«Соль»

Чарльз Эйлам

Что вкуснее всего на свете? Соль. Ибо без неё любая еда будет безвкусной. Но сама по себе соль ничем неинтересна. Поэзия – соль нашей жизни. Если солить воду, то получится несъедобная жижа, как если писать стихи о походе в магазин или о задорной птичке, прыгающей по веткам. Если посолить, скажем, мясо или кашу, то они станут в разы насыщеннее, как если обернуть искренние чувства в полотно поэзии и создать из этого нечто совсем иное на вкус. Главное – знать, зачем солить. И стоит ли вообще.

Дизайнер обложки Kevin Schmid

© Чарльз Эйлам, 2021

© Kevin Schmid, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0055-4755-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дар поэта — ласкать и карябать,

Роковая на нем печать.

Розу белую с черною жабой

Я хотел на земле повенчать.

С. А. Есенин

Память наша — хранилище светлого,

В большинстве своём.

Очень жаль, что лишь самое терпкое

Остаётся надолго в нём.

Лирика

А почему все пишут про любовь?

А почему все пишут про любовь? Ну неужели она всем досталась?

Мне кажется, что половина врёт, ну а вторая её точно не видала.

Все плачутся, беснуются, кричат, пищат и верещат, но только не молчат.

А ведь молчанье первый признак искренности

Им можно выразить гораздо больше, чем словами,

Словами можно горы воротить, и реки вспять направить,

Но на словах, а чтоб чего-то истинно достичь

Необходимо слово подкрепить делами.

Но что же там до искренности? Она живёт в поступках,

К словам лишь в гости иногда заходит, на минутку.

Всё это всем известно, знаю, но бешеные вопли слышать продолжаю:

«Она ушла! Какая стерва! Оставила невинного страдать…»

Но суть одна, не можешь удержать наверняка — не стоило тогда и начинать.

Была б любовь — молчал бы пуще рыбы, с условием, что в голове не пусто.

Была б любовь — умчал б в глубины мыслей, обдумывая, что не так в поступках.

Была б любовь — молчал б, молчал, а не калечил слух другим.

Была б любовь — ты взял бы и повесился, на простыне, что пахнет как её духи.

***

Я чьей-то жизни страница

Я чьей-то жизни страница, один из многих листов,

Я из реальности вырван, и скомкан, выпнут из снов.

Я был когда-то всем миром, сейчас прошедшая часть

Я думал, буду последней, и я ошибся, опять.

После меня будет много таких наивных страниц

И до меня они были, и не узнать сколько их.

Вот меня снова забыли, и вот я снова на стол,

На мне писали, чертили, и снова смятым на пол.

Кто — то попишет и сразу, отправит горько скучать

Кто — то подольше и даже, себе захочет забрать,

Захочет жизнь свою долгую на мне тихонько писать

Возьмёт и вложит заботливо, в своего сердца тетрадь.

Попишет год, может два, но дольше точно не будет

И как всегда передумает, небрежно скомкает, сдует.

Я растекусь потихоньку, и уползу червяком,

Запачканным и исписанным, ненужным черновиком.

И пойдёт дальше, спокойно, искать листочек получше

И на полу, в слое пыли, и страха перед людьми

Я очищаюсь и грежу о том, что всё — таки нужен

И вскоре снова подставлюсь под новый очерк судьбы.

Но спустя десять иль сотню, таких людей и мечтаний

Я превращусь лишь в забитый комочек переживаний.

Но наконец я смогу от грёз дурацких отбиться

И осознать, что не нужен, ведь я всего лишь страница.

А для того чтоб быть миром, мне нужно книгой родиться

Но я пустой черновик, под книжной полкой страница.

***

Мне не хватает тепла, и тут даже керосин не поможет

Мне не хватает тепла,

И тут даже керосин не поможет.

Я закрываю глаза,

И твои пальцы скользят по коже.

Я открываю их, проводников в неприятный мир

И снова падаю вниз, с вершин фантазий своих.

Я падаю не как ангел, падаю будто камень

Без целей, стремлений, желаний,

Я всего лишь грязь под ногами

Под своими же ногами, но теми, когда ты была рядом

Ты можешь заставить меня жить лишь одним своим взглядом.

Мне не хватало любви,

Я это понял слишком внезапно

Это прибавило сил,

Но и ослабило многократно.

С тобой я теперь будто Бог, всесилен, могуч,

Конец ознакомительного фрагмента.