Летучее недоразумение

Ирина Хрусталева, 2006

Сестры-близняшки Надя и Женя отправились в круиз по Индийскому океану на комфортабельном лайнере, а оказались… на необитаемом острове! Играя в робинзонов, девушки провели время с большой пользой: нашли бесценную статуэтку многорукой индийской богини судьбы и прихватили ее домой в качестве сувенира. На родине сестер встретили пышно: погромом в квартирах, автоаварией, взрывом машины. Но кто так серьезно подготовился к их возвращению? И не приложила ли богиня ко всем этим событиям одну из своих многочисленных ручек?..

Глава 1

— Кой черт занес меня на эти галеры? — простонала Евгения, обнимая унитаз, перед которым она стояла на коленях.

Эта «крылатая фраза» пришла ей на ум только что, когда ее желудок, судорожно сжимаясь, извергал из себя вчерашний ужин.

— Ой, мамочки родные, да что же это такое творится на белом свете? Я сейчас умру, точно умру. Скончаюсь в цветущем возрасте, среди этого бескрайнего океана, черт бы его побрал! Этого мне только не хватало, — бормотала девушка, продолжая мертвой хваткой держаться за унитаз. — Много раз слышала про морскую болезнь, но никогда не предполагала, что она такая мерзкая, — продолжала причитать она, периодически издавая надрывные звуки вперемешку со всхлипами. Ее лицо в данную минуту от напряжения было похоже на яркий помидор, лоб покрыли крупные капли пота, а из глаз выкатывались соленые горошины слез. Они текли по щекам, оставляя темные бороздки, но Женя даже не пыталась их вытирать, у нее просто не было на это сил.

«Больше ни за что и никогда меня никто не уговорит сесть на корабль, пусть даже от этого будет зависеть моя жизнь», — думала Евгения, прислушиваясь к своему желудку, который никак не хотел успокаиваться и бунтовал по полной программе.

Ее родная сестра Надя мирно сопела на постели, не подозревая о мучениях Жени. Страшный шторм, бушующий за иллюминатором, казалось, только еще больше убаюкивал девушку, и она лишь улыбалась во сне. Женя, продолжая стоять на коленях, дотянулась до полотенца и сдернула его с вешалки. Она обтерла им взмокшее лицо, села на пол и, облокотившись о стенку, в изнеможении прикрыла глаза.

— Господи, когда же это закончится? — простонала девушка. — Я больше не могу, я больше не вынесу такой муки и обязательно скончаюсь… прямо сейчас.

Процесс очистки желудка вымотал Евгению до такой степени, что она была не в состоянии принять вертикальное положение. Качка была такая сильная, что она боялась даже сдвинуться с места и продолжала сидеть на полу в туалете. В голове все кружилось и плыло вместе с каютой, переворачивая не только внутренности, но и мозги.

«И зачем я только не послушала Надю? Она прямо как будто чувствовала: что-то обязательно случится. Как она меня уговаривала не ехать в этот круиз! Или плыть? Нет, кажется, говорят — идти, когда на корабле плавают, — беспорядочно перебирая мысли, думала Женя, продолжая осторожно прислушиваться к своему желудку. — Странное дело, — размышляла она. — Сколько раз летала самолетом, и ничего. Там тоже многих тошнило, но я никогда не испытывала ничего подобного. Всегда была уверена за свой здоровый организм. А тут… такой кошмар!»

В это время корабль вместе с каютой полетел куда-то вниз, и Женя зажала рот рукой.

— О господи, — вытаращив глаза, опять застонала она и ринулась к унитазу. Эта предосторожность была уже излишней, желудок еще до этого отдал все, что там находилось, и, кроме болезненных спазм, уже ничего не выходило.

«Нужно попить воды, иначе за неимением содержимого в организме вылезут мои кишки», — подумала Евгения и попыталась приподняться, чтобы открыть кран. Корабль в это время снова ухнул вниз, и девушка, не удержавшись на ногах, полетела на пол вместе с ним. Она больно ударилась головой о край раковины, и блаженная пустота окутала ее измученную голову.

* * *

— Женя-а, Женька-а-а, очнись, мы, кажется, тонем! — ворвался в сознание Евгении визг ее сестры Нади.

«Приснится же такое», — только подумала девушка, как почувствовала, что ее трясут с неимоверным остервенением.

— Да очнись же ты, идиотка несчастная, — продолжала орать Надя и в ту же минуту начала изо всех сил хлестать Евгению по щекам. Та моментально приняла сидячее положение и посмотрела на сестру ошалевшими глазами.

— Ты что, с ума сошла? Ты чего руки распускаешь? — схватившись за горящие от ударов щеки, крикнула она.

— А что мне оставалось делать, если ты даже не реагируешь ни на что? Очнись, Женька, вставай быстрее, ой, мамочки, ой, мамочки! — подвизгивала Надя, дико вращая глазами и затравленно оглядываясь по сторонам. Она старалась приподнять сестру с пола, с силой дергая ее за руку. — Вставай же, быстрее, господи ты, боже мой! Что же ты такая бестолковая-то? Не слышишь, что я тебе говорю? Поднимайся, бежим!

— Куда бежать-то? Зачем? В чем дело, ты мне можешь объяснить? — глядя на сестру и ничего пока не понимая, строго спросила Евгения. Она выдернула свою руку из рук сестры и снова повторила: — В чем дело, Надежда?

— Ты что, меня совсем не слышишь?! Говорю же: мы тонем, корабль наш тонет, и мы вместе с ним, — с новой силой завизжала Надя и вскочила на ноги. Вылетев в раскрытую дверь туалета, она начала метаться по каюте, как взбесившаяся канарейка по клетке. — Господи, мы тонем, мы идем ко дну, — всхлипывала она. — Женя, ну, сделай же что-нибудь! — взмолилась девушка. — Что ты сидишь, как истукан?

— Как тонем? Почему тонем? Что ты несешь, Надежда? — задала Евгения ряд глупых вопросов и нахмурила брови, ничегошеньки пока не понимая. — Почему я на полу-то, да еще в туалете? — наконец сообразив, что она сидит рядом с унитазом, прокричала она в открытую дверь, куда только что вылетела сестра с такой поспешностью, истерично всхлипывая.

— Откуда я знаю, почему? Да поднимайся же ты, наконец! — что было силы рявкнула Надя, снова показавшись в дверях. — Будешь сидеть, пока на дне океана не окажемся? Вставай немедленно, нужно что-то делать!

— Надь, успокойся, мы не можем тонуть, наш корабль надежен, как Ноев ковчег, — попыталась успокоить сестру Евгения. — Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Надо же такую глупость придумать, — хмыкнула она, пытаясь подняться. Ноги почему-то не слушались, и она снова плюхнулась на прежнее место. — Черт, — выругалась она.

— Да? Не может быть? Ты так считаешь? Ну и напрасно, — нервно проговорила Надя, с испугом озираясь по сторонам. — Я проснулась, между прочим, от страшного взрыва, и тут же завыла сирена, тревога, а такую тревогу подают только в случае, если корабль тонет, — заикаясь, объяснила она.

— С чего ты взяла, что это тревога? — не сдалась Женя, не уловив слова «взрыв». — Может, это учения какие-нибудь для команды корабля. И вообще, что я делаю на полу в этом гальюне? — вновь посмотрев на себя, полураздетую, спросила Женя, пытаясь вспомнить, что же с ней произошло и почему она потеряла сознание.

— Понятия не имею, что ты здесь делаешь. Повторяю, я проснулась от взрыва и звука сирены, — повторила Надя. — Смотрю — ты в ванной комнате, рядом с унитазом на полу валяешься. Нет, сначала я тебя вообще потеряла. Сирена ревет, по радио сразу же передали, чтобы люди не волновались и не поддавались панике. Надевайте, говорят, спасательные жилеты и выходите на верхнюю палубу. Я смотрю, а тебя нет, перепугалась до обморока, думала, ты без меня убежала. Заглянула сюда, а ты на полу лежишь, вот я и попыталась тебя в чувство привести, — тараторила она. — Что делать-то? Куда бежать-то? — Вновь заметавшись по каюте, то ли сестру, то ли саму себя спрашивала девушка. Глаза ее излучали безумный страх, губы посинели, а лицо было похоже на чистый лист белой бумаги.

— Хватит тебе, Надя, это уже не смешно, — прикрикнула на сестру Женя. — Мне прекрасно известно, что наш лайнер очень надежный, он не может потонуть, и твоя шутка совсем неуместна.

— Ты что, совсем уже рехнулась? Про какую шутку ты здесь говоришь? Разве такими вещами шутят?! — не своим голосом заверещала Надежда. — Ты хотя бы поняла, что я тебе сказала? Я очень ясно слышала сильный взрыв! Понимаешь, взрыв?! А от этого любой надежный корабль ко дну пойдет.

— Тебе, наверное, показалось. Какой здесь может быть взрыв? — все еще не веря тому, что слышит от сестры, произнесла Евгения.

— Когда мне что-то кажется, я крещусь, — рявкнула Надежда. — Мы тонем, Женька, то-нем, ко дну мы идем! Очнись же ты наконец, наш корабль тонет. Неужели до тебя еще не дошло, что все это серьезно и чем нам грозит?

В это время корабль так сильно качнуло, что Надя, не удержавшись на ногах, полетела на пол и покатилась через всю каюту. Она завизжала так пронзительно, что у Евгении сразу же заложило уши, но в то же время это моментально ее отрезвило. До нее вдруг дошел смысл серьезности положения, и она мгновенно оказалась на ногах. Выскочив из туалетной комнаты в помещение каюты, девушка огляделась по сторонам и остановила свой взгляд на аварийном шкафчике, где лежали спасательные жилеты. Надя в это время уже стояла на четвереньках, изо всех сил вцепившись в ножку кровати двумя руками. Они были привинчены к полу, поэтому послужили хорошей опорой для девушки. Она таращилась на сестру широко раскрытыми глазами, в которых плескался дикий ужас от происходящего.

— Так, спокойно, Надюша. Самое главное, спокойствие. Главное, не нервничать, просто нужно взять себя в руки, и все получится. Вот это как раз то, что нам сейчас нужно, — растерянно пробормотала Женя, ринувшись к шкафчику со спасательными жилетами, и резко распахнула его дверцы.

В самом начале путешествия, когда они с сестрой поднялись по трапу на лайнер, очень приветливый молодой человек из обслуживающего персонала помог им найти их каюты. Как только они туда вошли, он, показав, что здесь к чему, также проинструктировал их по полной программе и насчет спасательных жилетов. В инструкцию входил еще и показ пользования этими жилетами. Женя вспомнила сейчас, как заулыбался парень, когда Надя опасливо у него спросила о том, часто ли приходилось ему пользоваться этим предметом по-настоящему.

— По-настоящему? Нет, пока еще ни разу не приходилось, — ответил молодой человек и улыбнулся широкой улыбкой, показывая все тридцать два зуба одновременно. — Надеюсь, что он не пригодится мне никогда, а уж вам, милые дамы, тем более. Отдыхайте совершенно спокойно и развлекайтесь вовсю. Здесь, на нашем корабле, все для вас и все ради вас, наших пассажиров. Ни о чем не беспокойтесь и не думайте о плохом, наш лайнер сверхнадежное судно, уверяю вас. Я хожу на нем уже не первый год и, как видите, чувствую себя более чем прекрасно. Наш лайнер сверхнадежное судно, — очень уверенно повторил он.

— Вот тебе и надежное судно, да еще «сверх», — проворчала Женя и хмуро посмотрела на жилеты. Она схватила два и бросила один из них сестре, прямо на пол. — Поднимайся и надевай быстрее, — велела она. — Нужно поскорее убираться отсюда и бежать на верхнюю палубу! Там наверняка уже организовали спасательные работы, а мы все еще здесь прохлаждаемся. Не хватало, чтобы мы и в самом деле пошли ко дну прямо в этой комфортабельной каюте, черт бы ее побрал, — нервно прошипела Евгения, бросив тревожный взгляд на потускневшие лампочки, которые периодически помигивали.

Второй жилет девушка торопливо натянула на себя и нахмурила лоб, вспоминая, куда что совать и где что завязывать. Когда с экипировкой все же было покончено, она посмотрела на Надю. Та старалась изо всех сил приладить шнурок, но ее руки так сильно дрожали, что у девушки ничего не получалось. Из глаз текли слезы, которые она поминутно размазывала ладонями по лицу.

— Женя-а-а, да помоги же ты мне, наконец, — взвыла девушка и посмотрела на сестру сумасшедшими глазами, которые уже словно готовы были покинуть лицо своей хозяйки. Евгения помогла сестре справиться со шнурками и завязками и поволокла ее из каюты, схватив за руку.

— Стой, Женька, — заартачилась Надя. — А как же наши вещи? Мы же с тобой практически без ничего.

— Ты что, совсем с головой не дружишь, черт тебя побери? О каких вещах ты говоришь? Самим бы живыми остаться, — покрутив пальцем у виска, высказалась девушка и дернула сестру, выволакивая ее из помещения. Та упиралась и орала:

— А документы? Что мы будем без них делать?

Евгения сообразила, что в этом Надежда права, и ринулась к туалетному столику у кровати. Она достала из сумочек паспорта и сунула их в один из кармашков спасательного жилета.

— Будем надеяться, что здесь они будут в целости и сохранности. Все, побежали, — пропыхтела Женя и, схватив сестру за руку, поволокла ее по длинному, узкому проходу к лестнице, которая вела наверх. Надя резко остановилась и, вырвав свою руку, бросилась обратно в каюту.

— Ты куда, ненормальная? — закричала Женя, но Надя уже скрылась за дверью. Буквально через десять секунд она вылетела обратно, надевая себе на шею лямку, на которой болтался ее фотоаппарат со вспышкой.

— Ты и правда ненормальная, — прошипела Евгения. — На хрена он тебе сдался в такой момент?

— Это же подарок самого Брюса Вебера, такой я уже никогда и нигде не достану и уж тем более не куплю, — пропыхтела Надя. — Ты же знаешь, что он всегда со мной.

Дело в том, что вот уже два года, как Надя увлеклась фотографией. Сначала это были всего лишь любительские съемки, но со временем девушка начала понимать, какое интересное занятие — «останавливать мгновение». И не просто останавливать, а уловить смысл этого момента.

— Жень, ты даже не представляешь, до чего это сказочно! У меня такое чувство, что я касаюсь вечности. Ведь любое мгновение в нашей жизни никогда не случается дважды, оно — единственное и неповторимое. И представь себе, я его останавливаю — на годы, на века, на тысячелетия. Здорово, правда? — возбужденно говорила Надя сестре, излучая глазами детский восторг.

В прошлом году Надежда специально поехала в Рим на фестиваль «Fоtografia» со своими снимками, и там совершенно случайно познакомилась со знаменитым фотографом, Брюсом Вебером. Ему очень понравились фотографии, сделанные русской девушкой. Он сказал тогда, что у нее большое будущее настоящего художника, и в знак особой симпатии подарил ей фотоаппарат. Вот за этим бесценным сокровищем Надя и возвращалась сейчас в каюту, несмотря ни на что.

Когда девушки добежали до лестницы, то с ужасом отметили, что по ней уже небольшим ручейком течет вода.

— Ой, мамочки, все, про нас забыли, и корабль уже пошел на дно, — прохрипела Надя и завыла в голос: — А-а-а!

— Прекрати немедленно, иначе я за себя не ручаюсь, — прикрикнула на сестру Евгения, топнув ногой. — Истерика здесь неуместна, неужели ты этого не понимаешь? Иди за мной, — строго приказала она и начала подниматься по лестнице.

Надежда послушно полезла за ней, но не на ногах, а на четвереньках, при этом продолжая потихоньку скулить:

— Мамочки, ничегошеньки-то я не успела, ни дом построить, ни дерево посадить, ни сына родить. За что же это, господи? Я и в церковь хожу, и свечки зажигаю, даже постюсь… нет, пощусь… в общем, мяса не ем. Господи, неужели ты дашь нам умереть, таким молодым, в каком-то чужом и далеком Индийском океане? Нас же здесь никогда и никто не найдет, даже не похоронят по-человечески, — всхлипывала девушка.

— Замолчи, Надежда, и не смей заранее панихиду петь! Я лично умирать не собираюсь, еще слишком многое не сделано, — снова прикрикнула Женя и, повернувшись, увидела неестественно бледное лицо сестры. Та продолжала что-то бормотать посиневшими губами, поминутно всхлипывая.

У Жени защемило в груди от жалости, и она через силу улыбнулась.

— Успокойся, Наденька, все будет о’кей, я тебе обещаю, — подмигнула она, чтобы хоть чем-то успокоить сестру. Хотя, если честно, Женя уже сама была готова присоединиться к ней и удариться в истерику от ужаса. — Не бойся, сестренка, прорвемся, — снова уверенно проговорила она, еще сильнее сжимая ее руку. — Жизнь не может быть такой несправедливой. Мы обязательно выкрутимся, вот увидишь.

Надя посмотрела на Женю совершенно безумными глазами, явно не слыша ничего, что она говорит, потом бросила взгляд на ручеек, который стекал по лестнице, и завыла с новой силой:

— О-о-ой, говорила мне Алена — лучше поехать в деревню к ее бабушке, там и речка есть, и фрукты в саду, без химии всякой. Нет, на экзотику потянуло! Зачем я тебя только послушала-а-а-а? А все ты-ы-ы! Круиз, круиз, горящие путевки, совсем недорогие. Вот тебе и недорогие, — взвизгивала она. При этом девушка старалась не отставать от сестры, мертвой хваткой вцепившись в ее руку, и самоотверженно ползла по лестнице. — Лучше бы они действительно сгорели, эти путевки, зато мы бы не утонули, — продолжала подвывать она. — А теперь утоне-е-ем!

— Заткнись, очень тебя прошу, — снова не выдержав завываний сестры, раздраженно прикрикнула Евгения. — Паника — очень плохой помощник в данной ситуации. Возьми себя в руки и не наводи тоску своими причитаниями, и так тошно. Удивляюсь я на тебя, Надежда, никогда не думала, что ты такая паникерша! Вроде намного спокойнее и рассудительнее меня, а сейчас ведешь себя, как припадочная истеричка, — процедила она сквозь зубы. — Не ожидала я от тебя такого.

— Мне плохо, — простонала Надя. — Женя, мне плохо, меня сейчас стошнит, я не хочу умирать… все, я уже умираю, — закатила она глаза под лоб и схватилась рукой за сердце.

— Прекрати немедленно! — со всей силы рявкнула Евгения и, резко повернувшись к сестре, посмотрела на нее строгими глазами. — Мне ненамного лучше, чем тебе. Я же не валяюсь и не бьюсь здесь в конвульсиях? Еще неизвестно, чем все закончится.

— А я про что? — с новой силой взвыла Надежда. — Я и говорю, что для нас уже все закончилось, а мы и не успели ничегошеньки! Помнишь фильм про «Титаник»? Вот и мы так же, о-о-ой, мамочки-и-и, — взгвизнула она, когда корабль сильно качнуло из стороны в сторону. — Точно, как на «Титанике», в том фильме! Все, я умираю, — снова повторила она и еще крепче вцепилась в руку Евгении.

— Дура, она где хочешь дура, хоть дома, хоть в Индийском океане, — сплюнула Женя, поняв тщетность своих доводов и попыток привести сестру в адекватное состояние. Та совершенно ее не слышала. — При чем здесь «Титаник», он сто лет назад потонул! Я как раз говорю о том, что все должно хорошо закончиться. Слава богу, на дворе двадцать первый век, нам просто не позволят утонуть, это невозможно, — уже более мягко проговорила она, видя, насколько сильно перепугана сестра. — Не дрейфь, Надюша, у нас с тобой все еще впереди, верь мне, — пропыхтела Женя, продолжая тащить сестру наверх.

«Во всяком случае, сама очень хочу верить в это», — уже про себя подумала она.

— Твои бы слова да богу в уши. Мне совсем умирать неохота, — стуча зубами, пробормотала в ответ Надя. — Никогда не думала, что закончу свою жизнь посреди океана! Здесь еще и акулы водятся, — передернулась она и затравленно посмотрела по сторонам, как будто акулы могли появиться прямо здесь в любую минуту.

К тому времени девушкам удалось доползти до верха, и их тут же затянул водоворот людских тел. Паника была страшной, все бежали куда-то, кричали что-то, и в первую минуту вся эта суматоха буквально оглушила девушек. Соленые брызги бушующего океана моментально окатили их с ног до головы, отчего резко перехватило дыхание. Надя что-то кричала, но Женя ее не слышала из-за страшного рева бури за бортом судна. Увидев воочию, что творится вокруг, она вдруг ощутила такой ужас, что резко остановилась в растерянности. Глубоко вдохнув грудью несколько раз, Женя тряхнула головой, сбрасывая оцепенение, и, еще крепче ухватив сестру за руку, поволокла ее, увлекаемая общим потоком, на верхнюю палубу. Их бросало из стороны в сторону вместе с кораблем, и они едва могли держать равновесие. Женя совершенно не испытывала признаков морской болезни, которая совсем недавно свалила ее с ног. Видно, в момент особой опасности организм девушки сконцентрировался совершенно на другой проблеме: «Выжить… любой ценой, но выжить!»

* * *

— Женька, посмотри, кажется, берег, — проговорила Надя, показывая рукой на небольшую полоску суши.

Евгения, прищурив глаза, посмотрела в ту сторону, куда показывала сестра. В самом деле, на горизонте явно проступали признаки твердой земли. Женя без сил опустилась на прежнее место и прикрыла глаза. Вот уже больше суток их мотает в открытом океане, под палящим солнцем, и девушки уже потеряли всякую надежду на спасение. Ни еды, ни воды у них не было, поэтому девушки были сейчас похожи на две вяленые воблы. Все эмоции притупились, сознание работало отрывками и нехотя. До уплывающего сознания Евгении вдруг дошло, что совсем рядом — твердая земля, а это значит спасение! Она резко села на полу катера и, широко раскрыв глаза, начала рассматривать то, что виднелось вдали. Это была полоска земли, в этом не приходилось сомневаться, но… была она не так уж и близко.

— Нам не доплыть туда, слишком далеко, ты же сама видишь, — сделала Женя неутешительное заключение и снова обессиленно опустилась на палубу. Она устало прикрыла глаза, из которых тихо потекли слезы. — Нам никогда не добраться туда, — еле слышно, одними лишь губами прошептала девушка.

Надя растерянно посмотрела на полоску земли и вдруг разозлилась:

— Ну уж дудки, я просто так не отступлюсь, черта с два, не дождетесь! Женя, ты же обещала мне там, на корабле, что все будет нормально, а сама…

— Я не могу, у меня нет сил, — прошептала Евгения. — Очень далеко.

— Ну и что? Далеко, но не безнадежно. Женя, очень тебя прошу… — Надежда совсем не собиралась сдаваться и заорала на сестру: — Если мы ничего не будем делать, то действительно так и произойдет, и мы никогда больше не ступим на твердую землю. Но если ты приподнимешь свою задницу, как следует встряхнешься, то есть надежда на спасение. Я совсем не хочу умирать и тебе не позволю! Мы должны добраться до этого берега, иначе конец. Ты меня слышишь, Женя? Мы не должны умереть, — кричала сквозь слезы Надежда, глядя то на сестру, то на зовущую полоску твердой суши.

— У меня нет сил, честное слово. Прости меня, сестричка, я правда не могу, мне уже все равно… скорей бы конец… я страшно устала… прости, — еле слышно, с прерывистым дыханием бормотала Евгения. Она пыталась удержать ускользающее сознание, но сил на это не хватало. Девушка почувствовала, как оно уносит ее куда-то очень далеко, где спокойно и совсем ничего не чувствуешь. Перестав сопротивляться, Женя погрузилась в спасительную пустоту.

— Не делай этого, Женечка, очень прошу, не надо, — засуетилась Надя вокруг сестры.

Она пробовала привести ее в сознание с помощью похлопывания по щекам, но все было напрасно, Женя совершенно не реагировала. Убедившись в бесполезности своих призывов, Надежда, размазывая слезы по грязным, исцарапанным щекам, схватила ведро, которое было привязано к борту катера, и зачерпнула в него воды. Она нервно поглядывала на берег, и это придавало ей сил. Стиснув до боли зубы, она несколько раз вдохнула воздух и тряхнула головой.

— Если я тоже поддамся сейчас слабости, это будет конец. Я не могу этого допустить и должна сделать все, что в моих силах. Сколько бы их ни осталось, я все равно должна! Нужно пытаться, чтобы потом не жалеть, что не сделала этого, — шептала девушка, не отрывая взгляда от полоски земли. — Там наверняка есть пресная вода и фрукты. В книгах всегда пишут о том, что на необитаемых островах очень даже долго можно жить, пока не придет помощь. Если нам повезет, то этот остров будет населен добрыми и гостеприимными людьми. Пусть это будут даже туземцы, я как-нибудь сумею найти с ними общий язык, обязательно сумею. Лишь бы только не людоеды, — передернула плечами Надя от своих мыслей. — Надо же до такого додуматься, — нервно усмехнулась она. — Вроде сейчас уже и не осталось таких племен, которые людей на обед в больших котлах варят, это только в кино, — разговаривала сама с собой девушка. — Времена Кука давно ушли в прошлое, сейчас кругом цивилизация, даже на маленьких островах… должна быть… я так думаю.

Надя взяла ведро с водой и опрокинула его на сестру.

— Женя, очнись, — шептала она. — Ну, очнись же! Я не смогу тебя дотащить туда без твоей помощи.

Евгения несколько раз всхлипнула от оглушающего водопада, который обрушила на нее Надя, и снова села на палубе.

— Что это? — чуть не захлебнувшись, выдохнула она.

— Душ, отрезвляющий, — радостно заулыбалась Надя, увидев, что сестра очнулась. — Жень, возьми себя в руки, ведь ты же всегда была сильной, — взмолилась она. — Я уже все придумала. Вон, видишь, дверь от каюты? Сейчас мы ее снимем с петель и спустим на воду. С боков привяжем спасательные круги, их здесь целых четыре штуки, и наш плот готов. Ты ляжешь на него, а я поплыву рядом и буду держаться. Так и доберемся до берега. Ты только больше в обморок не падай, а то мне страшно одной.

— Ты думаешь, у нас получится? — уже более заинтересованно спросила Женя. — И мы действительно сможем таким образом добраться до берега?

— Сто процентов, — уверенно ответила Надежда. — Давай поднимайся потихоньку, а я пойду, дверь с петель сниму.

Девушка, как и говорила, быстро соорудила плот и, опустив его на воду, посмотрела на Женю.

— Ну, сестренка, с богом, — проговорила она и нырнула в океан. — Давай спускайся потихоньку, я тебе помогу взобраться. Не бойся, я хорошо плаваю, ты же знаешь, — подбодрила она сестру. Женя осторожно спустилась на воду, Надя тут же подплыла к ней и помогла взобраться на импровизированный плот. — Вот и отлично, — тяжело дыша, произнесла она и, ухватившись за веревку, поплыла, подтаскивая плот за собой. Минут через сорок она почувствовала, что силы ее оставляют, и остановилась. — Сейчас, передохну немного и снова в путь, — отплевываясь от воды, пропыхтела девушка. — В океане, между прочим, намного легче плавается, чем в бассейне, — отметила она.

— Потому что вода соленая, — еле слышно подсказала Женя. Она то и дело теряла сознание и никак не могла справиться со слабостью, которая сковала все ее тело.

— Поехали, — вновь отталкиваясь от плота, сказала Надя. — Чем быстрее доплывем, тем быстрее отдохнем.

Так прошло еще два часа, силы уже были на исходе, но Надя не сдавалась и, сжав зубы, плыла изо всех оставшихся сил. Она лишь изредка делала небольшие перерывы, чтобы отдышаться и дать отдохнуть рукам, которые начинало сводить судорогой от напряжения. Она все время смотрела на полоску земли, которая, казалось, совершенно не приближалась, но отступать не собиралась и все равно упрямо плыла и тащила за собой плот, глотая льющиеся из глаз слезы. Еще через пару, а может быть, и больше часов изнуряющей работы девушка почувствовала, как ее ноги коснулись песчаного дна. Не веря своему счастью, она нервно засмеялась сквозь слезы, которые продолжали литься из глаз. Девушка добрела до берега и рухнула на горячий песок как подкошенная. Волны, набегающие на берег, приятно щекотали ее голые пятки, а потом бесшумно отбегали назад. Надя приподняла голову и посмотрела вперед. Она увидела густую поросль пальм, которая возвышалась над берегом.

— Господи, спасибо тебе, — прошептала девушка.

«Неужели это правда, и я трогаю руками самую настоящую сушу?» — зарыв ладони в песок и прижавшись к нему щекой, думала она. Надя снова посмотрела на возвышенность, представляя, как там сейчас хорошо, в тенечке густых пальм.

«Точно, это наверняка необитаемый остров, — подумала она. — А мы с Женькой — два Робинзона, вернее, Робинзонки, — нервно хихикнула девушка и перевернулась на спину. Глаза ее чуть не вылезли из орбит, когда она увидела отплывающий от берега плот. Тот мирно покачивался на волнах и медленно, но уверенно, плыл в открытый океан.

— Эй, эй, ты куда это? — заорала Надя, будто ее кто-то мог услышать.

Женя так и лежала на плоту в бессознательном состоянии. Надя, не раздумывая, бросилась в воду, и что было сил поплыла за ним. Неизвестно, что придало ей сил, наверное, ужас за жизнь сестры, который переполнил ее до краев. Она в мгновение ока доплыла до импровизированного судна и, схватившись за канат, который был привязан к одному из спасательных кругов, потащила плот в обратном направлении. Когда тот оказался на берегу, первое, что сделала Надежда, это стащила с него Женю и уложила ее на песок, а уж потом затащила и плот, чтобы его снова не унесло в океан.

«Мало ли, вдруг он нам снова пригодится?» — подумала Надя. Пить хотелось так сильно, что девушка, отринув мысль о том, что следует немного передохнуть, пошла к зеленеющему оазису. Она вскарабкалась на небольшой холмик и рухнула в тени пальм. Глаза невольно наткнулись на свисающие грозди бананов. Рот моментально наполнился слюной, хоть и был он сухим и обезвоженным. Желудок сжался от голодных спазм, а голова моментально закружилась. Девушка пошарила глазами по земле, надеясь найти хоть какую-нибудь палку.

«Сейчас бы сбить хоть один банан, было бы просто замечательно, — подумала девушка. — Жаль, что я не обезьяна», — вздохнула она, с тоской глядя на созревшие экзотические фрукты.

Попытаться залезть на эту пальму Надя даже и не помышляла. Сил совершенно не осталось, и она прекрасно понимала, что любая попытка сделать это может закончиться для нее весьма плачевно. В это время до обостренного слуха донеслось журчание воды, и девушка в одну секунду оказалась на ногах. Мысль о воде моментально вытеснила другую — о еде. Она пошла на журчащий звук и, пройдя не более десяти метров, увидела перед собой небольшую скалу, по которой стекала прозрачная вода. Девушка, нервно смеясь, подошла к скале и обрушилась в прозрачный ручей всем телом. Она долго пила и не могла поверить своему счастью. Когда в мозгах наконец наступило просветление, Надя тут же подумала о сестре, которая так и осталась лежать на горячем песке берега, под нещадно палящими лучами солнца.

— Нужно Женьке отнести воды, — пробормотала девушка и начала искать что-нибудь пригодное для перенесения хотя бы небольшого количества живительной влаги. На глаза попалась половинка от кокосового ореха, и Надя набрала в нее воды. Она осторожно начала спускаться с пригорка, чтобы не разлить ни капли. Женя по-прежнему была без сознания, и когда Надя, приподняв ее голову, начала вливать ей в рот воду, тут же открыла глаза. Она нервно вцепилась в руку сестры и с жадностью начала поглощать содержимое импровизированной чашки.

— Где ты ее взяла? — прохрипела девушка и с трудом разлепила припухшие веки.

— Мы на берегу, Женечка, на самой настоящей земле, здесь растут бананы, и я нашла целый ручей с водой, — скороговоркой проговорила Надя, сквозь слезы улыбаясь очнувшейся сестре.

— Значит, будем жить? — спросила Евгения и слабо улыбнулась сестре. — Значит, будем жить, — тихо, но уже уверенно повторила она.

— А помирать на-а-ам… ра-рановато, есть у на-нас… еще дома дела, — заикаясь и всхлипывая, пропела Надя, глотая соленые слезы, которые обильным потоком полились из ее необыкновенно голубых глаз.

— Не плачь, ведь все уже позади, раз мы на суше, — прошептала Женя. — Все наши несчастья позади… во всяком случае, я на это очень надеюсь.

Дотянувшись рукой до щеки сестры и вытирая ей слезы, она снова улыбнулась:

— Спасибо тебе, сестренка, спасибо, родная, ты вернула меня к жизни, — проговорила девушка и попробовала приподняться. Голова в ту же секунду закружилась, и Женя снова опустилась на песок. — Не могу, — растерянно пробормотала она. — Силы совсем куда-то подевались. Ты принеси мне еще немного воды, а я пока здесь полежу, — тихо проговорила она и снова в изнеможении прикрыла глаза.

— Нет, Женька, так не годится, нужно быстрее уходить отсюда, — не согласилась Надя. — Здесь мы с тобой поджаримся, как яйца на сковородке, смотри, какое солнце, нужно подниматься и идти, — твердо проговорила она. — Давай я тебе помогу, ты обопрись на меня, — велела девушка и принялась помогать сестре подняться. Она сама уже валилась с ног от слабости и изнеможения, но самоотверженно старалась помочь Жене.

— Там знаешь как хорошо? Много-много пальм, от них тенек, бананы висят, а главное — вода, холодная такая и прозрачная. Я никогда раньше не думала, что вода может быть такой чистой, а главное, вкусной, — без остановки говорила она, чтобы хоть что-то говорить. Девушка тяжело дышала оттого, что практически тащила сестру на себе. Евгения, борясь с дурнотой, все же старательно передвигала конечностями, хоть одна нога и нестерпимо болела. Она почти не слышала сестру, в ушах стоял противный звон, но мысль о том, что сейчас она напьется вволю, подгоняла ее вперед и заставляла идти. Того, что принесла ей Надя, было совсем мало, хватило лишь на то, чтобы привести организм в сознательное состояние. Тело же было совершенно слабым и по-прежнему отказывалось слушаться.

— Как же у тебя хватило сил доплыть до берега? — спросила вдруг у сестры Женя.

— Жажда жизни, наверное, что же еще? — усмехнулась Надя. — Сама удивляюсь, что смогла это сделать. До сих пор не верится, что мы идем сейчас по твердой земле. В голове все еще качается, как будто на волнах.

— Прости, что не смогла помочь тебе, а, наоборот, стала обузой, совсем ничего не помню, — прошептала Женя запекшимися губами.

— Не говори глупости, Женя, мы же сестры, — возмутилась Надя. — Что значит, была обузой? Совсем уже мозги на солнце расплавились? Ты же не бросила меня там, на корабле, когда я в люке застряла. А ведь тогда время шло на секунды. Откуда у тебя тогда силы нашлись, чтобы приподнять такую махину? — пропыхтела она, продолжая поддерживать сестру, чтобы та могла дойти до места.

— Не знаю, как-то смогла, — пожала Женя плечами. — Я очень сильно испугалась в тот момент, что ты можешь погибнуть. Я бы не смогла пережить, если бы снова потеряла тебя.

Перед глазами девушки опять встала страшная картина той ночи, когда тонул их «сверхнадежный» лайнер и когда они чудом избежали смерти, причем дважды.

* * *

— Куда они все бегут, Женя? — надрывалась Надежда, стараясь переорать страшный шум штормового ветра и людской паники.

— На верхнюю палубу, наверное, к борту? Там должны быть спасательные шлюпки, мне так кажется, — крикнула в ответ Евгения и ринулась в том же направлении, что и все остальные. В это время корабль дал крен, да такой сильный, что некоторые из пассажиров не удержались на ногах и, повалившись на палубу, покатились к борту, рискуя вывалиться в бушующий океан. Паника разразилась с новой силой, и крики стали еще истошнее и страшнее. Женя вдруг поняла, что в этой толкучке и неразберихе их могут смять и растоптать, даже не заметив такой «мелочи», как два живых человека. Она резко развернулась и поволокла Надю в противоположную сторону.

— Ты куда меня тащишь, Женька? — надрывно закричала та.

Надя быстро перебирала ногами, намертво схватившись за руку сестры, чтобы, не дай бог, не отстать и не потеряться.

— Почему мы бежим в другую сторону? — вновь задала она вопрос, стараясь перекричать невообразимый шум вокруг них.

— С другой стороны тоже есть лестница, бежим туда, — задыхаясь от быстрого бега, прокричала в ответ Евгения. — Думаю, что там должно быть свободнее, я видела, что по той лестнице ходят только члены экипажа и обслуживающего персонала.

Сестры не успели добежать до места, как раздался скрежет и на них начала падать какая-то огромная махина. Женя отпрыгнула в сторону, увлекая за собой Надю, но та вдруг отпустила руку сестры и с визгом нырнула в ближайший открытый люк. В ту же минуту махина с грохотом рухнула на это место и закрыла собой отверстие, в котором только что скрылась девушка. Евгения замерла на мгновение от неожиданности, а потом, подбежав к большой балке, попробовала ее приподнять. С первого раза ей это не удалось, и она, затравленно озираясь, начала смотреть по сторонам, чтобы найти человека, который сможет ей помочь. Мимо нетвердой походкой проходил какой-то мужчина, что-то шепча себе под нос, с глупой улыбкой на лице. Евгения схватила его за рукав и резко развернула в свою сторону.

— Молодой человек, помогите мне, пожалуйста, очень вас прошу, — громко закричала она. — Мою сестру завалило вот этой балкой, мне нужно ее приподнять, у меня слишком мало сил. Поможете? — с надеждой заглядывая в его бледное лицо, спросила девушка.

Парень посмотрел на Евгению совершенно безумными глазами и, приподняв указательный палец, зашептал:

— Это промысел Господень, это наказание за грехи наши! В Писании сказано: «Кто не со мной, тот против меня». — И он, отодвинув девушку рукой, пошатываясь, побрел дальше, прижимая к груди небольшой томик в черном переплете.

Женя растерянно посмотрела ему вслед и обреченно махнула рукой. В ее голове в это время пронеслась мимолетная и совершенно неуместная мысль: «Библия, наверное. Похоже, парень не в себе».

Она тряхнула головой и прошептала:

— Нужно взять себя в руки, иначе тоже крышу может снести. Потерять разум в такой момент — это как дважды два. Я не имею права себе этого позволить, там моя сестра, и я обязана ей помочь. Еще и в лодку нужно успеть сесть, надеюсь, их здесь достаточно, хватит на всех пассажиров. Господи, помоги нам! — подняв глаза к небу, прошептала девушка.

В черном небе одна за другой полыхали молнии, которые придавали еще больше жути в создавшейся ситуации. Женя вытерла мокрое лицо ладонью и ринулась к месту, где застряла Надежда, чтобы опять попытаться справиться с огромной балкой в одиночку. Она прекрасно поняла, что надеяться на чью-либо помощь не стоит, а посему придется управляться самостоятельно. Отверстие, которое появилось после ее неимоверных усилий, было недостаточным, чтобы через него могла пролезть Надя, хоть та и была худенькой и стройной. Евгения легла на палубу, чтобы заглянуть в отверстие, и, услышав, как жалобно поскуливает ее сестра, попыталась ее утешить.

— Надюша, девочка моя, ты не реви, я что-нибудь сейчас придумаю. Не волнуйся, я тебя не брошу, ни за что и никогда! Я обязательно что-нибудь придумаю, вот увидишь, — твердо и уверенно повторила она. — Ты потерпи немного, а главное, не паникуй, я с тобой. Сейчас, сейчас, ты не волнуйся, я придумаю, непременно придумаю, — тараторила девушка, пытаясь сдвинуть с места балку.

— Поздно придумывать, мне вода уже до колен дошла, — прорыдала Надежда из глубины люка. — И она продолжает прибывать… и прибывать. Я скоро утону, — еле слышно и совсем обреченно всхлипнула она. — Ты, Женька, постарайся сама спастись, оставь свою затею.

Сообщение о том, что вода уже дошла до колен сестры, настолько ошеломило Женю, что она в первое мгновение сильно растерялась. Затравленно озираясь по сторонам, девушка увидела, что рядом с ее ногами катается огнетушитель, и облегченно вздохнула:

— Как мило с твоей стороны подкатиться именно мне под ноги, это как раз то, что мне сейчас нужно, — обрадованно прошептала она. — Очень кстати, а главное, вовремя!

Недолго думая, девушка схватила в руки огнетушитель и со всего маху заехала им по стеклу на щите, где висели предметы противопожарной безопасности. Женя сняла со щита тяжелый лом и начала им работать, как рычагом, чтобы расширить отверстие люка, где сидела Надежда. Усилия ее, к счастью, не оказались напрасными, и некоторое время спустя пленница была вызволена из страшного заточения. Люк, куда залезла Надя, был расположен на средней палубе, в стороне от лестницы, ведущей на верхнюю палубу. Женя настолько была поглощена освобождением сестры, что просто ничего не видела вокруг. Страшный шум штормового ветра заглушил все звуки, поэтому она даже не слышала, как по громкой связи объявили, что до отплытия спасательных шлюпок осталось несколько минут. И вот, когда девушки, взявшись за руки, ринулись в сторону лестницы и пробежали уже половину пути, то увидели странную картину и резко остановились. Прямо за колонной стояли двое молодых мужчин и о чем-то ожесточенно спорили. Один из них был в морской форме, а второй — в водолазном костюме, с аквалангом на спине. У того, второго, в руках был револьвер, направленный на мужчину в форме. Тот стоял бледный как полотно, и Надя вдруг узнала его. Это был помощник капитана, Константин Косарев. Они познакомились на развлекательном вечере, а потом девушка сфотографировала его при полном параде, за штурвалом корабля. Она даже пообещала ему, что обязательно пошлет снимок на выставку. Потому что Константин — чрезвычайно фотогеничен, и такие лица встречаются не так часто, как хотелось бы. Все эти мысли пронеслись сейчас в голове у Надежды со скоростью света, и она уже было дернулась, чтобы прийти на выручку Константину, как неожиданно раздался выстрел. Он почему-то прогремел у Нади в ушах так оглушительно, что она вздрогнула. При этом ее рука, вцепившаяся в фотоаппарат, который висел у нее на шее, невольно дернулась, и в то же самое мгновение пространство озарила вспышка. Мужчина в водолазном костюме, который только что убил помощника капитана, резко повернул голову в сторону девушек, и их взгляды встретились. Он медленно начал поднимать руку с револьвером, и у Нади в голове пронеслась шальная мысль: «Все, это конец, сейчас он нас пристре…»

Додумать она не успела, потому что вдруг полетела куда-то в сторону и еле удержалась на ногах.

— Бежим быстрее, — услышала она крик Евгении и практически полетела по воздуху следом за ней, потому что та с неимоверной силой тащила ее за руку. Девушки буквально скатились по лестнице вниз и, не разбирая дороги, понеслись неизвестно куда, лишь бы спрятаться. Надя только что сообразила, что им вслед несутся выстрелы, и, невольно втянув голову в плечи, припустила с такой скоростью, как не смогла бы бежать никогда в жизни. Девушки юркнули в какую-то дверь и, спрятавшись за ней, только сейчас смогли перевести дыхание.

— Жень, что это было? — тяжело дыша, спросила Надя.

— Убийство! Разве ты не видела?

— Видела, но не успела сообразить.

— Теперь сообразила?

— Ты узнала его? Это был помощник капитана, Константин.

— Узнала, я же не без глаз.

Девушки все еще стояли и перекидывались фразами, когда услышали, что к двери кто-то осторожно приближается. Женя приложила палец к губам, показывая сестре: молчи! Надя испуганно вытаращила глаза и зажала рот рукой, чтобы не закричать от страха и ужаса. Женя тем временем окинула взглядом помещение, куда они забежали, и поняла, что они находятся в ангаре для прогулочных катеров. Для любителей рыбалки на судне существовала такая услуга, как выход в открытый океан на катере со специальным инструктором. На воде, в специально оборудованном бассейне, стояли три катера. Было видно, что места в бассейне рассчитаны на большее количество катеров, но в данный момент они отсутствовали. Недолго думая, Женя дала Надежде знак рукой, чтобы та следовала за ней, и ринулась к одному из них. Девушки только успели запрыгнуть на судно и спрятаться за бортом, как дверь ангара скрипнула и открылась. Сестры затаились, как мышки, боясь даже дышать, и вдруг услышали:

— Их нужно найти. Проверь катера.

Женя поняла, что дело пахнет керосином, и лихорадочно искала выход. Она осторожно проползла к рулевому отсеку и остановилась, разглядывая панель управления.

«Завести я его, конечно, заведу, — подумала она. — Но как мы сможем выехать из этого ангара?»

Ее взгляд наткнулся на дистанционник, который лежал на панели, и, осторожно протянув руку, она взяла его.

— Отлично, — облегченно вздохнула она, когда увидела, что на нем есть указатель: «Ворота».

— Женька, что ты здесь рассматриваешь? — услышала девушка голос сестры у своего уха. — Он уже скоро сюда дойдет, вон, уже с первого катера спрыгивает. Что делать-то? Ведь он сейчас нас убьет, — дрожащим голосом прошептала она.

В это время мужчина, который проверял катера, уже подошел к тому, на котором затаились девушки. Он уже прыгнул на его борт, и Надя, увидев его ноги, от безысходности пошла на рискованный шаг. Она выскочила из своего укрытия и что было силы толкнула мужчину в грудь. Тот, не удержавшись на ногах, опрокинулся в бассейн. Он тоже был одет в водолазный костюм, как и тот тип, который убил помощника капитана. Женя тем временем отчаянно пыталась завести мотор катера, и только с третьей попытки ей это удалось. При этом она лихорадочно нажимала на дистанционник, чтобы открыть ворота ангара. Те даже и не собирались открываться, но в это время раздался оглушительный треск, и все помещение повалилось набок. Девушки одновременно завизжали, понимая, что корабль вот-вот утонет. Но, на их счастье, крен был таким значительным, что ворота сами собой распахнулись, и в ангар ринулись потоки воды из океана. Девушек захлестнула оглушительная волна, но Женя, стараясь не потерять самообладания, со всей силы рванула ручку газа на себя. Катер подпрыгнул, словно кузнечик, и на большой скорости вылетел из ворот ангара прямо в открытый океан. Вокруг бушевал шторм, но уже не такой сильный, как пару часов назад. Катер несся, как ураган, и Женя, вцепившись в руль так, что побелели костяшки пальцев, таращилась в темноту испуганными глазами.

— Женя, а куда мы плывем? — закричала Надя сестре прямо в ухо.

— Понятия не имею, — прокричала в ответ Евгения. — Куда глаза глядят, лишь бы подальше от того места!

— А скорость немного сбавить никак нельзя? У меня ветер в ушах свистит, как Соловей-разбойник, — продолжала надрываться Надя, стараясь перекричать штормовой океан и рев мотора катера.

— Я бы с удовольствием сбавила, только не знаю, как.

— А ты ручку вверх подними, — дала совет Надежда.

— Я уже пробовала, она не поднимается, заклинило, наверное.

— И что теперь будет?

— Не знаю, поживем, увидим.

— Увидим… если доживем, — уже еле слышно пробормотала Надя и опустилась вниз, прямо на палубу катера. Она прижалась спиной к борту и зябко поежилась. Только сейчас она почувствовала, что замерзла. На них с Женей практически ничего не было, если не считать рубашек, которые едва доходили до бедер, и спасательных жилетов. Все вещи остались там, на лайнере, и теперь уже, наверное, опустились на дно вместе с ним.

— Может, здесь, в каюте, что-нибудь есть, — подумала Надя и ползком начала подбираться к небольшой дверке, которая вела вниз. — Темнота, хоть глаз выколи, — проворчала девушка. — Здесь и захочешь, ничего не увидишь, придется дожидаться утра.

Она заползла в небольшую каморку, называемую на катере каютой.

«Останусь пока здесь, хоть не так ветром продувает, — подумала Надя. — Нет, нужно Женю сменить у руля, а то промерзнет там и заболеет еще, не дай бог».

Девушка выползла обратно на палубу и закричала что было сил:

— Женя, давай поменяемся! Иди, здесь посиди, а я там постою.

— Зачем?

— Холодно, а внизу ветра нет.

— Я не замерзла, мне совсем не холодно, а даже наоборот, жарко.

— Ну, как хочешь, — сказала девушка и вернулась на прежнее место. Она прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. «Что теперь с нами будет?» — было ее последней мыслью перед тем, как она уснула.

Часа через полтора катер начал сбавлять ход, а через десять минут после этого совсем остановился.

— Все, кина не будет, электричество кончилось, — проворчала Евгения, поняв, что горючее приказало долго жить.

Когда Надя открыла глаза, уже вовсю светило солнце. Она не почувствовала почти никакой качки, и до нее вдруг дошло, что катер стоит на месте.

— Женя, что случилось? — закричала она и резко вскочила на ноги.

— Горючее кончилось, — донесся ленивый голос из угла. Там лежала на небольшой лежанке Евгения с закрытыми глазами.

— Ты спала? Извини, что разбудила.

— Нет, я не сплю, просто отдыхаю, что-то знобит меня.

— Я тебе вчера говорила, что простыть можешь, а ты — «Мне не холодно, мне даже жарко», — с упреком проговорила Надежда. — А где мы стоим-то? — спохватилась она.

— Как это где? В Индийском океане, конечно, — усмехнулась Женя.

— В открытом? — ужаснулась Надя.

— Нет, в закрытом. Надь, у тебя что-то с головой, или как?

— Или как, — пробормотала девушка и пошла наверх, чтобы посмотреть, что там видно. Она с ужасом обвела взглядом бескрайние просторы океана, у которого не было ни начала, ни конца.

— Женя, а что же теперь? Как мы теперь? Что делать-то? — дрожащим голосом заскулила девушка.

— Подождем, может, какой-нибудь корабль будет мимо проплывать, — совершенно спокойно ответила Евгения.

— А если не будет?

— Значит, не будет.

— Слушай, ты так спокойно об этом говоришь, как будто ничего не случилось, — возмутилась Надежда. — Надо же что-то делать! Мы же не можем просто так сидеть и ждать?

— Надь, оставь меня в покое хотя бы на некоторое время, — простонала Евгения. — У меня страшно болит голова, болит колено, меня знобит, и мне сейчас ни до чего.

— А что с коленом-то?

— Я, когда ручку газа рванула на себя, там, в ангаре, то катер сильно подбросило, и меня вместе с ним. Вот у меня что-то и хрустнуло, когда мы опустились. Ты-то на полу в это время сидела, поэтому и осталась невредима. Боже мой, как холодно-то, — съежилась девушка. — Даже прикрыться нечем.

Надежда подошла к сестре и приложила ладонь к ее лбу.

— Мама дорогая, так у тебя же жар! — ахнула она. — У тебя температура, наверное, под сорок. О, господи, что же мне теперь делать-то?

— Ничего делать не нужно, я сейчас полежу, и все пройдет. Это наверняка лихорадка на нервной почве, — попробовала успокоить сестру Евгения. — Ты не переживай, катер потихонечку двигается, я заметила. Его течением несет, правда, не знаю, в какую сторону. Но ведь это неважно, в какую, лишь бы поближе к караванным путям, где корабли хо…

Голос девушки становился все тише и слабее и прервался практически на полуслове. Женя потеряла сознание.

* * *

Женя с помощью сестры дошла наконец до скалы с ручьем, и Надя осторожно опустила ее на землю. Девушка увидела воду и подползла к ручью.

— Жень, я смотрю, ты совсем ходить не можешь. Мне это категорически не нравится, — сказала Надя, с беспокойством глядя на раздувшееся колено сестры.

— Мне тоже не нравится. Только что можно с этим сделать здесь, на краю света? — вздохнула Евгения. — Боль страшная в колене, наверное, перелом, — поморщилась она, но тут же, блаженно прикрыв глаза, опустила лицо прямо в прозрачную воду ручья. Насладившись вволю чистой и прозрачной водой, она перевернулась на спину и легла на мягкий мох, раскинув руки в стороны.

— Хорошо-то как, — вздохнула она. — Оказывается, жизнь — очень даже хорошая штука! Никогда не думала, что так ужасно смотреть смерти в лицо, — передернулась девушка. — Страшно вспомнить.

— Да уж, не совсем приятно, — согласилась с ней Надя. — Теперь-то уж я буду ценить каждую прожитую минутку как дар свыше, и ни за что не потрачу ее попусту, на всякие глупости.

Она присела рядом с сестрой на колени и стала ощупывать ее ногу. Женя поморщилась от боли.

— Осторожно, Надюша, у меня такое чувство, что там тысяча иголок застряла, — простонала она.

— Перелома, я думаю, нет, просто ушиб сильный, а скорее всего, вывих, — пришла к выводу девушка после того, как закончила осмотр. — Сейчас я попробую найти какую-нибудь палку прямую, чтобы зафиксировать ногу, тогда все быстро пройдет. Ах, черт, совсем вылетело из головы, что мы не у себя в квартире, а на острове посреди океана. Чем эту палку привязывать-то? — нахмурилась она. — Кроме этих рубашек, на нас больше ничего нет, да и те в тряпочки превратились. Говорила я тебе, давай вещи возьмем, — хмуро напомнила девушка сестре.

— Ага, много бы сейчас от наших чемоданов осталось после той передряги, в которой мы с тобой побывали, — усмехнулась Женя. — Представляю, как бы мы бегали с ними от преследователей и увертывались от пуль.

— Не напоминай, ради бога, — сморщилась Надя. — Как вспомню, прямо мурашками покрываюсь. Никогда в жизни я еще не испытывала такого страха, как на том корабле. Меня теперь ни за какие коврижки не заставишь в морской круиз отправиться.

— От судьбы не уйдешь, — вздохнула Евгения. — И если суждено утонуть, кирпич на голову не упадет, а пролетит мимо.

— Так, перевязать ногу нечем, значит, почаще нужно холодное прикладывать, — решила Надежда, пропустив замечание сестры мимо ушей. — Если это ушиб, то опухоль от холодного быстро спадет. Только с этим снова проблема, — сморщила она носик. — Что будем прикладывать? Может, ты свои трусики снимешь? Будем мочить их в ручье и класть на колено.

— Счас, разбежалась, — фыркнула Женя. — А вдруг здесь кто-нибудь живет? Не хватало еще напугать людей своим голым задом, да он еще и весь в синяках, — засмеялась она. — Думаю, что ничего прикладывать к моей ноге не нужно. Сейчас я ее прямо в ручей опущу, вот тебе и холод, — пришла девушка к оптимальному решению.

— Тоже выход, — согласилась Надя. — Значит, прямо здесь и соорудим себе временное пристанище, поближе к воде. Ты пока полежи, а я отойду, осмотрюсь немного. Вдруг здесь действительно какие-нибудь жители есть?

— Нет, ты без меня никуда не уходи, — испуганно возразила Женя. — Местность совсем незнакомая, чужая, нельзя друг от друга отрываться. Везде будем ходить только вместе, я не хочу оставаться здесь одна. Да и боюсь я, если честно, — откровенно призналась она. — Будем только вместе ходить.

— Так у тебя же нога, — пожала Надежда плечами. — Как ты собираешься идти?

— А сегодня совсем необязательно куда-то идти, это можно сделать и завтра. До завтра моя нога пройдет, во всяком случае, я на это очень надеюсь, — не сдалась Евгения. — Тебе тоже не помешает отдохнуть, вон какая ты измученная, бледная, и круги синие под глазами.

— Ты не лучше, очень-то не обольщайся, — усмехнулась Надя. — Жаль, что зеркала нет, а то бы увидела сейчас, как выглядят люди после кораблекрушения.

— Глядя на тебя, я примерно представляю, на кого я сейчас похожа, — тяжело вздохнула Евгения. — Хорошо, что нас сейчас никто из знакомых не видит. Давай-ка располагайся здесь, рядышком со мной, а на разведку мы с тобой завтра сходим, — перевела она разговор в прежнее русло. — И вообще, прекрати со мной спорить, я на целых пять минут старше тебя, — улыбнулась Евгения.

— Да я и не собиралась с тобой спорить. С чего ты взяла? Как скажешь, так и сделаем, — весело согласилась Надя. — Ну, хоть на пальму, за бананами, мне без тебя залезть можно? — засмеялась она. — Вот только отдохну немного, послушаюсь твоего совета. А то вдруг сил не хватит, и я свалюсь оттуда?

— Можно ли на пальму? — спросила Женя и задумчиво посмотрела вверх, где висела гроздь бананов. — Мне кажется, даже нужно, — тут же согласилась она. — Я умираю с голоду, как, впрочем, и ты. Нужно съесть хоть банан, иначе эта вынужденная диета приведет нас с тобой к больничной палате.

— Ты знаешь, а я бы сейчас с удовольствием согласилась оказаться в больничной палате, в какой-нибудь затрапезной богадельне, но только у нас в России, среди березок и дубов, а не здесь, среди пальм и бананов, — мечтательно проговорила Надя. — Век бы этой экзотики не видеть, — сморщила она носик.

— Кто ж с этим спорит? — тяжело вздохнула Женя и с нежностью и любовью посмотрела на свою сестру. — Ничего, Надюш, прорвемся, и не в таких мы с тобой переделках бывали. Помнишь? — улыбнулась она.

— Да, Жень, я все помню, — кивнула Надя головой и тоже улыбнулась. — Разве такое забывается? Такое и захочешь, не забудешь, — грустно посмотрела она на сестру.

Евгения и Надежда были сестрами-близнецами, одинаковыми, как две вишенки с одной веточки.

Когда им было по пять лет, от тяжелой болезни умерла их мать, а отец погиб еще до этого, в Афганистане. Когда девочки остались сиротами, их, естественно, определили в детский дом. Но по воле судьбы и случившейся однажды трагедии девочки потеряли друг друга. В том детском доме, где они прожили совсем немного, ночью начался пожар. Сгорело все, погибли некоторые дети, а вместе с ними погибла и директриса детского дома. Тогда, в дикой суматохе, никто ничего не мог разобрать, все были в страшной панике. На место трагедии то и дело подъезжали машины «Скорой помощи» и увозили травмированных детей. Случилось так, что девочек-близняшек развезли по разным больницам. Надя, только через три дня очнувшаяся после травмы, не помнила ничего, и лишь благодаря одному малышу из того же детского дома узнали, как ее зовут. Он все время бегал к ней в палату и твердил лишь ее имя: «Надя, Надя, Надя». Больше он ничего не мог сказать, потому что был слишком мал. Все документы сгорели в том пожаре, и выздоравливающих детей после окончания срока реабилитации развозили по разным детским домам. Наде повезло, ее удочерила врач той же больницы, где она и лежала. После того как девочка очнулась и увидела рядом со своей кроватью женщину-доктора с доброй улыбкой, она тут же назвала ее мамой. Почему так произошло, никто не мог объяснить, но Наденька упорно продолжала называть врача мамой. Женщина была бездетной и очень привязалась к девочке, а позднее решила ее удочерить. Женя лежала в другой больнице и помнила все — и свое имя, и фамилию, и то, что у нее есть сестра. Но тогда она была слишком мала, чтобы ее послушали и начали искать сестру: видно, никому это было не нужно. Вот так они и потеряли друг друга. Евгения не теряла надежды и никогда не забывала о том, что у нее есть сестра, совсем такая же, как и она сама. Она часто видела ее во сне и всегда мечтала о том, что та обязательно найдется. В конечном итоге Жене все же удалось разыскать Надю, но произошло это… только спустя семнадцать лет. В тот год девушкам исполнилось уже по двадцать два года. Их встреча произошла благодаря загадочным и странным событиям, в которых по воле случая, а может быть, и судьбы, им пришлось принимать непосредственное и активное участие.^[1]

Примечания

1

Читайте об этом в романе И. Хрусталевой «Блеск и нищета хулиганок», издательство «Эксмо».