Симфония тьмы

Чингиз Абдуллаев, 1996

Наемный убийца Ястреб, бежавший из тюрьмы, недолго остается без работы – ему поручают убрать известного композитора Джорджа Осинского, гастролирующего по Европе. Осинским пристально интересуются израильская и американская разведки. Известный криминалист-аналитик Дронго пытается предотвратить покушение на композитора. Пути Ястреба и Дронго пересекаются.

Глава 2

Они должны были встретиться у этого здания, и Дронго вот уже пятнадцать минут стоял в доме напротив, стараясь угадать подошедшего раньше условленного времени представителя МОССАДа. Но все было напрасно. Никого не было, и он уже, повернувшись от окна, решил уходить, когда за спиной раздался приятный мягкий голос:

— Добрый вечер, Дронго.

Он не стал резко оборачиваться. Только усмехнулся и медленно повернул голову. Выше него на лестничной площадке стоял человек лет пятидесяти. В шляпе, темном плаще, с аккуратно подстриженной бородкой. Он спокойно, изучающе смотрел на профессионала.

— Здравствуйте! — ответил Дронго. — И давно вы так стоите?

— Я видел, как вы сюда поднимались, — честно признался представитель МОССАДа.

— Красиво, — вынужден был согласиться Дронго, — кажется, вы даже рассчитали вероятность моих предполагаемых действий.

— Разумеется, — чуть улыбнулся незнакомец, — а вы как думали? Мы ведь знаем специфику ваших действий. И можем просчитывать некоторые очевидные ходы. Ясно, что вы не сразу пойдете к тому дому, где я вас должен был ждать, а придете сюда, чтобы проконтролировать возможность изменения ситуации и увидеть меня раньше, чем я там появлюсь. Просто это место идеально для наблюдения.

— Учту, — угрюмо ответил Дронго, — считайте, вы меня переиграли. Нужно будет менять свой стиль, раз он так легко просчитывается другими. Спасибо.

— Мы знали, с кем имеем дело, — возразил незнакомец, — я не хотел вас обидеть. Наоборот, мы просили, чтобы к этому делу подключили именно вас. И только вас. Как видите, мы ценим вас гораздо больше, чем вы предполагаете.

— Об этом я уже догадался, — кивнул Дронго, — по тому, с какой настойчивостью меня уговаривали согласиться, я понял, что это был сугубо индивидуальный заказ. Может, нам все-таки куда-нибудь пойти? На этой площадке нельзя вести серьезные разговоры. Здесь вы стоите выше меня и все время напоминаете о моем промахе.

— Я могу переместиться вниз, — засмеялся незнакомец, спускаясь к Дронго. Он поднял шляпу, церемонно представился:

— Александр Петрович Соловьев.

— Это тоже в целях конспирации? — усмехнулся Дронго.

— Простите, не понял, — признался Александр Петрович.

— Я думал, от МОССАДа придет Абрам Моисеевич или Исаак Аронович. Во всяком случае, было бы более традиционно.

— Вы пытаетесь отыграть свое очко, — нахмурился Соловьев.

— Ну что вы. Просто, согласитесь, немного странно, когда на встречу от МОССАДа к вам приходит незнакомец с именем и внешностью типичного русского интеллигента начала века. Вам никто не говорил, что вы похожи на Чехова?

— Говорили, спасибо. Я всегда считал это комплиментом. А вам никто не говорил, что вы похожи на актера Шона Коннери?

— Который играл Джеймса Бонда? Мне казалось, я несколько неловок и тяжел для него. У него все получалось всегда гораздо лучше. Особенно в отношениях с женщинами.

Оба рассмеялись. Они спустились вниз и вышли из подъезда.

— У меня недалеко стоит машина, — предложил Александр Петрович, — может, поедем на ней?

— Конечно, — согласился Дронго. — Я думаю, она, случайно, разумеется, оборудована скэллерами и скремблерами.

— Ну что вы, — серьезно ответил Соловьев, — это уже вчерашний день. Мне казалось, что в КГБ уже тоже применяются совсем другие средства.

— КГБ уже давно нет, — напомнил Дронго.

— Да, — улыбнулся Соловьев, — только на словах. Все функции сохранены, а некоторые даже усилены. Думаю, совсем скоро снова поменяют вывеску и вместо непривычного ФСБ опять будет КГБ.

— Это меня не касается, — хмуро ответил Дронго, — я вольнонаемный волонтер.

— Конечно, — сразу согласился Соловьев, — именно поэтому вы нам и нужны.

Они завернули за угол дома и подошли к изящному темно-синему «Фольксвагену». Внешне ничего необычного в автомобиле не было. Дронго внимательно осмотрел машину, но ничего не заметил. Соловьев открыл двери ручным пультом, появившимся в его руке, и пригласил собеседника в кабину.

Уже когда они сели в машину и Соловьев снова закрыл двери, он нажал на какую-то кнопку, и стекла сразу стали темнее обычного. После чего Александр Петрович протянул Дронго специальную маску с наушниками.

— Наденьте ее, — попросил он, надевая такую же. И включил мотор, плавно трогая с места.

— Что это за маски? — спросил Дронго.

— Специальный маскировочный комплекс, — ответил Соловьев, в наушниках его голос звучал несколько необычно. — Мы соединены с этим аппаратом, — показал он на прибор, внешне напоминавший радиоприемник, — это акустический приемник обработки и подачи нашей речи. Только друг другу. Все остальные шумы, выдаваемые в эфир, будут заглушаться.

— Интересно, — согласился Дронго, — довольно необычное устройство. С помощью этого прибора вы хотите гарантировать безопасность нашего разговора?

— Не только. Сзади и спереди на автомобиле установлены специальные частотные корреляторы. Они проверяют и блокировку оконных стекол, так как лазерным лучом можно снять многое из того, что здесь говорится. Для полного погашения вибрации и исключения возможности подслушивания, даже если в машине установлен специальный «жучок», на заднем сиденье размещена аппаратура генераторов шума, издающая ультразвуковые колебания. Есть и еще несколько специальных технических приспособлений.

— Впечатляет, — кивнул Дронго. — И столько маскировки для нашего разговора? Александр Петрович, вы серьезно хотите меня убедить, что такая мощная организация, как МОССАД, может с чем-то не справиться? Например, с группой террористов. И я должен этому поверить?

— Если бы только террористы, — вздохнул Соловьев, — с этим мы как-нибудь справились бы и без вашей помощи. Здесь все гораздо сложнее. И гораздо интереснее. Вы слышали о взрывах в Израиле?

— Конечно. Группа «Хамас». Они не особенно скрывали, кто именно стоит за этими взрывами. А вы не особенно церемонились, объявив им тотальную войну. Кажется, так?

— Да. Но эти взрывы тут ни при чем. Вы знаете, почему наша специальная служба безопасности ШАБАК не смогла предотвратить покушение на жизнь премьера Израиля? Не потому, что там действовали дилетанты или они не знали о возможности покушения на Рабина. Все гораздо сложнее. Мы все были убеждены, что еврей не может убить соплеменника, что израильтянин никогда не выстрелит в своего премьера. К сожалению, мы ошибались. Мы ждали серьезных ударов совсем с другой стороны. И это уже не первый подобный случай. Вы меня понимаете?

— Пока не совсем, — честно признался Дронго, — все-таки зачем я вам понадобился? И почему именно я? Меня, признаться, заинтриговало ваше начало. Кстати, в мировой истории уже был похожий случай, когда из-за убитого соплеменника начался страшный террор.

— О чем вы?

— Вспомните восемнадцатый год. За своего расстрелянного друга Перельцвейга Леонид Каннегисер застрелил председателя Петроградской ЧК Моисея Урицкого. Уже после было покушение на Ленина. Чем все это закончилось, вы помните?

— У вас поразительная память, — удивился Соловьев, — признаться, про Перельцвейга я не знал.

— Вы не ответили на мой первый вопрос — зачем я вам нужен?

— После взрывов стало понятно, что с палестинцами будут разбираться наши специальные службы. Там все ясно. Открытая война, в которой гибнут обе стороны. То, что я сейчас скажу, удивит вас чрезвычайно, возможно, даже покажется невероятным, но это, к сожалению, правда. В Израиле возникла и действует подпольная организация «Луч Исава». Может, вы знаете библейскую легенду об Исааке, сыне Авраама, и его жене Ревекке?

— Такие тонкости я не знаю, хотя слышал, конечно, об Аврааме. Так что натворил этот Исаак? — улыбнулся Дронго.

— Не ерничайте, этому есть описание в Ветхом Завете. Ревекка родила двух близнецов — старшего Исава и младшего Иакова, который родился вторым и, выходя из утробы матери, якобы держался за пятку старшего.

— Очень познавательно, — все-таки не удержался Дронго.

— Позднее Иаков купил у старшего брата право первородства за чечевичную похлебку. А Ревекка, которая любила младшего сына больше, чем старшего, воспользовавшись слепотой своего мужа, заставила того благословить младшего Иакова, отказав в благословении законно старшему Исаву.

— Ну и что? Я пока ничего не понимаю. Для того чтобы рассказать мне эту библейскую историю, нужно было устанавливать в вашем автомобиле генераторы шума? По-моему, это слишком сложно, Александр Петрович. Или вам кажется, что подобные библейские истории нужно рассказывать только таким образом?

— Не издевайтесь, — строго одернул его Соловьев, — слушайте дальше. Иаков, опасаясь гнева Исава, бежал и вернулся к брату лишь спустя много лет. При этом самого Иакова позднее нарекли Израилем, а Исав, помирившийся затем с братом, который все-таки признал его превосходство, стал называться отцом иудеев. Понимаете? С точки зрения законности, не потомки Иакова, а потомки Исава могут властвовать на земле Иудеи.

— Прекрасно. Но, по-моему, этот спор нужно оставить израильским теологам, которых у вас хватает. Или МОССАД решил внедрить меня в их число? — Он все-таки не мог удержаться от насмешки, его смешили серьезный тон собеседника, его маска, закрывавшая рот, и даже фамилия, которой тот назвался.

— МОССАД трижды пытался проникнуть в эту организацию, и все безрезультатно. Они не террористы, конечно. Не взрывают автобусов, никого не убивают. Но они тайное общество, имеющее свои цели. И мы обязаны знать, что именно они замышляют. Раньше мы могли не обращать внимания на подобные организации. Но после того как Иди Амик, гражданин Израиля, застрелил Ицхака Рабина, мы просто обязаны принять некоторые меры безопасности.

— Хорошо, — понял наконец Дронго, — будем считать, что вы ответили на мой первый вопрос. Хотя мне все равно непонятно, почему разведка должна влезать в подобные истории, тем более если все это началось несколько тысяч лет назад? И почему именно я? Вот этот вопрос меня волнует чрезвычайно. У вас мало своих специалистов? Или вы полагаете, что я могу сойти за раввина в Тель-Авиве? Почему именно я?

Соловьев посмотрел на него очень серьезно, затем обернулся, словно проверяя, не едет ли за ними еще кто-нибудь. И лишь затем сказал:

— По нашим сведениям, они через некоторое время выйдут на вас, предложив вам какое-то особое задание. Мы не знаем, какое именно, но мы знаем абсолютно точно — это будете вы, Дронго. И поэтому мы хотим опередить их.

— У вас надежные сведения? — нахмурился Дронго.

Соловьев посмотрел на него удивленно. Потом так же удивленно сказал:

— У израильской разведки не бывает ненадежных сведений. Кажется, вы могли бы это оценить еще по встрече с нашими представителями в Вене, в девяносто первом году.

— Я помню, — мрачно ответил Дронго, — игры ЦРУ и МОССАДа стоили мне тогда любимой женщины.

— Неверно. Это были игры с подключением третьей стороны — бывшего КГБ, в которых вы двое оказались лишь втянутыми в это противостояние.

— Вы действительно хорошо осведомлены, — пробормотал Дронго. — Когда они должны ко мне обратиться и по какому поводу?

— Мы этого узнать не смогли. Но, что будете именно вы, знаем наверняка.

— Ваша маска не дает возможности даже нормально дышать, — в сердцах произнес Дронго. — Значит, я должен буду отказаться от их предложения и рассказать все вам?

— Нет, конечно. Вы должны принять их предложение. Хотя, я думаю, вы и так согласились бы на это. В вас сидит какой-то непонятный дух противоречия. Вам, кажется, нравятся все эти игры. Словно они составляют смысл вашей жизни. А вот согласившись на их предложение, вы проинформируете и нас.

— Теперь все ясно. Здорово, однако, работает МОССАД. Он вербует агента, зная, что его через некоторое время завербует другая сторона. Это прямо высший класс профессионализма! Примите мои поздравления. Правда, я не могу понять — почему они обратятся именно ко мне?

— Этого и мы пока не знаем. Достаточно того, что нам удалось установить абсолютно точно, к кому они обратятся. И этим человеком будете вы.

— Вы даже это знаете, — уже не удивился Дронго. — Хорошо. Все понял. Я могу теперь наконец снять эту маску?

— У вас нет больше никаких вопросов? — спросил Соловьев. Его бородка выглядывала из-под маски, придавая лицу какое-то дьявольское и лукавое выражение.

— Есть. Еще один. Почему вы так уверены, что я буду работать не на них, а на вас? У меня ведь, кажется, появляется в таком случае выбор?

Соловьев резко затормозил машину. Помолчал. А потом спросил:

— Вы это серьезно?

— Я все-таки присмотрюсь, кто из вас мне больше нравится, — улыбнулся Дронго и сорвал маску с лица.