Никто из Ниоткуда

Цербер Джонс, 2015

Когда в гостинице «Портал» неожиданно отключился свет, Чарли и Амелия не испугались. Подумаешь! Они ежедневно имеют дело с инопланетянами и сверхъестественным, таким их не напугать. Единственное – встреча гостей в таких условиях – не лучшая идея. Но прибытие двадцати замаскированных под обычных детей пришельцев уже никак не отложить. Только вот Амелия с Чарли получили не полный список гостей, они не знали, что этой ночью в гостиницу заявится сам Крскин – ужасный монстр из космоса, о злодеяниях которого ходят легенды. Кажется, отключение электричества – всё-таки не поломка и не случайность, а ловушка!..

© Иванова В.А., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Глава первая

Вспышка молнии расчертила небо за окном, на долю секунды позволив Амелии оглядеть фойе, а потом всё снова погрузилось во мрак. Последовавший затем раскат грома едва не оглушил девочку.

Окружённая темнотой, она стояла неподвижно и моргала, ненавидя и эту грозу, и отключение электричества, и свою беспомощность перед обстоятельствами.

— Вот это громыхнуло! — восхитился Чарли. — Совсем рядом с нами! Надеюсь…

Его слова заглушил новый раскат грома, накрывший гостиницу одновременно со вспышкой молнии. Амелию затошнило. Она вдруг почувствовала, как о её ногу потёрлось что-то мягкое, и наклонилась, чтобы поднять своего щенка, Граука.

«Это всего лишь гроза», — успокаивала она себя. Хотя и знала, что нет никакого «всего лишь» в ударе молнии. Сотня миллионов вольт при температуре в двадцать восемь тысяч градусов по Цельсию — полная противоположность для «всего лишь».

Чарли завопил от восторга. Он скакал по залу, словно лунатик. Лунатик, по какой-то причине напевающий «Ещё один свалился замертво»^[1]. А потом раздался удар и внезапный крик боли.

Очередная вспышка осветила фойе, и Амелия увидела друга, потирающего ушибленный лоб в опасной близости от угла стойки регистрации. Она невольно рассмеялась, но её смех тут же оборвал новый раскат грома. «Шанс на то, что в гостиницу ударит молния, примерно один к десяти тысячам», — напомнила она себе, стараясь дышать глубже.

«С другой стороны, шанс выиграть в лотерею — один к двадцати пяти миллионам, и всё же люди до сих пор считают целесообразной покупку лотерейных билетов…»

Чарли простонал:

— Ты заметила? Паузу между молнией и громом? Гроза прошла мимо! Да это просто надувательство какое-то!

Амелия лишь покачала головой.

В конце коридора возник луч света, пробежался по фойе и высветил их обоих. Папа Амелии наконец нашёл на кухне фонарик.

— Не стоит переживать, Чарли, — сказал он, приближаясь к детям. — У этого мыса сумасшедшее магнитное поле. Он — своеобразный… хм, магнит для бурь. Есть большая вероятность, что эта гроза сделает круг и вернётся к нам.

— Круто!

Амелия пожала плечами.

— Чарли, ты безумец.

Папа приобнял её одной рукой.

— Не волнуйся, булочка. У нас установлены громоотводы на каждом углу гостиницы. Мы в полной безопасности.

— Ага, я знаю. Просто… — она бросила взгляд на Чарли. — Тут немного уныло без света.

Папа прижал её к себе.

— Я работаю над этим, нашёл плавкий предохранитель. Но, боюсь, фонарик у меня только один. Том сейчас покажет мне щиток, и у нас сразу же появится свет.

Чарли неодобрительно присвистнул.

— А пока… я нашёл коробок спичек. Отнеси их маме, вдруг от них больше толку, чем от её никудышной зажигалки.

Он навёл луч фонарика на коробок, чтобы Амелия могла взять его, поцеловал дочь и вышел через главный вход под барабанящий дождь. В фойе словно стало ещё темнее, чем раньше.

— Чарли, пойдём в библиотеку.

Ответа не последовало.

— Чарли? — она подождала. — Ну ладно, ха-ха, Чарли, очень смешно. Где ты?

Но в фойе было тихо. Неужели Чарли выскользнул вслед за папой? Амелия подумала, что непременно заметила бы, как он уходит — ещё одна тень, ещё одно быстрое движение в узком луче фонарика. Он правда вполне мог воспользоваться моментом, когда она отвлеклась, чтобы украдкой сбежать куда-то ещё. Амелия не представляла, для чего это могло ему понадобиться, но она уже давно бросила попытки понять, как порой работает разум Чарли.

— Ну ладно, Граук, — вздохнула она. — Остались только мы с тобой. Идём в библиотеку.

Щенок с серьёзным видом моргнул. Его глаза цвета расплавленного золота еле заметно сияли в темноте. Ладно, возможно, Граук технически и не был щенком — он вообще не принадлежал ни к одному виду земных собак. Он появился около недели назад в пещерах под домиком Тома — в результате случайной «отдачи» кротовины, подсоединённой к порталу. И с того самого момента, как Амелия увидела его, обняла и почувствовала подбородком его бархатную макушку, она знала, что он доверил ей свою жизнь.

Чарли же её уверенности не разделял. С тех пор как друзья поселились в гостинице «Портал», они успели познакомиться с несколькими видами пришельцев: с высокой грозной женщиной-рептилией, с целой армией крошечных розово-фиолетовых медведеподобных воинов, а ещё с Эвкалиптовым человеком, способным прыгать, как кузнечик. Однако, независимо от их размера, или формы, или количества волос на теле, все эти пришельцы, без сомнения, походили на людей. Граук же стал для них первым инопланетянином, похожим на животного. Чарли сомневался на его счёт, и когда Граук делал что-то хотя бы немного удивительное или необычное, он хладнокровно прищуривал глаза.

Амелию это не волновало. Он просто завидовал ей, вот и всё.

Она наклонилась, чтобы погладить щенка по голове.

— Ты видишь в темноте, Граук?

Тот издал странный скрежещущий звук — что-то между мурлыканьем и рычанием, — поднялся на лапы и отвернулся от неё, так что ладонь девочки оказалась у него не на голове, а на кончике хвоста. И как только Амелия схватилась за его хвост, он с довольным видом засеменил через фойе к библиотеке — не шатаясь из стороны в сторону и ни во что не врезаясь. Амелия, спотыкаясь, следовала за ним.

Добравшись до двери в библиотеку, она крикнула:

— Я принесла спички!

— Слава богу, — откликнулась мама. — Стой где стоишь, я подойду… ой!

— Я сама подойду к тебе, — отозвалась Амелия, и Граук аккуратно провёл её — в обход стола, мимо старого камина, между стульями — прямо к полке, где мама расставила свечи.

Немного света — это уже что-то, а тёплое мерцание свечей приятно глазу, в отличие от серого луча отцовского фонарика. Мама зажигала одну свечку за другой, и постепенно библиотека словно проявлялась из тьмы. Амелия увидела Джеймса, распластавшегося на диване, а также Мэри, маму Чарли, вставлявшую свечи в подсвечники. Одним из преимуществ жизни в старинной зловещей гостинице, в которой, как поговаривали в городке, обитали призраки, являлось наличие множества канделябров.

— А где Чарли? — спросила Мэри.

— Не знаю. Он исчез, когда папа сказал, что поможет Тому разобраться с электричеством.

Мэри недовольно фыркнула.

— Если он на улице под таким дождём… — пробормотала она себе под нос. — Если он только подхватит воспаление лёгких… Если он думает, что таким образом избежит школы…

Ни одно из этих предположений Мэри так и не озвучила. И Амелия отнюдь не была уверена, что сама Мэри знала, как они должны заканчиваться.

— Джеймс, — позвала мама. — Не хочешь взять пару канделябров и отнести их в фойе для папы?

— Да не особо, — ответил Джеймс. Он лежал на спине, одной рукой прикрывая глаза, в то время как другая свисала с дивана, не касаясь пола.

Мама натянуто улыбнулась:

— Давай я выражусь яснее: Джеймс, отнеси пару канделябров в фойе.

Джеймс вздохнул и медленно поднялся с дивана. Тяжёлыми шагами доковылял до канделябров, взял по одному в каждую руку, снова вздохнул и, громко топая, направился в фойе.

Мама Амелии переглянулась с Мэри и с улыбкой крикнула ему вслед:

— Спасибо, Джеймс!

Амелия закатила глаза. Непонятно, как её родители до сих пор это терпят, но сама она уже сыта по горло выходками своего братца. Он постоянно слоняется без дела. Ко всем придирается. Язвит. Но язвит далеко не в той смешной, остроумной манере, присущей ему когда-то, а как самый обычный грубиян.

Она всё ещё сердилась на Джеймса, когда тот вернулся в библиотеку и плюхнулся обратно на диван, словно прогулка длиной в пятнадцать метров совершенно его измотала. Он протянул руку к полке рядом с собой и взял книгу. Он листал её, когда в дверном проёме появилась леди Наоми, оглядев всех присутствующих. Она широко улыбнулась при виде Амелии, и та улыбнулась ей в ответ, испытав невероятное облегчение. Неважно, насколько ужасная гроза бушует за окном. Если у неё есть шанс провести время с леди Наоми, это стоит того.

Хотя леди Наоми жила в гостинице и её номер располагался всего в нескольких метрах от комнаты Амелии, они виделись крайне редко. За исключением одного памятного вечера на кухне, леди Наоми постоянно где-то пропадала, занятая какими-то «исследованиями». Но где и какими именно, Амелии узнать так и не удалось.

И вот теперь она здесь, в той же самой одежде, в которой Амелия видела её в последний раз. Простая чёрная майка оставляла её руки обнажёнными, демонстрируя ужасный шрам, протянувшийся от плеча до запястья. На любом другом человеке, по мнению Амелии, такая рана выглядела бы отвратительно или уродливо. Но леди Наоми она почему-то делала ещё более загадочной и привлекательной.

Леди Наоми подошла к дивану и опустилась рядом с Джеймсом — так близко, что тот в изумлении отпрянул.

— Эй, смотри куда… — начал он, но тут же замолк, увидев, кто сел рядом с ним.

— Привет, Джеймс, — поздоровалась леди Наоми. Её голос прозвучал сипло, с придыханием. Словно она бегала вверх и вниз по лестнице. Хотя на самом деле Амелия с трудом представляла леди Наоми запыхавшейся.

Граук навострил уши и уставился на неё.

— Эм. Э… — Джеймс закашлялся. — Здравствуйте.

Даже в тусклом сиянии свечей Амелия различила румянец, разлившийся по лицу брата. Джеймс был одержим леди Наоми ещё до того, как встретил её, но сейчас она впервые сама демонстрировала хоть какой-то интерес к нему.

Леди Наоми улыбнулась Джеймсу — широкой озорной улыбкой, и на её носу проявились морщинки.

— Джеймс, я тут подумала… — начала она и подалась к нему. Из-за большой разницы в росте ей пришлось немного приподняться, чтобы прошептать ему прямо на ухо: — Завтра, когда гроза закончится, может, нам с тобой…

От неожиданности у Амелии отвисла челюсть. Она не смогла разобрать, что леди Наоми сказала дальше, но увидела ошарашенное выражение лица Джеймса, которое постепенно сменилось удивлением, потом озарением, невероятным счастьем, а потом…

Леди Наоми громко фыркнула и залилась безудержным смехом, хлопнув себя по колену — этот жест незамедлительно привлёк внимание Мэри.

— Чарли, это ты? — неуверенно спросила она. — Каролос Флорос! — за этим восклицанием последовал сердитый поток фраз на греческом языке.

Сидевшая на диване леди Наоми потянулась к своей шее. Мгновение спустя она замерцала и исчезла. Амелия увидела на её месте Чарли с зажатым между пальцами маленьким медным предметом.

Это был голоизлучатель — один из приборов, что использовал Том для маскировки гостей-инопланетян, останавливающихся в гостинице.

«Он всё-таки выяснил, как им пользоваться, — подумала Амелия. — Просто великолепно».

— Ох, Чарли, — печально произнесла мама, глядя при этом на Джеймса.

Джеймс поднялся. Его лицо снова побагровело, но на этот раз от гнева. Чарли продолжал смеяться, не обращая внимания на свою маму и, очевидно, совершенно не подозревая, что Джеймс вот-вот взорвётся, словно вулкан.

Амелия никогда ещё не видела Джеймса настолько взбешённым. Он занёс кулак, словно собираясь ударить обидчика, но — хотя Чарли, в общем-то, это заслужил — опустил руку и вместо этого завопил:

— Ты убогий, мерзкий ворюга! Ты заходил в мою комнату? Копался в моих вещах? Ты украл это… — он замолк, попытавшись резко выхватить голоизлучатель.

Чарли увернулся и, наконец прекратив смеяться, взглянул на Джеймса. Ему потребовались одна-две секунды, чтобы понять, как сильно разозлился Джеймс. Амелия наблюдала, как смущение на лице Чарли сменилось удивлением, а после — осознанием содеянного. Его широко распахнутые глаза сейчас словно говорили «о-оу»…

Однако вместо того, чтобы снова сорваться на Чарли, Джеймс повернулся к маме.

— Ты видишь? — рявкнул он. — Ты притащила меня в эту дыру, лишив меня всех моих друзей, лишив всего хорошего — ради вот этого? — он с отвращением указал на Чарли.

Мама молчала.

Амелия стиснула зубы. Джеймс снова разыграл ставшую уже привычной с момента их приезда сюда сцену: вышел из себя, оправдав возмущением нежелание видеть очевидное. Почти месяц в гостинице в окружении иноземных технологий и межгалактических кротовин — не говоря уж о самих инопланетянах — Джеймс отчаянно пытался убедить себя, что ничего из этого на самом деле не существует. Что казалось совершеннейшей дикостью, особенно после того, как он несколько дней провозился с голоизлучателем, пытаясь отвлечься от реальности.

И вот он снова ходит по кругу, изо всех сил концентрируясь на том единственном, что ему понятно — их переезде, — лишь бы не смотреть правде в глаза: он только что видел гениальную инопланетную технологию в действии.

Чарли тем временем сидел, застыв на месте, словно надеясь, что, если он не будет двигаться, Джеймс просто забудет о нём. Сложно сказать, кого из этих двоих Амелия жалела больше. С другой стороны, сложно сказать, кто из них оказался бóльшим засранцем.

Но прежде чем обстановка успела накалиться ещё сильнее, комнату осветила вспышка молнии. Свечи на миг потускнели, и Амелия увидела за стеклянными дверями библиотеки седого старика. С него стекала вода, волосы облепили голову, и чёрная повязка на глазу резко выделялась на фоне его бледного лица. Прогремел гром, и старик трижды постучался. На его кисти не хватало одного пальца. Он походил на призрак утонувшего рыбака.

Мэри повернулась на звук и взвизгнула от удивления.

— О, боже мой, — воскликнула мама Амелии. — Том!

Примечания

1

Another One Bites the Dust — песня английской рок-группы Queen.