В двадцать лет мы украли корову

Ульяна Киршина, 2020

В двадцать лет мы украли корову… Деревянную, на колесиках, но от этого не менее ценную. И где ее искать, если никто не помнит, что было вчера?

Под подушкой вибрирует мобильный. Первые минуты пытаюсь игнорировать его — противный будильник. Потом вспоминаю, что сегодня суббота, и ничего я не заводила. Тянусь за телефоном. Без линз вижу плохо, особенно спросонья, но разглядеть «Аля» на экране все-таки могу.

— Алло. — Что ей могло понадобиться?

— Лиза, где корова? — Кажется, подруга сошла с ума. Ничем другим объяснить этот вопрос я не могу.

— Что случилось? — Сережка тоже проснулся. Трет глаза, тянется за своим мобильным.

— Аля, какая корова? — Нехотя вылезаю из кровати. Даже выглядываю в окно. Ничего не изменилось, за занавесками — Финский залив и башня Лахта-центра. Типичный Питер, откуда взяться корове.

— Которую мы вчера забрали. Спроси Сережу. Знаю, что он у тебя. — Аля на громкой связи — понимаю по эхо. Тоже переключаю на этот режим, чтобы Сережка все слышал. Но он, кажется, не обращает на нас внимание — что-то набирает в телефоне. Потом показывает мне беседу в общем чате. С фоткой коровы — деревянной маленькой статуэтки на колесиках, которую мы вчера зачем-то сняли с полки в ресторане и катали по столу. Двадцатилетние дети.

— Деревянной? — уточняю у Али.

— Да-да-да. Она у тебя? Сейчас приеду… — Я прям вижу, как Аля уже шнурует ботинки и вызывает такси. А когда оно долго не едет — какой водитель будет ехать быстро в семь утра — начинает бежать к нам: от Удельной до Приморской.

— Стой! Нет, она не у нас! — Квартиру снимаю я, но Сережка в последнее время так часто здесь ночует, что я привыкла говорить: «У нас». Хотя, официально мы, конечно, не живем вместе — рано пока. По крайней мере, так кажется моей маме. Папе и вовсе лучше не знать, что его лапочка-дочка ночует не одна, даже если Сережка устраивает его в качестве моего парня.

— Блин, а у кого же? Вспоминайте! — Аля нетерпелива, как всегда.

— Воронихина. — Голос Сережки со сна обольстительно-хриплый. Это возбуждает и будь обстоятельства другими, мы бы долго не выбрались из постели. — Дай хоть чай попьем и будем думать.

— Давайте, только быстрее. Мне уже из ресторана звонили. Просят вернуть. А вы вчера были самые трезвые.

— Львович вообще не пил, — говорю я, но Аля уже вешает трубку.

— Мила, ты помнишь, что вчера случилось с коровой? — спрашиваю, чувствуя себя столь же сумасшедшей, что и Аля. — Той, что деревянная.

— Что? Вы ее взяли? Зачем? — голос Милы звучит визгливо, но бодро — она из тех, кто любит подниматься в шесть, а то и в пять утра. А еще она — староста нашего курса. Надзиратель. Следователь. Выедатель мозга.

Конец ознакомительного фрагмента.