Наш неистовый конец

Хлоя Гонг (2021)

Бестселлер The New York Times! Долгожданное продолжение мирового бестселлера «Эти бурные чувства». Потрясающее фэнтези, которое переносит знаменитую историю Ромео и Джульетты в Шанхай 20-х годов. Тайны, запретная любовь и искусно прописанная атмосфера Шанхая того времени. 1927 год. Шанхай на пороге революции. Прошло четыре месяца с тех пор, как чудовище было уничтожено. Кровная вражда между Алой бандой и Белыми цветами достигла ужасающих высот. Джульетта Цай хладнокровно застрелила одного из Белых, чтобы спасти жизнь Ромы, и теперь ей предстоит столкнуться с тяжелыми последствиями своего решения. Рома Монтеков собирается отомстить за смерть Маршалла и готов убить девушку, которую любил больше всего на свете. Когда в городе внезапно появляется новое чудовище, злейшим врагам Ромео и Джульетте вновь предстоит объединиться, чтобы спасти Шанхай и… свою любовь. Для фанатов «Злой лисицы» Кэт Чо, «Змея и голубки» Шелби Махёрин и «Алой зимы» Аннетт Мари. «Потрясающее, восхитительное, увлекательное чтение!» — Джун Хёр, автор романа «Молчание костей» В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Глава двенадцать

Венедикт был сыт по горло слухами, сыт по горло страхом перед новой вспышкой помешательства.

Оно действительно вернулось — в этом не было сомнений. Какой смысл чесать об этом языком, как будто болтовня повысит твой иммунитет? Если это защитный механизм, то такие вещи не для него. Он знает только одно — глотать, глотать и глотать, словно в его желудке черная дыра, всасывающая в себя все. Вот только он позабыл, что больше не знает, что делать с собой в дневные часы. Сегодня утром он заговорил с Ромой о том, что ходят слухи, будто он работает с Джульеттой Цай — и Рома подтвердил, что это не слухи, а правда, что господин Монтеков решил, что на время они должны стать союзниками.

Венедикту хотелось что-нибудь разбить. Он уже несколько месяцев не прикасался к своим холстам, кистям и краскам, но в последнее время ему хотелось их уничтожить. Хотелось проткнуть кистью холст и надеяться, что этого будет достаточно, чтобы ему стало легче.

Члены Алой банды не заслуживали пощады, даже перед лицом новой вспышки помешательства. Но кто такой Венедикт, чтобы это решать?

— Венедикт Иванович?

Венедикт поднял взгляд; его руки замерли на складном ноже, остроту которого он проверял. Он нечасто бывал в штаб-квартире Монтековых, заглядывая сюда только затем, чтобы умыкнуть новое оружие и немного пошарить по шкафам. Но всякий раз, когда он приходил сюда прежде, до него доносились обрывки ведущихся в кабинете господина Монтекова раздраженных разговоров об угрозе новой вспышки помешательства и о том, что они будут делать, если кто-то натравит на город чудовищ. Эти разговоры неизменно заканчивались одним — после того, что произошло в «Подсолнухе», Белые цветы начали выплачивать суммы, которые требовал шантажист.

Сегодня, впервые за долгое время, сверху не доносился шум голосов; вместо этого на лестнице, прислонившись к перилам, стоял Белый цветок и махал рукой, пытаясь привлечь внимание Венедикта.

— Нам нужна помощь в сборке гардероба, — сказал Белый цветок. Венедикту было неизвестно, как его зовут, но он знал парнишку в лицо — он был одним из многочисленных обитателей этого дома, похожего на лабиринт.

Венедикт пожал плечами.

— Почему бы и нет?

Он встал, положил нож в карман и вслед за Белым цветком начал подниматься по лестнице. Если он продолжит подниматься, то дойдет до четвертого этажа, где раньше находилась его спальня и где и теперь жили Рома и Алиса. Но, вместо того чтобы подняться туда, парнишка, за которым он шел, свернул налево и углубился в лабиринт из комнат и коридоров, проходя мимо кухонь, где кипела работа, и под провисшими потолочными балками. Они удалялись от штаб-квартиры Белых цветов в ту сторону, где прежде находились тесные квартирки и где планировка представляла собой горячечный сон архитектора.

Они вошли в маленькую комнату, где с деревянными панелями в руках стояли еще три Белых цветка. Парнишка, приведший сюда Венедикта, быстро схватил молоток и взял одну из панелей у Белого цветка, у которого со лба стекал пот.

— Если ты… ох! Ты не мог бы помочь нам с этими последними панелями? Установить их вон туда?

Он жестом показал, что надо делать, затем сунул большой палец другой руки в рот — похоже, он угодил по этому пальцу молотком.

Венедикт сделал, как он просил. Белые цветы, пытающиеся собрать гардероб, деловито переговаривались, их голоса звучали непринужденно, спокойно. Венедикт не жил здесь уже несколько лет и потому не знал их. Монтековых в доме оставалось немного, в основном здесь жили Белые цветы, которые платили за съем комнат.

Собственно говоря, Монтековых вообще осталось мало. Венедикт, Рома и Алиса были последними в их роду.

— Привет.

Венедикт поднял взгляд. Пока остальные спорили, куда забить очередной гвоздь, Белый цветок, стоящий к нему ближе остальных, чуть заметно улыбнулся.

— Прими мои соболезнования, — тихо проговорил он. — Я слышал о твоем друге.

О моем друге. Венедикт прикусил язык. Он мало что знал об обитателях этого дома, но они, похоже, были неплохо осведомлены о нем самом. О проклятии, тяготеющем над родом Монтековых. Что сказал Маршалл? Чума на оба ваши чертовы дома. Чума, поражающая все, что они собой представляли.

— Ничего не поделаешь, в кровной вражде всегда есть жертвы, — выдавил из себя Венедикт.

— Да, — ответил Белый цветок. — Думаю, так оно и есть.

Они приколотили еще одну панель, закрепили петли. Как только гардероб обрел свои очертания, Венедикт извинился и пошел своей дорогой, предоставив остальным завершать сборку. Выйдя, он пошел по коридору, пока не очутился в пустой гостиной. Только здесь он прислонился к стене с отстающими обоями, у него закружилась голова, и все перед глазами стало совершенно белым. Он хрипло дышал.

Я слышал о твоем друге.

О твоем друге.

О друге.

Почему он не может скорбеть о своем друге, как это делают другие? Почему не может жить дальше, как Рома? Почему он застрял в своем горе?

Венедикт с силой стукнул кулаком по стене.

Иногда ему казалось, будто он слышит в своей голове чей-то голос — голос какого-то чужака, который все шепчет что-то. Да, поэты писали о своих внутренних монологах, но то наверняка были лишь метафоры, так почему же его внутренний голос так громок? Почему он не может заткнуть себя самого?

–…non?

Со стороны коридора донеслось какое-то бормотание, и он открыл глаза, а голос в его голове сразу же замолчал. Похоже, он не может заставить себя замолчать, но это могут сделать странные звуки вокруг.

Он торопливо вышел в коридор, наморщив лоб. Кажется, бормотал женский голос… и в нем звучала нервозность. Он знал, что потерял связь с другими Белыми цветами, но кто же в банде мог подходить под это описание?

— Алиса? — неуверенно позвал он.

Держась рукой за перила, он спустился по неудобной лестнице, ведущей на площадку между вторым и третьим этажами, и продолжил идти, пока не дошел до двери, которая была немного приоткрыта. Если ему не изменяла память, это тоже была небольшая гостиная.

Конец ознакомительного фрагмента.