Биографическая заметка об Эллисе и Эктоне Беллах

Шарлотта Бронте, 2020

Заметка была написана Шарлоттой Бронте в 1850 году, в настоящее время опубликована в качестве приложения к роману Энн Бронте "Агнес Грей", подготовлена переводчиком для поклонников творчества сестёр Бронте и для любителей английской литературы викторианской эпохи.

Считалось, что на самом деле все работы, опубликованные под именами Каррер, Эллис и Эктон Белл, были написаны одним человеком. Я стремилась исправить эту ошибку несколькими словами оговорки в предисловии к третьей редакции «Джейн Эйр». Эти слова, как оказалось, также не завоевали общего доверия и сейчас, и по случаю переиздания «Грозового перевала» и «Агнес Грей»¹ мне посоветовали определить, как по-настоящему обстоит дело.

В действительности я полагаю, что время неясности, сопутствующее этим двум именам — Эллис и Эктон — ушло. Маленькая тайна, которая прежде уступала некоему безвредному удовольствию, больше не интересна, обстоятельства изменились, и тогда моим долгом стало вкратце объяснить источник авторства книг, написанных Каррером, Эллисом и Эктоном Беллами.

Около пяти лет назад² две мои сестры и я после довольно длительного периода разлуки воссоединились дома. Мы жили в удалённом óкруге, где образование давало небольшое развитие и где у нас, следовательно, не было стимула искать социальные связи за пределам нашего домашнего круга, мы всецело полагались сами на себя и друг на друга, на книги и учёбу, чтобы скрасить свою жизнь и чем-то себя занять. Высочайший стимул, как и главное жизненное удовольствие, знакомое нам с детства, лежал в попытках литературных сочинений; раньше мы показывали друг другу наши произведения, но в последние годы эта привычка советоваться и общаться сошла на нет; и поэтому мы не достигли вершины духовного развития, как могли бы, действуя сообща.

Однажды осенью 1845 года я случайно обнаружила значительное количество стихов в рукописях моей сестры Эмили. Конечно же, я не была удивлена, зная, что она умела и писала стихи. Я просмотрела их все и что-то большее, чем удивление, охватило меня, — глубокое убеждение, что это не были ни обычные излияния, ни всё то, что обычно пишут поэтичные женщины. До моего слуха они донесли особенную музыку — дикую, меланхоличную и возносящую.

Моя сестра Эмили не была человеком с распахнутой настежь душой, в закоулки ума и чувств которого могли бы бесцеремонно вторгаться даже самые близкие и дорогие люди. Долгие часы ушли у меня на то, чтобы примирить её со сделанным мною открытием, и целые дни, чтобы убедить, что такие стихи заслуживали публикации. Я знала, однако, что в таком уме, как у неё, обязательно должна была присутствовать тайная искра благородных амбиций, и отказалась от своих попыток, чтобы не отбить охоту раздуть эту искру в пламя.

Между тем, моя младшая сестра, не слишком афишируя, создала несколько собственных произведений, намекая на то, что поскольку Эмили доставила мне удовольствие своими стихами, я могла бы посмотреть и её. Я не могла не быть пристрастным судьёй и всё же я сочла, что эти стихи также наполнены собственным милым и искренним воодушевлением³.

Мы очень давно лелеяли мечту о дне, когда мы станем авторами. Эта мечта, никогда не оставленная, даже когда нас разделяло расстояние и поглощающие обязанности занимали нас, сейчас внезапно приобрела силу и постоянство; она приняла характер решимости. Мы договорились привести в порядок небольшой сборник наших стихов и, если получится, напечатать их.

Противясь личной известности, мы завуалировали наши имена под этими именами Каррер, Эллис и Эктон Белл; Такой двусмысленный выбор был продиктован в некотором роде добросовестным заблуждением о том, что христианские имена положительно должны быть мужскими. Было решено скрыть, что мы женщины, поскольку даже с учётом предположения об отсутствии в нашей манере письма и раздумий чего-либо «женского», мы смутно подозревали вероятность предвзятого отношения к женщинам-авторам; мы замечали, что критики порою используют личность как средство для наказания или, напротив, для награды, лести, что не является истинной похвалой.

Издание нашей маленькой книги было тяжёлой работой. Как и ожидалось, ни мы, ни наши стихи не были нужны никому, но мы были к этому готовы с самого начала нашего пути; сами неопытные, мы усваивали опыт других. Большой головоломкой было получить ответ от издателей, к которым мы обращались. Будучи весьма обеспокоенной этим препятствием, я рискнула обратиться за советом к господам Чамберсам из Эдинбурга; они, может быть, забыли сейчас это обстоятельство, но я нет, поскольку от них я получила по-деловому короткий, но вежливый и благоразумный совет, по которому мы действовали и, наконец, проложили себе путь.

Книга была напечатана⁴: она едва ли известна, и всё, из-за чего она заслуживает внимания, это стихи Эллиса Белла. Твёрдое убеждение, которое я имела и имею, в ценности этих стихов не получило в действительности подтверждения в наиболее благосклонных критических отзывах, но я остаюсь при своём мнении несмотря ни на что.

Провал не смог разбить нас: чистое стремление достичь успеха дало замечательную энергию существования. Надо было продолжать двигаться вперёд. Каждый из нас приступил к работе над прозаической историей⁵. Так, Эллис Белл создал «Грозовой перевал», Эктон Белл — «Агнес Грей» и Каррер Белл написал свой однотомный рассказ⁶

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Новая однотомная редакция «Грозового перевала» и «Агнес Грей», отредактированная Шарлоттой Бронте, была опубликована издателями Шарлотты «Смитом, Элдером и компанией» в 1850 году. Шарлотта отредактировала оба романа, привела в порядок пунктуацию и исправила ошибки первой редакции.

2

В июне 1845 года Энн вернулась домой со своей работы гувернантки из Торп Грин и три сестры были дома вместе впервые за несколько лет. Месяц спустя Бранвелл (их брат) был отставлен от своей должности домашнего учителя у Робинсонов. Возможно его страдание о неудачной любовной интрижке с Лидией Робинсон, а также его пьянство и неустойчивое поведение, подействовали на сестёр как катализатор к определённым изменениям. Они всегда осознавали необходимость зарабатывать на жизнь и это стало даже более важным сейчас, потому как было очевидно, что Бранвелл снова был причиной разочарования.

3

Интересно упомянуть мнение Шарлотты о личности и работе Энн. Заметка была подготовлена для публичного пользования и представляет Эмили и Энн так, как лучше всего это полагала Шарлотта. Эта заметка задаёт тон для дальнейшего понимания Эмили и Энн и, поскольку они не были рядом, чтобы говорить за себя, а также потому что немногие из их бумаг сохранились, мы остаёмся с мнением Шарлотты.

4

Стихи Каррера, Эллиса и Эктона Беллов были опубликованы «Эллиотом и Джонсом» в Лондоне в мае 1846 года. Сёстры сами оплатили публикацию из наследства, которое они получили от тёти Бранвелл. Книга была продана только в двух копиях. На заре успеха «Джейн Эйр» «Смит, Элдер и компания» приобрела оставшиеся копии стихов и перевыпустила их в новом переплёте и с новой титульной страницей в 1848 году.

5

Шарлотта не смогла воспроизвести правильный порядок событий. Романы почти уже были завершены прежде чем стихи, которые были опубликованы в мае 1846 года. Шарлотта уже 6 апреля написала «Эллиотту и Джонсу» чтобы поинтересоваться о лучших наименованиях публикации «трёх различных и несвязанных историй», которые были «готовы к печати». 4 июля Шарлотта написала издателю Генри Колбёрну, чтобы спросить о том, пожелал бы он увидеть рукопись в трёх томах.

6

Этот рассказ назывался «Профессор», в итоге опубликованный «Смитом, Элдером и компанией» в 1857 году, через два года после смерти Шарлотты и в тот же самый год публикации «Жизнь Шарлотты Бронте» Элизабет Гаскелл, также изданной «Смитом, Элдером и компанией».