Не потеряй нас

Ульяна Романова (2024)

ДРАМА! БЕЗ ЮМОРА — Тимур, я беременна, — в глазах Яси стояли слезы. — Что? — голос охрип. — Беременна, и буду рожать, — повторила она. — Ты с ума сошла? — Я сорвался с места. Яська низко опустила голову, вытирая слезы на щеках. — Делай аборт, Ярослава. — Нет! — Нам не нужен этот ребенок! — отрезал я, умирая от страха. — Слышишь? — У нас двойня, Тимур… Он — плохой парень, уличный хулиган, тот, кого все боятся. Она — хорошая девочка, мамина дочь, его танцующий ангел. Она смогла отогреть его сердце, почти научила любить, но жизнь в один день совершила крутой поворот. История Тимура Гафарова! ВНИМАНИЕ! Герой не фантик! Говорит и думает матом!

Глава 9

Тимур

Я ждал, когда появится раздражение от ее наивности, но оно, сука, не появлялось. С Ясей, как в гребаном королевстве кривых зеркал, видишь себя не таким, какой ты есть на самом деле.

Я присмотрелся к ней и мысленно зарычал. Девчонка. Сто процентов — девственница. Наивная, что пиздец, но это даже заводило. И помпон чертов на ее макушке, как вишенка на торте.

А мне, сука, пиздец как нравился этот помпон.

Тебя, Гафаров, несет куда-то хер пойми куда с этой девчонкой. И мысли странные в голове стали селиться, правильные как будто. Точнее, такие, какие общество считало правильным.

Отцу бы точно понравилось то, что я впервые за долгое время не хочу просто затащить девчонку в постель, трахнуть и выгнать, а катаю по городу и негодую, что она надела не ту шапку. Без помпона.

Поржал сам над собой, потому что у меня, кажется, у самого помпон вместо мозга образовался, который думает хрен знает о чем.

Например, о ее губах, которые она нервно кусала.

А в моей голове хаос, и впервые я не знал, что говорить. Чертов ком в горле не давал слово протолкнуть.

На нее хотелось смотреть. Просто посадить рядом и рассматривать тонкие черты лица, кожу почти прозрачную и румянец во всю щеку. А потом тихо попросить потанцевать, мать вашу, под снежинками.

Я достал из кармана сигареты, прикурил и покосился на нее.

Бежать бы тебе, дурочке, от меня подальше, а ты сидишь губы кусаешь. Открыть дверь и со всех ног нестись домой к своему другу, родителям, книжкам.

Сам не смогу выгнать. Ее — не смогу.

И оставить надолго не получится… Ей не место в моем мире, а мне — в ее. И непонятно, какой чертовой магией пересеклись эти две параллельные вселенные.

Я сунул сигарету в зубы, молча завел мотор тачки Рата и сорвался с места.

— Куда мы? — заинтересовался ангел с соседнего сидения.

— Место тебе одно красивое покажу, — пообещал я.

Вынул сигарету, приоткрыл окно и выдохнул дым.

— Это далеко?

— За городом.

— А… Может, не надо?

— Боишься, что я тебя изнасилую? Правильно делаешь. В твоих романах не учат, что с плохими мальчиками лучше не ездить? Или там плохих не бывает?

Потому что ты, Яся, не просто наивная и воздушная, но еще и слабая. На тебя чуть сильнее надави морально — ты сама отдашься, а что потом с тобой будет, я даже представлять не хочу.

Видел. Знаю.

Реальная жизнь — это не слюнявые романчики, где добро всегда побеждает зло.

— Ты правда меня насиловать везешь? — чопорно спросила она.

— Как пойдет, — хмыкнул я, косясь на нее.

— Не получится.

— Почему?

— На улице холодно. Ты замерзнешь. А в машине мало места.

— Логика, достойная восхищения. Садись — пять, — заржал я.

— Ты не насильник, слишком самоуверен. Зачем тебе брать кого-то силой? Это ударит по твоему самолюбию, и только. Ты не сможешь пережить факт, что девушка тебя не хочет и ее придется заставлять.

— Что еще про меня скажешь? — я забыл сделать затяжку.

— Что тебе нравится думать, что ты хулиган.

— Это как?

— Очень просто. Это все мишура. Маска твоя с мордой питбуля и вот это все — просто фантик. А в душе́ ты…

— Конфетка, млин, — заржал я.

Так меня еще никто не называл. Совсем. Никогда.

— Тебя трогают женские слезы, ты не оставляешь человека в беде.

Я ТЕБЯ не трогаю, и ТЕБЯ в беде не оставляю, ангел. На остальных мне плевать. Была бы на твоем месте любая другая, да хоть Мона Лиза или принцесса Диана — наплевал бы и прошел мимо.

Кажется, она сама себе нарисовала в голове образ меня. Знала бы она, какой я на самом деле.

А я… Впервые не хотел рушить ее грезы обо мне.

— Продолжай, — потребовал я.

— Думаю, что в душе́ ты добрый. И точно не насильник. А спросила я потому, что ехать нам долго туда и обратно, а меня дома ждут.

— Тебе лет сколько?

— Восемнадцать. Весной будет девятнадцать. В марте. А тебе?

— В марте будет двадцать три.

— Ого. А когда?

— Второго.

— А у меня двадцать второго, — она улыбнулась, а у меня, сука, зайчики перед глазами поплыли. Солнечные.

Красивая она. Нереальная. Чистая. Не потерявшая еще способность мечтать.

— Сними шапку, — хрипло потребовал я.

Сбавил скорость и повернулся к ней. Яся надула губки и медленно сняла шапку. Положила ее себе на колени и поправила волосы.

Белокурый ангел.

Она повела плечом, моргнула и посмотрела на меня из-под ресниц.

Сука.

— Тимур…

Она так мое имя произносила каждый раз, что у меня челюсти сводило.

— Что?

— Где ты работаешь? Или ты учишься?

— Я? Работаю.

— Где?

— На себя. Фрилансер я. Угоняю тачки, потом на запчасти разбираем и толкаем их. Еще иногда вскрываем тачки и выносим из них все ценное. Но! Только дорогие тачки. Робин Гуд я, беру у богатых, раздаю бедным.

— А я цветы продаю, — она вздохнула так, словно не поверила мне.

— Я видел. Красиво. Почему в универ не поступила? Или ты на заочке?

— Баллов не хватило, а на платное у меня денег нет. Я очень плохо училась в школе.

— Почему?

— Потому что сломала ногу.

— Это как-то влияет на мозг? — не понял я.

Яся рассмеялась. Громко, заливисто и, сука, заразительно.

— В моем случае, видимо, влияет, — она стерла слезинку с уголка глаза.

— Сочувствую. На кого ты хотела поступать? Подожди, сам угадаю. Филолог?

— Ненавижу классическую литературу, — призналась она.

— Учитель? Врач?

— На бухучет. Мне нравятся цифры. И я хорошо считаю.

— Здорово. А потом куда? В офис, бумажки перебирать?

— Наверное, это не так весело, как угонять машины, но интересно, тепло и стабильно.

— А машины угонять нестабильно?

— Не особо. Всегда есть вероятность, что тебя арестуют. Тут не до стабильности.

— Зато появится время читать. Ты мне списочек обещала.

— Напишешь мне адрес колонии, я тебе посылку пришлю.

— Договорились, — кивнул, удивленно на нее посматривая.

Она действительно не такая, как все. То ли правда волшебнутая, то ли мне не верит.

Думает, я ее специально пугаю или вру, чтобы круче показаться?

Я свернул с трассы на проселочную дорогу, проехал еще несколько метров и остановился на возвышении. С этого места весь город было видно как на ладони.

Заглушил мотор, сделал звук магнитолы погромче и развернулся к Ясе:

— Раздевайся.

— Не могу, вид очень красивый. Может, попозже?

— Ты очень странная.

Я протянул руку, подхватил прядь ее длинных волос и медленно наматывал на палец.

— Почему? Потому что верю, что в каждом есть что-то хорошее?

— Нет в людях хорошего, Яська.

— Если ты чего-то не видишь — это не значит, что этого нет! А если в твоем окружении нет хороших, то смени окружение. Или стань первым.

— И что мне за это будет?

— Ничего. Для души полезно. Один хороший поступок в день.

— А если ее нет? Души.

— У тебя она точно есть. Тебе нравится думать, что ее нет. Или ты ее спрятал от всех.

— Так, все, сеанс поиска моей души отложим на потом. Иначе ты меня сейчас ангелом добра и защитником света назначишь, а меня к такому жизнь не готовила.

— Все когда-то случается впервые.

Она развернулась, потянулась к замку, открыла дверь и выбралась на улицу, разминая ноги.

Вытянула руки и ловила падающие снежинки. А я завис, наблюдая за ней.

Вышел из машины, опираясь на дверь, и просто смотрел на девчонку, которая упала с облаков прямо ко мне под ноги. И не понимал, что с ней такой, наивно-бесстрашной, делать.

Она наклонилась и… Мне в лицо прилетела горсть снега.

— Шапку надень, — прорычал я, рукой стирая снежинки.

Яся шкодливо улыбнулась, натянула шапку, варежки и пикнуть не успела, как вместе со мной улетела в сугроб.

Пискнула, отползла, набрала горсть снега и снова бросила в меня.

— Это война, Ярослава! — предупредил я, чувствуя, как перехватывает дыхание.

Никогда, наверное, со дня ухода Камиля, я не дурачился вот так в снегу. Не до того было. Дрался в снегу — да, но чтобы так… Как пацан догонять девчонку, давая ей фору, позволять убежать — никогда. Специально поддавался, не уворачиваясь от снежков. Не чувствовал холода, не осознавал, сколько прошло времени.

Немного. Яся устала и тяжело задышала, начиная заваливаться вправо.

— Сдаюсь! — поднял я ладони вверх. — Садись в машину греться.

Усадил ее в салон, сам снял с нее мокрые варежки и шапку, включил печку на всю и взял крохотные ладони в свои, согревая. Двести двадцать по каждой нервной клетке хренакнули так, что меня подкинуло на месте.

Член давил на ширинку, отключая способность думать, а ангел хлопал ресницами и улыбался.

— Тимур, нам, наверное, пора, — прошептала она.

— Да. Пора.

Я нервно выпустил ее ладони, сжал зубы и глубоко вздохнул.

Снял машину с ручника и попытался вспомнить обратную дорогу.

— Согрелась? — спросил, когда сердце немного угомонилось в груди.

— Да. Спасибо.

— Хочешь, завтра снова приедем? Предупреди родителей, что ты будешь поздно.

— Я постараюсь, — она опустила голову.

— Значит, договорились.

До ее дома доехали слишком быстро. Или мне так показалось?

Я въехал во двор, Яська напряглась и попросила:

— Можешь остановиться за углом?

— Почему? — не понял я.

Отследил ее взгляд и понял. Рома, млять. Возле ее подъезда стоял этот мудак, спрятав руки в карманы куртки.

Мало мы его отделали, быстро в себя пришел…