Дикие розы

Ханна Хауэлл, 1997

Предложение, сделанное филадельфийскими богачами стрелку из Вайоминга Харригану Махони, было весьма выгодным: поймать юную беглянку Эллу Карсон, возвратить ее в лоно любящей семьи и получить щедрое вознаграждение. Тщетно девушка убеждала сурового охотника за наградами, что он стал жертвой гнусного обмана… Но путь с бескрайнего Дикого Запада на цивилизованный новоанглийский Восток долог, и постепенно Харриган понимает: Элла – женщина его мечты. Его истинная любовь, единственная, кто может подарить ему счастье. Поняв, что его действительно обманули, а его любимой грозит смертельная опасность, он смело рискует жизнью, чтобы спасти Эллу…

Глава 3

— Кажется, мы остановились.

Услышав взволнованный голос Джорджа, Элла чуть приоткрыла глаза, но сделала вид, что все еще спит, опасаясь выдать проснувшуюся в душе безумную надежду. Для остановки поезда имелось множество причин: однажды остановились посреди ночи набрать воды, а на этот раз мог понадобиться уголь или еще что-нибудь. И это точно не тетушка Луиза: уж ей-то не придет в голову останавливать поезд.

— Какой-то городок? — спросил Харриган, поднимаясь и потягиваясь.

— Не похоже: водонапорной башни не видно, — ответил Джордж.

— Надо пойти разузнать, в чем там дело.

Элла подождала, когда ее стражи уйдут, и осторожно открыла глаза, потом выглянув в окно, увидела, что поезд действительно стоит, а вокруг расстилается пустыня. Та же картина предстала и в окне на противоположной стороне вагона. Даже не будь она прикована к ручке кресла, в побеге не было никакого смысла: на мили вокруг не наблюдалось ни кустика, ни ямки, где можно было бы спрятаться.

Несмотря на столь безнадежную ситуацию, Элла осторожно вытащила из волос шпильку. Тетушка немало времени потратила на то, чтобы научить ее открывать замки без помощи ключа, на случай если дядюшке опять придет в голову запереть племянницу за строптивое поведение, что случалось уже не раз, но мысль о наручниках ей в голову, конечно, не приходила. Элла коротко возблагодарила Всевышнего за то, что не посетила она и дядю.

Тихо чертыхнувшись, она оставила свои безуспешные попытки и беспокойно огляделась. Симпатии пассажиров все еще были на ее стороне, и не хотелось их терять лишь из-за того, что у нее вырвалось словцо, которое услышишь разве что от портового грузчика. С облегчением Элла поняла, что никто ничего не услышал, хотя то и дело кто-нибудь украдкой посматривал в ее сторону. Дальше сочувствие пассажиров не распространялось, и лелеемая ею крохотная надежда на их помощь растаяла окончательно.

«Господи, услышь меня! Пусть это будет тетушка Луиза», — взмолилась Элла и опять принялась ковырять шпилькой в замке.

— Ничего глупее придумать, ты, конечно, не могла, — проворчал Джошуа и хмуро посмотрел на Луизу.

Покраснев, та убрала упавшую на глаза прядь и метнула в него сердитый взгляд. Задумка-то хороша — встать на железнодорожное полотно, размахивая руками, и попытаться остановить поезд. Но как это сделать, чтобы состав не сошел с рельсов и пассажиры не покалечились? Если машинист будет знать заранее, что впереди что-то не в порядке, то снизит скорость, а потом остановит поезд.

— Если все сделаешь как надо, волноваться не о чем, — уверенно заявила Луиза и принялась разглядывать свой башмак, гадая, поверит ли машинист, что ее нога застряла между рельсом и шпалой.

Главное — чтобы не было слишком поздно.

— Да он меня и не заметит: просто проскочит дальше — и все.

— Думаешь, я не понимаю, что весь этот план шит белыми нитками? Ничего иного — более безопасного — мне в голову не приходит. Ладно, что толку говорить — пошли. И еще раз напомни всем, чтобы держали ушки на макушке.

Заметив, что Джошуа с хмурым видом нерешительно топчется на месте, Луиза резко повторила:

— Иди же, а то пока мы здесь препираемся, поезд и вправду проскочит мимо.

Буркнув что-то невразумительное, Джошуа удалился, и Луиза с облегчением вздохнула. Он ведь едва не отговорил ее. Сама мысль оказаться перед бешено мчащимся поездом была не просто безумной, а вселяла дикий ужас. И хотя вроде бы было все предусмотрено, оставалось опасение, что, замешкавшись, она не успеет вовремя убраться с путей. Луиза, обругав последними словами Гарольда Карсона, железную дорогу и Харригана Махони, стала втискивать ступню между рельсом и шпалой, так чтобы издали казалось, будто ногу действительно зажало.

Вдруг лодыжку пронзила острая боль, Луиза вскрикнула и опустила взгляд. Внутри у нее все похолодело: ногу защемило намертво и вдобавок что-то впилось в ступню. Луиза закусила губу от боли и, наклонившись вперед, осторожно расшнуровала башмак, попыталась высвободить ногу, но едва не лишилась сознания от адской боли. Теперь стало ясно: при следующей попытке она просто распорет себе ногу, если, конечно, вытерпит боль.

«Господи, помоги! — взмолилась несчастная. — Джошуа, мальчик, останови уж ты этот поезд, а то мне придется расстаться не только с ногой, но и с жизнью!

К тому времени как Харриган и Джордж добрались до головного вагона, машинист и кочегар уже стояли на путях впереди паровоза и что-то обсуждали. Джордж тут же соскочил на землю и устремился к ним. Харриган спрыгнул следом, но отчетливый звук взведенного курка оповестил о том, какую непростительную ошибку он совершил. Застыв на месте, он осторожно повернул голову и увидел в нескольких шагах Джошуа с ружьем в руках и зловещей улыбкой на лице. Харригану стало совсем худо, когда внимание привлекли другие звуки: знакомые по Вайомингу парни шустро лезли в вагон.

— Вас не смущает, что незаконная остановка скорого поезда карается законом, — протянул Харриган и, повинуясь легкому движению дула, медленно направился к стоявшим впереди людям.

— Возможно, но нам вряд ли что грозит: мы же не какие-то там грабители, — просто хотим выручить из беды одного близкого нам человека.

— И для этого вам понадобилось оружие?

— Можете подать жалобу, — усмехнулся Джошуа, а когда они подошли к остальным, сердито буркнул, глядя на Луизу, все еще стоявшую на путях: — Все в порядке, уходите. Томас и Эдвард, наверное, уже нашли Эллу.

— Рада бы, но это не так просто, — ответила та, и Джошуа заметил, что она бледная как смерть. — Мне, похоже, нужна помощь.

Джошуа негромко выругался.

— Только не говорите, что возникла очередная проблема и ваш блестящий план летит в тартарары.

— Твой сарказм неуместен: мне не станет легче.

— Вы что, не собираетесь прекратить это безобразие? — поинтересовался Харриган у машиниста, который с самым беспечным видом взирал на происходящее. — Эти люди сорвали график движения.

— Малость задержали, только и делов, — буркнул в ответ плотный мужчина и, потерев рукой небритый подбородок, неприязненно посмотрел на Харригана. — Похоже, это вы тот самый похититель?

— Никакого похищения не было. Девушка сбежала из дому, и родственники наняли меня, чтобы нашел ее и вернул.

— А мне-то что за дело? — Машинист похлопал по плечу стоявшего рядом тощего кондуктора и кивнул в сторону Луизы: — Пошли, приятель, поможем леди и тронемся.

Харриган покачал головой и крепко выругался. В этой пьесе ему, кажется, отведена роль записного злодея.

— Луиза заморочит голову кому хочешь, — послышался за спиной негромкий смех Джошуа, и, обернувшись, Харриган увидел, что к ним медленно ковыляет тетушка Эллы.

— Кажется, все получилось, — морщась от боли, произнесла Луиза, предусмотрительно держась от Харригана на почтительном расстоянии.

— Тетушка! — послышался голос Эллы. Девушка бросилась к Луизе, а Эдвард и Томас поспешили следом. — Что случилось? Почему вы хромаете?

— Мы поговорим об этом чуть позже, — ответила та, крепко обнимая племянницу. — Томас, веди к лошадям.

Обернувшись к Харригану, она проговорила:

— Когда будете отчитываться перед одним из самых позорных представителей рода человеческого по имени Гарольд Карсон, можете передать привет от Луизы с пожеланием всего наихудшего и заверением, что пока я дышу, его низкие помыслы не осуществятся никогда.

— Еще, пожалуй, повышу цены на свои услуги, — пробурчал Харриган. — Он предупредил меня, сколько беспокойства может доставить племянница, но как-то забыл упомянуть про тетушку, от которой неприятностей ничуть не меньше.

— Да уж, соучастие в преступлении стоит недешево, — огрызнулась Элла.

— У нас нет времени на споры, — вмешался Джошуа и легонько подтолкнул обеих женщин к лошадям, которых Томас успел подвести.

На миг у Харригана шевельнулась мысль разоружить Джошуа и тем самым круто изменить ход событий, однако ему хватило одного взгляда на парня, чтобы передумать: тот с него буквально глаз не сводил. Его расслабленная, ленивая поза никого не могла обмануть. Харриган знал: не успеет он сделать и пары шагов, как Джошуа поставит его перед выбором — либо получить пулю, либо отступить назад. Ему вдруг стало любопытно, каким образом эти две дамочки сумели добиться преданности этого сурового парня.

Когда Луиза и Элла сели на лошадей, Харриган невольно улыбнулся: дамы не заметили, что юбки их в нарушение всех приличий задрались слишком высоко, выставив на всеобщее обозрение стройные, туго обтянутые чулками ножки чуть выше колен. Все еще улыбаясь, Махони поднял глаза и наткнулся на взгляд Эллы. Девушка смотрела с вызовом, и он счел даже забавным во всей этой далеко не веселой ситуации, что даже не попыталась исправить положение, хотя прекрасно знала, куда он смотрит.

Элла и ее бесстрашные освободители отправились в путь, и Харриган перевел взгляд на машиниста. Тот смотрел на него так, словно видел нечто омерзительное. С усилием подавив вспыхнувшее было раздражение, Махони ровным голосом поинтересовался:

— Далеко до ближайшего города?

— Примерно час пути, — коротко бросил в ответ машинист, обтер руки о промасленные штаны и зашагал к паровозу.

— А поезд там останавливается? — уточнил в удаляющуюся спину Харриган, с трудом удержавшись от возмущения по поводу столь вызывающего пренебрежения к собственной персоне.

— Угу.

Харриган заложил руки за спину и изо всех сил стиснул кулаки, а машинист тем временем взобрался по лесенке на паровоз и, обернувшись, уставился на него сверху.

— Мне необходимо знать, сколько там стоит поезд, чтобы вычислить, хватит ли времени вернуть беглянку и продолжить путь, или лучше перехватить на следующей станции.

Машинист повернулся к нему спиной и, шагнув в кабину, проворчал:

— Вам-то что за дело, где и сколько мы простоим? На ближайшей станции я ссажу вас с поезда, и добирайтесь дальше как знаете.

— Вы не имеете права! Я заплатил за три места.

— Я могу делать в своем поезде все, что считаю нужным, черт возьми! Многие пассажиры жаловались на то, как вы обращались с этой маленькой леди, мистер. А теперь мы оказались под дулами ружей. От вас одни неприятности, мистер, а мне неприятности не нужны!

— Я никому оружием не угрожал.

— Так что с того? Эти парни вынуждены были так поступить из-за вас.

— Власти, уверен, посмотрят на это иначе.

Харриган, конечно, не собирался никуда обращаться, но машинисту об этом знать необязательно.

— Можете жаловаться кому угодно: любому судье я скажу, что девчушка вдруг передумала возвращаться на восток, вот я и дал ей возможность сойти с поезда. А сейчас потрудитесь вернуться в вагон, если не хотите топать пешком до ближайшей станции.

Харриган чертыхнулся и заторопился к своему вагону, и едва они с Джорджем успели вскочить на подножку, как поезд дернулся и со скрежетом тронулся с места. Добравшись до своего места и узрев болтавшиеся на ручке сиденья наручники, Харриган опять выругался и устало опустился в кресло. Заметив выражение лица Джорджа, Махони потер виски, безуспешно пытаясь унять тупую головную боль, и подумал, что партнер, конечно, будет и дальше с ним сотрудничать, но сейчас они оба ненавидели работу, для которой их наняли.

— Зря я не принял во внимание слова Эллы насчет тетушки, — проворчал Харриган, пытаясь взять себя в руки.

— Так это ее тетка? — изумился Джордж, удивленно взглянув на партнера.

— Да, Луиза Карсон собственной персоной — позор семейства Карсон в Филадельфии и, если верить словам помощника шерифа, то и всего Вайоминга тоже.

К бледным щекам Джорджа прилила кровь:

— Да уж, дамочка еще та.

— Верно, хотя мне и в голову не приходило, что тетушка нашей мисс такая молодая и привлекательная. И ума ей не занимать. Я не верю, что у нее и вправду застряла нога: по-моему, она нас просто разыграла всех замечательно, хотя и рисковала. Ты только представь, если бы Джошуа не удалось остановить поезд.

Харриган покачал головой и, отстегнув теперь уже бесполезные наручники, сунул их в саквояж.

— А кто ей этот Джошуа?

— Вроде бы племянник, а может и сын, судя по тому, что может сказать ей все в открытую, но влияния на нее не имеет никакого.

Харриган внимательно посмотрел Джорджу в глаза:

— Она тебя что, заинтересовала? Я полагаю, старина, это по меньшей мере неразумно.

— Ты имеешь в виду — искать ее расположения?

— Именно это я и имею в виду. Нас наняли для того, чтобы доставить девицу в Филадельфию. Правильно это или нет — не наше дело. И я не могу допустить, чтобы две дамочки и несколько сопляков утерли нам нос.

Элла с благодарностью приняла флягу, которую ей протянул Джошуа, и, прополоскав рот, сделала маленький глоток, потом намочила носовой платок и аккуратно обтерла лицо и шею. Они скакали уже больше часа, и тряска в седле все сильнее давала о себе знать. Возня на кухне, уборка в доме или работа в саду были нелегким занятием, но не имели к верховой езде никакого отношения. Элла дала себе слово, что, когда наконец окажется на ранчо Луизы, обязательно будет каждый день выезжать верхом, чтобы некоторые особенно нежные части тела не напоминали о себе так болезненно и настойчиво, как сейчас. О том, сколько еще предстоит терпеть эту муку, Элла предпочитала не думать. Сейчас ее больше волновали не перенесенные лишения и ожидавшие впереди тяготы, а глубокое душевное замешательство. По всему, ей следовало бы пребывать в приподнятом настроении: сбежать, вырвавшись из мертвой хватки Гарольда, удалось, все пришедшие ей на выручку целы и невредимы, — но в душе ее царило смятение.

Чем больше думала, тем больше убеждалась, что причина безрадостного настроения — Харриган Махони: тот, кто похитил ее, заковал в наручники и был полон решимости отвезти ее прямиком к Гарольду, ее заклятому врагу! Ей бы радоваться, да вот не получалось. Элла совсем запуталась: хотелось и свободы, и чтобы этот ирландец был рядом. Вот такие безумные мысли бродили в ее голове, и она знала, что до добра они не доведут. Харриган Махони опасен для нее, и следовало решительно покончить с этим неожиданно возникшим безрассудным чувством.

— Что-то ты загрустила, дорогая, — негромко проговорила, подъехав поближе, Луиза.

— Да нет, я очень рада и глубоко вам всем благодарна, — возразила Элла. — До сих пор не могу поверить, что вы решились на столь отчаянное препятствие. — Девушка покачала головой, перевела взгляд на ногу Луизы и ахнула, увидев, как сильно та распухла: — Боже, так это все взаправду?

Луиза попыталась пошевелить пальцами и скривилась от боли.

— Это в план не входило. Я просто хотела, чтобы все выглядело правдоподобнее, и немного перестаралась. Впрочем, хватит об этом: на мне все заживает как на собаке. Я знаю, что ты рада, но вид у тебя грустный и мне хочется знать отчего. Негодяй что, над тобой издевался? Может, додумался еще до какой-нибудь мерзости, кроме этих варварских наручников?

— Так вам уже рассказали… Вообще-то наручниками это было можно назвать с большой оговоркой — так, металлический браслет на тонкой цепочке. Махони так боялся, что я сбегу, потому что понял: если и есть место, куда мне меньше всего хочется попасть, так это Филадельфия.

— Хорошо, с этим я могу согласиться: его наняли, и он должен выполнять условия договора. — Луиза изучающе посмотрела на племянницу: — Девочка, я знаю тебя намного лучше, чем ты, может быть, думаешь. Тебя что-то гложет. Если готова поделиться, то мы вместе подумаем, что тут можно сделать.

Элла неуверенно улыбнулась, но потом все-таки решилась, тем более что их никто не мог услышать:

— Мне непонятно, почему вместо радости освобождения я чувствую тоску и очень хочу опять увидеть Харригана Махони.

Луиза рассмеялась, а Элла обиженно воскликнула:

— Что в этом смешного!

— В один прекрасный день поймешь причину моего веселья. — Луиза попыталась сделать серьезное лицо и продолжила. — Дитя мое, только слепой не увидел бы, как хорош этот мужчина. Ты не была бы женщиной, если бы не обратила на него внимания.

— И этот красавец готов был отдать меня Гарольду, потому что считает испорченным и капризным ребенком, который привык ко лжи и лицемерию. Надо же: тащил меня к поезду на плече, как какой-то мешок, а потом и вовсе приковал к сиденью!

— Могу поклясться, что хоть раз тебе пришла в голову мысль, какое надежное и сильное у него плечо! — Заметив, как покраснела Элла, Луиза опять рассмеялась. — Может показаться, что мечтать о нем — чистое безумие, но, уверяю, любая другая на твоем месте оказалась бы в точно таком же положении. Ты пытаешься гнать любую мысль о нем, верно?

— Да! Он собирался отдать меня этому подонку, который спит и видит, как бы завладеть моим наследством, пока не кончился срок его опекунства!

— Все верно: вернуться к нему было бы безумием, но думать при этом об очень привлекательном мужчине, которому по силам защитить тебя, вполне естественно. Ты сейчас жалеешь, что встретилась с ним при таких обстоятельствах, но пусть тебя это не волнует: будут другие достойные молодые люди.

Несмотря на это заявление тетушки, внутренний голос продолжал упрямо твердить ей, что никто другой не нужен, только Харриган, но Элла безжалостно заставила его замолчать. Надо просто-напросто выбросить этого человека из головы. Она не из тех, кто оплакивает недостижимое, и не Харригану Махони менять ее привычки. С этого момента он вычеркнут из ее жизни безвозвратно. По спине у нее пробежал холодок, и Элла решила для верности повторить все это себе еще несколько раз. Тряхнув головой, словно хотела избавиться от ненужных мыслей, она принялась рассматривать раскинувшуюся перед ними равнину, изо всех сил стараясь не оглядываться назад.