Навсе…где?

Хэйди Хэйлиг, 2016

Шестнадцатилетняя Никси живет со своим отцом, которого все называют капитаном Слэйтом. Он – человек неординарный. Во-первых, он весь – буквально с головы до ног – покрыт татуировками. Во-вторых, он заядлый любитель путешествовать, и у него даже есть свой собственный корабль-парусник, «Искушение». И в-третьих, он не обычный мореплаватель, а настоящий путешественник во времени… Индия 18 века, Нью-Йорк 21-го, Гавайи 19-го – ему не составляет труда оказаться где угодно, главное, чтобы у него была карта, желательно той эпохи и нарисованная от руки. Вот уже 16 лет Никси странствует вместе со своим отцом. И все это время Слэйт одержим одной-единственной целью – вернуться в Гонолулу 1868 года. Именно там он познакомился с матерью Никси и только там был по-настоящему счастлив – пока она не умерла при родах… Раз за разом, карта за картой Слэйт пытается доплыть до заветного острова, но все безуспешно. В чем же причина этих неудач? Почему Провидение не дает ему воссоединиться с любовью всей его жизни? И какую цену придется заплатить ему за исполнение своей заветной мечты?..

Глава 2

СВЕЖИЙ БРИЗ РАЗОГНАЛ ВАТНУЮ ПЕЛЕНУ ТУМАНА. Черные воды сменили цвет на темно-синий. Я заморгала и прищурилась — в лицо мне ударили лучи поднимающегося из-за горизонта солнца. Нет, я ошиблась — солнце уже заходило. Вдали сверкающей ломаной линией отчетливо просматривались силуэты нью-йоркских небоскребов. Однако башен-близнецов Международного торгового центра я не увидела, а значит, мы попали не в восьмидесятые годы двадцатого века. Впрочем, чтобы понять это, на берег можно было и не смотреть. Капитан громко выругался, ударил кулаком по штурвалу и принялся мерить палубу шагами взад и вперед, словно разъяренный тигр клетку. Мы находились вблизи южной оконечности Манхэттена, был конец мая 2016 года.

Интересующий нас аукцион должен состояться через три дня — независимо от того, будут ли у нас деньги, чтобы выиграть его, или нет. Впрочем, у меня таилась слабая надежда. Если окажется, что мы не попали на аукцион из-за какой-то ошибки капитана, а не по моей вине, я еще какое-то время буду находиться в безопасности.

Море окончательно успокоилось, и корабль скользил по воде, словно лист по поверхности пруда. Я разжала пальцы, которыми стискивала ограждение и запястье Кашмира, а затем недоуменно развела руками.

— Мне показалось, что карта была в полном порядке, — негромко произнесла я.

Капитан, услышав мои слова, взвился, будто ужаленный, — ему почудились в моей фразе обвинительные интонации.

— А может, ты чего-то не заметила? — спросил он, злобно посмотрев на меня.

Я спокойно встретила его взгляд:

— Она была нарисована от руки. Очень подробная. С проставленной датой. И совершенно нам незнакомая.

Говоря, я поочередно загибала пальцы. Какой бы подробной ни являлась карта, побывав в тех местах, которые были на ней изображены, мы не могли снова туда вернуться. Слэйт, однако, нередко забывал, где он находился и что делал. Но на сей раз речь шла о карте, которую я едва успела купить. По этой причине я была совершенно уверена, что отец еще ни разу ее не использовал.

— И все-таки она привела нас не туда!

— И что же случилось? — спросила я.

— Неплохая попытка, Никси, — усмехнулся отец.

Я сердито взмахнула рукой:

— В таком случае думай об этом сам.

— Ты уверена, что у тебя нет идей по поводу случившегося? — спросил капитан и сделал шаг в мою сторону. Потом еще один. — Я знаю, что ты здорово нервничала по поводу предстоящего путешествия в Гонолулу.

Его сомнения больно уязвили меня. Я знала цену своим способностям, знаниям, своему умению проложить курс. Без них я была бы на судне просто балластом. Лицо мое покраснело от гнева. Краем глаза я заметила, что Би и Кашмир наблюдают за мной.

— Не взваливай на меня свои ошибки, Слэйт!

Капитан несколько секунд, стоя на месте, сверлил меня пристальным взглядом, а затем, стиснув зубы так, что на щеках вспухли желваки, вернулся к штурвалу. Взявшись за его рукоятки, от сжал их с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Однако, его гнев не мог перенести нас в нужное десятилетие.

Ко мне подошла Би. Ее бровь, которую пересекал шрам, блестела — то ли от пота, то ли от осевших на коже капель морской воды.

— Если с 1981 годом ничего не получается, может, ты знаешь какую-нибудь другую карту, которая приведет нас в подходящее место? Туда, где мы сумели бы продать тигров за наличные.

Я прижала пальцы к вискам, пытаясь вспомнить все, что мне когда-либо доводилось читать. Это была нелегкая задача.

— Пожалуй… пожалуй, их могли бы купить в Древнем Риме — для представлений в Колизее. Но даже если капитан согласится возвращаться в такое далекое прошлое, мы скорее всего потеряем все деньги на обратном пути.

— Не говоря уже о том, что подобная сделка была бы бесчеловечной, — заметил Слэйт, глядя на меня с осуждающим видом.

— А сплавить тигров какому-то китайцу, главарю банды якудза из нью-йоркского Чайна-тауна — это, по-вашему, гуманно? — с ухмылкой подал голос Кашмир.

— Убивая тигра, человек совершает антигуманный поступок, — пробормотал Слэйт. — Впрочем, убийство человека тигром тоже антигуманно.

— Банда, про которую говорит Кашмир, называется Белые Тигры, — пояснила я. — Кстати, якудза — японцы. А наш потенциальный покупатель — действительно китаец, но он из триад.

— А какие деньги в Древнем Риме, амира? — поинтересовался Кашмир. — Что у них в обращении? Золотые монеты?

— Большинство монет не из золота. Но они в любом случае представляют собой немалую ценность.

— Нам придется искать нового покупателя, — напомнил Слэйт. — Тот парень, которому я сбывал монеты, умер два года назад.

— Сколько времени могут занять поиски другого? — спросила я.

— У нас до аукциона всего три дня, — сказал капитан.

— Теперь уже два, — поправил его Кашмир.

— Ну так придумайте что-нибудь! — воскликнула я.

Внезапно раздался странный резкий звук. Капитан, выругавшись, бросил штурвал, сбежал по трапу с квартердека, нырнул в свою каюту и захлопнул дверь. Би, первый помощник капитана, сразу заняла его место. На мгновение мне мучительно захотелось оказаться на ее месте, за штурвалом.

— Вы ведь ничего такого не делали? — тихо спросил Кашмир.

— Что ты имеешь в виду?

— С картой.

Я удивленно заморгала:

— Нет! Если бы мне пришло в голову что-либо подобное, для этого был более подходящий случай — и карты тоже.

— Ясно. — Кашмир, чуть наклонив голову, внимательно посмотрел на меня. — А все-таки, почему вы так нервничаете из-за Гонолулу?

— Это трудно объяснить, — произнесла я, отвернувшись и хмуро глядя на воду.

Медь поручней холодила мои ладони. Кашмир, единственный на борту корабля, не был посвящен во все подробности моего появления на свет. Мне почему-то хотелось, чтобы он оставался в неведении. Да, конечно, он один из самых надежных людей, кого я знала, и ему можно доверять. Но сможет ли даже он понять мой страх? А что, если он, что еще хуже, начнет бояться за меня? Впрочем, я сознавала, что в сложившейся ситуации, если не объясню Кашмиру, в чем дело, скоро он обо всем узнает сам. Но как ему объяснить? Никогда и никому я не рассказывала эту историю.

— Вижу корабль!

Посмотрев в том направлении, куда указывал тощий палец впередсмотрящего Ротгута, я сначала различила в отдалении ходовые огни, а затем заметила белое судно с плавными обводами. Оно явно направлялось в нашу сторону.

— Кто это?! — крикнула я.

— Береговая охрана!

Глядя на судно, я несколько секунд пыталась убедить себя, что его целью являемся не мы, но тут снова раздался крайне неприятный, резкий гудок. Я бросилась к капитанской каюте и постучала в дверь. Прежде чем она открылась, я успела сосчитать до десяти. Показалось, будто при виде меня в глазах Слэйта мелькнуло удивление. В руках у него была шкатулка, которую он обычно держал у себя под кроватью. Не было нужды объяснять ему, что ее надо получше спрятать: если пограничники поднимутся на борт, объяснить наличие на судне опиума будет куда труднее, чем присутствие двух живых тигров.

— Вы нужны у рации, — сказала я.

Пальцы Сэйта крепче сжались на шкатулке.

— Эта штука может помочь работе карты, — пробормотал он.

— Быстрее, капитан! — С этими словами я захлопнула дверь — пожалуй, несколько сильнее, чем следовало.

Когда я снова появилась на палубе, Би делала разворот, а Кашмир поднимал дополнительный парус. Вспахивая волны, мы прибавляли ход, двигаясь в восточном направлении вдоль южного берега Лонг-Айленда. Я ухватилась за фал, помогая Кашмиру и одновременно наблюдая за судном береговой охраны, огни которого теперь были у нас за кормой. Расстояние между кораблями сокращалось.

По словам Слэйта, нью-йоркская береговая охрана всегда доставляла много хлопот. Подкупить ее сотрудников было почти невозможно. Все это еще больше усугубилось после 2001 года. Нью-Йорк перестал быть тем диким и безалаберным городом, каким являлся в 80-е годы, во времена молодости моего отца. К тому же в береговой охране служило множество любителей старых, антикварных, если можно так выразиться, судов, и наш корабль просто не мог не вызвать у них желания пощупать все собственными руками и заглянуть в каждый уголок.

«Искушение» было весьма изящной каравеллой с черным корпусом, окованным снизу до самой ватерлинии медью, чтобы подводную часть не попортили морские черви. Судно имело заостренный киль, похожий на плавник морского чудовища, и было от носа до кормы покрыто вырезанными на нем рунами. Носовую часть судна под бушпритом украшала резная деревянная скульптура русалки с длинными распущенными волосами и обнаженной грудью — согласно поверьям, ее выставленные напоказ прелести должны были успокаивать море в шторм.

Даже если сотрудники береговой охраны не стали бы обыскивать наше судно, то наверняка не отказали бы себе в удовольствии постоять на его палубе и подержаться за штурвал, рассказывая Слэйту о том, как в детстве играли в пиратов. Оказавшись на борту, они наверняка услышали бы рев тигров, спрятанных в трюме. Стиснув зубы, я продолжала ждать капитана, прислушиваясь к тому, как где-то внизу огромные полосатые кошки ворочаются и порыкивают в своих хлипких бамбуковых клетках.

Я уже собиралась снова постучать в дверь капитанской каюты, когда Слэйт вышел наконец на палубу, держа в руках рацию, которая издавала свист и шипение. Он долго смотрел, моргая, на корабль береговой охраны, освещенный слабеющими лучами заходящего солнца. Сердце у меня сжалось: расширенные зрачки отца закрывали почти всю радужную оболочку.

— Капитан! — окликнула его я.

Мой голос заставил его очнуться и начать действовать. Подняв к губам рацию, он произнес в микрофон:

— Береговая охрана Нью-Йорка, береговая охрана Нью-Йорка, на связи корабль «Искушение», корабль «Искушение», прием.

Мы напряженно ждали ответа, однако из динамика рации по-прежнему доносились только треск и какое-то шуршание. Би, сунув в рот палец, принялась грызть ноготь.

— Он нашел другую карту? — спросила она чуть погодя.

Я отрицательно покачала головой и сказала:

— Все равно сейчас неподходящий момент для того, чтобы приступать к Навигации. Он просто не может начать ее сейчас, когда на нас смотрят.

— Не может или не хочет? — уточнила Би.

— Ему не следует этого делать. Об этом тут же будет доложено всем и вся. А кто-нибудь еще и заснимет все, а потом выложит в Интернет…

— Да уж, есть вещи которые лучше не демонстрировать, — подхватила Би. — Да только, если мы окажемся в тюрьме, все наши фокусы могут всплыть наружу сами собой. Там человек постоянно на виду, и скрыть что-либо очень трудно.

— Береговая охрана Нью-Йорка, береговая охрана Нью-Йорка! — снова произнес в переговорное устройство Слэйт. — Вызывает корабль «Искушение», прием.

Ходовые огни, находившиеся у нас за кормой, приближались. Под ногами у меня раздался тигриный рев, от которого, кажется, завибрировала вся палуба.

— А что мы будем делать, если они так и не выйдут на связь? — спросила я.

— Вышвырнем их за борт, — ответил Кашмир и состроил недовольную гримасу.

— Наркотики?

— Тигров.

— Береговая охрана Нью-Йорка! — снова попытался вызвать по рации наших преследователей Слэйт. — С вами говорит капитан корабля «Искушение», прием.

И опять — никакого ответа. Корабль береговой охраны был уже совсем близко.

— Капитан… — позвала было я, но тут Слэйт выругался, уронил рацию на палубу и шагнул к штурвалу.

— Принеси мне карту, Никси! — велел он.

— Какую?

— Любую!

— Но…

— Быстрее!

Внезапно лежавшая на палубе рация ожила. Мы все замерли.

— «Искушение», это береговая охрана Нью-Йорка. Переключитесь на канал шестьдесят шесть. Прием.

Слэйт выполнил распоряжение, но из динамика по-прежнему доносилось лишь едва слышное шипение. Прошло еще несколько секунд.

— «Искушение», это береговая охрана Нью-Йорка, — послышался, наконец, голос с явным бруклинским акцентом. — Слэйт? Прием.

— Да, — с облегчением выдохнул капитан. — Да, это Слэйт. Это ты, Брюс? Прием.

— Да, это Брюс. К нам поступил звонок. Вблизи береговой линии обнаружили нечто подозрительное. — Брюс рассмеялся, отчего в динамике переговорного устройства раздались громкий треск и щелчки. — А это, оказывается, ты.

— Пиратские корабли всегда пугают мирных яхтсменов, Брюс, — отозвался Слэйт. — Но я не думал, что из-за моей посудины может забеспокоиться доблестная береговая охрана.

— Забеспокоиться? Ничего подобного. Ребята просто хотят побывать у тебя на борту. За вами идет «Орел», а у них в составе экипажа — курсант морского училища, мой племянник. Ему никогда не доводилось бывать на парусных судах. Покажешь ему, что и как?

— Вот оно что, — с облегчением выдохнул Слэйт и бросил взгляд на приближавшийся корабль. — Вообще-то я бы с удовольствием, Брюс, но… — Капитан посмотрел на меня. — Понимаешь, мы немного заняты. У моей дочери день рождения, и мы готовимся к вечеринке. Дел у всех по горло. Прием.

Мои брови поползли вверх от удивления:

— День рождения? У меня?

— Да неужели, приятель? День рождения у твоей дочки? — снова раздался голос из динамика. — И сколько же ей исполнилось? Четырнадцать? Прием.

Я в гневе затрясла головой, но Слэйт не обратил на меня внимания.

— М-м, ну да, — подтвердил он.

— Опасный возраст, капитан, — тихо пробормотал себе под нос Кашмир.

— Что ж, в таком случае, не будем мешать вам праздновать, — произнес Брюс. — Передай дочери мои поздравления. А я скажу своему племяннику, что ему придется немного подождать — побывает на паруснике в другой раз. Может, оно и к лучшему. А то он у меня уж больно симпатичный парнишка. Добро пожаловать домой. Прием.

— Спасибо. Брюс. Конец связи.

— Спасибо, Брюс, — едва слышно произнесла я.

Слэйт выключил рацию. Через несколько секунд корабль береговой охраны сбавил ход и изменил курс. Откинув с лица волосы, я стала смотреть, как огни «Орла» удаляются и тонут в наступающих сумерках. Капитан, разжав пальцы, уронил рацию на палубу и закрыл ладонями нижнюю часть лица.

— Наконец-то нам хоть немного повезло, амира, — усмехнулся Кашмир.

— Ну, разве что самую малость, — кивнула я.

— Вы правы. Пожалуй, было бы лучше, если бы этот красавчик, племянник Брюса, побывал у нас на борту.

— С какой стати? Ты что же, надеялся, что на «Орле» окажется еще и симпатичная племянница этого самого Брюса?

Кашмир подмигнул, но даже наша шутливая перепалка не подняла мне настроения. Мы подходили к портам Хэмптонского рейда, однако при этом ни на йоту не приближались к цели нашего путешествия. Из-за тигров мы не могли войти ни в одну гавань. Брюс, которого Слэйт при каждом удобном случае задабривал дорогими спиртными напитками, отозвал корабль береговой охраны. Но как только мы пришвартовались бы у какой-нибудь пристани, сотрудники портовых служб наверняка услышали бы тигриный рев.

— Никси! — раздался у меня за спиной голос капитана.

Я обернулась. Слэйт снова занял место за штурвалом, но по-прежнему был очень напряженным.

— Что? — спросила я, хотя прекрасно знала, что именно он собирался сказать.

— Мне нужна твоя помощь. — В голосе Слэйта послышались умоляющие нотки. — Я не могу пропустить этот аукцион. Мне действительно необходима карта, которую выставят на торги. Пожалуйста.

Я изо всех сил старалась, чтобы мое лицо ничего не выражало, но в душе у меня, будто прилив, поднималось чувство вины. Выбрав не ту карту, я проложила неверный курс. Я с самого начала совершала ошибку за ошибкой.

— Еще раз все проверю. Вероятно, я что-то упустила.

— Вряд ли, — заметил Кашмир, вынимая из кармана часы.

— Я рада, что ты так мне доверяешь. Погоди-ка!

С этими словами я резко выбросила вперед руку и попыталась выхватить у Кашмира карманный хронометр. Однако, сомкнув пальцы, я поймала пустоту — Каш был гораздо быстрее меня.

— Дай мне посмотреть на них.

Кашмир без возражений выполнил мою просьбу. Диаметр часов составлял три дюйма. На золотой крышке было вытиснено выпуклое изображение Адама и Евы в раю. Хронометр был гораздо тяжелее, чем казался на вид. На задней стороне корпуса я обнаружила фирменный знак и даже серийный номер. Состояние часов было практически идеальным, хотя они и побывали в воде. Я сжала губы, устыдившись своего лицемерия. Еще совсем недавно я отругала Кашмира за кражу часов, а теперь… теперь думала о том, что они сто́ят вдвое больше, чем можно выручить за тигров.

Кашмир наклонил голову — он угадал мои мысли.

— Все, что принадлежит мне, ваше, амира, — сказал он.

Я шагнула к нему и в знак благодарности прижалась лицом к его плечу. Затем, отстранившись, позвала:

— Капитан!

— Что? — откликнулся Слэйт.

Я бросила ему хронометр. Капитан поймал его на лету и поднял повыше, чтобы рассмотреть.

— Кстати, мне шестнадцать, — произнесла я.

— Верно, — согласился Слэйт отсутствующим тоном, продолжая разглядывать часы. Внезапно глаза его расширились. — Ну надо же!

Крепко зажав в пальцах золотой хронометр, он поцеловал его. А затем начал хохотать, да так, что ноги у него слегка подогнулись, и он всем телом навалился на штурвал.

— Легко пришли, легко ушли. Так всегда и бывает, — заметил Кашмир. Снизу снова донесся возмущенный тигриный рык. Мой приятель закатил глаза и добавил: — Ну, по крайней мере, в большинстве случаев.

— Почему тигры такие беспокойные? — спросила я и кивнула в сторону капитана, который продолжал с восхищением разглядывать золотой корпус часов. — Я точно знаю, что опиум у нас не закончился.

— Верно, амира, но вот мяса больше нет. Я скормил зверям все до последнего кусочка.

Ротгут, вытянув шею, свесился со своего насеста на фор-салинге, и ветер стал трепать его жидкую бородку.

— Ты скормил им все, что было в камбузе? — поинтересовался он.

— Ага. И то вяленое мясо, что ты держал у себя под матрацем, тоже.

— Ах ты, ворюга! — возмутился Ротгут.

— Обжора! — с улыбкой парировал Кашмир.

Ротгут принялся изрыгать ругательства по-китайски, Кашмир ответил ему тем же на фарси. Би прервала их перебранку, зазвонив в рынду, подвешенную к ее поясу.

— Успокойтесь, — негромко сказала она, и ее карие глаза заискрились. — Вы оба правы.

— Итак, — обратился ко мне Кашмир, — где мы можем оставить тигров?

— Оставить? — снова возмутился Ротгут. — Это еще с какой стати?

— А что ты предлагаешь с ними делать? — спросила я, склонив голову набок.

— Каш ведь сказал, что у нас вышло все мясо.

Я едва удержалась, чтобы не рассмеяться шутке Ротгута — если только это была шутка.

— Ради всего святого, мы не станем их есть, — произнес Слэйт и указал на темневшую впереди береговую линию. — Мы высадим их на сушу.

— Что? Просто высадим? Где?

— Отличный вопрос! — улыбнулся мне капитан.

— Ладно, сейчас. — Я посмотрела вверх, стараясь сосредоточиться, но из-за близости огромного города звезд на небе почти не было видно. — Подождите минутку.

Я побежала в свою каюту. Мой сотовый телефон все еще лежал в кармане джинсов, которые были на мне во время нашего последнего по времени визита в Нью-Йорк. Тогда я заранее заплатила двадцать долларов за Интернет, чтобы иметь возможность при необходимости воспользоваться поисковой системой «Гугл». Возвращаясь на палубу, я включила устройство.

— Эй, Ротгут!

— Чего?

— Ты можешь быстро найти в Интернете кое-какую информацию? А ты, Каш, погаси ходовые огни — нужно, чтобы на палубе стало потемнее.

— И чем же это вы с Ротгутом собираетесь заниматься? — поинтересовался Кашмир, идя на нос.

— Лично я хочу найти список спонсоров организации «Друзья зоопарка в Бронксе».