В перерывах жизни

Фомирол Небесный

Сборник «В перерывах жизни» отходит от автобиографических стихотворений и теперь в нём появляются посвящения окружающему миру и людям.Автор восхищается подвигами, борется за справедливость, смеётся и плачет вместе с героями его стихотворений.На страницах сборника вы найдёте 31 стихотворение, пять песен и наброски неоконченных произведений, которые жалко было выкидывать.

© Фомирол Небесный, 2023

ISBN 978-5-0059-8082-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стихи

Первые сугробы

Первые сугробы — радость для детей.

Снег так быстро тает. Ну, лепи скорей!

Во дворе три крепости, снежная война…

И мальчишка быстрый. Берегись, сосна!

Снег с неё волною, на мальчишку вмиг

Полетел… За шиворот и раздался крик.

По спине струится холодная вода,

Как же ты не вовремя и бежишь куда?

Мальчик отряхнулся, снова готов в бой!

Берегись, на вас идёт ледяной конвой.

Снег летает быстро, не успел — в снегу.

Мимо проходить — попасться на войну,

Вступить в ряды воюющих и лепить снежки,

Вмиг забыть про печку, в которой пирожки.

Первые сугробы — радость для детей,

Захватила взрослых: на войну скорей!

Во дворе три крепости — снежная война

Берегись на нас идёт третья волна!

Синонимы любви

Есть три простых не громких слова,

Есть три синонима любви:

Быть рядом, даже если горе,

Быть вместе, горю вопреки.

Второй синоним — разделять,

Делить эмоции на двое.

И вместе сложность покорять,

И вместе жить, любить в покое.

А третий сложный — всепрощать.

Любовь обид не терпит вовсе.

Не надо боль внутри держать.

Ищите компромисс в вопросе.

Есть три синонима любви:

Быть рядом, разделять прощая,

Их соблюдая, ты пойми

Любовь — нелёгкая прямая.

Я вас любил

Я вас любил… Прошла уже эпоха,

Когда камин собою освещал листок.

Когда перо, что наподобие вздоха

Писало женщине любовный монолог.

Той женщине — столь лёгкой, утончённой,

Что на балах, пером в руках мужчин,

Взлетала к небесам, столь отдалённым,

Танцуя средь резных картин.

Я вас любил… Хоть и прошла эпоха,

Я взять готов листок, присевши у костра,

И написать пером, что на подобие вздоха,

Напишет вам прелестные слова.

Я вас любил… Я в вас не знал печали,

Я был всегда к вам близок, как к родной.

Спасибо вам, что мы друг друга знали,

Но у судьбы путь выдался другой.

Памяти Марины Францевны

Эта женщина хоть не худая,

Но в движениях её кружит вальс.

Эта женщина звёздного края,

Где сейчас она смотрит на нас.

Всю жизнь посвятила сцене,

Играла — словно жила.

Я хотел бы прочесть в бюллетене

Имя её. Не судьба…

Марина живёт на небе,

Память живёт в сердцах.

Какой ты была на сцене,

Такой же живи в небесах!

Зима

Под белым снегом крыш тех городских,

С пятнистой кровлей, спрятанных домов.

Где белый дым идёт из мастерских.

Шуршанье снега слышно из садов.

Деревья спят и голыми ветвями,

Согласно ветру, изменяют курс —

А тот им сказку шепчет день за днями,

Сюжет меняя на свой личный вкус.

Прислушайтесь, идя по льду, ко звукам.

Они хранят в себе энергию души.

Но никогда на льду не злитесь, боком

Все это выйдет следующим. Бежим!

Бежим скорее — это нас не ждёт!

Взгляни на небо — видишь это чудо?

Ох, север, как же ты зажёг:

Все небо в разных красках будто!

Зима-красавица: она всегда своя,

Хоть холодно вокруг, природа все меняет —

Из серых будней, где царит хандра

Мы в сказку белого с тобою попадаем.

Урок

Старый учитель, с седой бородой, морщинами под глазами

Подходит к мальцу с вопросом: что такое друзья?

Тот чешет маленький нос и пожимает плечами,

В ответ раздается: они с тобой навсегда!

Старый учитель смеётся, давно он так не смеялся,

Потом отходит немного и смотрит мальцу в глаза.

Да взрослый уже, скоро пора выпускаться,

И тут по щеке скатилась немая слеза…

Знаешь, мой друг, друзей немного на свете:

Это те люди, с которыми ты будто свой

И сколько бы не было минусов — их не заметят,

А будет проблема: помогут. Помогут с любой!

Старик улыбался, хоть слезы катались градом,

Он прожил свое и многое в жизни видал,

А этот малец, его жизнь за горами и садом,

Он будет ещё узнавать мир, который не знал.

И тут раздался звонок, малец уселся за парту:

Сегодня тема урока — открытая дверь,

Давай пообщаемся, что после выпуска? Правда!

Мне эта тема интересна теперь.

Апокалипсис

Удар. Темнота. Сумрак ночей.

Утро в больнице — ужас врачей.

Память потеряна. Мир опустел.

Новости: Белый… Белый сгорел!

Война. Перестрелки. Дым. Вечный страх.

Ветер несёт над землёй чей-то прах.

Мир опустел. Погасли витрины.

Нету ужасней этой картины.

Вакцины валяются на тротуаре.

Люди живут в каком-то кошмаре.

Здесь апокалипсис произошёл —

Белый сгорел, а Байден ушёл?

Полиция ломится. Двери ломаются.

Вакцину в шкафах ищут — стараются.

Мало вакцины — война за неё,

Война — это повод, привиться ещё.

Больные лежат. Задыхаются.

Пока Двадцать Пятый справляется.

Сердце

Ее сердце боялось летать,

Она с ним научилась жить.

Она с ним научилась смеяться, хохотать

И, конечно, любить.

Ее сердце боялось биться,

Очень сильно терзая душу.

Но она умудрилась влюбиться!

Тут же где-то нашёлся ключик.

Сердце вновь расцветает, заводится

Снова бьется в груди и млеет,

Когда кто-то о нем заботится,

Когда кто-то любит и греет.

«Я сделал больно. Я обидел…»

Я сделал больно. Я обидел.

Прости меня любовь моя.

Я с дуру даже не увидел,

Что я наждачная змея.

Пополз обнять — ужалил больно,

А отступал — хвостом дал в глаз.

Я просто со своей любовью,

Совсем не понимаю вас.

Вы научите — как мне надо,

Как встать и что когда сказать.

Простите скромного барана:

Ему лишь нужно вас понять.

«Девочку. Почти мёртвую. Ослабевшую…»

Девочку. Почти мёртвую. Ослабевшую.

Привезли в госпиталь на лечение из Ленинграда.

Ничего за время блокады не съевшая,

Девочка тяжело болела и плакала.

Девочке дали куклу, сказали: «Заботься о ней.»

Надо быть матерью и качать её часто-часто

Только с тобой она забудет те дни,

Когда ей было невыносимо больно и страшно.

Кукле из двух старых потрепанных полотенец,

Ослабевшая девочка стала хорошей мамой

В её руках будто бы ожил младенец,

Подарив жизнь, став игрушкой…

Любимой самой.

Митинг

На улице митинг. Вышли взрослые. Вышли дети.

Стоят протестуют. И каждый о чем-то своём.

На улице жарко: солнце язвительно светит.

Погода несчастна этим трагическим днем.

Америка. Все спокойно. В переднем ряду два юнца.

С плакатами, рядом с друг другом, молча.

Родители обсуждают тюремного беглеца.

Чуть дальше смеётся девочка рожи кому-то корча.

Тут выезжает на улицу чёрный громадный джип,

Из окна в толпу смотрит балаклава,

Раздаются выстрелы. Громкий, жалостный крик.

В ноги родителей два юнца упало.

Крики. Плач. Стоны детей.

Все смешалось на улице бранной.

Вывод: на митинг берите людей,

Дети пусть дома побудут, ладно?

«Сын в слезах играет на гармошке…»

Сын в слезах играет на гармошке,

Каждый день он ждёт с войны отца,

С ног свисают маленькие ножки —

На коленях внуки: детвора.

Сын в слезах, а звуки мелодичны.

«Сын играй, и я вернусь с войны»

Ноты уже стали так привычны,

Что играет, каждый день весны.

«Пап, вернись, мне восемьдесят…

Знаешь, я старею на глазах детей…

Как же больно, ты там умираешь,

А я жду шаги твоих ступней…

«Две трещины, ломая мир…»

Две трещины, ломая мир,

Бегут стремительно к друг другу.

Для них границы — лёгких тир,

С наградой: пара тысяч судеб.

Они решают кто тут прав,

Снося великие строения,

Для них ни красота дубрав,

Ни зданий — больше не спасение.

У них задача взять свое:

Фундаментально мир разрезать,

Они прозвались — божество,

Пока живой мир — будут резать…

«Шумит, шумит любимый город…»

Шумит, шумит любимый город,

Сейчас гуляя по нему,

Я понимаю, что я дома…

Что уезжать уж не хочу.

Шумит, шумит и светит ярко,

В ночной глуши, как маячок —

Зовет меня гулять по парку,

И я как-будто простачек,

Бросаю все дела и резво,

Конец ознакомительного фрагмента.