Эта повесть не является фантастической, но рассказывает о странных и необычных событиях, которые произошли с двумя друзьями – молодыми людьми, закончившими школу в год распада Советского Союза. Главный герой вспоминает своего исчезнувшего друга и рассказывает истории, что случились за двадцать три года их знакомства, начиная с 1990-х и заканчивая серединой 2010-х годов. Это повесть о том, как меняемся мы и мир вокруг, но где находится сам источник перемен, таится ли он где-то снаружи или скрыт внутри нас?
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Как ты там? предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Сирены
Из Симферополя на побережье всегда ходили троллейбусы.
Когда такой привычный транспорт везёт тебя через горные перевалы, всё ближе к Южному Берегу, который ты мечтал увидеть всю зиму, то сердце приятно щемит от ощущения себя частью пейзажа и уверенности в том, что тебя ждут удивительные приключения.
Ещё в детстве я моделировал в своём воображении фантастические события, происходящие на вершинах таинственных скал и в глубине вод, где всегда находилось место моим друзьям Капитану Немо и Ихтиандру. В юности Чёрное море было для меня территорией любви и свободы, и я слишком поздно понял, что в мире есть ещё много других морей и целых четыре океана.
В тот раз мы доехали до Ялты, а оттуда на медленном автобусе, идущему по нижней дороге, добрались до Симеиза, который летом девяносто первого года являлся ещё относительно тихим местом. В десять вечера он пустел и по его главной улице, ведущей от автостанции до «аллеи голых мужиков» никто уже не ходил. На самой аллее тускло освещались гипсовые слепки античных статуй, а вилла Ксения уже тогда напоминала заброшенный дом с привидениями. И это не удивительно, ведь её владелец умер не своей смертью. Он был основателем этого посёлка и, подобно Лопахину, придумал разделить его на участки и сдавать дачникам. В этом ему помогал нанятый архитектор, а большевики, когда пришли сюда, особенно не разбирались и расстреляли обоих. С тех пор две неупокоенные души мешают провести здесь банальный ремонт — а как иначе объяснить, что за четверть века «незалежности» никто не удосужился привести это место в порядок, даже не смотря на то, что его последним владельцем, является — по слухам — сын одного из президентов Украины.
Впрочем, всё, увиденное мной ещё тогда в этом посёлке, так и осталось. Он застыл в безвременье, как заколдованный «городок в табакерке». Покажите мне фотографии восьмидесятых годов, и я без труда опознаю и бетонное кафе «Симеиз», и «Столовую № 10», где теперь «лежачий» татарский ресторан, и знаменитый тир с его хозяином-инвалидом, что всегда приезжал на маленькой синей машине. Вот только зимние шторма разрушили пристань — корабли уже давно сюда не приходят.
И эта неизменность — главная черта Крыма. Возможно, из-за того, что здесь никогда не было местных жителей как таковых — народы и войска просто приходили на его территорию, разбредались и куда-то исчезали, а потом их так же сменяли другие, оставляя после себя вечные кучи мусора и ласкающие слух имена горных кряжей.
Жили мы даже не в самом посёлке, а на территории заповедника, где у моих московских приятелей было негласно закреплённое за ними место стоянки. Оно передалось нам «по наследству» от старших товарищей и располагалось гораздо выше популярных мест для хиппи и диких туристов, за ручьём и у самых холмов, за которыми построили потом аква-парк.
Наш лагерь представлял из себя благоустроенную площадку под скальным навесом. Кто-то спал прямо там, а я и ещё несколько человек — на открытом пространстве, прямо под звёздами. Несколько раз я даже замечал медленно пролетающие среди их россыпи космические спутники. В заповеднике существовал свой лесник, но у нас с ним были договорённости, мы не жгли костёр и следили за чистотой, поэтому он нас не беспокоил.
Тем летом мы неожиданно познакомились с местной молодёжью, которая, по привычке, враждовала с неформалами, но нам удалось их примирить. Благодаря этому Илюша применил свои организаторские способности и устроил концерт, где все желающие читали стихи, играли на том, что было у них под рукой, и пели, кто во что горазд. Короче, это была полная самодеятельность, но стало большим событием, и Илюша принялся налаживать связи среди руководства санаториев и правления посёлка, чтобы к следующему году подготовить уже нормальный музыкальный фестиваль с известными на то время группами.
Но всё это происходило в июле, в предпоследний месяц существования государства и хотя коммунисты к тому времени всем уже надоели, никто и думать не мог, что скоро в нескольких десятках километров отсюда, в таком же маленьком посёлке Форос произойдёт событие, изменившее расстановку сил во всём мире. Ну, не считая, конечно, Австралии.
Пока же, как перед началом бури, всё было тихо, и только за неделю до отъезда произошла история, немного раздвинувшая наши границы восприятия мира.
Обратных билетов у нас не было и эту проблему стоило решить как можно скорее — деньги подходили к концу. Некоторые наши товарищи объявили, что поедут домой автостопом и уже пропили все свои средства. Так как мы им в этом немного помогали, то теперь они рассчитывали, что мы сделаем тоже самое, и смотрели на нас с заметным неодобрением.
Действовать надо было без промедлений. Ближайшая билетная касса располагалась в Алупке, но я предложил Илюше поехать в Ялту — в одном из тамошних санаториев в это время отдыхала моя мама, и я собирался с ней повидаться.
Мы сели в автобус, приехали в разнузданную столицу курортного побережья, отстояли длинную очередь в кассах предварительной продажи, потом длинную очередь за разливным пивом на набережной и отправились в санаторий, где мама вынесла нам со своего ужина какой-то еды и вручила мне сиреневый четвертак с суровым профилем Ильича.
— Здесь так всё дорого, — сказала мама, — Поешьте фруктов хоть напоследок!
— Зато у нас в столовой семь копеек стоит порция макарон, — успокоил её Илюша, — А мы берём сразу тройную, нам даже мясную подливку туда добавляют!
Погуляв с мамой, мы решили срезать путь и вернуться короткой дорогой, которую нам услужливо показал какой-то местный ханурик в белой панаме, но мы очень поздно поняли, что он просто издевался над нами.
Когда мы, продравшись через кусты, вышли на серпантин, то ещё на подходе к автостанции заметили, что она опустела. Все автобусы в нашу сторону уже ушли, а подниматься на трассу и ловить попутку было бессмысленно — алчные жители побережья бесплатно уже тогда никого не возили. Оставалось добираться на перекладных, а когда мы стали выяснять, что к чему, то познакомились с Аришей — обвешанной бусами загорелой девочкой с косичками.
Она рассказала нам, что сама из Днепропетровска и в этом году тоже закончила школу, а последние три года приезжает сюда с подругами. И что её отправили сюда за продуктами, и теперь она опоздала из-за очередей, но если у нас есть немного денег, то она сможет договориться с местными водилами, которые довезут нас до её лагеря, где мы сможем переночевать, а наутро отправиться дальше.
— Нам ведь по пути, мы живём между Гаспрой и Кореизом. — говорила она, вкрадчиво улыбаясь, — И я, кстати, везу детское питание, сегодня мы будем варить молочко…
Разумеется, у нас тогда не возникло абсолютно никаких подозрений. А что такого? Просто милая девушка, предлагает нам ночлег за то, что мы поможем ей добраться до места. Конечно, мы согласились и уже вместе начали обходить надменных водителей, пока не нашли самого сговорчивого.
После Гаспры Ариша попросила нашего шофёра съехать с главной трассы, мы ещё несколько километров проехали по серпантину и остановились в указанном ею месте.
Когда рёв уехавшей машины стих где-то наверху, мы огляделись по сторонам.
Солнце уже ушло за обрыв Ай-Петринского плато, который был хоть и в приличном расстоянии отсюда, но из-за своих размеров, казалось, нависал прямо над нами. Далеко внизу, окружённое неприступными скалами, плескалось нежное море. Идти отсюда было особенно некуда.
Увидев наше замешательство, Ариша улыбнулась, села на каменный парапет и перебросила через него загорелые ноги.
— А вот здесь, ребята, начинается тайна! — объявила она, — Про тропу эту знают только те, кому надо, да и про наше место тоже. Никому о нём не болтайте и никого сюда не водите. Договорились?
— Конечно, — отвечал я, а Илюша просто кивнул.
И в этот момент, как по команде, по всему пространству вокруг включились цикады. Начинались короткие южные сумерки.
Мы перелезли через парапет и двинулись вслед за Аришей. Было ещё светло, но как я не старался, так и не смог разглядеть под ногами протоптанную дорогу — похоже, её действительно не существовало и это немного беспокоило. Я несколько раз оглядывался назад, чтобы заметить хоть какой-нибудь ориентир для нашего предстоящего возвращения, но каждый раз взгляду было не за что зацепиться в окружающем нас однородном ландшафте.
Мы просто шли за девушкой, любуясь её гибкой фигурой, наблюдая за тем, как она плавно проскальзывала между здоровыми валунами и перепрыгивала пересохшие русла дождевых потоков.
— А долго нам? — поинтересовался я.
— Вниз ещё быстро. Минут пятнадцать.
— А мы успеем? — заволновался Илюша, — А то у нас фонариков нет.
— Вы что, ребята, сегодня же полнолуние! И у нас праздник!
Когда стемнело, я взял Аришу за руку, а другую протянул Илюше. Лес кончился и, спустившись со склона, мы зашагали по прибрежной гальке. Море шумело уже совсем близко, но я не мог разглядеть его до тех пор, пока в одно мгновение всё вокруг не озарилось мягким и белым светом — из-за Ай-Петринского плато показалась луна.
И тогда нам открылась потайная, зажатая меж скалами бухта. Илюша даже присвистнул от удивления — насколько это было идеальное место для стоянки — защищённый обрывами полукруглый каменистый пляж, в центре которого горел костёр, а по краям стояли четыре палатки с навесами от солнца.
А уже когда Аришу окружили три её красивые подруги, мы многозначительно переглянулись и поняли, что сегодня ночью нас ждут удивительные приключения.
Всего девушек было четверо, но у костра сидели двое неразговорчивых бородатых парней, сильно старше нас. Мы поздоровались с ними, но они лишь кивнули в ответ, принимая у Ариши рюкзак, из которого, помимо хлеба, риса и консервных банок, они достали большую коробку сухого молока.
«Ревнуют, — решили мы, — И надо поскорее установить, чьи это молодые люди…»
Ребята тем временем высыпали часть сухой смеси в котелок и принялись медленно заливать её водой, перемешивая ложкой и давя сырые комки слипшегося порошка. Когда он растворился в воде, котёл поставили на огонь, а одна из девушек вынесла из-за палатки охапку местной крымской конопли — такие кусты метра по полтора.
— Знакомьтесь, это Лана, — представила нас Ариша, а две другие её подруги ловко, одним движением счищали листья со стеблей и бросали их в котёл.
— Я Кира, — улыбнулась одна.
— А я Тася, — представилась другая.
— Очень приятно.
Мы с Илюшей один раз уже пили молочко и даже помогали его готовить, поэтому уже считали себя знатоками этого процесса. Стоя у костра, мы наблюдали за медленным кипением темноватой массы и даже пытались поначалу давать какие-то советы, но парни только сурово зыркали в нашу сторону и мы быстро поняли — в нашей помощи они не нуждаются.
— Вы лучше им не мешайте, они справятся, — сказала Лана, неожиданно обвив руками Илюшин торс, — Пока оно приготовится, пойдёмте пока поплаваем!
— Да, идём плавать!
— Плавать в полнолуние!
И девушки принялись раздеваться, легко высвобождаясь от одежды, словно сбросившие старую кожу грациозные змеи. Луна осветила их обнажённые тела и, хотя на диком пляже Симеиза все девушки тоже так загорали и мы с Илюшей думали, что уже вполне к этому привыкли, но в этот раз моментально возбудились.
Поэтому мы быстро всё с себя сняли и прыгнули в воду. А они со смехом побежали за нами, поднимая брызги.
Мы плыли по лунной дороге, поддаваясь её притяжению, а когда я повернул назад, то увидел рядом с собой Аришу. Вместе мы возвращались, а когда я почувствовал под ногами дно, то одновременно с этим ощутил и её прикосновения.
Какое-то время мы целовались и гладили друг друга, а потом, в паре десятков метров от нас я обнаружил Илью, обнимавшего Лану. Судя по всему, они тоже занимались чем-то подобным. Две их подруги плавали где-то вдалеке, и я понял, что на берегу остались их молодые люди, а Лана и Ариша сейчас распределили нас между собой.
Выходить из воды не хотелось, но нас позвали на берег — молочко было готово.
Я натянул шорты, а девушки так и остались — из одежды на них были лишь бусы и украшения из бисера. Они окружили нас, улыбались, гладили по плечам и шептались между собой:
— Забираем этих мальчиков…
— Они хорошие…
— Т-ш-ш…
Каждому из нас налили по гранёному стакану тёплого молочка. Мы медленно выпили его вместе со всеми и были уже абсолютно пойманы в их лирические сети, и я до сих пор не могу до конца объяснить, что именно меня тогда насторожило. Наверно, именно их приветливость — что-то в ней проглядывало не совсем человеческое.
За два года самостоятельных крымских путешествий и жизни в подобных лагерях я успел стать свидетелем множества бытовых разборок и конфликтов, которые всегда случаются между людьми, живущими на общей территории.
Здесь же ничего подобного не происходило — или, по крайней мере, казалось.
Однако отстранённое поведение двух парней на фоне их подруг выглядело странным, поэтому я решил заговорить с одним из них и попытаться его расспросить.
Я подошёл к костру, где сидел сейчас только один из них и начал с дежурной фразы:
— Как же у вас здесь хорошо…
Парень молча бросал в костёр хворост.
— А давно вы тут? — поинтересовался я.
Тогда он повернул ко мне голову.
— Кто-то давно, а кто-то не очень, — проговорил он и добавил ещё тише, — Уходите отсюда, пока ещё не поздно.
— Прости, что? — удивлённо переспросил я.
— Бегите быстрее… — сказал он, переворачивая горящие в огне ветки, — Ещё успеете…
Ноги у меня подкосились, но я, стараясь выглядеть непринуждённо, прошёл в сторону пляжа, где Илюша в окружении девушек рассказывал, как он устроил концерт в Симеизе. Его внимательно слушали, и ему это льстило.
— О, — сказал он, увидев меня, — Пошли, отольём!
И тут же добавил, обращаясь к девушкам:
— Одну секунду, я мигом.
Мы дошли до кустов в стороне от обжитого пространства и занялись своим делом.
— Ну как, тебя торкает? — поинтересовался я.
— Да вроде нет пока.
— Меня тоже. И знаешь, пора отсюда сваливать, пока нас не накрыло.
— С чего это ты на измену сел?
— Не знаю, зачем эта Ариша нас сюда привела, но я хотел поговорить с тем чуваком, а он только мне и ответил, типа уходите, пока не поздно.
— Да этот пень просто нас приревновал! Зато девочки нам рады… да ты не ссы, всё нормально!
Последняя его фраза прозвучала весьма нелепо, потому что именно этим мы сейчас и занимались.
— Уж слишком они рады, это и настораживает!
— Какой-то ты, Федь, бзделоватый! — Илюша застегнул ширинку и быстро ушёл.
На пляже он продолжил развлекать барышень своими баснями, а мне было уже не до шуток. Я прогуливался и делал вид, что восторгаюсь окружавшим меня пейзажем, а сам высматривал пути отступления. Понимая, что бежать Их дорогой — бессмысленно, они в два счёта её перекроют, а других путей мы не знаем. Впрочем, один вариант всё-таки намечался.
Когда луна ещё не взошла так высоко, как сейчас, я, по своей походной привычке, обратил внимание на остатки тропы на склоне обрыва. Сейчас она была завалена камнепадом, но и по этим камням, при желании, можно отсюда выбраться и, что самое важное — теперь это место было погружено в тень.
От раздумий меня отвлекла Ариша, которая, к тому времени, уже воспринимала меня чуть ли не как своего любовника.
— Пойдём, я покажу тебе свою палатку, — она взяла меня за руку, и повела к одной из них, откинула полог и увлекла внутрь.
Там нас встретила мягкая и душная тьма.
— Здесь мы будем с тобой ночевать, — шептала она, прижавшись ко мне.
Я чувствовал её дыхание, но оно было до странности замедленным, как у спящего хищного существа.
— Так что у вас сегодня за праздник? — спросил я.
— Наш праздник! — Ариша засмеялась, взяла меня руками за плечи и мягко надавила указательными пальцами куда-то в низ моей шеи.
И тогда произошло нечто неуловимое. Быстрое ощущение, словно я падал в яму, а потом опять стою на ногах, слегка пошатнувшись, как после удара о землю.
— А ты стойкий мальчик, — шепнула она.
Уже ни о чём не думая, я попытался полностью раздеться, но она остановила меня движением рук.
— Подожди, это потом, сначала мы должны танцевать.
Я вышел из палатки вслед за Аришей и на воздухе мои мысли вновь обрели прежнюю тревожную ясность.
Кто эти люди? Может какая-то языческая секта и они собираются принести нас в жертву, выбрав подходящую ночь для своего ритуала? А ведь скоро нас торкнет молочко и мы уже будем мало на что способны.
Мне надо было снова поговорить с Илюшей и попытаться его убедить, но, к счастью, он нашёл меня первым и теперь сам был встревожен.
— Знаешь, Федя, что-то здесь не то… Такое впечатление, будто у них своих мыслей нет никаких… Я Лане что-то говорю, а она так отвечает… будто слова мои отражает и всё!
И ей вопросы разные задаю, а она только улыбается и молчит… Ты, блин, прав, давай, на хрен, свалим, что-то мне стало не по себе!
«Дошло, наконец!» — подумал я, отвернулся от него, а потом тихо, но внятно проговорил:
— Я иду первый. Ты минут через пять. Дальняя палатка слева, встречаемся за ней… и не одевайся при них, понял?
В ответ Илюша демонстративно захохотал, будто я сказал ему нечто смешное и побежал к девушкам, а я двинулся за ним, подобрав по пути свою сумку, где были наши паспорта, билеты и подаренный мамой четвертак.
Заметив, что на меня никто не смотрит, я метнулся за кедами и одеждой, спрятался за деревом и, пройдя в его тени, очутился за палатками. Там я нацепил шорты, зашнуровал обувь и прошмыгнул к месту нашей встречи.
Лёг на землю и принялся наблюдать за происходящем на пляже.
— Илюша, у нас всё готово, — говорила девушка, что представилась Кирой, — Теперь мы хотим танцевать для вас. Только где твой друг?
— Не знаю, может, пописать отошёл?
— Что-то его долго нет…
— А вдруг его накрывает уже молочко? — забеспокоился Илья, — Значит, он куда-нибудь прилёг на звёзды посмотреть, сейчас я его найду.
Илюша хорошо играл свою роль — он пошёл в противоположную от меня сторону, незаметным жестом подхватил лежащие у костра свои кеды, забрался в какие-то кусты, зашнуровал обувь, а уже оттуда быстро пробежал за палатками в мою сторону.
— Ты сумку взял? — бросил он первым делом, а когда удостоверился, что всё в порядке, выглянул из-за палатки, — Тогда погнали!
Мы пересекли освещённую луной поляну за палатками и, не сбавляя скорости, понеслись по заброшенной тропе. Нам надо было как можно скорее уйти в спасительную тень под обрывом, а в тот момент, когда до неё оставалась пара метров, я не выдержал и обернулся назад.
Там, на пляже, четыре обнажённые девушки, повернувшись спинами к морю, неподвижно застыли полукругом, и каждая сосредоточилась, глядя в свою сторону, словно они разбили берег на сектора и высматривали нас.
И так получилось, что мы проскочили на границе между зонами наблюдений Ариши и Ланы, поэтому они нас и не заметили.
Но вот сидящий у костра парень, тот самый, что посоветовал убежать отсюда, уставился прямо в мои глаза, а на его лице блуждала торжествующая усмешка.
Ворвавшись в тень, мы словно ослепли, схватившись друг за друга и едва не упав. Потом Илюша держался за мою сумку, а я, нелепо задирая ноги, чтобы не ушибить их о камни, нашёл песчаную стену обрыва, и мы побрели вдоль неё, как двоё возбуждённых инвалидов с неостывшим сексуальным желанием.
На мгновение я даже устыдился нашего позорного бегства, решив, что тот чувак с пляжа просто припугнул меня, решив избавиться от нас, как от лишних самцов. Но всё-таки интуиция подсказывала мне, что наши опасения не напрасны.
Пробираться приходилось на ощупь, ведя правой рукой по песчаной стене обрыва, а левую выставив перед собой. Когда я наткнулся на валуны, то заверил Илюшу, что видел это место при всходящей луне и туда реально залезть. Немного повозившись у подножья, мы принялись вслепую карабкаться вверх, пробуя на устойчивость каждый новый камень.
Двигались мы медленно, но уверенно и спокойно. И не оборачивались назад, поэтому наши глаза немного привыкли, тьма уже не казалось абсолютной, в ней можно было разглядеть очертания обломков и вытянутую перед лицом руку.
Когда с момента нашего исчезновения прошло минут двадцать, я подумал, что нас, видимо, уже хватились, но только почему они молчат, не смеются и не зовут нас, они ведь такие шумные?
И действительно, из бухты под нами не доносилось никаких голосов, кроме шума прибоя и в этом молчании мне чудилось подтверждение всех своих опасений. Мы карабкались вверх по камням, звуки моря становились всё тише, вокруг теперь слышалось только наше сопение. В бархатной темноте сложно было понять, на сколько сильно мы поднялись, и сколько ещё осталось. Поэтому в какой-то момент мы оба остановились перевести дух и посмотрели вниз.
… Залитая лунным светом Бухта сияла, как у нас на ладони и там не было никого. У деревьев, где стояли палатки девушек, находились теперь равные им по размерам камни, на месте костра поблёскивала залитая водой яма — просто безлюдный дикий пляж, маленький и труднодоступный, один из многих на Южном Берегу.
И увиденное наполнило нас таким тёмным, первобытным страхом, что мы собрали все силы и припустились вверх, а отдышались только когда выбрались на пологую местность.
Теперь надо было осмотреться и понять, куда идти дальше, чтобы отыскать хоть какую-то дорогу, способную вывести нас на шоссе Ялта-Севастополь.
Но тут нас накрыло молочко.
Это напоминало вспышку и возникшую в ней статичную картину. Она была неподвижна, но в то же время описывала всю последовательность событий нашего любовного приключения.
Возможно, это выглядело, как разделённая на отдельные сцены страница комикса, как кинораскадровка или древнеегипетская фреска — всё произошло очень быстро, и моя единственная мысль была: «Господи! Как же хорошо, что мы успели оттуда выбраться!»
Мы посмотрели друг на друга и поняли, что думаем об одном и том же. И тогда мы в унисон громко заорали: «А-а-а!» В этом крике из нас выходил весь накопившийся ужас перед ситуацией, в которую мы попали и только сейчас по-настоящему осознали.
Мы попытались это обсудить, но под действием каннабиола было уже трудно удерживать в голове одну фразу, которую ещё только стоило произнести вслух; они расслаивались и накатывали волнами, очень быстро сменяя друг друга.
— Ты хоть понял, кто они такие?! — прошептал Илюша.
— Я не знаю!
— Что им хотелось? Они бы нас утопили?!
— Может просто оставили у себя…
— Где?!
— На изнанке…
— Ты понимаешь? Да нам писец едва не наступил! Это же… Это как… — но Илюша так и не смог найти слов.
Он как-то быстро задышал и стал оседать, я едва успел его подхватить.
— Пошли, нам нельзя стоять, надо идти на дорогу!
— Федя, я не могу… Я не знаю, как мне идти… — пролепетал Илья и я понял, что он растерян ещё больше, чем я.
Мне пришлось просунуть свои плечи ему под руку и обхватить за пояс — так я хоть как-то мог его удержать. Это напомнило мне сцены из многочисленных военных фильмов, где красноармеец отказывается оставить в лесу своего раненного товарища и несёт его на себе, спасая от нагоняющих их фашистов.
И тогда я вдруг понял, что надо делать.
— Слушай меня! — гаркнул я ему ухо, отчего он вздрогнул и встрепенулся, — С левой ноги, шагом марш! Раз-два! Раз-два!
И это сработало. В советской школе нас с октябрятского возраста заставляли ходить строевым шагом, всякие гадские «смотры строя» устраивали у нас чуть ли не каждую четверть, два раза моя пятьсот сороковая школа была на «военном положении» — это мы так готовились к войне с Рейганом в Советском Союзе времён Андропова — если кто не помнит; да и уроки по «Начальной Военной Подготовке» были ох как ещё свежи в нашей памяти. Поэтому Илюша сразу откликнулся на заданный мною ритм, пару раз пошатнулся, но потом всё более уверенно зашагал вперёд. Вскоре я перестал считать вслух — в нашем сознании, отбивая такты, уже заработал внутренний метроном, и шли мы так быстро, насколько позволяло наше состояние.
Теперь ноги несли нас сами, но что-то странное происходило со зрением — на его периферии постоянно присутствовало какое-то движение — вся природа казалась ожившей и мы больше не решались оглядываться назад. Незнакомая местность виделась поначалу ровной, а вблизи вдруг становилась бугристой и рыхлой, словно эти преграды вырастали из земли прямо перед тобой. Казалось, что какое-то злое и опасное существо затаилось в ожидании, чтобы понять, когда мы, наконец, ошибёмся, собьёмся с пути и станем его добычей.
Пару раз у меня неожиданно включалась звуковая память недавнего прошлого — шум моря и девичий смех. Я внутренне содрогался, стискивал зубы, но желание вырваться и покинуть эту чуждую для нас нечеловеческую территорию только предавало мне сил.
Наконец мы увидели бликующие на далёких скалах лучи фар едущей на запад машины.
Взяв эту точку за ориентир, мы стали просто двигаться в её сторону и, полностью утратив ощущение времени, в какой-то момент выбрались на шоссе.
Но что было делать дальше — непонятно. Как-то собрав мысли, я вспомнил, что кроме подаренных мамой двадцати пяти рублей других денег у нас нет — мы всё выгребли, расплачиваясь за проезд до страны чудес, из которой едва смогли выбраться.
Ночью на шоссе опасно светить такими деньгами, а бесплатно нас никто отсюда не повезёт. Поэтому есть два варианта: либо попытаться устроиться прямо здесь, чтобы переждать ночь, либо идти по трассе в сторону Симеиза.
— Конечно, идти! — закричал в ответ Илюша так громко, словно получил контузию, — Не надо тут оставаться!
Впрочем, контужены мы были оба. Я пытался себе представить, чтобы произошло, если б мы не сбежали, а валялись сейчас на том уютном пляжике, рядом с обступившими нас четырьмя существами… и от таких мыслей я проваливался тёмную и жаркую невесомость.
Два раза перед нами тормозили машины, но мы сами, видимо, казались другим людям настолько страшными, а речь наша сбивчива и сумбурна, что они сразу же уезжали.
Впрочем, идти по шоссе было даже приятно, оно представлялось мне безопасной транспортировочной лентой, а вот по сторонам от него что-то постоянно двигалось и шуршало, словно выжидая момент, когда мы окончательно расслабимся и сделаем роковой шаг в сторону. Я даже серьёзно задумался о том, способны ли мои мысли материализоваться, но здраво рассудил, что тогда бы любой наркоман мог бы погрузить мир в хаос собственного кошмара.
А потом Илюша молча дотронулся до моего плеча, указывая на что-то слева от себя, я повернулся и заметил широкую полосу света. Казалось, что она проявляется прямо на глазах — линия горизонта над морем, где должно взойти солнце.
И когда мы поняли, что ночь кончилась, то сели прямо у дороги. Попытались что-то сказать друг другу, но не смогли, потому что едва шевелили языками — у нас ведь и воды даже не было!
Мы сидели на камне, и чем светлее становилось вокруг, тем меньше мыслей оставалось у нас в головах, пока все они не исчезли.
Кажется, я уснул, потому что встрепенулся от странных звуков, какого-то стального цоканья и скрипа, этот шум настойчиво приближался из-за поворота, а потом мы увидели запряжённую в повозку лошадь и управлявшего ей бородатого мужика. Это был крымский татарин, ехавший куда-то в сторону Фороса. Он сам вызвался подвести нас и даже угостил яблоками.
Мы поблагодарили его, когда он высадил нас на верхней дороге над заповедником и с трудом добрели оттуда до нашего лагеря. Там мы напились воды и завалились на свои спальники, а друзьям сказали, что просто опоздали на автобус и добирались ночью на перекладных.
И никто из нас никогда никому не рассказывал эту историю.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Как ты там? предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других