Излом

ШаМаШ БраМиН (2019)

Ужас внутри нас, как скелет в шкафу. Не стоит его оттуда доставать. Но уж если довелось — берегитесь, последствия не обратимы, а наказание беспощадно. На корпоративный Новый год, тринадцать мужчин и женщин, коллектив небольшой фирмы, оказываются отрезанными от мира в уютном горном домике. Не случайно. В прошлом каждый из них был причастен к убийству. Но обстоятельства, скабрезность и время, казалось бы, оправдали преступления. Теперь же призраки прошлого воскресли. Чувство вины, как чудовище, порожденное ночным кошмаром, выползает наружу из темных углов, чуланов, половиц горного домика. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

«Пора!». Кошка лениво подтянулась, нервно дернула хвостом и не спеша улеглась у стены. Миска была наполнена молоком. Рядом ароматно дымились кусочки куриного мяса. Но, есть совсем не хотелось.

— Муся, ты чего разлеглась? Ну-ка ешь, пока не скисло! — Славик протянул руку, намереваясь погладить густую черную шерстку. Кошка неохотно зашипела. Грузчик, в недоумении, отдернул руку.

— Что с тобой? Не узнаешь? — ласково спросил удивлённый Славик.

— Гнать ее надо. Взашей! — Вадик стоял у складских ворот и раздражённо докуривал сигарету. — От блохастой одни несчастья. Бабка еще говорила «Черная кошка — чертова кошка».

— Да что ты говоришь? Муся если и чертовка, так для мышей. Помнишь, что творилось? Табуны мышей. Крысы. А теперь даже тараканов нет.

— Мышей и крыс нет потому, что СанЭпид наведывается. С отравой, — парировал Вадик. — Странно, что блохастая не траванулась. Говорю же, чертовка.

Муся повернула голову и испепелила Вадика своими зелеными глазами.

— Ух, уставилась. Тьфу на тебя, не сглазь! — Вадик дернулся, топнул ногой и замахнулся, пытаясь отпугнуть старую кошку.

Та и, не собираясь пугаться, лишь надменно отвела глаза.

— Я сейчас тебя сглажу, живодер! — раздался из коморки голос зав склада. — Оставь животное в покое.

— Дядя Петя, а скольких дохлых мышей она в коморку притащила? — не унимался Славик.

— Я их не считал. Травленых десятой стороной обходила. Да и живых не ела. Душила и вот сюда вот приносила, — мужчина тыкнул пальцем, указывая на порог коморки.

— Я то что? Кошка есть кошка. А вот черная — это беда, — настаивал Вадик.

— Вы про Мусю? — спросила Юля, на ходу закуривая сигарету, — Злющая кошара, чуть что шипит. И черная, как уголь. Я пару дней назад не могла из кассы ее спровадить. Все шипит да шипит. Ух, как взяла швабру, как пнула эту злюку черномазую. Только прогнала, машинка сломалась. И недостача в конце смены. Все из-за нее.

— Да? Из-за кошки — недостача? — заступился дядя Петя. — Так и скажи — лоханулась! Причем тут кошка?

— Да притом, дядь Петя, — продолжала Юля. — Спроси у Леши, как он прошлой зимой ногу вывихнул! Или вон Вадик.

— С Вадиком и так все понятно — живодер. А Леша сам виноват. Под ноги надо смотреть. Еще раз повторяю, кошка тут не причем.

— Еще как причем, — в один голос запротестовали Вадик и Юля.

Случай с Алексеем действительно был странный. Сильно вывихнутую на гололеде ногу и разбитый нос можно списать на несчастный случай, но произошло это у входа в офис, сразу после того, как бездушный менеджер со всей силы пнул мирно сидевшую у витража кошку. Просто так. Кошка долго хромала. И Леша тоже.

— Это тут у вас на складе все тип-топ. Видели бы вы, что творится в магазине, когда блохастая появляется, — эмоционально продолжил Вадик, — компы глюкают, кофе проливается, лампы…

— Да потому, что безрукие в магазине. В бухгалтерии, например, ничего не виснет, не перегорает, — перебил его Славик.

— Ага, ты еще про кабинет генерального скажи. Черномазая вообще туда не ходит.

— Прям как дети, — махнул рукой дядя Петя, развернулся и зашагал в свою коморку.

Кошка аккуратно подогнула под себя лапы. Уныло посмотрела в сторону миски с молоком. По-прежнему, есть не хотелось. «Пора!»

***

— Ты когда мозг включишь? — голос генерального был спокоен и не выразителен. Но, Ирине все равно стало не по себе.

— Андрей Павлович, я подумала…

— Если бы ты подумала, ты давно бы решила этот вопрос, — спокойно сказал директор, не отрываясь от документов. — Бюджет я подписал, деньги на счету есть, а остальное решайте сами. Организовывайте.

Он посмотрел на Ирину.

— Если не в состоянии организовать сама, попроси кого-то. Меня по этому вопросу не беспокой. Все. Свободна. Через полчаса жду набранные черновики контрактов.

— А кого попросить? — предприняла еще одну попытку Ирина.

— Свободна.

Немного поколебавшись, Ирина вышла.

После юрфака, честолюбивая девушка рассчитывала на стремительную адвокатскую карьеру. Но, амбиции дипломированного юриста пришлось разменять на обыденность рядового секретаря. Временно. На что-то надо было жить. Да и опыт будет нелишним. Даже в такой небольшой фирме как эта. Например, с организацией этого злосчастного корпоратива. Казалось бы, штата набиралось человек пятнадцать, а угодить всем оказалось не так-то просто. Одной ей явно не справится. Обратится за помощью в бухгалтерию, показалась ей самым верным решением.

Оставив открытой дверь в приемную, Ирина зашла в кабинет напротив.

— Татьяна Михайловна, есть минутка? — ласково пролепетала Ирина. Главбух Татьяна Михайловна пожилая, одинокая, но полная надежд женщина, выщипывала и без того редкие брови. Женщине нравилось ухаживать за собой. Обильная косметика, крашеные волосы, шикарный маникюр. Статус «В поиске», так и веял от этой прихотливой и властной дамы.

— Да, да милая барышня, прошу вас, — театрально отозвалась Татьяна Михайловна, — я в вашем распоряжении.

Женщина даже не взглянула на Ирину, продолжая заниматься своими бровями.

— Татьяна Михайловна, хочу с вами посоветоваться, — уверенно начала девушка. — Вы знаете, Андрей Павлович по итогам года, из сверхплановой прибыли, выделил средства для премирования сотрудников. — Ирина буквально процитировала двумя днями ранее напечатанный приказ. Поэтому, формулировка оказалась четкой. Настолько, что девушка испугалась и запнулась.

Отдышавшись, неуверенно продолжила:

— А у меня с этим проблемы.

— Какие же у тебя проблемы, юное дитя? — не отрываясь от своего занятия, спросила Татьяна Михайловна. — Премиальная ведомость составлена, согласована. Денежку выдадим на следующей недели.

— Ну, это по премии. А корпоратив? Вы же в курсе: командный дух, дружность коллектива и все такое?

— Да, и что? Это ваше дело, молодое.

Настала пауза, которая однозначно указывала на окончания разговора. Но, Ира не сдавалась.

— Андрей Павлович поручил мне организовать этот, чертов корпоратив. И я не знаю с чего начать. Пыталась поспрашивать, кто куда хочет, но единого мнения нет. То есть — есть, типа «Мою часть отдайте деньгами, а с кем выпить сам решу!» — последнюю фразу Ирина произнесла басом, пародируя какой-то уж совсем мужественный голос.

— Ну, барышня, не могу с этим не согласится, — главбух хихикнула.

— Татьяна Михайловна, ну вы же слышали, что сказал генеральный? Командный дух и все такое, — сказала вконец расстроенная Ирина.

Главный бухгалтер закончила волшебство с бровями и придирчиво разглядывала результат в ручное зеркальце. Покрутив головой со стороны в сторону, по-видимому, оставшись довольной результатом, отложила зеркальце и внимательно посмотрела на Ирину.

— А ты, Ирочка, не спрашивай никого. Сама выбери, закажи и поставь коллектив перед фактом. Чего ты боишься?

— Если не понравится, виновата буду я, — голосом осужденного сказала молодой секретарь.

— Ну и что? Ты выполняешь приказ шефа — это главное. Что генеральный говорил? Всей оравой за город. Шашлык, вино, свежий воздух. А денег хватит. Если будут возражать, ссылайся на шефа.

Вид девушки по-прежнему был несчастным. Татьяна Михайловна попыталась ее приободрить:

— Деточка, милая! Дерзай. На меня можешь рассчитывать. Если понадобится, бандерлогам этим я рты позакрываю.

— Да? — опасливо спросила девушка.

Татьяна Михайловна продолжала равнодушно на нее смотреть. Это означало одно, и секретарша поспешила с благодарностями:

— Спасибо огромное, преогромное! Я без вас не знаю, прям не знаю, что бы делала?

К вечеру приказ директора был исполнен. Транспорт, меню, и главное домик. «На склоне горы, в сосновом лесу. Живописный. Уединенный. Уютный. Два этажа с мансардой. Все удобства. Плюс банька. От трассы подъем не долгий. До деревни рукой подать» — описала его по телефону хозяйка. Ирина осталась довольна, а Татьяна Михайловна без особого интереса подписала платеж.

***

Она стоит посреди комнаты. Растрепанные волосы безобразной копной свисают на замершие плечи. Из одежды на ней — белый саван. Скудный лунный свет прорывается через мутное окошко старой деревенской хаты. Напротив окна старый комод. Рядом стол с белой вязаной скатертью. На стене рамка со старыми фотографиями. У печи широкая пружинная кровать с толстой мягкой периной и пирамидой подушечек. Маленькой девочкой она спала на ней с бабушкой. Бабушка кряхтела и ворочалась от неудобства. Малышке тоже тесно, но глупые, детские страхи не дают заснуть одной в соседней комнате. Теперь здесь никого нет. Оля знала. Знала, что нет кровати, нет печи, нет комнаты. Хаты тоже нет. На месте старого дома сельский клуб. И бабушки нет. Оля знала — бабушки нет.

Через дверь слышится лязг посуды, шипение сковородки. Кто-то готовит твороженные сырники. Аромат просачивается через дверную щель. «Бабушка?! Что ты делаешь? Рано для завтрака!» — кричит Оля. Хочет на кухню, но ноги примерзли в лёд. Девушка опускает глаза. Ниже колен белый саван исчезает в темной пустоте.

Оля кричит: «Бабушка!». Голоса не слышно. «Бабушка! Это я!» — повторяет она. Слова гремят в ее голове. Пустота вокруг абсолютна. В этом вакууме девушка смотрит туда, где в детских воспоминаниях оставалась дверь. Со сладким скрипом пустота открывает пространство. Дверной проем вмиг придвинулся и проглотил ее целиком.

На кухне, за столом, сидит бабушка. Ее ладони покоятся на столе, локти прижаты к телу. Перед ней аппетитная гора сырников. Рядом банка сметаны, тарелка и две чашки. Бабушка сурово смотрит на Олю. Девушка неуверенно улыбается. «Бабушка, рано еще!» Голос звучит в ее сознании, звонким эхом отражаясь от черепной коробки. Бабушка огорченно вздыхает. Не отрывая от Оли строгих глаз, она встает. Губы зашевелились, проговаривая какие-то слова. Но пустота проглатывает любой звук. По напряженной, нарастающей выразительности, становится ясно, женщина перешла на крик. Она упорно повторяет одну и ту же фразу, которою Оля никак не может расслышать. Это запрещено. Запрещено правилами этого измерения. Оля лишь чувствует, у бабушки нехорошие новости. «Бабушка! Я не слышу! Не слышу!» кричит девушка. Но старая женщина, разочарованно отворачивается и медленно уходит в пустоту, туда, где в Олином детстве находится двор. Через мгновение силуэт бабушки тает в темноте.

«Бабушка!». Оля за ней бежит. Кажется, вот-вот и они обнимутся как после долгой разлуки. Перед Олей вырастает дверь. Не теряя надежду догнать близкого человек, она настежь ее открывает, подсознательно ожидая увидеть с детства привычный деревенский двор, залитый лунным светом. Но, за дверью длинный коридор. Скудный свет струится из тонких щелей вдоль плинтусов. Конец коридора теряется где-то в пустоте. В пяти шагах она видит кошку. Черный зверь смотрит на Олю холодными зелеными глазами. Через секунду кошка грациозно направляется в глубину бесконечного коридора. «Пора!»

— Оля, Оля! Проснись! — Коля за плечо тряс Олю. — Проснись! Опять кошмар?

Несколько мгновений, беспокойно озираясь по сторонам, девушка не могла понять, где она. Наконец, она удивленно посмотрела на Николая.

— Это кошмар! Все успокойся.

— Что случилось? — все еще в ужасе спросила Оля.

— Ты звала кого-то во сне. Наверно кошмар. Все закончилось. Спи! — Коля повернулся, поправил подушку и натянул одеяло.

Он ошибся, кошмар не закончился. Странное ощущение беспокойства, предчувствие нехорошего не покидало Олю всё следующее утро. Когда к обеду, казалось, ночной кошмар, наконец улетучивается, как осенний туман, случился излом. Сон стал реальностью.

Бухгалтерия располагалась напротив приемной генерального. Двери этих двух помещений выходили в крохотный, в два шага, коридор. Коридор, через третью дверь, вел в общий отдел. В редких случаях, когда все три двери этого коридорчика были закрыты, он превращался в темный чулан. Но освещение не ставили, потом, что в маленьком, сквозном помещении никто долго не находился. К тому же, как правило, две из трех дверей всегда были открыты.

В тот день все двери оказались закрыты. Выходя из бухгалтерии, Оля шагнула в коридор. Полоска света легла на черное пятно. В центре темного коридора сидела Муся. Кошка зелеными, горящими глазами смотрела на Олю. Ощущение державу умножило беспокойство ночного кошмара. Холодная волна накрыла девушку.

— Муся, девочка, ты чего в темноте сидишь? Пойдем со мной!

Оля открыла следующую дверь, ведущую в общий зал. Но за дверью, вместо привычных стеллажей и столов, оказалась бездна. Темная пустота космических размеров. Оля обернулась. Дверь, из которой она секунду назад вышла, захлопнулась. В образовавшейся тягучей темноте сияли лишь огненные изумруды двух зеленых глаз. От тишины звенело в ушах. Сквозь этот хрустальных звон, шелестом ветра в бамбуковой роще прозвучал голос: «Пора! Вступай на тропу жатвы! Время настало, собери же расплату!» Поток подхватил Олю. Она пыталась плыть, но как капля может плыть в океане? Капля и есть океан. Осознания этого проникло в ее «я», стало ею в то мгновение, когда она сама погрузилась в материю пустоты. Все встало на свои места: колесная пара на рельсах, ролик в пазу, импеллер в кольце.

Первое что увидела Оля, вернувшись в изломанную реальность, была кошка Муся. Зверь не спеша прошел в бухгалтерию. Грациозно вскочил на подоконник и обернулся. «Пора!». Затем прыгнул в окно. Прозрачное стекло вмиг впитало в себя черное пятно, растворив, как бескрайнее море растворяет пятнышко нефти.