Тайна последнего завета

Чайрен, 2012

Книга несет в себе квинтэссенцию творчества автора (Chiren) которого еще 500 лет назад Мишель Нострадамус назвал Королем Любви. Помимо стихов влюбленного в Любовь, вторая часть книги содержит прозу, и в том числе, произведение, давшее название книге, рассказ о главной числовой Тайне Корана, ведь сказано в предыдущих Писаниях: "Бог – Любовь есть".

Вехи Пути

Третья книга человека Пути, Руслана Исаева, очередная веха в его многогранном творчестве поэта, журналиста, публициста. Путь, как символ самосовершенствования, в разных культурах называется по-разному: Дао, Тарикат, Йога. Важно не название, а суть — это путь к Творцу через самопознание и саморазвитие. «Тайна Последнего Завета» — заглавное произведение данного третьего, юбилейного сборника автора, это плод многолетней творческой самоотдачи теолога Руслана Исаева, книга о главной тайне последнего Откровения. В отдельных разделах представлены стихотворения, публицистические произведения автора и переводы стихов дагестанских поэтов, как публиковавшиеся ранее, так и новые.

* * *

Родился Руслан в маленьком городке у Каспийского моря, в ничем не примечательной семье. Впервые о своем предназначении он мог бы задуматься в детском саду, но был еще слишком мал для этого. Известная детская писательница Агния Барто, посетившая в те годы Дагестан, в силу присущей творческим личностям интуиции выделила его среди других ребят, когда он читал стихи на утреннике, устроенном в честь ее приезда, и после долго обнимала, прижав к своей груди. Что могла она увидеть в его будущем сквозь толщу лет, было известно ей да Всевышнему.

Первый поэтический опыт Руслана связан с подаренным ему дядей по окончании первого класса школы велосипедом:

У меня как раз

Велосипед «ГАЗ»!

Новенький, блестящий,

Словно шар летящий!

Родители с раннего детства привили сыну любовь к чтению, и следующим шагом на пути к литературному творчеству стал издаваемый им под впечатлением от прочтения «Республики ШКИД» журнал, единственным читателем коего был он сам. Ну, разве что еще на выпускном школьном экзамене по русскому языку он так грамотно изъяснялся, что один из членов комиссии удивленно поинтересовался: — «Вы поступаете в литературный институт?» — на что получил отрицательный ответ. Руслан — один из лучших учеников школы, призер почти всех предметных олимпиад, по результатам одной из них приглашенный без вступительных экзаменов учиться в госуниверситете на физическом факультете, и меньшее, на что он был согласен, это был МГИМО.

Однако стезя лирика привлекала его больше, хотя он очень полюбил астрономию, попав в астрономический отряд Всероссийского пионерлагеря «Орленок», и убедившись воочию, что вокруг Сатурна кружатся колечки, а на Юпитере есть два оранжевых пятна. Помимо того, что после «Орленка» он поднаторел в эпистолярном жанре и иногда получал по четыре-пять писем в день от своих новых друзей, на свет появился фантастический рассказ «Помощь», который даже был послан в редакцию журнала «Техника-молодежи» и настолько вдохновил одного из его приятелей, что тот тоже взялся за перо в ипостаси писателя-фантаста.

…Человек предполагает, а Бог делает по-своему: поступил Руслан после школы совсем не в МГИМО, а по настоянию старшего брата мамы в технический вуз, то есть начал взрослую жизнь все-таки со стези «физика», о чем вовсе не жалеет — точные науки дисциплинируют ум, развивая логическое мышление. Как ни странно, любимым предметом в первом из четырех его «альма матер» была теория упругости с ее матричным исчислением, у многих студентов вызывающая не меньший страх, чем визит к стоматологу. Еще одним фактором, повлиявшим на дальнейший выбор жизненного пути, стало увлечение восточными единоборствами, впоследствии пробудившее у Руслана интерес к древним культурам Китая и Индии.

Впрочем, как и в случае с Агнией Барто, про будущий интерес к Китаю можно было предугадать по многим знакам: еще в раннем детстве он разинув рот слушал бабушкину сказку, в которой один из персонажей подпрыгивал, а затем в прыжке двумя пальцами руки ломал конечности своим противникам, только откуда бабушка знала про кунг-фу, он так и не разведал. В юности у него было прозвище Китаец, после первой поездки в Поднебесную представлялся при знакомстве как Мистер Чен, а впоследствии, когда в жизнь вошли социальные сети, взял ник Чайрен. Первой публикацией в российской печати стало напечатанное в 1991 году в газете «Волжский Комсомолец» стихотворение «Памяти Володи Исмаилова, погибшего в Афганистане», хотя всерьез взялся за перо Руслан еще в 1985. Однажды цыганка сказала ему, что он станет Королем Любви, и только спустя много лет он понял, что та имела в виду — он просто влюблен в Любовь, почти все его стихи посвящены этому бесценному дару Всевышнего. Когда Руслан посещал махачкалинский литературный клуб «Верба», собратья по цеху встречали смехом его каждое новое стихотворение — «Опять ты об этом!», на что он нисколько не обижался — «Это» стоило того: «… поэт способен Любовью жить, творить и умирать!».

Грамотность и любовь к русскому языку не остались незамеченными — к нему обращались многие национальные поэты для перевода своих стихов, например, Аминат Абдулманапова, Хизри Юсупов. В 2001 году Руслан стал победителем литературного конкурса молодежной газеты со статьей на главную тему его жизни — конечно же, о Любви, а в 2002 вступил в члены Союза журналистов России.

Его второе высшее образование — педагогическое, дало возможность преподавать восточные единоборства. Затем учеба в МГЮА, работа юристом, ни одного проигранного процесса за карьеру. Но больше всего Руслан благодарен Всевышнему за учебу в Институте теологии и международных отношений (пресловутые международные отношения, о которых помышлял, мечтая в школе поступить в МГИМО!).

Тему дипломной работы Руслан выбрал самую сложную, ибо любит совершенство во всем — «Мудрость священных писаний». Все его дипломы о высшем образовании оказались использованы по назначению — довелось поработать и слесарем механосборочных работ в трамвайном депо, и кровельщиком, и тренером по ушу-саньда, и руководителем кружка «Юный корреспондент», и собственным корреспондентом республиканской газеты и преподавателем предмета «Религиозные течения и секты» в Гуманитарно-педагогическом колледже. Есть и опыт руководящей работы — от начальника пожарной команды военного склада до руководителя общественной организации и имама мечети, и стаж государственной службы — в Комитете по свободе совести и взаимодействию с религиозными организациями (как окрестили шутники — КПСС). Образованный человек востребован везде, ведь Знание — Сила. Милостью Всевышнего 2013 год, в котором Руслан был ответственным за хадж, ознаменовался одной из лучших за последние годы организацией паломничества — без единого ЧП. Подобно тому, как послушать его лекции о религиозных течениях и сектах приходили студенты других групп с параллельных потоков колледжа, работники Комитета по достоинству оценили образованность служителя Слова, обращаясь к нему за советом в трудную минуту; а однажды, когда получилось так, что в течение двух месяцев Комитетом не было выполнено поручение Главы республики подготовить отчет по анализу исламской культуры и исламских традиций в Дагестане, Руслан написал необходимый доклад за три дня, не дав ударить в грязь лицом родному ведомству.

А когда осенью 2014 года возникла необходимость найти человека, который сумеет на Центральном телевидении красиво рассказать о брачных отношениях в исламе и требованиях религии к будущей супруге, выбор Всевышнего пал, конечно-же на него, влюбленного в Любовь, и после передачи «Давай поженимся!» от 26 ноября он стал телезвездой местного масштаба — с ним фотографировались на улицах, как со знаменитостью. Даже далекие от религии ведущие программы не смогли не отметить его глубокой веры в Бога.

Однако, зависть родилась прежде человека, как говорят, и таким, как Руслан, живется нелегко. Не желая соперничать и спорить с кем бы то ни было, человек Пути выбирает жизнь, в которой он зависит только от Всевышнего. Вот и автор предлагаемой Вашему вниманию книги отошел от борьбы за место под солнцем и живет так, как живут птицы: утром выходит на поиски пропитания, вечером возвращается с тем, что дал Бог.

Крутит баранку, как поет о таксистах друг детства его отца, Вилли Токарев, подрабатывает репетиторством, благо за плечами четыре высших образования, да в свободное время берется за перо. Насколько он успешен в последнем, судить Вам.

Леонид Беркут

Поэзия

Из мединского цикла

ВЕЛИКИЙ ПУТЬ.

Взял и влюбился! Что за чушь-

Влюбиться в тридцать семь!

Седеющий почтенный муж.

Поди, сдурел совсем!

А он в душе зелёно-юн,

И в венах — не тосол.

Он чтил тибетское Яб-Юм.

И знал, что жизнь есть боль.

А боль бывает и сладка.

Он принял эту боль.

И унесла его река

По имени Любовь…

Она… Да как Её зовут?

Он даже и не знал.

Он просто шёл — Великий Путь

Любви его призвал…

2002

ФЛАМЕНКО

Тонкая, жаркая, страстная.

Креолка. Фламенко. Испания.

В общем, девчонка классная,

Предел мечтаний…

Только, как два океана

Соседствуют, не смешиваясь,-

Сама по себе, окаянная.

Да ну тебя к лешему!

Думаешь, буду стучаться

В двери запертые,

Или выпрашивать счастье,

Как нищий на паперти?

Там, в трансцендентных чертогах

Духовной Вселенной

На письменном столике Бога

Наше стихотворение.

Хореем оно, или ямбом?

А может, верлибром?

И невдомёк. Каррамба!

Не сокол я, а колибри!

А рёбра трещат,

Как вспомню

Глаза твои жгучие.

Помоев ушат.

Было… Хватит, научен.

Звонить буду из автомата —

Определитель.

Буду ругаться матом.

Определяйте!

А больно, всё-таки больно!

Сердце морзянкой строчит,

Любовью неразделённой

Так поделиться хочет…

А ну его, сердце, в баню!-

Тот ещё шизофреник.

Я — о Кавказской Албании,

А оно норовит — по фене.

Вот обожрусь ментола.-

Заледенеет!

Тринитротолуола…

— Нет! Нет! Не-е-ет!..

Тонкая.

Жаркая.

Страстная.

Испания.

Мечтания…

Хватит!!!

Гипотенуза и катет…

Катятся…

Катятся…

Катятся…

Свататься?!

2002

БУРЯ В СТАКАНЕ

Мне не стреножить эту кобылицу!

Я рядом с ней по рейтингу — лошак:

Не отведу в кафешку шамать пиццу,

И езжу не на «вольвах» и «поршах».

Я млею, глядя на девчонку эту,

В глазах которой сонмы чертенят

Галактики, квазары и кометы

Меня в свои пространствища манят.

Я прихожу, как будто бы по делу,

Бумаги извлекаю делово:

Мол, мне отксерить, — а мороз по телу,

Мол, надо срочно «шлёпнуть» кой-чего…

Какое там! В «шлепках» ли, право, дело?

И мало ль ксероксов гудит вокруг?

Жаль, не могу, как Николай Гастелло

Тараном завоёвывать подруг.

Вот и хожу, как участковый, с папкой.

В стакане бурю — ворохом бумаг.

И не прийти не в силах… Но, как сладко

Скрывать, что от неё я без ума!

2002

ОПОЗДАНИЕ

А сердце плакало: — Мадии-и-на!

И сон не шёл.

Переселиться бы в Медину!

Но поезд тот ушёл.

А шёлк волос иссиня — чёрных!

Глаза — фонтаны тёмных брызг!

Эх, чёрт меня когда-то дёрнул

Влюбиться вдрызг!

И вот — похмелье. Как ужасно!-

Ты не одна.

А я считал: давно всё ясно —

Моя. Жена.

Испепелённый зряшным чувством

Прощаюсь с той,

Кого отмеченные грустью

Зовут Мечтой…

2002

Из цикла «Поэт»

ПОЭТЫ (А. Блоку)

Поэты хуже своих стихов.

Об этой истине не забывайте.

Побольше вашего у нас грехов,

Но грязью нас не поливайте!

Мы разберёмся с собою сами,

Самоконтроль — у нас в цене.

Как говорят, и «мы с усами»,

Обильно увлажнёнными в вине.

Да и в любви поэты «доки»,

И ненасытны, — прямо страх!

Как бронтозавры и диплодоки

В доисторических лесах.

Но, только, есть одно большое «но»,

Что перевесит аргументов тыщи:

Мы пьём благословенное вино

Лишь потому, что Истину в нём ищем!

И о любви скажу особо:

Не привлекает нас разврат,

А просто-напросто поэт способен

Любовью жить, творить и умирать.

Нас жизнь пьянит похлеще пьянки,

А женщины в нас будят лишь мечту,

И всё равно, — испанки, лесбиянки,-

Нам никогда не встретить Ту.

И весь свой век, до финишной черты,

Мы ищем Истину по тысячам стаканов,

Мы всюду ищем Даму из мечты,

Воюем против мельниц-великанов.

Но вы не смейтесь! Может, и наивны,

Никчёмны в денежных делах поэты.

Но мы растём душою непрерывно,

И остаёмся, по Христу, «как дети»…

2000

ДХЬЯНА (Фазиру)

Соринки ищешь ты в чужом глазу,

В своём бревна не замечая.

Кто ты такой: Расул, или Фазу?

Или гигант с верховий Уллучая?

Издал ты книжицу, как помнится, одну.

Похвальная, признаться, плодовитость.

Читающий склоняется ко сну,-

Теперь ты — в медицине знаменитость.

Теперь ты вправе поучать других,

Трибуны дробью виршей потрясая.

Поэзия твоя — от сих до сих,

Хотя и мнишь себя посланцем Рая…

Опомнись. Остуди свой пыл:

Таких, как ты, под небом легионы.

Ты чашу сомы с нёба не испил,

Не ведаешь о тайне Ориона.

Скромнее будь и, зная свой шесток,

Не лезь судить, и не судимым будешь:

Приносит Свет всем страждущим Восток,

И в Дхьяне зреет провозвестье чуда…

2002

СОСТОЯЛСЯ ПОЭТ

Состоялся Поэт…

В сотню лет

Происходит такое раз.

Изливается горний Свет

Чрез Поэтов на тёмных нас.

Состоялся Поэт.

Но нет,

Нелегка для Поэта дорога,

Ведь у Бога пророков много,

А поэты — «соперники» Бога,

Со-творящие пламенный Логос.

A propos… Пропасть

Не так широка между ими и Им:

Элоим

В каждом сердце

Воплощён

В презренную плоть…

Состоялся Поэт,

И Творец

Сам Себя в его теле распял.

Склоним головы: скоро Смерть

Вознесёт его на пьедестал…

2002

СОБРАТЬЯМ ПО ЦЕХУ ОТ ИГОРЯ СЕВЕРЯНИНА

Поэзопроза,

Прозопоэзия —

Пыланье розы

И взрыв гортензии.

Вы не в претензии.

Что я талантлив?

А что ж тогда

Всё время «анти»?

Да, я Поэт.

Поэт от Бога.

Прошу вас только —

Не судите строго.

Ведь мир широк,

Тропинок много,-

Найдётся каждому из вас

Дорога.

Мне дорога

Простая дружба,

И почитанья вашего

Не нужно.

Стихи пишите.

Пишите классно.

Но не взыщите,

Что стал я асом.

Царю — царёво,

Ослам — ослиное.

Пишу я клёво.

А ваши мины

Оставьте зеркалу,-

Оно всё выдержит.

По вашим меркам

Вы, ведь, и пишите.

Не надо пыжиться,-

Не дай, Бог, лопнете,

Али загрыжитесь,

Стремясь стать модными.

Засим прощаюсь.

С большим приветом

Юнцам прыщавым

От Сверхпоэта!

2002

ЭПИТАФИЯ (Сергею Есенину)

А потом, невыспавшийся, бледный,

Он глядел в неведомую синь.

А его оплакивала Бездна

Капельками утренней росы…

И трава, печально колыхаясь,

Шелестела: — Вот и ты уйдёшь…

Мир молчал, размеренно вращаясь,

Вены вскрыл холодный финский нож.

И, упав на дрогнувшую землю,

Он шепнул: — Была когда-то жизнь…

Жизнь текла, окрасив алым стебли,

Никому не надобная жизнь…

2002

СТИХИ

Мои стихи читали только я

Да горсточка оставшихся друзей.

Их не услышат дальние края,

Акрополь, Фивы, римский Колизей…

Неважно это —

Невелика беда!

Но став поэтом,

(А это навсегда!),

Забудешь скуку

Наличия границ.

Дотянешь руку

До мировых столиц.

Обнимешь сердцем

Весь необъятный мир.

Со звездным перцем

Хлебнешь кефир,

Заквасив реку

Млечный Путь.

И от чурека

Луны куснуть

Сумеешь. Это

Для нас пустяк.

Но вы не верьте,

Что просто так

Нам достучаться

До душ людских.

Вот тут, признаться,

Завоешь от тоски:

Ведь очень больно

Себя кромсать.

Горячей кровью

Стихи писать.

Чтоб наизнанку

Раскрылася душа

И хулиганки,

И малыша.

Чтоб каждый мог бы,

От «копов» до «менял»,

Воскликнуть: — Бог мой!

Ведь это про меня!

1988-2000

ПОЭТ

Неплодовитый я поэт, —

О славе не пекусь.

Зато в карманах денег нет,

Как подобает… Пусть!

Когда душа растет, как взрыв,

И в клочья рвет меня, —

Плевать на то, что не красив,

Не синеглаз, не златогрив,

Плюс прочая «херня».

Восторг души не передать,

Порвавшей с телом связь,

Когда так хочется рыдать,

Смывая с сердца грязь.

Грязь мелочных насущных дел,

Коммерции, вражды,

Осознавая: сонмы тел

Создал Единый Ты!

И, в бесконечности паря,

Во внеземных мирах,

Тебя, Верховного Царя,

Пою, о мой Аллах!

2000

Из цикла «Стезя»

СТЕЗЯ

Когда-то, может быть, и я

Смогу познать все тайны Бытия.

И Тьмы всевластье ослабеет вдруг.

И жизнь наполнится Добром и Светом.

И я смогу сказать любому: — «Друг!»,

Не покривив душой при этом.

И, сидя у туристского костра,

В кругу людей полузнакомых,

Я улыбнусь сопутнице: — «Сестра!»,

Презрев «субординации» законы.

И звонко рассмеюсь, увидев брови,

Ползущие недоумённо вверх,

Когда спрошу сердечно: — «Как здоровье,

Как жизнь, о незнакомый человек?»

А жизнь — сверкая, как брильянт огранкой,

Наполняясь дружелюбия теплом,

Вдруг станет и насыщенной и яркой,

Как радугой залитый небосклон.

И станет ясным

Предназначенье бытия:

Ведь жизнь прекрасна,

Когда и ты, и я

Любви исполнены

Ко всем и вся.

Вот это подлинно

Достойная стезя!

Стезя служения

Космической Любви,

Со дня рождения

До сумрака зари.

Чтоб вольной птицей,

Уверенно и неспеша,

Росла царица —

Бессмертная душа!

2000

ДАО И ДАМЫ

Кто-то лечит магнетизмом,

Кто-то «режется» в «козла»,

Ну а мне по даосизму

Мама книжку привезла.

— Что такое это — Дао?

Как и с чем его едят?

Вопрошают меня дамы,

И с надеждою глядят:

Я, мол, запросто отвечу,

Разжую, как «дважды два»,

Словно я мозгаст, как вече,

Дом Советов — голова.

Я бубню своим подругам:

— Дао — это Абсолют.

А они (какая мука!),-

Водку шведскую нальют.

— Дао — это Воля Бога,

Ненаписанный Закон…-

Дамы тут же в синагогу

Тащут, чуть ли не силком.

— Дао — это что-то вроде

Незапачканной воды…-

Если жаркая погода,-

Сразу тянут на пруды.

— Дао — это круг Творенья,

К Господу Великий Путь…-

Мне сливовое варенье,

И блинов круги несут…

И, устав душой и телом,

Я сказал (возьму патент!):

— Знаете, такое дело,-

Дао — это импотент!

И с тех пор меня подруги

Матерят и так и сяк.

Интерес к Святому Кругу

Почему-то вдруг иссяк.

Я один — какая радость!

Дао — это красота

Струй лучистых водопада

Или миссии Христа.

Дао — это путь к свободе

От мещанской суеты.

Дао кружит хороводы

Звёзд и пестует цветы.

Наполняет мир покоем,

Кормит всех, Отец и Мать.

Я — не знаю, — что такое,

Но стремлюсь Его познать.

2000

СЕМИНАР ПО УШУ (Гасану Магомедрасулову)

Взрослые сильные дяди

Плавно «катают шары».

В шёлковых чёрных нарядах

На склоне пологой горы.

Окна палат занавешены,

И шторы дрожат иногда.

За ними ахают женщины:

— Вот это мужчины! Да…

И одинокие мамы

Грустнеют при виде мужчин.

Не знают, что делать с глазами,

И плачут без всяких причин.

Которой из них сынишка

Уставился на бойцов?

И дразнит их, шалунишка

С луноподобным лицом.

Скучно, наверно, мальчишке.

И на хрен ему семинар?

Ему бы накакать в штанишки,

Надув меж ногами шар.

А взрослые сильные дяди

Всё так же «катают шары».

И им ничего не надо,-

Наверно, они мудры…

1990-2000

КИТАЙ (Ши Мину)

Мне не жить без Китая.

Я таю, я таю.

И годы считаю:

Вот ещё целых три…

И ложусь, о поездке мечтая:

Где же баксов достать тыщи три?

И не в силах помочь моя Лира,

И пока далека Роза Мира,

И не сыпется манна с небес.

А какой-то назойливый бес

Шепелявит: подохнешь без

Мецената!

А соната,

Эта самая, Лунная,

Фортепианит

Руками Эмиля Гиллельса

В моей босяцкой душе.

А ведь скоро четыре десятка уже…

А поэты всегда небогаты.

А какие то жирные гады

На собачек — тысячи тысяч!

А душа, непослушная, плачет,-

Не отшлёпать, не высечь.

Где ты, мой великий Учитель?!

Эй, вы, ротозеи! Молчите!

Я сейчас говорю с Небесами,

Не с вами!

— «Просите, и будет дано вам!».

— Аминь!

2000

ЖИЗНЬ

Мне не хочется жить…

Почему это так? —

Молодой, безбородый, безусый.

Может, лучше запить?

Может, лучше в кабак?

Но ведь так поступают лишь трусы.

Да, вино иногда — как живая вода.

И тогда каждый — друг, каждый — брат.

Только часто веселье сменяет беда,

А бедой я излишне богат.

Если бедность беда, — я богатый вдвойне,

Но богатством удвоенных бед.

Лучше б сгинуть, пропасть на афганской войне,

Чем гроши попрошать на обед!

Что же делать? Вонзить в себя жало меча?-

Это верное средство от бед.

И уйти в Никуда. Позабыв сгоряча:

Пустоты у Природы нет.

Остаётся терпеть, закаляя свой дух

Как клинок, — то огонь, то вода.

Ведь небитых за битого — двух,

Ведь и нищим фартит иногда.

Ведь на то и дана нам жизнь,

Чтоб росли мы от смерти к смерти.

Кто-то кубарем катится вниз,

Кто-то словно цыплёнок на вертеле.

Кто-то солнцелюбивым ростком

Поднимается к Духу, к Свету.

Плачет колокол по ком?

Это знают одни лишь Поэты…

1988-2000

СУДЬБА

Ах, судьба ты моя недопитая!

Не судьба, а одно мордобитие.

Я остался, видать, в дураках.

А игра начиналась так клёво,

Всё так красочно, ярко и ново,

И витала душа в облаках…

Время тикало днями рожденья,

Расцветали года сиренью,

Увядая в положенный срок.

Осыпались алмазной пылью

За спиной распростёртые крылья

Серебристой росой на висок.

И тускнели с годами рассветы,

Становились бесцветней поэты,

И друзья становились старей.

И, кружась в невесомом просторе,

Предрекали планеты горе.

А солёные ветры с морей

Всё манили, манили куда-то,

Где всё также ярки закаты,

Где не чахнут от смрада крыла.

И однажды весной далёкой,

Словно резкий орлиный клёкот,

Словно разум пронзила стрела,-

Я очнулся от тягостной дрёмы,

И иные узрел окоёмы,

И иное постиг Всегда.

Осязая дыхание Неба,

Осознал: предыдущее — небыль,

Никчемушная ерунда.

Настоящая жизнь — веселье,

Когда счастлив без градусов зелья,

И улыбка — от уха до уха.

Настоящая жизнь — Любовь,

Без скандалов и лишних слов,

В беспрестанном трепете сердца.

Я — люблю. Это значит: тебя

Не хулю, а пою, Судьба!

1989-2000

ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ

Хрустальные строки Блока,

Певучий есенинский слог…

Однажды меня как током:

Я б тоже чего-нибудь смог!

«Чего-нибудь» — не сочтите

За жалкое «кое-как».

Поэт — это не сочинитель,

Как океан — не река.

С самого раннего детства

Я строгую школу прошел:

Вкладывай в дело сердце,

Раз взялся — то чтоб хорошо!

Не знаю, насколько добротно

Свои создаю стихи,

Но душу бесповоротно

Бросаю в разгул стихий:

Пусть Вечность в словах клокочет,

Пусть в строках струится печаль,

Пусть мраком беззвездной ночи

И золотом дня крича

Рождаются смачные рифмы,

И проза, и белый стих,

В сердечном трепетном ритме

Звуча и ложась на листы.

Когда же настанет время

Расчета в конце всех концов,

Не постыжусь я, о племя

Разбойников и мудрецов:

Ни разу ни строчкой, ни словом

Я не солгал, не соврал.

Душой не кривил, и злого

Добрым не называл.

Наверное были ошибки.

Конечно-же были грехи.

Но все преходящее зыбко,

Бессмертны-же лишь стихи:

Хрустальные строки Блока,

Певучий есенинский слог

Поэтов превысили сроки-

Так возжелал Сам Бог…

2000

СОН

Десять тысяч огромных кровавых сердец

Я месил с наслажденьем ногами.

Десять тысяч рук-ног, дармовой холодец,

Я топтал, не щадя, сапогами.

Десять тысяч отрубленных черных голов,

Не моргая, таращились в небо.

А под ними — сто сотен кровавых колов.

Эх, топор нетупящийся мне бы!

Я срубил и сложил в веселящий костер

Эти бурые скользкие колья,

Окровавленным салом до блеска натер

Эти рожи, измятые болью.

И зубами скрипя, да с ухмылкою злой,

Выбивая глаза каблуками,

Побросал в тот костер, чтобы стали золой,

Десять тысяч обрубков пинками.

— Что за жуткие сны у тебя, дорогой?

Мне сказал седовласый старик.

— Выпей водочки жбан, и как будто рукой

Снимет все, предлагаю пари!

— Как в себе подавить злобных чувств ураган?

Хочешь, дам я, сыночек, разгадку? —

Сон твой мудр, коли ты приравняешь к врагам

Десять тысяч людских недостатков!

1989

Из цикла «Апостол»

ЛЮБОВЬ

Я отлюбил своё, и отгулял.

Уж седина в причёске серебрится.

С тобой, Судьба, в расчёте — «по нулям»,

Но отчего-то по ночам не спится.

Тревожит что-то, не даёт уснуть.

Стесняет грудь и побуждает к вздохам.

Что не в порядке? — Недопройден Путь?

Что не в «ажуре»? Что, конкретно, плохо?

И непонятно, — вроде, всё как надо:

Семья, работа, двухэтажный дом,-

Все атрибуты городского ада,

Но задыхаюсь рыбой подо льдом.

И ждёт душа спасения, — торнадо

Безумных чувств, любви водоворот

Сметёт покой и, свежесть и прохладу

С собою, долгожданный, принесёт.

Ведь жизнь красна одною лишь любовью.

А без любви — что лодка без весла.

Бессмысленна, горька, как слёзы вдовьи,

Бесплодна, как на полюсе весна.

И я шепчу бессонными ночами:

— Любовь, приди, я без тебя умру!

А ночь глядит бездонными очами,

И молча покидает поутру…

Я не прошу, Аллах, богатства и почёта.

И славы мне не надо, и наград.

Пусть только рядом бьётся сердце чьё-то

Любя, и в унисон, и невпопад.

2000

ЖЕЛАННЫЙ ЯД (З.Г.)

Я хочу целовать твои ручки,

И носить тебя на руках.

Подарить тебе горные кручи,

Затерявшиеся в облаках.

Я хочу, чтобы синие дали

У твоих расстилались ног.

Чтобы карих очей миндаль

Созерцать мне позволил Бог.

Чтобы ты улыбалась рядом,

А не только в мечтах и снах.

Чтобы в свадебном горском наряде

Подарил тебя мне Аллах.

Я хочу… — Только ты не захочешь

Променять городской комфорт

На безмолвие горной ночи,

На хинкал — пресловутый торт.

Если это тебе не нужно,

Всё равно ты мне очень нужна.

Пусть не можешь ты быть послушной,

Пусть не муж я, и ты не жена.

Я мечтаю с тобою встречаться,

Там, где вдаль убегает волна,

Где составы вдоль пляжа мчатся,

Чтобы нам улыбалась Луна.

Чтобы мрак и прохладу ночи

Согревал твой мерцающий взгляд.

Я хочу тебя — очень, очень!

О Любовь! Принимаю твой яд!

2001

АПОСТОЛ

Сапожник без сапог —

Как часто!

Любви апостол — одинок!

Устал я… Баста!

Пойду, напившись, на Бродвей.

На наш, на местный.

Куплю на тысячу рублей

«Невесту».

И будет свадьба до утра,

Без перерыва.

История сия стара,

Ведь жизнь тосклива

Без истощения всех сил

Для возрожденья…

Я эту чашу не испил

До отвращенья.

А значит, буду я любить,

Пока есть силы

До дна бездонное испить,

До сна в могиле…

На камне можно написать:

«Погиб на фронте»,

И эпитафию подстать.

Любовь — не троньте!

2003

КТО ЗНАЕТ?

Кто знает, отчего мы умираем?

Быть может, от несбывшейся любви?

И мы, об этом не подозревая,

Стареем, и вздыхаем: «се ля ви»…

Кто знает, отчего мы умираем?

Кто знает, для чего дана любовь?

Как звёзды, в одиночестве сгораем,

Не исчерпав запаса нежных слов…

Кто знает, отчего мы умираем?

Кто знает, для чего нам умирать?

Как день и ночь уходят, возвращаясь,

Я вновь приду, чтоб вновь Тебя искать…

1991

ГДЕ ТЫ?

Тикают тихо часы…А за окном темно.

Бредёт одиноко мужчина…

Где ты, моя любовь?..

1989

ТЫ ПРИХОДИ! (Е.К.)

Зачем приходишь ты ко мне

И душу бередишь?

Без разрешенья, в каждом сне

Ты разгоняешь тишь.

Дороги наши разошлись,

Уж точно — навсегда.

Я не желаю (ты не злись!)

Встречаться в снах, когда

Я помню блеск твоих волос

И трепетность спины,

Что наше счастье не сбылось,

А ты — мне даришь сны!

Я не порхаю в облаках,

Синицу мне подай —

Чтоб можно было приласкать,

И строить вместе рай.

И все-же… Я тебя прошу:

Ты приходи во сне! —

Я так хочу, когда ложусь,

Чтоб ты приснилась мне…

2000

Из цикла «Тоска»

ТОСКА

Глория Тоска —

В обносках.

В глазах тоска,

И грудь плоска.

Две папироски

В коробке плоской.

Паёк матросский.

И день-деньской —

Режим морской.

Вдвоём с тоскою-

Тяжко…

1989

I C Q

Мне хочется слышать голос,

И видеть твою улыбку.

Но нас разделяет пропасть

И страх совершить ошибку.

А пропасть длиной в четверть века

И глубиной в невозможность.

И между нами — парсеки,

Над нами — Судьбы непреложность.

И только сигналы «ай си кю»

Сближают со скоростью света.

Это застывшие крики

Несчастного сердца поэта…

2004

БОЛЬ

Ничего не вернуть…

Лучше просто забыть.

Можно только любить,

Не боясь наказанья

Всё иное есть боль,

Впрочем, как и Любовь.

Но Любовь —

Это боль созиданья!

2003

ГОРИЗОНТАЛЬНАЯ ТОСКА (А.Вознесенскому)

Красоточки — кокоточки,

В прикидах — словно фоточки!

Глазастые, как форточки,

И души широки.

Юбчонки ноль — аршинные,

Причёски петушиные,

Движения пружинные,

Глаза полны тоски.

Глаза полны такой

Горизонтальною тоской!

А мир уже так стар,

И перпендикуляр

Встречается, как дар,

Недопустимо редко.

И девочки — конфеточки,

Блудливые нимфеточки,

Сексовые поэточки

На бизнес сели крепко.

Ах, как же глубока

Горизонтальная тоска!

2003

РАССТОЯНИЯ

От времён изобилия

До времён воздержания —

Чёрной скорби река.

Жизнь — отнюдь не идиллия,

Жизнь — всего лишь дрожание

Рокового «ствола» у виска.

Жизни путь — расстояние

Не длинней толщины волоска…

2005

СМЕРТЬ УЧИТЕЛЯ

Дни и ночи летят, мельтеша, как шальной стробоскоп…

И меняемся мы с течением лет.

А Земля, как и раньше, бежит на восток.

Но седеют виски, и зимы уже слышен привет.

А когда-то, в стране безмятежных ребяческих снов,

Мы за двойки грозились ему отомстить.

Благо, жили мы рядом, в утробах соседних домов.

Благо, слов нецензурных хватало его окрестить.

А сегодня, увидев цветами усыпанный гроб,

И в который уж раз обожжённый приливом стыда,

Я заплакал… Впервые был плач не игрой,-

В той игре был финал веселее всегда.

Мой учитель молчит. Укоризной немой

Веет от складок горько поджатого рта.

И сегодняшний день, день не ваш и не мой,

День, в который сжигает Судьба паспорта,

Не закончен. И скорбь не успела остыть.

Жаркий пепел ещё обжигает нам грудь.

И не хочется есть, и не хочется горькую пить.

Посидим, помолчим, и в последний отправимся путь…

1989

ОДИНОЧЕСТВО

Одиночество! Ваше Высочество!

Отпустите хотя-б на чуть-чуть!

Так прижаться щекою хочется

К пику с именем Женская Грудь.

Выпить мёду пахуче-росного

Из колодца алчущих губ,

Чтоб согнать выражение постное

С лика той, что забыть не могу

Утонуть под тяжёлыми копнами

Нецелованых смольных волос,

Чтобы тело упругое, сдобное

Алым светом желанья зажглось…

— Ах, негодник? — Ну что Вы, ну полноте!

Разве грех это — страстно любить?

Что, нельзя? — Хорошо! Попомните!

Штука сложная, знаете, — жисть.

Вот когда-нибудь, даст Бог, и влюбитесь.

И поймёте тогда, что к чему.

Это Вам не котлеты в тюбике,

Это Вам не открытка «L'amoure».

Я хочу, чтоб и Вам бы выпало

Иссыхать от любовной тоски,

Чтобы Вашу порядочность липову

Искромсала Любовь на куски.

И тогда мы, поверьте, встретимся,

Сядем, выпьем, уроним слезу.

Я не злой, я прощу, — болен этим сам.

Не судите — не будете су…

2006

ПЕСНЯ ПРО 37-Й ГОД (Владимиру Высоцкому)

Я скромно жил, по правде, не греша.

Но жизнь нас, не спросивши, разлучила:

Нашлась в кругу друзей иудина душа,

В «контору» анонимку настрочила.

Припев:

Гитара, пой! Играй прощальный марш!

Кружи, метель, под наигрыши «зека»!

Полярный круг — мой вечный страж.

Я вечный раб твой, лесосека!

И день померк, и северная ночь

Укутала меня в свои перины.

Здесь солнца нет, тоску не превозмочь,

Здесь куревом богаты лишь Курилы.

Любимая, меня, прошу, не жди.

Пусть все — как есть. Я каяться не стану.

Пусть десять лет мучений впереди,

И десять тысяч верст от Дагестана.

Я не вернусь, родная, никогда.

Мне так сказал мой друг, когда-то врач.

Но ты гори, гори моя звезда,

Пусть я погасну, только ты не плачь!

Сосед по нарам, бывший педагог,

На пайке хлеба поклянись мне:

Когда уйду последней из дорог,

Вместо меня писать любимой письма.

И, словно свет от умершей звезды,

Ты будешь письма получать там, в Дагестане.

Дождусь тебя, и звездные цветы

Осядут вязью на твоем приданном…

1986

КРАСНОЕ И ЧЕРНОЕ (Памяти В.Исмаилова, погибшего в Афганистане)

Ударил в сердце колокольный звон,

Душа заныла от чужой утраты.

Покрылся серой дымкой горизонт,

А может, просто слезы виноваты?

Землей засыпали последний твой окоп.

И небо над тобою — цвета цинка.

В людской реке качался алый гроб,

И мать рыдала в черную косынку…

Прощай Володя! Твой окончен путь.

Ты вправе мирно отдохнуть теперь.

Сумел ты целый мир перевернуть:

Твоя могила — это в небо дверь.

Ты не грусти! Мы встретимся с тобой.

Я обниму тогда тебя как брата.

И ты расскажешь про последний бой.

Мы все к тебе придем когда-то…

1990

ГОРЕЧЬ

Горечь капает из глаз

Вперемешку с солью:

Кто ведет по жизни нас

Неразлучно с болью?

Боль, конечно, боли рознь,

И разнится рангом.

Этот — наступил на гвоздь,

Тот — погиб под танком.

У того — схватило зуб,

Корчится, стенает.

А у этой дочкин труп

Бабка пеленает…

Я и сам болел не раз,

Каждый раз — по разному.

Как-то раз подбили глаз,

Обругав по-грязному.

Как-то раз болел живот —

Не того поел.

Ерунда! Все заживет!

С этим — «вери велл!»

Только боль грызет меня,

Не дает уснуть.

И свербит посреди дня,

И стесняет грудь-

Почему мы так слабы,

И как мухи мрем?

Словно нас не ждут гробы,

Без оглядки врем.

Почему так мало тех,

Кто лелеет Свет,

Кто бежит мирских утех,

И умеет «Нет!»

Заявить себе и тем,

Кто склоняет в грех?

… Неужели Мрак и Темь

Поражают всех?!

1990

СКОРЕЙ БЫ…

Младенец печальным взглядом

Смотрит куда-то вдаль.

Ему молочка бы надо.

Маленького так жаль!

Не-детски скорбное личико,

Пустышка в беззубом рту.

Тонкие руки-спички

Хватают пустоту.

— «Маленький наш, голодный,

Немножечко потерпи!

Эта нужда — всенародна,

Историю не торопи.

«Детские» мама получит.

Купит немного еды, —

Животик пустой пучит

От кипяченой воды.

Ты перестанешь плакать

Поскуливая щенком,

Которого дядя-бяка

Пнул ни за что сапогом».

Маленький не понимает,

Маленький все кричит.

Мамка его обнимает:

— «Миленький, помолчи!

Скоро, совсем уж скоро

Поправятся наши дела!»

Смотрит на мужа с укором:

— «Зачем я его родила?»

Что же тот может ответить?

Жизнь не всегда сладка.

Но только голодные дети

Не могут спросить молока.

Плачут, бедняжки, плачут,

Не объясняя причин.

Неразрешимой задачей

Для беззащитных мужчин.

Скорей бы настало время,

Когда станет мир богат,

Чтобы голодное бремя

Не ожидало ребят.

Чтобы девчонки, мальчишки

Сыто-богато росли,

Читая хорошие книжки,

Крепкими как Брюс Ли…

2000

ПЕСНЯ СТОРОЖА

Занавеска — стена между мной и огромной планетой

Что-то шепчет тихонечко тюлевый твой снегопад.

То ли строчки стихов, то ли песни забытой куплеты

Возвращают меня на сто сотен назад.

Там шумливой гурьбою гуляют по рощам бизоны,

И закаты красны, словно клюквенный сок.

И нигде не найти оплетенные проволкой зоны.

Там ласкается море, целуя горячий песок.

Там деревья огромны, до самого синего неба.

И по радуге дети влезают на солнечный круг.

Воздух чист, как хрусталь, и струится сладчайшею негой,

И понятно без слов, кто ты — враг или друг?

Занавеска — стена между мной и огромной планетой.

Сквозь тебя, как сквозь прутья решетки гляжу.

Там качает листву одинокий скучающий ветер,

Там цветы, облака и друзья на соленом пляжу.

Занавеска — стена между мной и огромной планетой.

За тобою лежит невозвратная даль.

Что за дымка у глаз? Бессловесным соленым ответом

По поникшим ресницам стекает печаль…

1987

УХОД

Я хочу умереть молодым.

Смерть, наверное, — лучший выход.

Кто-то вспомнит словом худым,

Кто слезинку уронит тихо…

Я хочу умереть молодым.

Может быть и не очень красивым,

Но здоровым — закончить труды —

Это требует максимум силы.

Я хочу умереть молодым.

Без детей, без потомков плаксивых,

Чтоб растаять бесследно, как дым.

Уходя — уходи красиво…

1992

СИНЕЕ

Синее-синее небо.

Запах сирени и роз.

Золотом зрелого хлеба

Светится поля поднос.

Море сверкающей гривой

Трется о теплый песок…

Жизнь начиналась красиво.

Сладко, как персика сок.

Где ты, хрустальное детство,

Жизни сиреневый миг?

Время пришло оглядеться:

Кто я? Чего я достиг? —

Валяясь на ржавой кровати,

Тоскливо гляжу в потолок.

Природа, Пречистая Мати!

Запутался твой сынок! —

Дом мой не сказочный терем,

Живу в приумытом хлеву,

И смысл бытия утерян —

По жизни, как щепка, плыву.

Кто-то хранит идеалы,

Кто-то лелеет мечты.

Кто-то на новом «Дюале»

Крутит «Битлов» пласты.

А я, для чего я создан?

Как мне найти свой Путь?

Лежит ли он к вечным звездам?

Или в болоте тонуть?

Нет мне с собою сладу!

Как обрести покой,

Удовлетворенья усладу,

Познать себя — кто же такой?

А небо — такое же синее,

Сладостен запах роз,

Хоть и покрыло инеем

Сад непокорных волос…

Устал я… Прощай, Россия

Каспий гривастый, прощай!

Настала пора — синее

Примет меня в свой край…

1986-2000

ШАНС

Все прогнило к чертям!

Но еще не конец. — Шанс!:

Хочешь спасти свое дитя?

Пусть не копирует нас!

1989

Из цикла «Mein Herz»

MEIN HERZ (О.С.)

Моя! — до потери пульса:

Ты проходишь — а я дрожу.

Может, пахну похлеще скунса,

Или то, что пешком хожу,-

Что твоей нелюбви причина?

Не выходит «клинья подбить»…

Не хватает высокого чина,

Или «трубки» с тарифом «Лю Би»?

А любить — это, знаешь, так сладко,

Да и чёрт с тем, что не взаимно!

Растворяешься без остатка,

Повторяя заветное Имя…

А потом — незваные слёзы,

Или, просто, смазка для век?

А потом — без ответов вопросы,

И, ба-бах! Без вопроса ответ…

Я всё знаю, родная, не глупый.

Потому-то и не прихожу.

Но забыть не могу. Это трупы

Не умеют тужить… Ворожу.

Вора! Вора! Украсть твоё сердце!

Вора жду! Чтоб помог всё решить.

Жду напрасно… Но стуки mein Herza

Это клятва — до смерти любить!..

2006

НЕРАЗРЕШИМАЯ ЗАДАЧА

Я хотел бы Её увидеть…

Но никак не фартит — не встречаю.

А в уме мельтешат эпитеты

С окончаниями на «-ая».

А я не согласен с теорией.

С тою самою — вероятностей.

Впрочем, это другая история,

И замнём эту тему — для ясности…

Почему, если два пешехода

Вышли, верю, — навстречу друг другу,

Не встречаются по полгода,

Хоть и ходят в одной округе?!

Я сужаю круги — до точки.

Я спрямляю углы — до линии.

Я давно исщипал лепесточки

Всех мастей — от мака до лилии.

И, скорее всего, — не любит!

Спать ложится — другого помня.

Не собрать мне твой кубик, Рубик!

Не найти в уравнении корня…

2006

СОЛОВЕЙ

На рассвете поёт соловей…

Задержавшись у входа в сабвэй,

Затаивши дыхание, жду…

И шепчу: «хав ду ю ду?..»

Всё о Ней, всё о Ней

Ты поёшь по утрам, соловей!

Моя Хавва, моя пава,

Моя солнечная, Аве!

Как Ты там без меня?

Может ли Солнце без дня?

Может ли ночь без тьмы?

Как же не вместе мы?!

Мою грусть своей песней развей

Лекарь мой и палач — соловей!

Почему постоянно — о Ней?!

Ведь не время для сбора камней,

Время только разбрасывать их…

Воздыхатель лишь я — не жених.

Я прошу — ну не будем о Ней!

Позабудем Её, соловей!

На рассвете поёт соловей…

Сушит душу мою суховей…

2007

КТО?

Жить без любви не может никто.

Даже известный всем дед Пихто.

Даже актёр Жан Поль Бельмондо.

Даже таинственный Х. в пальто…

Я не в пальто, и манто не имею.

Но, как увижу Её — немею…

Я б Третьяковскую галерею

Ей бы купил, будь я евреем.

Я бы украл все компьютеры НАСА,

Я бы не ел тридцать лет хлеб и мясо,

Я б на руках взошёл на Кайласу,

Сдал бы в Фонд мира свой пай на Парнасе…

Чтобы Она меня полюбила

Я б отлупил Клинтона Билла,

Я бы фокстрот станцевал с гориллой,

И согласился бы шило — на мыло.

Плюнул бы в душу и Джорджу, и Бушу,

Поцеловал бы в округлости Хрюшу,

Под корень срубил Беловежскую пущу,

И даже поклялся б любить свою тёщу1

Ну кто мне подскажет, как быть?!

2007

Из цикла «Адам и Ева»

АДАМ И ЕВА

С печальной улыбкой пророка

Он саданул её в глаз.

Брызнуло синее око,

Чуть покорёжен фас.

Она, подойдя поближе,

Коленом ему между ног.

Капает алая жижа

Меж запылённых сапог.

Опомнились: что содеяли!

Человек человеку — брат!

Беззубые рты зияли —

Вдруг расхотелось орать.

Он улыбнулся мирно.

Соорудил бутерброд,

Маслом намазав жирно

Хлеб, и отправил в рот.

Вдогонку текло рекою

Коричневое винцо.

Лица дышали покоем.

По радио пел Виктор Цой…

1990

ДРАМА

1

Холодный взрыв! — Она сидела рядом

И умилённо пялилась на пьеде…

Там свежевыбритые дяди

Хвалили свежеглаженного деда.

По виду — он навряд ли педе-,

Работает завкафедрою в «Педе»,

По специальности он атр-педи…

2

Не этим был пленён мой ум,

Не мантрой «мани падме хум»,-

Я закипал от страсти.

А Девушка Холодный Взрыв

Глядела мимо глаз моих.

В которых теплился призыв:

Её портреты в двух зрачках,

Две капли света в двух сачках.

Ах!

3

Но мне казалось — холод только маска.

Там, где вулкану быть положено,

Бушует алый персик.

Бурлит аорта

Гемоглобинной лавой…

Так Хавва

Соблазняла,

Наверное, Адама.

И та же самая,

(Совсем не та!)

Космическая Драма

Уж предвкушала

Поживиться нами…

4

Но тут Пространство обрело

Ритм Времени. Концерт окончен.

Шторм в зале, волны… Понесло…

А драма? Драма — в многоточьи…

2005

ПРИТЯЖЕНИЕ (Х.Ш.)

Асимптотически мы приближаемся,

И всё равно бесконечно далёки.

Две параллели не пересекаются.

По Лобачевскому — только до срока.

Значит — приблизимся! Комплиментарность

Есть наша дхарма. Мы — половинки.

Невиртуальная Метареальность

Соединяет пестик с тычинкой.

Завязь увязана с принципом Дао:

Нечет и чёт, Джемаль и Джелаль.

Нас обручит Старый Мальчик — Лао,

Нас обвенчает фотонный мистраль…

2007

ЖРИЦА ЛЮБВИ

Твои глаза бездонны, как любовь.

Улыбка — сдавливает сердце.

Отчаянно, как на последний бой

Стремлюсь к тебе, ища единоверца.

Быть может, ты такая, как и я:

Любовь тебе — дороже всех сокровищ.

Мне безразличны все твои друзья,-

Твоим уходом этих не расстроишь…

Небезразлично только лишь одно:

Сумеешь ли принять меня, бродягу?

Я одинок, и без тебя на дно

Стакана с самогоном лягу…

1991

НЕЗНАКОМКЕ (Н.М.)

Я увидел тебя и попался в полон.

Отчего же на сердце лишь грусть?

Дело вовсе не в том, что я не Аполлон,

Не блещу я ничем, — ну и пусть!

Дело даже не в том, что я одинок.

Разве этим теперь удивишь?

Я увидел тебя в тот июньский денёк,

День, залитый жарою до крыш.

Я увидел тебя, и не мог отвести

Красотой очарованных глаз.

Мне так жаль, что успел я уже отцвести,

И отвык от бессмысленных фраз

О погоде, «штанах», о таинственных снах,

О счастливой звезде, что свела нас.

И о том, что в груди, мол, бушует весна,

От игры: — Вы Марина? Светлана?

Я боялся того, что поближе узнав,

Убежишь ты, зевая от скуки.

И меж нами лишь нуль, пустота, белизна

И твои незовущие руки…

1993

ВСЕГО ЛИШЬ ЧАС… (Д.)

Вот — я, а вот — Она. И нас не разделить.

Мы с Нею монолит. Хотя мы и не вместе.

Душа моя болит. Душа моя вопит:

— Как тошно без Неё! Подите прочь! Не лезьте!

Ведь сердце — это кровь, ведь сердце — это мука.

Не надо ваших слов! Не нужно суеты!

Пульсар в моей груди не исцелить науке,

Протуберанец боли метлою не смести.

Меня кромсает мир. Дробит на члены, части.

Её уносит вихрь космических причин.

Всего лишь час назад мы обменялись: «Здрасьте!»,

Так отчего же сердце «Спасите! SOS!» — кричит?

Вот отворилась дверь, разверзнув ад разлуки.

Я сделал шаг вперёд, а ты осталась там.

Какой-то жуткий зверь, сожрав иные звуки,

Ударил под ребром в рыдающий тамтам…

Увижу ли Тебя? Явилась Ты откуда?

В какую ночь ушла таинственной звездой?

Который день молю Всевышнего о чуде,

А боль из глаз струится солёною водой…

2002

ТРАМВАЙ (Н.К.)

Мы ехали с тобой в одном трамвае.

И вёз трамвай нас в разные концы.

Меня ведёт тропиночка кривая,

Ей далеко до взлётной полосы.

Её далеко до той прямой дороги,

Которую себе я намечал,

Кончая школу, стоя на пороге,

Как думалось, начала всех начал.

И первое весомое начало —

Престижный вуз, не за горой диплом.

Ну, а душа металась и кричала,

Не соблазнённая комфортом и теплом.

И, бросив нелюбимую учёбу,

Рассорившись с тобой до хрипоты,

Ушёл совсем, с концами, чтобы

Приблизить претворение мечты.

И мы, став неожиданно врагами,

Расстались, чтобы и не вспоминать.

Диплом мой «вынесен вперёд ногами».

А ты, наверно, замужем, и мать…

И, встретившись с тобою в том трамвае,

И отвернувшись, будто не узнав,

Мы улыбнулись, ясно понимая:

Тебе — направо, ну а я не «прав».

Мы ехали с тобой в одном трамвае,

Не вёз трамвай нас в разные концы,-

Ведь наша жизнь — дорога кольцевая,

Как говорил Учитель Лао Цзы.

1995

КЛЮЧ (У.Х.)

Пылкая, страстная,

Но непронасная.

Губы фигурные,

Брови дугой.

Ноги отзубные,

Взор неприступный,

Но обладать этим

Будет другой.

Встречу, и плачу.

Не явно, иначе.

Больно…Довольно!

Не буду любить!

Только нисколько

От этого толка:

Сердце — не дверца,

Не заколотить!

Сохну и чахну…

То стопочку жахну,

То в тапочках белых

Мечтаю уснуть.

В пост ударяюсь,

Бессонницей маюсь.

Ох, и нелёгок

Мистический Путь!

2002

ПОСВЯЩЕНИЕ ЖЕНЕ

Женушка, милая женушка…-

Я повторяю вновь.

Ты для меня — как солнышко:

Греешь и даришь любовь.

Я без тебя — как птица

Без одного крыла.

Мне без тебя не спится,

Жизнь без тебя не мила.

Ах, ты моя любимая,

Ласковая моя!

Ради тебя синие

Переплыву моря.

И долечу до месяца,

Радугу перепилю.

Да, я несу околесицу —

Очень тебя люблю!

2000

КРАСАВИЦА ИЗ СНА (У.Х.)

Как встретиться с тобой, красавица из сна?

Как встретиться с тобой, ведь на дворе весна —

Я просыпаюсь поздней ночью,

И до утра ворочаюсь без сна.

Как встретиться с тобой, прекрасною как Небо

В объятьях страстных утренней зари?

Ты ослепительна, как колесница Феба,

Все блекнут рядом, как под Солнцем фонари.

Я спать ложусь, надеясь не проснуться,

Чтоб навсегда остаться там с тобой.

Я жажду к локонам струистым прикоснуться

И замереть, прижавшись к ним щекой.

И пусть меня обыщутся в Энрофе —

Я не хочу вернуться в скучный мир,

В котором не мелькнет твой милый профиль,

В котором нет тебя, о мой кумир!

Я грежу наяву и слезы льются:

Ты где-то там, в полузабытом сне.

Я так мечтал оттуда не вернуться,

Но сон — есть сон, ты лишь приснилась мне…

2001

ХАДИЖАТ (У.Х.)

Ах, Хадижат, Хадижат!

Вот бы тебя — да прижать!

Чтоб забыла ты о воле,

Чтобы не схотела боле

От Руслана — да сбежать!

2001

RAM in A ( М. Р.)

Я умираю сладкой смертью,

Когда Тебя увижу.

Но Разум беспощадной плетью:

— Уймись, бесстыжий!

Ей девятнадцать, да, пора, но…

Тебе — за сорок!…

А я в Божественном Коране

Ищу опору:

Ведь возраст мой приносит крепость!

Любовь же — Милость!

Я взять мечтаю эту крепость,

Чтоб Ты не снилась.

Чтоб сон стал явью близкой, прочной —

В Твоих объятьях

Наполнить дробью сердца ночи —

Чертоги счастья!

2009

ХОРОША МАША! (М.Л.)

Маша, Маша, Машенька —

Махонькая, ладненькая.

Не хихоньки да хахоньки —

Ты такая сладенькая.

Ты прости, что снова я

Уменьшительно-ласкательно.

Ты — девчонка клевая,

И душа — без пятен.

О тебе лишь вспомню —

И в груди — сонеты.

Счастлив, как бездомный

Получив котлету.

Чем меня пленила ты?

Чем же покорила?

Раньше был, как сирота,

Как птица был бескрылая.

А с тобою встретился —

И душа проснулась.

Мир как сказка светел стал.

Сердце встрепенулось.

Застучало чаще,

В ритме рок-н-ролла.

Ты любовью, Маша,

Скуку поборола.

И тебе огромное,

Машенька, спасибо! —

Как Гамлет (пусть нескромно!)

Гадал я «либо-либо».

А теперь все просто —

Жизнь полна прекрасным.

Небо мутно-желтое

Стало синим, ясным.

И твоя улыбка

По ночам мне снится.

Золотою рыбкою

Плещется в ресницах.

Вот возьму да выловлю!

Загадаю: Машу

Сделай моей милою,

Сделай, рыбка, нашею!

2000

УХОЖУ (Л.)

Ухожу, не дождавшись рассвета,

Ухожу по холодной росе,

Ухожу, как уходят поэты —

Ухожу навсегда, насовсем.

И бредя под округлою рожей

Исчезающе-бледной Луны,

Порошу вас — считайте, я тоже

Не вернулся с последней войны…

1989

ПИСЬМО (К.П.)

Как ты там, моя маленькая,

Солнечная моя?

Розочка моя аленькая,

Ненаглядная!

Скучно, наверно, в больнице,

Там, где казенный уют,

Чужие холодные лица,

Чужие песни поют?

Здесь у нас все в порядке,

Не беспокойся за нас.

Политы капустные грядки,

Будет у нас запас!

Ты возвращайся скорее,

Мальчика мне подари.

Он наши души согреет,

Пуская во сне пузыри.

Он нашу жизнь заполнит

Шумом и суетой.

Он нас заставит вспомнить

О той поре золотой,

В которой нас было двое —

Радуйся и веселись,

Жизнью живи молодою:

Можно и вверх и вниз.

Ну, а теперь солидней

Нам надо стать с тобой,

Правда ведь, будет обидно

Выглядеть голытьбой?

Купим «блатную» коляску,

Будем катать малыша,

Плавно, чтоб не было тряски,

Степенно так, не спеша.

Фрукты тереть на терке,

И люльку ногой качать,

Мечтая: — одни пятерки

Будет сынок получать.

Вырастет очень хорошим,

Как мама — ведь сыновья

Бывают на мам похожи?

А можно — хотя бы как я!

2000

Из цикла «Провозвестие»

ПРОВОЗВЕСТИЕ

Слабеют руки,

Вдовеют суки,

И вихри скуки

Всё так же сини,

И нарастают

Пульсации муки,

Как будто в затылок

Вбивают клинья…

Планета загадок!

Планета раздоров!

Как всё несладко!

Как же не здорово!

Топчут тебя

Толстозадые боровы,

Не опасаясь

Пришествия скорого,

Предтечей которого

Войны и моры,

В почёте — расчет,

И главенствуют воры…

Ждите!

Жгите

Свои компроматы!

Жмите

В дрожащих руках

Автоматы!-

Они не спасут!

Суд,

Страшный Суд

Принесут

На крылах ангелы…

Англия,

Франция,

Дания,

Палестина,

Иордания —

Мир весь

Содрогнется в страхе,

Узрив наказанье

Аллаха!

Ахайте,

Охайте.

Пока всё

Не так уж и плохо,-

Пьянство,

Блуд,

Вседозволенность.

И пока ещё

Пишется

Повесть…

2003

АЗАН

Космический гимн азана.

Вибрируют толщи озона.

С небес изливается прана,

Прессуя в мгновенья эоны.

Души исцеляются раны…

Омыв биогенные зоны,

В согласии с сутью Корана

Мы коленопреклонённы.

Предали себя Тебе мы,

Уверовавшие без остатка.

Верни нас в сады Эдема!

Нам так без Тебя не сладко!

— О вы, кто исполнены веры!

Вы все под Моей защитой.

Грядёт Золотая эра!

В себе Мою милость ищите!

2004

СУДНЫЙ ДЕНЬ

Вымер мир… Мерцанье мрака.

Мёртвый город. Мерный рокот —

Море силится заплакать

Морща гладь. Но вышли сроки…

Жизнь покинула планету.

Слёзы горю не помогут.

Не звучат во тьме сонеты,

И никто не славит Бога.

Вот и сыграна кантата!

Гул аккордов замер всуе.

Лишь звенит в мирах набатом:

— «Судный день!» и «Аллилуя!»…

2005

АНТИМИРЫ (В. Высоцкому)

Антиматерия — это Любовь,

Но только со знаком минус.

Ненависть — это Антилюбовь,

Зло — это Анти-Иисус…

Кто, вонзив перекрестие

В наши антисердца,

Прохрипит Провозвестие

О начале Конца?!.

2006

БЫЛОЕ И ДУМЫ

Я ушёл никчемушным балбесом,

Не распробовав жизнь на зубок.

Ни «шестьсотого» мне «Мерседеса»,

Ни любовниц не выделил Бог…

Может, там, на Проксиме Центавра,

На далёкой счастливой звезде,

Ждут меня золотые литавры,

И какое-нибудь «па деде».

И тогда, вытирая слёзы

С добела просолившихся щёк,

Я приму голубые розы,

И спрошу: — А нельзя ли ещё?

И толпа, ошалев от восторга,

Будет клумбы сводить на нет,

Чтобы прибывшему из морга

Бросить под ноги свежий букет.

А потом, канонадой оваций

Освятив долгожданный приход,

Будут требовать Лигу Наций —

Для меня подогнать пароход.

И, усевшись в роскошной каюте,

С транспарантом над входом «Привет!..»,

Вспомню я, как жестокие люди

Тьмою звали божественный Свет.

Вспомню я про любовь на продажу,

Про Освенцим, Голгофу и крест,

Про колымско-марксистскую лажу,

«Грузы 200» и в чёрном невест…

Было, было…Былое и думы

Оставляю, любезные, вам:

Наркоманам, ворам, толстосумам,

Вспоминайте почаще «Альхам»!

2003

КОГДА-НИБУДЬ

Когда-нибудь растает черный снег,

Венчающий вершины хмурых гор.

Когда-нибудь глупышка-человек

Услышит бессловесный их укор.

И оживут погибшие моря,

Разбавлены слезой хрустальных рек,

И, выйдя из потока передряг,

Земля ускорит утомленный бег.

Осядет пыль, и мертвые леса

Фабричных труб начнут извечный труд

Природою предписанный лесам — вдыхая небеса,

Всю пыль и смог в утробах перетрут

В безвредный порошок, несущий и тепло и свет

В дома отравленных отбросами людей.

И на параде девяти сестер-планет

Земля предстанет чуть помолодев.

И улыбнется Солнце чуть добрей,

Как капитан большого корабля.

Любимице — одной из дочерей,

Зовущейся планетою Земля…

1990

Из цикла «Time»

НАШЕ ВРЕМЯ

На улицах шум, гам и дым,

Визг тормозов, трамваев лязг.

На поворотах — не тормозим.

Время — вперёд! Медлить нельзя!

Время — вперёд, время — расти,

Время ковать судьбу.

Время за шкирку Фортуну трясти,

Как бармен — коктейль «Малибу».

Время разбрасывать камни вокруг,

И время их собирать.

Возить в рестораны роскошных подруг,

И россиян обирать.

Время готовить себе пьедестал,

Имидж лепить любой.

Смутное Время. Я очень устал.

Я выбираю — Любовь.

1985-2001

STATUS QUO

В поддержание «статуса кво»

У него было несколько скво.

Но они не любили его…

Да и он их не больно любил,

И бывало, что, выпивши, бил.

Но они принимали его,

Рассудив делово:

-Ну и что-ж, что мужчина пьёт,

Ну и что-ж, что частенько бьёт?

Да ведь денег у него!

А впридачу — «статус кво»,

А ещё — скоростное «Вольво»…

Так и жили они с этим мачо,

Только вот незадача, —

По ночам эти женщины плачут,

Ночью выглядит всё иначе…

2007

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Ты за «мокруху» сел,

И жертвой стал «мокрухи».

И в «Мерс шестьсотый SEL»

Не сядут больше шлюхи.

Твой «Мерс» стал на прикол,

Твой джип гниёт на даче.

Последний твой «прикол»

В том, что никто не плачет:

Жена твоя давно

Привыкла к одиночеству.

И сыну всё равно

Какое будет отчество.

А дочь твоя и плюнуть

Не подойдёт к могиле.

По счастью, её юность

Изгадить ты не в силе.

Супруга выйдет замуж

За первого за встречного,

И ты уже не станешь

Топтать в ней человечьего.

Горишь, поди, огнём,

Огнём ацетиленовым.

А жаждал пред Кремлём

Лежать с дедулей Лениным.

Гори себе спокойненько.

«Кантуйся» средь рогатых.

Ты, сделавшись покойником,

Спас всех, тобой распятых.

Спасибо тебе, братка,

За то, что дал нам воздуху.

Спи в вечной «зоне» сладко,-

Ты всем давно уж «по уху»…

2008

ВИДЕНИЕ

Над астральной равниной вибрирует Марс.

Гексаграммы хрущёвок дрожат в ритме рэп.

Это Децл шаманит — модулирует вальс,

Чтобы миру явить миллион Милареп…

2004

РЭГТАЙМ

И хлынул дождь…

Он шел сто лет, и сто недель,

И сто счастливых дней.

И я был с Ней, держа красивый зонт.

И хмурый горизонт

Плевался мне в лицо

Потоком бесконечных струй.

И влага, нежно-голубая,

У ног струилась, пузырясь…

И я был счастлив, я читал стихи,

Рукой дрожащей вынув их из сердца.

Они проникли в тайники Ее души…

Мы вместе улыбались и босиком плясали

В пенистых потоках,

Бегущих по тоннелям улиц…

Но все имеет свой конец.

Он оказался слишком близок.

Голубоглазый молодец,

Я рядом с ним невзрачен, низок,

Стоял с букетом жгучих роз.

В его глазах сверкнул вопрос.

И я вдруг осознал, что дождь холоден, словно лед.

И режущие струи вонзились в шею,

Как гильотины нож.

Я не вздохнул, не произнес: — «Ну, что ж»…

Пошел по улицам, не видя ничего.

Дождь перестал, я не был зол ни на кого.

Я просто шел.

И Солнце вышло из-за туч, а я все шел.

И видел я, что путь мой — круг, но я все шел…

И в центре круга был мой дом,

И я не знал, что ждет меня…

И темной жуткой ночью, скрипя зубами,

Я не мог заснуть в аллее парка,

И мне хотелось умереть, и было жарко.

И пот струился по лицу,

Как тот жестокий дождь,

Который подарил любовь, ее так скоро отобрав.

И снова вышло Солнце…

И оказался прав мудрец, сказавший:

«Чем слаще будет выпитый глоток,

Тем тяжелее предстоит похмелье.

Но и похмелье скоро завершится,

И след о нем сотрется в памяти,

И будешь вспоминать лишь то, что сладко…»

Прошло немало дней, и горечь рассосалась,

И я вздыхаю с легкой грустью по любви.

Она была, как вспышка выстрела,

Направленного в сердце.

Но я остался жив.

И, вырвавшись из плена мрака,

Я вновь и вновь терзаю эту рану.

Пусть боль придет опять,

Ведь эта боль исходит от Тебя —

О, мой Господь, ведь Ты и есть Любовь!

1987-2002

Из цикла «Возвращение»

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Вот и встретились вновь… И рыдает под звёздами ветер.

Тихо стонет и воет, словно волк под Луной.

А сегодняшний день был так тих и так светел,

А сегодняшний день исцелял тишиной.

Мне казалось — забыта и боль от разлуки,

И печаль от того, что опять одинок.

Мне казалось, что в прошлом обиды и ревности муки,

От скандалов никчемных отдохнёт «котелок».

Мы любили, но были словно два мегафона:

Норовили погромче кричать о любви.

Только мы не учли беспощадность закона,

Что любовь — единение двух половин.

Ну, а каждый из нас был законченным целым.

Единицы, слагаясь, могут дать только «два».

Наше чувство, — как то, что написано мелом,

Потихоньку поблекло. Остались пустые слова.

Мы не стали семьёй, две влюблённых в себя единицы.

И расстались без слёз, восхищённо любуясь собой.

Только дрогнули слабо твои золотые ресницы,

На мгновение спрятав взгляд голубой…

Я боролся с собой два кошмарно бессмысленных года.

Заполнял свой досуг, переполненный тихой тоской.

Доводил аскетизмом себя до голодной икоты,

И хотел обрести равновесие, мир и покой.

А теперь, как Сизиф, посрамлён, уничтожен, разгромлен.

Все усилия в прах разметала Судьба.

Пью знакомый коктейль из отчаянья, радости, боли

Допьяна, до оскомины в яростно сжатых зубах.

Неужели опять?! Неужели вернулось всё снова?!

Неужели страдать, наслаждаясь желанной тобой?

А, была не была! Наша жизнь всё равно бестолкова,

И закончится всё, лишь когда просигналят отбой…

2000

Я ВЕРНУСЬ!

Будет невмоготу —

Я уйду.

Вот на эту звезду.

Если там не останусь.

То вот в эту туманность.

Если там не притрусь,

Ты не трусь! —

Всё равно я вернусь!

Мы, ведь, — ось Мирозданья.

Ну, так что, — до свиданья?

2005

TOMORROW (А. Вознесенскому)

Возвращаюсь домой, в Содом и Гоморру…

Для чего? — Чтобы содой лечить гайморит.

Я о встрече просил.Ты сказала: — Tomorrow!

До «туморрова» было б неплохо дожить.

Вот клубится вокзал…Городская клоака.

Средоточье путей из Ничто в Никуда.

А безногий солдат над тарелочкой плакал:

Он своё отходил, вот беда! — навсегда.

Возвращаюсь домой… Я по жизни бездомный,

А «со-дом» это значит: «у, около, при».

Прикоснувшись рукой к балюстраде бетонной

Я себе приказал: — Улыбнись! Раз! Два! Три!

И с улыбкой лихой, не размытой слезами,

Я покинул перрон: — Здравствуй, Молох, я твой!

И слегка напряглись городские «сезамы»:

Прибыл гость неизвестно к кому на постой.

Я о встрече просил…Встреча, видимо, будет.

Или в тапочках белых, или марш под фатой.

А давай мы друг друга безмолвно забудем!

Пусть «туморровы» ест воздыхатель другой…

2005

ПУТЕШЕСТВИЕ

Такова уж моя «се ля ва»!

Никчемушность — моё наказанье.

Поседела уже голова…

Скоро, скоро придёт расставанье.

Хоровод снежно — белых звёзд

Будет вихри кружить, бураня.

Заскулит горько Малый Пёс,

А ещё, может быть, маманя.

А Душа, убежав от Земли,

(Ах, глупышка, Земля — тоже мама!)

Устремившись к заветной дали,

Будет мрак рассекать крылами.

А когда непосильная грусть

Пересилит безудержность крыл,

Сбросит птица-Душа опостылевший груз

Из страны под названием «Быль».

И ускорит полёт, словно чуя конец

Путешествию, — ссылке в ад.

Улыбнётся счастливо Верховный Отец:

— Наконец-то! Я жду! Очень рад!

2001

ПИСЬМО БОГУ

Дай мне оставить яркий свет

В анналах памяти людей.

Потом уйти туда, где нет

Воров, бандитов и б…й.

Уйти туда, где вечный мрак…

А, может быть, там вечный свет?

Уйти туда, где нет ни драк,

Ни ссор, ни горестей, ни бед.

Уйти без боли, мук и слёз,

Уйти без жалоб на судьбу.

И чтобы тот, кто труп мой нёс,

Кусал от горечи губу.

И не лиши людской наш род

Извечной милости Своей.

И пусть мой маленький народ

Споёт об этом красивей…

1997

КРУГ БЫТИЯ

На каждый плюс найдётся минус.

На каждый минус отыщи свой плюс.

Жизнь вьётся змейкой под названьем «синус»,

А я привык, уже давно не злюсь.

Я раскусил извилистости смысл,

Я синуса нашёл первопричину:

Поймёт и старшеклассник мысль,

Что синус — круг, под новою личиной.

Я лишь кружусь, как белка в колесе:

То вверх, то вниз, и ни на шаг из рамок.

Качусь туда, куда прибудут все:

Из пункта «А» на крайний полустанок.

За ним — Ничто, могильный мрак.

Туда заказан каждому билет.

Там все равны, и жуткий пеший тракт

Забит бредущими на тот несветлый свет…

Что ждёт меня? Кто встретит? Кто устроит?

Какой там продовольственный паёк?

Как часто баня? Всюду ходят строем?

Какой отматывать придётся срок?

Но как бы страшен ни был этот мир,

Есть у меня надежда на вращенье:

Замкнётся круг. Кармический ОВИР

Поставит штамп в разделе «возвращенье».

2001

ПРОСНИСЬ!

Пятнадцать лет моим стихам.

В них прошлые обиды, боль и вздохи.

Как хатха-йог шепчу «со-хам»,

И сам не верю, до того все плохо.

Ведь нет меня, и все мне только снится:

Земля, деревья, небо, облака,

Чужие люди, неродные лица,

И там внизу — болтливая река…

Посмертный сон… Как тягостен и скучен!

Сквозь вязкий воздух вижу города,

Вокзалы, парки, мусорные кучи…

И дней бессмысленно-похожих череда.

Когда?! Когда?! Когда же мне проснуться?

И, сон стряхнув с оцепеневших век,

Умыться, расчесаться, улыбнуться,

И осознать: я — есть, я — человек!

2000

ПУТЬ

Я часто просыпаюсь по ночам,

Услышав голос той звезды далекой,

Что дарит нам вселенскую печаль

И сообщает повеленья Рока…

Пришельцы с Неба, пленники Земли,

Мы — путники, Земля — лишь полустанок.

Когда, зачем, откуда мы пришли?

Кем были? Кем когда-то станем?

И взор мой постоянно ищет в небе

Ответ на сей запутанный вопрос.

Как странен человек — не надо хлеба,

А дай ему во все засунуть нос!

Помимо воли каждой ясной ночью

Ищу звезду, с которой я пришел.

Любуюсь красотой Природы, молча

Разглядывая неба черный шелк.

Поют Безмолвья песню струны Лиры,

Кивает ласково созвездие Весов,

И Орион, охотясь в звездном тире,

С азартом хлещет стаю Гончих Псов.

Один лишь путь еще пройти осталось:

Уйти туда, где мрак и пустота.

Откуда шлет призывные сигналы

Моя недостижимая звезда…

1988

УЙДУ И Я (Магомеду Лепшокову)

Уйду и я… Придет другой.

Нет, не на смену и не вместо.

Домесит твердою рукой

Не им замешанное тесто.

Сказав коротенькую речь,

Мой труп оденет в алый ящик.

Кряхтя, опустит в землю-печь,

И прах, уже слегка смердящий,

Прикроет крышкой из земли…

Я не грущу, чего пугаться?

Ведь в землю до меня легли

И будут ею укрываться

Еще мильярды… Только вот,

Кто мне ответит, кто подскажет,

Смогу узнать я у кого,

И кто квадрат земли покажет,

Где будет мой последний дом?

Я был бы очень благодарен.

Я б там зарыл сейчас тайком

Перо, чернил, ручной фонарик,

Бумаги писчей, и потом

Десяток книг моих любимых,

И мамы лучшее фото,

Колечко с камешком рубина,

Что видел на руке у ней

Я в раннем детстве… Вроде

Все перечислено. Седлать коней!

И снова в путь длиною в годы…

1991

ДА БУДЕТ ВСТРЕЧА!

Соединив разрозненные части

Одной судьбы, и слившись воедино,

Мы потеряем собственные «Я»,

Чтоб обрести единство в слове «Мы».

Да будет встреча!

1991

ЗОВ

Там истоки Души, там, в прообразе Рая.

И туда я стремлюсь, как к железу магнит.

И туда я уйду, в сотый раз умирая.

Это Вечность меня неустанно манит…

2001

Из цикла «Поэзопроза»

ШУТКА

Я не имел роскошных женщин,

Таких, чтоб недруги — в инфаркт.

Не получал от дев затрещин,

Не тискал в подворотнях шмар.

Но я — любил!

Что может быть Любви прекрасней,

Канкан танцующей в груди?

Когда без суесловий ясно:

Амур покой разбередил.

И я — любил!

И, рухнув в мыслях на колени

Пред новой «Дамой из мечты»,

Я помнил в каждое мгновенье:

Любовь, Всевышний, — это Ты!

И я — люблю!

О, девы! Вы не хмуртесь строго:

В измене я не виноват.

Вас красят Души — искры Бога,

Как перстень красит бриллиант.

Я — вас люблю!

2006

ЗА ЧТО?

Ты и в своей кривоногости

Неподражаемо классная!

А я голодал на Фобосе,

Горел под лучами Антареса,

Мёрз в катакомбах Деймоса…

Но, как содержимое термоса,

Всё такая же ты. Не старишься!

А голос твой прекраснее

Тембра камнедробилки.

Ты привлекательней аспида,

И популярней Мурзилки.

Твоя благородная лысина

Ярче, чем пламя Истины.

А я уже выпал в осадок. Пилю опилки…

За что ж я тебя так люблю?!

2009

КОДЕКС ЗАРАТУСТРЫ

Ты павою прошлась, неся свой пышный бюст,

Как на Руси хлеб-соль несли почётным людям.

А рядом семенил какой-то хлипкий хлюст,

Макушкой норовя твоих коснуться грудей.

Да чёрт с ним, — что мне он? Такую б я не прочь

Разочек «заломать» в каком-нибудь сарае.

Разочек, впрочем, мало, вот нам бы целу ночь

Вопросам посвятить утех земного рая.

Мечтать не вредно…Я без лишних слов вдохнул

Весенний аромат, аж раскалились ноздри.

Эх, «кодекс Заратустры» — я б стариной тряхнул,-

Но, хватит, — это больно, когда в ладонях гвозди.

Уж лучше так, как есть: ты с ним, а я — один.

Любовь — она ведь чахнет от яда пресыщенья.

Пускай с тобою будет плюгавый господин,

А я смогу быть счастлив мечтой о возвращеньи.

2008

БАЛЛАДА О КИРПИЧЕ

Овладевший энергией «Чи»

Может пальцем дробить кирпичи,

Может взглядом пронзить облака,

Или выпить ведро молока.

Одолев трёхлитровый бидон,

И умяв на закуску батон,

Я пустился искать кирпичи,

Чтоб дробить их при помощи «Чи».

Чи-чи-чи, Чи-чи-чи,

Где вы, мои кирпичи?!

Вот увидел я первый кирпич

И издал торжествующий клич:

— Эй дружок, эй, дружок!

Ну-ка ложись на ложок!

Эх, и задал ему я «леща»!

До сих пор кулаки трещат.

Только этот коварный кирпич

Неразумен, аполитичен,-

Не поддался, остался цел.

Я другую увидел цель:

Словно лужи молока

По небу — облака.

Вперил в небо я

Взгляд свой не боясь:

Я ж владею энергией «Чи»,

Облака — это не кирпичи.

Щас я мигом вас разгоню,

Хоть проси, хоть канючь!

Я погодой могу управлять!

Но фиаско — опять:

Опустился такой туман,

Словно пал я в молочный жбан.

Ох, как магом быть нелегко!

Лучше попью молоко.

В этом то я мастак,

Эта задача проста.

Выпью ведро молока,-

Станет железной рука.

Лыко да мочало,-

Начнём с кирпичами сначала!

Чи-чи-чи! Чи-чи-чи!

Где вы, мои кирпичи?!

1997-2001

НАШИМ ДЕВУШКАМ

Жгучеокие девушки наши…

В Акаше

Я читал очень много о них.

Нет на свете, наверное, краше —

Я нигде не встречал таких:

И холодные, как бессердечность,

И горячие, словно Любовь.

И откуда такая беспечность?

А надменные — будь здоров!

Я не буду им петь дифирамбы,

И не буду журчать соловьём.

Вот возьму и женюсь! А ямбы

Ни к чему — мы хореем споём!

2009

МАЕТА

Именем «Эминем» мэн маневрировал,

Манипулировал, Маню маня.

Маня меняла малину на мыло,

Мило Милану о манне моля.

Манну Милана мерно мешала,

Меркой отмерив маленько крупы.

Маня манерно молвила: — Мало!

Матерно Милины меря труды.

Мэн моментально смекнул о Маняше:

Можно её за момент заиметь.

И умыкнул миску манной каши,

Чтобы с Маняшей вдвоём посидеть..

Маня и мэн и поныне не мыслят

Миг провести друг без друга. Мечта!

Это мелодии оперы мыльной.

Мило. Мажорно. Но всё — маета!

2007

ПРОКТОЛОГИЯ

А я в туалет — по делу.

Не по шуточному, по серьёзному.

Но ты на меня налетела

С прямыми угрозами.

Надо очистить кишечник.

И толстый, и тонкий.

А ты запустила подсвечник

Вдогонку.

Ну что здесь такого плохого?

Телу нужна очистка!

А ты привела управдома,

Лишаешь прописки!

Знаешь, так ведь не делают

Люди добрые.

Ты бы ещё надела

Форму солдата СОБРа!

Возьму и женюсь на цыганке

Из Кирова или Устюга.

У них туалет — на полянке,

В лесочке, под кустиком.

Разом решу все проблемы

Внутренней экологии.

Нет никакой дилеммы!

Прежде всего — проктология!

2008

ТЕЛЬНЯШЕЧКА

Ах, жизнь моя тельняшечка!

За светлой полосой

Опять все небо в «шашечку»,

Опять как в клетке пташечка,

Опять синющий слой!

Ах, жизнь моя убогая, —

Незрелый виноград!

Конца просил у Бога я,

Скотинушка двуногая,

А Он — «Терпи-ка, брат!»

Терпеть — делишко дельное,

Терпел — и нам велел,

Но муки запредельные,

Бессонница недельная, —

Уж лучше под расстрел!

И поведут в тельняшечке

Конвойные на двор.

Был я свободной пташечкой,

Дарил браслеты «машечкам»,

Был я бандит и вор.

Теперь я — мразь тюремная,

Бесплатная мишень.

И ждет меня подземная

Отсидка безвременная

По самый Судный день.

Прощай, моя тельняшечка!

Курки уж взведены.

Прощайте в небе пташечки,

Прощайте девки-машечки

И урки-друганы!

1986-2000

МОЯ ПЕСЕНКА

Я и мода — антиподы.

Рожа у меня

Как издевочка природы,

Шимпанзе — родня.

Углерода, кислорода

У меня в крови

Слишком мало. От народа

Я не жду любви.

И брожу по белу свету,

Песенки пою.

Больше всех люблю я эту,

Про печаль мою:

Печаль — мое несчастье и отрада.

Я пью тебя, как в горе пьют вино.

Тоску спиртным мне заливать не надо:

Когда грустишь — и сладко, и хмельно…

1989

ОНА УШЛА… (Т)

Она ушла… Я улыбнулся.

Захлопнул дверь и стал зевать.

Разочек сладко потянулся,

Чихнул и завалился спать.

А кто она? Зачем была?

К чему чихнул? — И сам не знаю!

Ведь просто все: она ушла,

И я о ней не вспоминаю…

1986

АМИНАТ (М.А.)

Красива и пленительна,

Загадочна, умна.

Улыбка ослепительна,

Как полная луна.

К чужой беде внимательна,

Способна сострадать.

И очень обаятельна —

В стихах не передать.

Как без хвоста комета

Поэт без авторучки.

Но ты спасла поэта,

Целую твои ручки.

Как жаль, что слишком беден я,

И нечего дарить.

Но это не трагедия,

И отблагодарить

Тебя решил я песнею, —

Пишу твоею ручкою,

Чтоб стала ты известною,

Купила ручек кучку.

Раздай ты их поэтам

И будут поминать

Они тебя за это

В стихах, о Аминат!

2000

КАЧЕЛИ

Жизнь — качели:

От отчаяния к надежде.

Зависнуть бы посередине.

Усталое выпрямить тело,

Расправить складки одежды

И улыбнуться — так, без причины…

1992

КРУТЫЕ ТОЖЕ ПЛАЧУТ

Моргало небо в три тысячи моргал.

И я тебе подмигивал с улыбкой.

И называл «Русалкой», «Рыбкой»,

А после матерно себя ругал:

Три «косаря» — не деньги, это факт.

Я много больше пропивал за вечер.

Но если б знал, что СПИД не лечат,

Я б разрядил в тебя свой автомат

1989-1991

«СМАК»-ФЭН (А. Макаревичу)

Не видя в жизни острых ощущений,

Он брал реванш за кухонным столом:

В вопросах харча яркий гений,

И с виду — вышибала костолом.

1995

ОКОЛОСПОРТИВНОЕ

Дитер болен «литроболил»,

Но перехимичил:

Не учел, что к алкоголю

Надо быть привычным.

1987

ПРОСТО…

Кто родился хулиганом,

Кто умрет бухариком,

Кто калекой стал в «афгане»,

Кто грызет сухарики.

Ну, а я родился милым,

Симпатичным пареньком.

Сразу руки драил с мылом,

Как попользуюсь горшком.

Только маме без папаши

Нелегко меня растить.

Трое деток, правда ваша,

Тут не грех бы и запить.

Не запила, не ломала

От отчаяния рук.

Пусть деньжонок было мало,

Пусть немало было мук, —

Я, старшой, уже кончаю

Нелюбимый институт.

Мой обед — горбушка с чаем.

Что роптать? Так все живут.

Может есть кто и получше, —

Тот получше может есть.

Я б такого рожей в лужу,

Чтобы сбить немного спесь.

Что ты сделал сам, родимый,

Чтобы в «мерсе» разъезжать?

Ты — нахлебник. Господином

Не рожала тебя мать.

А разденься? Скажем, в бане.

Мы с тобой — как два яйца.

Отчего ж так больно ранит

Безразличие отца?

Разве дети виноваты

В небогатости отцов?

Ран души не скрыть под ватой,

Не прикрыть ничем рубцов.

Мне не быть, увы, поэтом…

Что — талант? Он многим дан.

Да и речь ведь не об этом,

Посерьезнее беда:

Скажем, ты, к примеру, старший

Из семьи полусирот.

Туфли брата «просят каши»,

Так же, как его живот.

У сестры нет модных платьев,

Мама носит пятый год

Не пальто — одни заплатки,

Символ жизненных невзгод.

Что тут муза, что искусство?

Ясно всем, что не до жиру.

Коли уж в кармане пусто,

Получай, брат, по ранжиру.

А расклад весьма простой,

Не поймет лишь остолоп:

«Просто графом» был Толстой,

Да и Байрон «просто лорд»!

1989

Из цикла «Sevil»

СЕВИЛЬ (С.А.)

Я подумал — Судьба моя!

Ты плевала мне в душу.

Думал — самая, самая!

Оказалось — есть лучше…

Думал, нежность и ласку

Подарю Тебе, милая.

Ты — в штыки и с опаской,

Остудила пыл инеем…

Думал, строчки из сердца

Путь проложат меж душами.

Но язвительней перца

И трезвительней душа Ты…

Понял я: Богу — Богово.

Не тяну я на Кесаря!

Не суди меня строго,

В охмурении — бездаря!

Я отдамся Печали,

Бескорыстной подруге,

Что приходит ночами

Невзирая на вьюги,

Невзирая на бедность,

Невзирая на возраст,

Невзирая на этнос…

Вот она — БЕЗЫСХОДНОСТЬ!!!

2012

Из цикла «Marina»

ДО СВИДАНЬЯ! (М.В.)

Ухожу в неизведанный мир,

Переполненный жаждой познанья.

Вопросительный знак — мой кумир.

Дорогая моя, до свиданья!

Я тебе не скажу — прощай!

Без тебя моя жизнь, как без света.

Не бродяга я, не упрощай!

Просто, дом мой — сама планета.

Так хотелось-бы всё повидать,

Всё познать, всем побыть, всё пощупать.

А настанет пора увядать,-

Что-ж, когда-то побуду и трупом.

А настанет пора, — я вернусь.

Я смогу, только верь, мне по силам

Переплавить вселенскую грусть

В радость встречи, как ты попросила!

1991-2000

ТЕТРАДЬ

Я подарил цветы живые

Марине. Я её люблю.

Не из теплицы, полевые.

Она «сдала» их по рублю.

Я подарил стихов тетрадку,

Души измученной кусок.

Она, взглянувши для порядку,

Продолжила вязать носок.

Ну как тут быть? Плевки такие,

Пусть даже любишь, — не простить!

Я не уехал к дядьке в Киев,

Чтоб в огороде бузину растить.

Я лишь ушёл, ей не сказав ни слова,

И, плюнув на свою тоску,

Решил: не буду есть мясного,

Сменю постель на жёсткую доску.

И каждый раз, вернувшись из спортзала,

Беру перо, и ухожу в стихи.

Мне безразлично, что ты там сказала

Про то, что, мол, дела мои плохи.

Не беспокойся! Всё идёт, как надо.

Прошу тебя, не надо мне звонить!

Не ел ни разу с губ твоих помаду,-

Теперь и пряником меня не заманить!

Года идут… Уходят неудачи.

Приходят слава, гонорары и успех.

Я выстроил уже у моря дачу,

В моей квартире слышен детский смех.

Ничто уже не омрачает счастья.

Ты вышла замуж — что ещё желать?

И рву на крошечные части

Тобою возвращённую тетрадь…

1993

ГИТАРА

Я тоскливо бренчал на гитаре,

А гитара бренчала на мне.

Кто кого утешал? На пару

Мы рыдали, стенали, а звёзды в окне

Пригасив, в уваженье, пожары,

Бушевавшие в недрах своих,

Подпевали тихонько. Дрожали

Их лучи, обнимая двоих.

Обнимая меня и гитару,

Двух рыдающих, двух горемык.

Понимали они: мы — пара,

Наша песня — отчаянный крик.

Крик двух душ, одиноких и нежных,

Переполненных жаждой любви.

Звёздный дождь лил в окно белоснежный…

Я с гитарой в обнимку, а Вы?

Вы, моя госпожа и богиня,

Вы, причина моей тоски…

А богиня гуляла с другими,

А богиня на нас — плевки.

А богиня вертелась вихрем

На балах, среди мэнов лихих.

…Я с гитарой шептался тихо,

Декламируя ей стихи.

О любви, о далёких звёздах.

О росе на замшелых камнях.

Трепетал легкокрылый воздух,

Обнимая её и меня…

Ах, гитара, моя подруга!

Нам ведь так хорошо вдвоём.

Мы ведь любим, родная, друг друга,

Так давай о Любви споём!

2000

КРИЧАЩЕЕ МОЛЧАНИЕ

Кричащее молчание твоих поджатых губ.

Я ухожу в молчании, — ведь я тебе не люб.

Не о таком прощании мечтал я, уходя.

Сказать бы: — До свидания! До скорого свидания,

Желанного свидания, счастливого свидания! —

Вот это было — б, да!

1991

ЛЮБЛЮ И ЖДУ

Люблю и жду. Но не могу прийти,-

Мой каждый шаг приводит к униженьям.

И прошептать: — Любимая, прости!

Мне доведётся лишь в воображеньи.

И остаётся только лишь мечтать,

Как я с тобой, родная, встречусь.

И буду упоённо целовать,

Обняв за худенькие плечи…

1991

ЖАЛЬ…

Счастье — там, на другой стороне Земли.

В общем, не там, где мы.

Как с кошельком? — Давно на мели,

С самой, считай, зимы.

Личная жизнь? — Да какая «жизнь»!?

Правильней будет — «смерть».

Сила Земли тянет лишь вниз,

Вот бы скорей умереть!

Как на работе? — Да все «ништяк»!

Век бы ее не видать!

Видно, на свете что-то не так,

Что — не могу угадать.

Видимо, я неудачно рожден, —

Не к месту, да и не в срок.

Лучше б пролиться весенним дождем, —

Был бы какой-то прок.

А так, — ну какой от меня толк?

Пусть я умею любить, —

Доля моя — одинокий волк,

Жаль, не умею выть.

Жаль, не прощаю себе измен,

Жаль, что такой однолюб.

Жаль, не могу перерезать вен

Из-за марин или Люб.

Жаль, что любимой своей никогда

Я не скажу — «жена».

Женщина в доме — это беда

Если она неверна…

1991

МНОГОТОЧИЕ

Любовь прошла, как танк по мелколесью:

Вокруг, куда ни глянь, смолою плачут пни.

Мы пели слишком робко любви нежданной песню,

Не дорожили счастьем и не считали дни…

Текут года как бег границы дня и ночи.

Вращается Земля, без устали бежит…

Мы ставили над «и» излишне много точек,

И только многоточие в груди свинцом лежит…

1992

КТО ЗНАЕТ?

Кто знает, отчего мы умираем?

Быть может, от несбывшейся любви?

И мы, об этом не подозревая,

Стареем, и вздыхаем: «се ля ви»…

Кто знает, отчего мы умираем?

Кто знает, для чего дана любовь?

Как звёзды, в одиночестве сгораем,

Не исчерпав запаса нежных слов…

Кто знает, отчего мы умираем?

Кто знает, для чего нам умирать?

Как день и ночь уходят, возвращаясь,

Я вновь приду, чтоб вновь Тебя искать…

1991

ХОЛОДНАЯ ПЕСЕНКА (М.Б.)

Ветер, балуясь шторами мокрыми,

Дышит в форточку мелким снежком.

А Зима что-то шепчет за окнами,

Все полито вокруг молоком.

Я подумал — Зиме очень скучно

Оттого, что вокруг все бело,

Небо хмурится серыми тучами,

И дорожки в саду замело.

Не беда! Разрисую окошко,

Яркой краской деревья полью,

И очищу от снега дорожки,

Из бумаги цветов накрою.

Слово сказано — дело явилось.

Я старался, я бегал весь день.

И на двор наш Весна опустилась,

У забора зацвел старый пень.

Лег я спать с ощущением счастья,

Нежно-розовым теплились сны.

Я забыл о Зиме, о ненастье,

Улыбаясь приходу Весны.

А наутро, едва посветлело,

Подбежал, полусонный, к окну.

И застыл — все закрашено белым.

Спит природа в печальном плену!

Неужели любовь мою тоже

Слов холодных метель занесет,

И морозною плетью по коже

«Не люблю! Уходи!» — полоснет?!

1988

Из цикла «Горение»

ГОРЕНИЕ

Не бойтесь тоски, она — от Огня.

А значит, — она от Души.

И пламя тоски, что сжигает меня,

Ничем уже не потушить…

Не бойтесь Огня, и не бойтесь меня,-

Я ничего не сожгу.

Только, когда упаду с коня,

Знайте — уже не могу

Дальше гореть, — порох иссяк.

Здорово, подруга Смерть!

Осень. В выси — журавлей косяк.

Значит, пора умереть…

1991

КРЕМАТОРИЙ

Погиб я, Господи, раздавлен, уничтожен.

И жизнь моя не стоит и гроша.

Каков расклад? Давай-ка подытожим:

Всего-то и осталось, что душа.

Но и она, мятежная, стремится

Куда-то ввысь (а может, просто — вон),

Покинуть ненавистную темницу,

Конец ознакомительного фрагмента.