Паутина в мухе

Уна Кроун

Разрушение личности – следствие или причина?Ангелина преподает английский в минской школе, снимает квартиру со своим парнем, в свободное время пьет кофе с лучшим другом и ни о чем не мечтает. Постепенно ее жизнь наполняется абсурдом, и неизвестно, что источник потемнения души: психическое расстройство или же общество. Обвинить можно кого угодно, отчего разобраться становится слишком сложно.

Глава 4

— Ангел, я дома, ты спишь? — послышался голос в коридоре.

— Не называй меня так, — не открывая глаз, ответила Ангелина и натянула одеяло на голову, чтобы избежать приветственного поцелуя.

Парень зашел в спальню с сияющей улыбкой на лице и бросил взгляд на кровать. Ангелина снова притворялась спящей, и он решил оставить свое счастье на время в покое и переодеться после работы.

— Ты же не спишь, я знаю, вылазь давай, — вскоре он сел с краю кровати и попытался отбросить одеяло, но Ангелина крепко сжимала его, как щит.

— Егор, отстань.

— Почему? Что не так?

Ангелина с трудом терпела это искреннее непонимание, ей приходилось сдерживаться, чтобы не вскочить и не крикнуть ему в самое ухо, что он достал уже постоянно заваливать ее своим вниманием с утра, когда ей хочется, как можно дольше удержать возле себя такой непостоянный сон. Однако она заставила себя спокойно, без резкости вылезти из-под одеяла и медленно, чтобы Егор ничего не упустил, сказать:

— Я не выспалась, а ты дергаешь меня, будто нельзя подождать, пока я встану.

Утро стремительно не оправдывало надежд, и Ангелина уже мечтала о ночи, чтобы поскорее заснуть и забыть о своей никчемной жизни. Жаль только, что с каждым разом ей становилось все труднее проваливаться в сон, а вот просыпаться у нее получалось моментально.

— Мы не виделись сутки, могла бы и улыбнуться мне, не так уж сложно.

Всего лишь сутки, подумала жертва утра и тяжело вздохнула. Она скучала по временам, когда была одинока и никто не принуждал ее улыбаться. А сейчас она застряла в ловушке под названием отношения, и уже не первый месяц был посвящен долгим размышлениям, как удачнее из этой ловушки выбраться.

Егор видел, что Ангелина никак больше на него не реагирует, и слез с кровати. Он недолго постоял рядом, словно решал, как ему поступить, а потом вдруг зашагал по комнате, и пол под его ногами противно заскрипел. Иногда Егор останавливался, снова смотрел на исчезнувшую под одеялом Ангелину и в задумчивости запускал руку в свои густые темно-русые волосы, будто хотел нащупать там ответ на свой незаданный вопрос.

— У нас проблемы? — с нескрываемым волнением все-таки спросил Егор спустя несколько минут.

«О нет! Только не выяснение отношений!» — с досадой подумала Ангелина и поджала губы.

— Мне кажется, я чего-то не знаю. У тебя появился кто-то другой?

— Чушь.

— А что тогда? Почему ты психуешь, когда я рядом?

На самом деле Ангелина психовала, когда рядом находился кто угодно, и по-другому вести себя она просто не могла. Однако ее милый и чересчур обеспокоенный партнер всегда пытался привязать себя, будто его роль в этом нелепом спектакле имела большое значение. Только объяснять это все Ангелине вовсе не хотелось.

— Я могу узнать, где ты вчера была?

— Нигде.

— Пропустила работу?

— Нет.

— Ходила к своему Глебу?

— Да.

— А почему говоришь, что нигде?

— Убейте меня кто-нибудь! — вдруг вскрикнула Ангелина и пулей вылетела из кровати. Она задумала спрятаться от бессмысленного допроса в ванной и заперла за собой дверь, чтобы никто не достал ее.

Глаза встретились с зеркалом и на мгновение округлились в неприятном удивлении. Кожа — серое пасмурное небо, мешки под глазами — жилище для бессонницы, губы — тонкие прямые линии на кардиограмме. Если выглядишь так, то остается только плакать, но Ангелина настолько высохла снаружи и изнутри, что не смогла выдавить и слезинки. Она лишь опустила голову, чтобы не видеть отражение, и попыталась забраться в свой воображаемый шар тишины, пока Егор отчаянно стучал кулаком в дверь и кричал, будто по-другому его не услышат:

— Немедленно открой дверь! Ангелина, давай поговорим. Пожалуйста, только не причиняй себе вред.

От настолько нелепых слов Ангелина тут же залилась бурным нервным смехом и сползла по стиральной машине на пол не в состоянии сопротивляться нахлынувшим эмоциям. Ей было смешно, что Егор считал ее смелой и способной по собственному желанию сотворить с собой что-нибудь ужасное. Да и не особо ей этого хотелось. Намного лучше было бы избавиться от людей вокруг.

Егор продолжал избивать дверь, как самого главного врага, и с отчаянием дергать ручку, и Ангелина решила, что лучше спасти слабый замок от поломки и открыть неуравновешенному. Тот ввалился в ванную комнату и чуть не упал на развалившуюся на полу любовь всей его жизни.

— Ну-ка, — он подхватил девушку на руки и понес обратно в спальню, где уложил ее в кровать, как слабого ребенка.

Ангелина захотела снова спрятаться под одеялом, но Егор остановил ее, схватив за руки, и вдруг начал их внимательно рассматривать, явно сожалея, что рядом не нашлось лупы. Когда он приподнял подбородок Ангелины и пристально заглянул в ее глаза, терпение той подошло к концу, и она рявкнула:

— Что ты делаешь?!

На славу посмеявшись, она сидела теперь на кровати уже с привычным хмурым видом. Егор пытался что-то отыскать в ее глазах, но там сверкало только осуждение.

— Проверяю, не наркоманка ли ты случайно, — с неподдельной серьезностью ответил Егор.

— И как успехи?

Егору же ситуация смешной не казалась, он смотрел на Ангелину с настоящей строгостью, но вскоре все-таки сдался и лег рядом, заключив недовольную в крепкие объятия. Про личное пространство думать он не любил.

— Что же это случилось с тобой? — задал вопрос Егор с подозрением на то, что ему не ответят. Так и вышло.

Они пару минут полежали в тишине.

— Ты мне точно не изменяешь?

— Точнее некуда.

Егор наконец-то успокоился, и Ангелина погрузилась в размышления. Она все никак не могла отпустить его фразу насчет причинения вреда. Ангелина произносила про себя эти слова, и тепло словно бы разливалось по ее телу, она чувствовала близость и с «вредом», и с «причинением», как будто их создали специально для нее. Ангелине начинало казаться, что она единственная способна понять всю глубину причинения вреда и она одна могла остановить незаслуженную боль, наказать тех, кто в ответе за чужие страдания.

Мысли разлетались в разные стороны, и Ангелина не успевала собрать их воедино. Она упускала нити, и те вмиг взлетали на невероятную высоту, откуда их уже нельзя было достать.

Еще минуту назад она ненавидела этот день, а сейчас ей хотелось спасти мир. Непостоянство — вот как следовало бы описать Егору свою девушку, но он был слишком глуп, чтобы это уловить.

Ангелина с трудом выбралась из объятий и поспешила к огромному шкафу с одеждой.

— Куда ты? — спохватился Егор.

Он следил за тем, как Ангелина натягивала брюки, а затем застегивала блузку, и не мог понять, почему она так рано собирается.

— Тебе же выходить только через час.

Ему не ответили, и тогда Егор выбрался из кровати, чтобы остановить Ангелину, но та ловко выкрутилась и уже торопилась в небольшой коридор.

— Мне нужно идти.

— Но куда?

— Не задавай вопросов, у меня от них голова болит.

Сумка, сапоги, плащ, неразборчивое «До вечера» — и Ангелина уже перепрыгивала через ступеньки, чтобы как можно скорее оказаться снаружи и заняться своим новым предназначением.