не знаешь, оттого так и говоришь. Красивая, умная, в школе отличницей была.

— О! Раз отличница, то, конечно, молчу, — рассмеялся Саша.

Это была одна из странностей Говорова — познакомившись с девушкой, он в первую очередь пытается узнать, как она учится или училась в школе. Ему почему-то льстило, когда девчонка, с которой он ходил, была отличницей. Может быть, потому что сам он не любил засиживаться за учебниками?

— Мучаешь ты девчат, — как-то сказал ему Саша. — Вот погоди, влюбишься сам когда-нибудь — отольются тебе их слёзки.

— Что делать? — смиренно улыбался Толя, — любят меня девушки, ох как любят!

— Как не любить такого кудрявого, голубоглазого, — смеялся Саша, а сам потом долго мучился тем, что поддакивал Толе, хотя в душе он осуждал друга за эти минутные знакомства, мимолётные связи. Осуждал, но поддакивал: «кудрявого», «голубоглазого» и мучился этим. Вот и теперь Саша поймал себя на том, что хочет ответить Толе комплиментом.

— Что смеёшься? — опросил Толя и, не дождавшись ответа, продолжил:

— Я, помню, тогда с Верой ходил, так про Веру я и думать забыл, когда встретил Ирку. Только слишком уж она недотрога — лишь раз удалось поцеловать Ирку — когда провожал её, на вокзале. И то здорово рассердилась. Одним словом — недотрога.

Саша так и покатился со смеху.

— Только раз? Что-то на тебя не похоже.

— Только раз, — простодушно кивнул Толя, но заметив насмешливый взгляд, Саши, обиделся:

— Ладно, кончай подкалывать.

Саша подвинул Толе чашку.

— Не обижайся, шучу. Выпей лучше чаю.

Толя отхлебнул глоток, затем подвинул стул к Саше, обнял друга за плечо.

— Слушай, у меня к тебе есть дело. Я хочу ответить Ирке, нужно написать письмо покрасивее. Поможешь, а? — протянул он. — У тебя хорошо получается.

А когда Саша согласно махнул рукой — мол, помогу, Толя вскочил и восторженно хлопнул его по спине.

— Вот спасибо! Ты настоящий друг.

И только теперь он заметил, как непривычно невесел его товарищ.

— Санёк, ты что сегодня такой хмурый?

Саша отодвинул чашку, посмотрел на Толю, моргнул, будто что-то попало ему в глаз.

— Вчера маму отправили в Москву. И, видимо, надолго.

Толя помолчал, потом тихо произнёс:

— Ничего не поделаешь. Выздоровеет твоя мать, и выпишут её из больницы. А сам что сейчас собираешься делать? Когда экзамены?

Саша глубоко вздохнул.

— Какие экзамены? Теперь вот думаю, куда идти.

— Ха! — воскликнул Толя и удивлённо покачал головой, — у человека в аттестате одни пятерки, а он не знает, куда идти! Ты же хотел отдавать документы в институт, — вспомнил он.

— Хотел, — проговорил Саша.

— Так в чём же дело?

— Экзаменов не будет.

— Почему? — удивился Говоров.

— Ну как бы тебе объяснить? На сорок рублей разве проживёшь? — наконец, нашёлся Одинцов, отыскав слова, понятные собеседнику.

— Это точно, со стипендии не разбогатеешь, — сразу же согласился Толя. — Рассуди сам. Я джинсы эти покупал, так пятнадцать червонцев выложил как миленький. Еле-еле выклянчил у отца. Зато и джинсы что надо — блеск!

Он встал, прошёлся по комнате, оглядываясь на себя, и остановился перед зеркалом.

— Фирма! Американцы умеют шить, — довольная улыбка отразилась на его лице.

Саша безучастно смотрел, как Толя крутится у зеркала, любовно поглаживает рукой по джинсам.

— Хороши! — с иронией произнёс он.

Толя спохватился и, быстро повернувшись к приятелю, спросил:

— Куда же ты теперь?

Саша неопределенно пожал плечами.

— Не знаю, куда-нибудь.

— Слушай, — а махнули ко мне в училище! — загорелся Толя. — С такими оценками тебя там с руками оторвут. Стипендию — восемьдесят пять рублей — получать будешь, да ещё тридцать три процента на практике. А филонить будем вместе, ха-ха!

Видя, что Саша не решается, молчит, Толя не стал его уговаривать, предложил другом вариант:

— Можно, как Борька Головин, поработать автослесарем. Тоже — ничего работёнка. Боря, как ушёл после восьмого класса, так всё и вкалывает на одном месте — на станции техобслуживания. Прилично получает — сто семьдесят. А сколько чаевых за месяц накапает? Подъедет частник, торопится, всё норовит свои «Жигули» без очереди протолкнуть. Вот тут-то его и хвать за жабры. Ну, оплата согласно тарифу: во-первых, за срочный ремонт, во-вторых, за ремонт машины вне очереди, в-третьих, за качество… — перечислял Толя, загибая пальцы.

— Откуда ты всё это знаешь? — Саша удивлённо вскинул брови.

— Знакомства полезные надо иметь, связи, — ухмыльнулся Толя и добавил:

— А я старательный, учусь помаленьку. Хочешь секрет?

— Давай.

— Представь: подъезжает к тебе частник и говорит, что на его «Жигулях» или «Москвиче» немного барахлит мотор. Что ты делаешь? правильно, открываешь капот и начинаешь копаться в моторе. Чуть-чуть, для вида…

Одинцов с интересом наблюдал за Толей — Говоров оживился и с увлечением рассказывал свою историю, ожесточённо размахивая руками:

— И тут ты делаешь трагическое лицо, начинаешь охать и ахать: «Как только вы не разбились? Боже, как вам повезло! столько поломок!» Дачник бледнеет и начинает благодарить бога за спасение. А ты уверенно успокаиваешь его: «Всё будет в порядке!» — и в рекордное время, самое большее, за два часа, устраняешь пятиминутную неполадку.

Правда, тут есть свои тонкости, может случиться так, что водитель окажется профессионалом. Но по теории вероятности…

— Но это же нечестно! — оборвал Говорова Саша. — Так нельзя делать.

— Почему? — искренне изумился Толя. — Какой ты наивный, Санек. Как ребёнок. У частника денег много, не обеднеет. Да и сам он считает тебя своим ангелом-спасителем. И ему хорошо, и тебе хорошо.

— Саша замотал головой.

— Нет, это мне не годится.

— Как хочешь, — развёл руками Толя. — Лично мне такая работа очень нравится. Я бы пошёл работать на автостанцию, школьные удостоверения о разряде у нас есть, но весной мне всё равно в армию. Хочется отдохнуть, ничего не делать. Пусть уж лучше за меня Борька поработает! Да только дурачок он — вкалывает за здорово живёшь, за спасибо. А на «спасибо» много не купишь, далеко не уедешь. Я ему сказал как-то про это, а он, чудак, рассердился, не понял, наверное.

Говоров рассмеялся.

— Непрактичный человек наш Борька.

Одинцов задумался.

— Как он там? — поинтересовался он, — я почти месяц не выходил из больницы, даже лекарствами пропах, и никак не мог встретиться с ним. Чем он занимается, не выпивает больше?

— Пьёт, — улыбнулся Толя.

— Ну а ты что же? — укоризненно взглянул Саша на друга, — ничего не мог сказать?

— А что я? — лениво оправдывался Толя, позёвывая и усаживаясь в кресло. — Ты же знаешь, какие у нас отношения — «отойди — не тронь». Он меня и слушать не хочет. Был я у него недавно. Говорит, надоело слесарить. На такой-то работе с начальством ссорится. И Танька, с которой он ходил, ушла от него. А может, и, сам поцапался с ней, кто их разберёт? В-общем, полный разлад, страдает парень, — хохотнул Толя.

— Да-а, — огорчённо протянул Саша. Головин — его лучший друг, и вышло так неловко, что он не смог зайти к Боре, поговорить с ним. А теперь плюс ко всему Боря начал регулярно випивать. Право, неловко.

— Толя, — тихо оказал Одинцов, — увидишь Бориса, передай, что я на следующей неделе зайду к нему. А будет время, пусть сам заглянет ко мне. Скажи, что сержусь на него, пусть перестанет баловаться вином.

— Ладно, — буркнул Толя. — Мне-то что, я передам. А как же ты сам, куда всё-таки надумал поступать?

— Не всё ли равно? — ещё больше помрачнел Саша. — Куда-нибудь на завод. Сначала учеником, а потом видно будет.

Устраиваться на работу он планировал на следующий день, а сегодня не хотелось даже думать об этом, не то что говорить. И так уж на душе кошки скребут.

— Саня! — вдруг закричал Толя, вскочив с кресла, — нашёл, вспомнил!

Его лицо так и озарило улыбкой:

— Как я мог забыть? У меня же сосед — Леонид Петрович, дядя Лёня — на автомобильном работает мастером. Он тебе поможет найти работу. Попросим, и он отыщет такую работёнку… — Толя даже прищёлкнул языком, — и не пыльную, и получать будешь прилично.

Саша пытался было что-то возразить, но Толя решил взять устройство друга на работу в свои руки.

— Завтра вечерком пойдём к дяде Лёне, — сказал он решительным тоном, — возьмём ему бутылочку белого для приличия, и считай, что дело твоё в шляпе.