Гончая

Фрост Кей, 2019

Иметь кровную связь с главой Королевских Гончих считается благословением, но для Темпест это проклятие, из-за которого она остается сиротой без гроша в кармане. Девушку отдают на попечение убийцам и воинам, призванным защищать королевство. Движимая гневом и клятвой отомстить за смерть своей матери, Темпест усиленно тренируется. Но стать первой девушкой-Гончей недостаточно. Теперь она должна заполучить сердце самого страшного врага королевства – Шута смертоносного оборотня, спрятавшегося в месте, окутанном мифами и тьмой. Месть никогда не достается легко, но Темпест готова пожертвовать всем, чтобы справедливость восторжествовала. Даже собственной душой или свободой… «Гончая» – ретеллинг «Белоснежки и Охотника», написанный в жанре эпического фэнтези. Это настоящее приключение, от которого невозможно оторваться. История Темпест о сердечной боли, мести и гордости увлекла меня с первой страницы», – Сильвия Мерседес, автор бестселлера «Хроники Венатрикс».

Глава третья

Тэмпест

Тэмпест почувствовала сильный голод: она ничего не ела накануне вечером в предвкушении сегодняшнего дня.

Живот издал сердитое рычание.

Пустой желудок заставил ее пожалеть о таком решении. Теперь сама идея отказаться от еды перед Испытанием казалась глупой.

Она должна поесть. Тэмпест необходимы были все припасенные в ее теле силы, но для начала нужно подготовиться. О еде можно подумать и после.

Сейчас лучше помыться: от исходившего от нее запаха пота девушка сморщила нос.

Тэмпест посвистывала, пока потягивалась и вставала с постели. Прохлада камней просачивалась даже сквозь толстые шерстяные носки. Сначала звук казался дрожащим, но к тому времени, как она подошла к умывальнику, ее голос выровнялся, а свист стал мелодичным. Сама мелодия запомнилась еще в детстве. Происхождение ее было неизвестно. Быть может, мама напевала ей эту колыбельную?

Что бы мама подумала о ее решении присоединиться к Гончим? Сделала ли она правильный выбор? Воспоминание о криках матери откликнулось эхом в голове, от чего глаза Тэмпест защипало. Отогнав воспоминания, она глубоко вздохнула.

Никого не было рядом, чтобы защитить маму от злодеяний. Если бы поблизости находился кто-то из Гончих, наверняка все сложилось бы иначе. Тэмпест нравилось думать, что мама гордилась бы, какой девушкой выросла ее дочь: взрослой, сильной и здоровой. Готовой покорять мир в качестве Гончей.

Она надеялась, что мама гордилась бы ею.

По правде говоря, не только мамины колыбельные стерлись из памяти. Несмотря на то что Тэмпест могла вспомнить безжизненное тело матери, лежащее на полу горящего дома, она была лишена воспоминаний маминого лица, прикосновения ее руки, звука голоса.

В памяти остались лишь ее крики.

Как по команде, раздирающий душу вопль снова зазвучал в сознании.

— Да прекрати ты уже, Тэмпест! — произнесла она с отвращением к самой себе.

Девушка вскинула голову и посмотрела на свое искаженное отражение в перекошенном зеркале, находившемся над умывальником. Этим утром уж точно нельзя предаваться столь мрачным мыслям. Тэмпест усердно терла себя грубой мочалкой, словно надеясь, что колючая ткань, пропитанная мылом, сможет очистить не только ее тело, но и разум. Единственное, что могло прогнать мысли о ночном кошмаре — сосредоточенность на Испытании. Взбунтовавшийся желудок снова скрутило, а от прохладного воздуха по коже побежали мурашки.

Исход сегодняшнего дня определит ее будущее.

Тэмпест тихо прошла обратно к своей койке и остановилась у подножия кровати, уставившись на мешок, в котором хранилось церемониальное одеяние, посланное королем. Она потянулась к нему, но одернула себя, не желая видеть выбор короля.

— Давай же, девочка, — прогрохотал слева от нее Максим, однако в низком голосе чувствовалась мягкость.

Взглянув на него краем глаза, девушка была награждена солнечной улыбкой, которая многим могла показаться ужасной из-за шрама на губах мужчины. Для Тэмпест же Максим был одним из самых дорогих сердцу людей. Он хлопнул себя по бедру, размером со ствол дерева. Кровать заскрипела под его весом, когда он подался вперед.

— Не стесняйся. Открывай скорее, — поторопил мужчина.

Тэмпест постаралась расслабиться. Ее сложно было сломать, а тут всего лишь какой-то наряд.

От короля, который тебя ненавидит.

Отбросив эту мысль, она развязала мешок. Дыхание перехватило при одном взгляде на наряд, который необходимо надеть.

О, Дотэ, нет.

Быстро схватив сверток с койки, девушка юркнула за ширму, которую для нее соорудили дяди. Сами они не знали, что такое скромность, но вот за ее честь беспокоились. Тэмпест снова посмотрела на церемониальную одежду. Как она сможет сражаться, одетая в это недоразумение? Чем думал король?

При обычных обстоятельствах Тэмпест надела бы облегающую бледно-серую рубашку из жесткого плотного льна, бриджи из оленьей кожи и кожаные сапоги выше колена в тон. Затем она зашнуровала бы нагрудник, щитки для нижней части рук, локтей и плеч, а также пояс с кожаными петлями для хранения различных мешочков и оружия. Ножны для любимого кинжала привязала бы к правому бедру. И наконец, она бы заплела волосы в косу и вооружилась мечом, кинжалом, любимым луком матери и колчаном с новыми стрелами.

Просто и практично.

Сегодня же был не обычный день.

Нет, сегодня наряд Тэмпест сверкал величием. Красотой. Стилем, как сказала бы ее подруга, служанка из замка, Джунипер. И женственностью.

Тэмпест сморщила нос при виде дополнений к броне.

— Не может же быть настолько плохо, — послышался голос Максима из-за ширмы.

— Может, — пробормотала она, хмуро глядя на жалкую пародию брони.

Она осторожно приподняла украшенный перьями цвета воронова крыла нагрудник, который застегивался на шее при помощи позолоченной серебряной пряжки. Тэмпест покрутила его в руках. Куда делась задняя часть?

Бросив на землю предмет одежды, она достала из мешка наплечники. Тэмпест зашипела, когда получше их рассмотрела. Точнее, его. Перед ней был один необычный наплечник, сделанный из накладывающихся друг на друга пластин. Он состоял из окрашенного в сиреневый цвет металла поверх серебряной кольчуги и десятка свисающих цепей, которые несли в себе единственно эстетическую ценность. Иначе говоря, являлись совершенно бесполезными.

С осторожностью она положила несерьезную вещицу рядом с нагрудной пластиной и провела пальцем по одной из тонких цепочек. Заморозь меня, зима! Их невозможно будет распутать. Будь ее воля, Тэмпест швырнула бы этот наплечник через всю комнату.

Наконец она достала завершающие элементы наряда.

— Просто смешно, — тихо прорычала она.

Она сжала в руках разрезанную на ленты черную кожаную юбку, облегающую бедра, и темно-фиолетовую накидку, которую предположительно нужно накинуть на оголенное плечо.

— Все не может быть настолько плохо, — мягко проговорил Дима, еще один дядя. — Надень самое основное, а с остальным мы тебе поможем.

— Основное? — пробормотала она.

Ей не дали ничего основного. Взгляд девушки снова переместился к нагруднику. Одно неверное движение, и ее грудь предстанет на всеобщее обозрение. Тэмпест вытянула руку над ширмой.

— Мне нужен мой полукорсет.

На мгновение наступила тишина, а затем послышался шорох.

Обычно она не была застенчивой. Прожив с мужчинами почти всю жизнь, Тэмпест по большей части ничего не смущалась, но, когда рука Максима протянулась над ширмой, сжимая потрепанный корсет, жар опалил ее щеки. Девушка выхватила нижнее белье из покрытых шрамами пальцев и быстро пробормотала тихое спасибо.

По спине пробежала дрожь, когда она сняла ночную рубашку и размотала полосу материи на груди. Ловко зафиксировав корсет в нужном месте, она вышла из-за ширмы, повернувшись ко всем спиной.

— Не мог бы кто-нибудь помочь со шнуровкой? — спросила она голосом на октаву выше, чем обычно.

— Конечно, — мягко пробормотал Максим.

Тэмпест уставилась на серую стену перед собой, пока ее дядя шнуровал корсет. Из всех воображаемых вариантов день Испытания никогда не представлялся ей таким.

— Не слишком туго? — спросил Максим, разобравшись с завязками.

Пошевелившись, она подпрыгнула на месте. Грудь не сдвинулась с места, и огромным плюсом было то, что не возникало проблем с дыханием.

— Порядок.

С пылающими щеками Тэмпест отошла за ширму и подняла с пола пернатый ужас. Девушка застегнула пряжки на шее и талии, закрепляя на себе нагрудник. Затем она кое-как нацепила сиреневый наплечник. Холодные цепи скользнули по обнаженной коже бицепсов и спины. Тэмпест вздрогнула и потерла плечи. Ей было ненавистно ощущение беззащитности.

Тэмпест наклонилась, чтобы поднять юбку, и натянула ее на талию, прямо под корсет. Ноги почти полностью выставлены напоказ. Она выглядела как девушка легкого поведения. И как она должна сражаться в таком виде?

Стиснув челюсть, девушка приняла решение, которое могло лишить ее благосклонности короля. Тэмпест наденет его подарки, но она сделает это по-своему. По-воински.

— Передайте мои кожаные штаны, пожалуйста.

Кто-то швырнул их поверх ширмы, кожаная ткань хлестнула ее по лицу.

— Спасибо.

Тэмпест натянула знакомые брюки и с облегчением вздохнула, когда мягкая черная кожа обволокла ее ноги, принося с собой капельку спокойствия. Подняв накидку с пола, она пнула мешок об стену. Теперь все, что ей нужно было сделать, это покинуть убежище за ширмой.

Смелее, Тэмпа. Это просто ткань.

Сдув с лица прядь лавандово-голубых волос, девушка скривила губы. Волосы тоже пришлось распустить. Ей это совсем не нравилось. Распущенные волосы в бою — недостаток, а не преимущество.

— Нужно было их совсем отрезать, — пробормотала она перед тем, как выйти из-за ширмы.

Тишина. Абсолютная тишина встретила ее, когда она подошла к сундуку рядом с койкой. Было трудно игнорировать взгляды ее дядей и собратьев-Гончих, пока они рассматривали ее наряд.

— Он что, пытается тебя убить? — Максим взорвался первым.

Тэмпест раскрыла рот от удивления. Такие слова считались предательством, и она знала, что не только ей пришло это в голову.

Высокая худощавая фигура Димы шагнула вперед, и его рука приземлилась на затылок неповоротливого мужчины.

— Совсем с ума сошел? Скорее ты убьешь ее своими глупостями.

Нахмурившись, Максим потер затылок и указал на Тэмпу:

— У тебя глаза вообще есть? Она уязвима по всем фронтам.

Дима перевел на нее свой оценивающий взгляд и склонил голову набок. Его темно-синие косички рассыпались по плечам.

— И это все, что у тебя есть?

Тэмпест с трудом сглотнула, во рту пересохло.

— Есть еще кое-что.

Она повернулась к своему сундуку, вытащила металлические рукавицы и натянула по одной на каждое предплечье. Затем она натянула сапоги, которые до блеска начистила накануне вечером. Желудок скрутило, когда она достала расческу из сундука и провела ею по волосам. Боль пронзила кожу головы, но ей это было нужно. Помогало сосредоточиться.

В последний раз проведя расческой по волосам, Тэмпест закинула материнский лук за спину и убедилась, что ножны ее меча и кинжала надежно закреплены. Шепот следовал за ней, пока она шла к зеркалу. Тэмпест рассматривала свое отражение, новый наряд, со странным чувством восхищения. Она действительно хорошо выглядела. Даже великолепно. Но ей было некомфортно перевоплощаться в более женственную девушку, не говоря уже о том, чтобы потворствовать театральности, которую так любили жители королевского города Дотэ. Ей хотелось, чтобы о ней судили, основываясь на способности действовать, как Гончие, независимо от пола. Тэмпест, как и остальным Гончим, было совершенно безразлично, что она женщина.

Мои дядюшки.

Она взглянула на Максима и Диму, которые оживленно перешептывались между собой. Тэмпест считала, что ей повезло быть воспитанной ими. Она выскользнула из казармы и направилась к своему любимому месту для размышлений.

Тренировочный двор все еще был пуст. Солнце висело низко над горизонтом, а утренние тренировки не начинались до тех пор, пока оно полностью не взошло, и животы Гончих не были полны. Тэмпест проворно запрыгнула на забор, свесив ноги и приняв идеально сбалансированное положение на узкой доске. Слабый ветерок развевал волосы, запутывая распущенные пряди.

— Все-таки нужно было их отрезать, — прошептала Тэмпест, возвращаясь к своим переживаниям, хотя Мадрид, предводитель Гончих, приказал ей оставить волосы в покое. По крайней мере, до Испытания. Они считали важным подчеркнуть тот факт, что Тэмпест — молодая женщина, хоть и тренировалась с Гончими гораздо дольше, чем большинство других воспитанников ее возраста.

— Может, перестанешь уже жаловаться на свои волосы?

Тэмпест на мгновение замерла, но тут же расслабилась, когда к ней присоединилась знакомая фигура Димы. Он прислонился к забору и, нахмурившись, уставился прямо на восходящее солнце. Мужчина оставался таким же высоким, гибким и худым, каким был в тот день, когда нашел пятилетнюю Тэмпест. Его темно-синие волосы — такие же темные, как и всегда, но вокруг глаз появилось несколько морщинок, напоминающих о старении. Дима редко показывал эмоции, но, несмотря на сдержанность, всегда знал, когда Тэмпест нужно с кем-то поговорить, и терпеливо выслушивал все жалобы.

— Так глупо, что я не могу их собрать сегодня, — сказала Тэмпест.

Пока она произносила слова, девушка поняла, что звучит как капризный ребенок. На мгновение показалось, что Дима может улыбнуться, но Тэмпест знала, что это почти невозможно: мужчина улыбался ей всего три раза за всю ее жизнь.

Возможно, если она пройдет Испытание, заработает четвертую улыбку.

— Сыграй по их правилам всего один раз. Сегодня делай то, что они хотят, а когда наступит завтра, ты сможешь делать все, что тебе заблагорассудится.

Тэмпест ничего не ответила. Конечно, она знала, что Дима прав, но то, что кто-то указывал ей, как вести себя или выглядеть, невероятно действовало на нервы.

— Мне все равно, что я первая женщина, претендующая на место в отряде Гончих. Это всего лишь средство для достижения цели. Мне важно…

— Отомстить за мать, — беззлобно перебил ее Дима. — Я знаю, Тэмпест, знаю. Но ты теперь взрослая, а с возрастом приходит ответственность. Например, делать то, что от тебя требует король.

— Он даже не хочет, чтобы я стала Гончей.

Тэмпест была уверена в своей правоте: монарх даже не пытался скрыть свою неприязнь. Сегодняшний наряд подтвердил все подозрения.

— В таком случае докажи, что он ошибается. Покажи ему, что женщинам есть место в наших рядах. Поступки говорят громче слов, и ты прекрасно об этом знаешь.

Губы Тэмпест изогнулись в слабой улыбке. Она повернулась лицом к Диме:

— Это поэтому у меня до сих пор синяк на ноге сзади?

— Ты не прислушалась к моему совету защищать себя. Вот тебе и причина.

— Уверена, сейчас я совершенно неуязвима.

Дима закатил глаза и спрыгнул с забора.

— Знаешь, в жизни помимо борьбы есть и другие вещи. Ты здесь для того, чтобы отомстить за мать. Чем займешься, когда добьешься желаемого?

Тэмпест не ответила, а Дима просто вздохнул.

— Из тебя получится прекрасная Гончая. Мы все это знаем. Просто подумай, действительно ли ты хочешь заниматься этим всю жизнь.

Еще долго Тэмпест обдумывала его слова, после того как осталась одна. По правде говоря, она не знала, что еще есть в ее жизни, кроме этой единственной и всепоглощающей цели. Она никогда не думала, что нужно будет заниматься чем-то еще.

«Наверное, Дима прав, — подумала она. — В конечном счете мне захочется чего-то помимо мести. Но на данный момент ее более чем достаточно».

— Кое-кто выглядит ужасно сердитой, — послышался легкий певучий голос. Такой голос обычно принадлежал людям, бодрствующим уже несколько часов.

Тэмпест широко улыбнулась:

— Доброе утро, Джунипер. Твоя смена, должно быть, скоро закончится. Солнце уже взошло!

— Уже закончилась, — ответила лучшая подруга. Белоснежные волосы разметались по ее плечам, когда она прислонилась к забору, совершенно не боясь запачкать платье. Джунипер посмотрела на Тэмпест, примостившуюся над ней, прежде чем вытащить завернутый в ткань сверток и протянуть его девушке:

— Держи. Завтрак. Я подумала, ты не сможешь сегодня переварить казарменную еду и стащила для тебя кое-что из дворца.

— Дотэ, как я тебя люблю! — воскликнула Тэмпест, открывая сверток со свежеиспеченной слоеной выпечкой, все еще теплой на ощупь. Две булочки были солеными, а две другие — сладкими. Сначала Тэмпест разорвала пополам слойку со вкусом корицы и ванили. Тошнота тут же была позабыта, ведь ей доставили любимое блюдо.

Джунипер захихикала, наблюдая за бесстыдным проявлением радости со стороны подруги.

— Теперь чувствуешь себя получше? Ты выглядела так, будто уже готова убить кого-нибудь, хотя твое Испытание начнется только через три часа!

— Намного лучше, спасибо.

Слова Тэмпест звучали приглушенно и неразборчиво из-за набитого выпечкой рта, но ей было все равно. С невероятным усилием она проглотила слишком большой кусок.

— Я просто думала о маминой смерти.

— Отсюда и выражение лица. Тебе опять приснился тот сон?

Подруга смотрела с беспокойством.

Тэмпест кивнула.

Джунипер знала все, что Тэмпест могла вспомнить о своем прошлом. Она была одной из ее очень немногих подруг. Несмотря на то что девушка была Оборотнем и сей факт крайне раздражал Тэмпест в детстве, Джунипер оказалась мягкой, учтивой и никогда, в отличие от придворных дам, не осуждала подругу за ее грубый, некультурный образ жизни. Ее оборотной формой являлась сова, отсюда и работа во дворце по ночам. Эти двое часто проводили вместе сумеречные часы и встречали рассветы — начало одного рабочего дня и завершение другого.

Джунипер указала на пару мужчин, перепрыгивающих через забор напротив них, чтобы попасть на тренировочный двор и подготовиться к спаррингу. Тэмпест подавила гримасу, увидев, что одним из них был Левка, но настроение тут же улучшилось, когда она рассмотрела другого мужчину, которым оказался не кто иной, как его отец, Максим. Похожий на зверя мужчина ухмыльнулся ей и помахал расческой в воздухе.

Тэмпест поморщилась, зная, что у него были планы на ее непослушные волосы, и проглотила последний кусочек булочки. Ее шумный дядя, любитель двусмысленных шуток, всегда заплетал ей волосы в детстве. Однажды она спросила его, откуда он так много знает о женских волосах. Девушка вздрогнула, вспомнив последующий разговор. Максим находил особое удовольствие в подробном описании акта создания детей.

Могла бы я стереть это из памяти.

Она выросла вместе с Левкой и была всего на несколько месяцев старше его. Их отношения не улучшил тот факт, что ее Испытание пройдет раньше. Он рассматривал это как огромное оскорбление своей персоны, веря в то, что женщинам в Гончих не место. Левка отказывался проявлять к ней какую-либо расположенность, даже учитывая то, что Тэмпест три или четыре дня в неделю ужинала с его семьей, да и Максим души в ней не чаял.

Она ненавидела напряжение между ними, ведь прими он ее, и все могло сложиться по-другому. Тэмпест всегда хотелось иметь брата или сестру.

— Ты смотришь на Левку так, словно хочешь ударить его, Тэмпест, — спокойно сказала Джунипер, будто обсуждала погоду, а не приближающийся акт насилия.

Тэмпест оставалось только рассмеяться.

— Скорее всего, это ему хочется ударить меня, хотя, следуя его логике, я слишком хрупкая, чтобы выдержать даже удар в лицо. Не могу дождаться завершения Испытания, чтобы доказать ему, что ничем не хуже его. Даже лучше.

— Да прекрати, не можешь же ты быть настолько слепой!

Тэмпест взглянула на свою подругу:

— Ты о чем?

— Ничего, просто Левка наверняка знает, что ты в разы лучше его, что сводит его с ума, а еще родной отец любит тебя так сильно, заставляя ревновать…

— Я никогда не пыталась отобрать у него Максима. Я хотела дружить. Его злость — не моя…

— Разве я говорила, что это твоя вина? — перебила Джунипер. — И сейчас не об этом. Тебе не кажется, что ты ему нравишься?

Как…

— Умоляю, не завершай это предложение. Ради любви к Дотэ, не завершай это предложение.

Парень всегда смотрел на нее со смесью презрения и отвращения.

Джунипер уставилась на нее так, будто считала реакцию Тэмпест чересчур бурной.

— Вполне вероятно, что я права. Особенно когда ты одета подобным образом, — указала она на наряд Тэмпест и одобрительно улыбнулась. — Кстати, мне нравится новый стиль. Крайне устрашающий.

Тэмпест фыркнула:

— Настолько же устрашающий, как жрица любви.

— Королева драмы, — закатила глаза Джунипер. — У тебя никогда не было времени на парней, Тэмпест. Ты была сосредоточена на том, чтобы стать Гончей, но что после Испытания? Ты собираешься всю жизнь провести в одиночестве? Я точно знаю, что на тебя засматривается не одна пара глаз, прекрасная глупышка.

Щеки Тэмпест вспыхнули, прежде чем ей удалось скрыть свою реакцию. Она со всей силы замотала головой.

— Сейчас не время. Может, время никогда и не наступит. В моей жизни есть вещи поважнее парней.

Парни ведут к детям. Дети ведут к жизни, которая ей не подходила.

— Разве не важно найти кого-то, кто любит и принимает тебя?

— Ну ты же любишь меня, разве нет? — Тэмпест обвела рукой тренировочный двор. — И мои дядюшки меня любят, а я люблю их. Больше мне никто не нужен.

У нее была семья. Семья, принявшая с распростертыми объятиями. Многие люди на ее месте не могли похвастаться тем же. Она видела эту ситуацию как благословение.

— Однажды, надеюсь в скором будущем, я выйду замуж и нарожаю ребятишек, и тогда у нас не будет много времени друг на друга. И насколько нам известно, через несколько лет мы сможем жить на противоположных концах королевства. Знаешь, возвращаться домой к кому-то не так уж и плохо. — Выражение лица Джунипер стало расслабленным, почти мечтательным. — Не говоря уже о чувстве, которое ты испытываешь, когда кто-то, кто тебе действительно нравится, целует тебя. Как вспыхивает твоя кожа, когда он держит тебя в объятиях. И…

— И мне пора начать разминаться, — прервала ее Тэмпест, смущенная романтическим бормотанием Джунипер. Она спрыгнула с забора, вытянув руки над головой. — Ты будешь наблюдать за Испытанием, Джунипер?

Подруга с энтузиазмом кивнула, поднимаясь с земли:

— Конечно! Я даже пожертвую своим драгоценным сном, так что лучше бы тебе выиграть.

— Спасибо за добрые слова поддержки.

Джунипер легонько коснулась локтя Тэмпест, заставив обернуться.

— А если серьезно, Тэмпест, будь осторожна. Береги себя.

— Эти три вещи никак не сочетаются с образом жизни Гончих.

— Тэмпест…

— Ладно-ладно! — сказала Тэмпест, подняв руки вверх, словно сдавалась. — Я не буду вести себя глупо. Довольна?

— Разумно.

— Отдохни немного перед Испытанием. Я бы не хотела, чтобы ты уснула в процессе!

Джунипер ухмыльнулась:

— Конечно! Увидимся, Тэмпест.

— До встречи!

Сделав растяжку, Тэмпест выполнила свою утреннюю тренировку с оружием в относительной тишине, прекрасно понимая, что все взгляды были прикованы к ней. Помимо Левки и пары его товарищей все остальные обитатели казармы невероятно поддерживали девушку. Они желали ей успеха. Для большинства из них не имело значения то, что она была женщиной, а те же, кому это не нравилось… не могли придраться к ее мастерству, как сильно бы они ни старались.

В конце концов не кто иной как Максим положил ей руку на плечо, останавливая тренировку. Мужчина посмотрел на нее сверху вниз с нехарактерно серьезным выражением на лице.

— Пора, Тэмпест. — Он внимательно осмотрел ее волосы. — Давай что-нибудь сделаем с этой гривой, прежде чем ты отправишься на арену готовиться.

Тэмпест осознала, что не в состоянии произнести ни слова. Горло сжалось, будто пчела залетела ей в рот и ужалила, поэтому она просто кивнула, не обращая внимания на растянувшуюся на лице Левки злобную ухмылку.

Нахмурившись, Максим мягко потянул ее к забору. Он достал из кармана расческу и начал расчесывать ее спутанные волосы.

— Ты хочешь, чтобы я проводил тебя туда? — тихо спросил он. — Если хочешь, я могу. Думаю, Дима и Алекс уже там, так я бы попросил их отвести тебя…

— Нет, все нормально, — наконец смогла произнести Тэмпест, проводя рукой по накидке, которую она оставила висеть на заборе. — Я и сама могу туда добраться. Какая из меня Гончая, если даже этого сделать не смогу?

— Ты больше, чем просто Гончая, — сказал дядя. Его низкий голос не дрожал в то время, как пальцы завершали работу над одной косой и начали плести вторую.

— Мне нельзя собирать волосы наверху, — прошептала она.

— Да, нельзя собирать, но никто не говорил, что их запрещено заплетать.

Уголки губ приподнялись в улыбке.

— Я люблю тебя, Максим.

Он всегда был на ее стороне.

Вскоре он завершил прическу и развернул ее лицом к себе. Дядя протянул руку через ее плечо и снял с забора изящный плащ. Он помог ей застегнуть его на шее, а затем положил руки на плечи девушки. Карие глаза стали серьезными.

— Будь осторожна на Испытании, девочка, — грубым голосом сказал он.

— Буду.

Максим заключил ее в свои медвежьи объятия, и она вдохнула запах дыма, которым он пропах.

— Покажи им, из чего ты сделана. — Он отстранился и обхватил ладонями ее бледные щеки. — Покажи им, что собой представляет Дом Мадридов.

Она широко улыбнулась, и Максим улыбнулся в ответ. Отсалютовав остальным гончим, тренирующимся во дворе, Тэмпест развернулась на месте и направилась к арене, к ожидающему ее Испытанию. Эффектная накидка развевалась за спиной.

Сейчас или никогда, мама. Сейчас или никогда.