Украинцы, которые были (XVI – начало ХХ века): документы, материалы, исследования

Коллектив авторов, 2020

Представленный сборник письменных источников и литературы по истории Украины и украинцев позволяет читателю ознакомиться с основными документами, материалами и научными работами XVI – начала ХХ века, касающимися проблемы развития географической, этнической и политической идентификации и самоидентификации украинского народа. Книга адресована не только специалистам, но и всем интересующимся историей русского (восточнославянского) этноса.

Книга издается при спонсорской поддержке «Фонда поддержки социальных инициатив Газпрома»

© В. В. Волков, В. Г. Егоров, составление, 2020

© ООО «Русский вопрос», 2020

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2020

Введение

Эта книга не раскрывает хронологию и логику событий в истории Украины и украинцев, она помогает лишь понять, как менялась со временем географическая, этническая и политическая идентификация и самоидентификация того народа, который сейчас принято называть украинцами. Нам важно определить, кем были изначально настоящие украинцы, как они соотносились с малороссами и казаками (козаками), а Украина — с Малой Россией. Представленный сборник документов, материалов и научных работ составлен хронологически и поэтому вдумчивый читатель сам сможет проследить интерпретацию украинцев и малороссов во времени.

После географической и политической локализации украинцев вторая задача составителя сводилась к вопросу о том, являлись ли они к началу XX века единой, развитой и самостоятельной этнической группой со своими языком и культурой, отличными от языка и культуры других русских (восточнославянских, как стали называть их позже, в XX веке) «племен»: великороссов (великоруссов) и белоруссов^[1].

Собранные материалы дают возможность каждому читателю самостоятельно сформировать свою точку зрения на поставленные вопросы. Мы же кратко изложим собственную позицию. Она основана на том, что в истории украинского вопроса смешаны два типа этнических наименований: естественные наименования, которые использовал сам народ для самоидентификации или которыми его награждали соседние народы, и искусственные наименования, рождавшиеся в тиши научных кабинетов и чиновничьих канцелярий. Иногда между ними возникала амбивалентность происхождения: некоторые из них, возникнув естественно, в гуще народа, со временем становились достоянием канцелярии (украинцы), другие же, имея искусственное происхождение, входили в народный обиход (малороссы), третьи постоянно мутировали в противоположных направлениях, меняя свое значение (русины). Были такие термины, которые, просуществовав несколько столетий, бесследно стирались из народной памяти (черкасы), как и вроде бы удачные научные обобщения, которые со сменой научной парадигмы прекращали свое существование («южноруссы» у Н. Костомарова). Мы оживим взгляд последнего, как действительно самый адекватный, и рассмотрим южных руссов более пристально.

Не все южнорусские крестьяне и козаки считали себя украинцами, так как слово «украинцы» — это историческое самоназвание только поднепровской ветви южноруссов. Все логично. Зачем волынянам называть себя украинцами, если так себя называли киевляне? Однако все южноруссы, хоть и через обиду, относили себя к «хохлам» и противопоставляли себя «кацапам» (великороссам) и литвинам (белоруссам). Ведь «хохол» с Волыни был ближе по языку, обычаям, одежде, общинному праву, быту к «хохлу» с Поднепровья, чем все «хохлы» к «кацапам» Курской, Орловской или Воронежской губерний, хотя именно здесь они чаще всего соприкасались. И эти же самые «хохлы» при общении со своими западными соседями четко себя идентифицировали, как русин, то есть русских: «Малорусе был Русским и есть Русский. Если он так себя не называет там, где он встречается с Великорусом, то там, где он встретится с Поляком, Молдованином и Венгром, твердо знает, что он — Русин»^[2]. Следовательно, единый этнос был! Не было только четкой политической и культурной самоидентификации себя в каком-то одном качестве: или как украинцев, или как малороссов, или как русинов или как южно-руссов (а «хохляцкая» самоидентификация была слишком обидной и поэтому не смогла прижиться).

Весь XIX — начало XX в. за это велась то вялая стихийная, то острая целенаправленная борьба, не без участия иностранных держав. В начале XIX века первенство оспаривали термины «черкасы», «украинцы», «малороссы». В середине века противостояли «малороссы», «русины» и «южноруссы», в конце — «малороссы» и «украинцы». В начале XX «малороссы» и «украинцы» — это уже синонимы. В последнем досоветском фундаментальном исследовании 1916 г.^[3], и по эстафете, в СССР термин «украинцы» побеждает.

Почему же это название оказалось сильнее термина «малороссы»?

Во-первых, потому что оно, в отличие от имени «малоросс» было самоназванием хоть и одной только ветви «хохлов», но очень засветившейся в истории — козачества. Именно украинские козаки осуществили свободную и принудительную территориальную экспансию на юг и восток от Днепра, заполнили всю Новороссию, кроме Крыма, Кубань, Дон, часть Курской, Орловской и Воронежской губерний, дали начало Азовскому, Донскому, Черноморскому, Кубанскому казачеству, а от них и другим казакам.

Во-вторых, во времена Богдана Хмельницкого Поднепровская Украйна территориально почти совпадала с Малороссией, а по другой версии тесно соприкасалась с ней. Подолия, Волынь, Галиция и тем более Новороссия в Украйну-Малороссию не входили. Однако в XVIII в. в связи с военным расширением Российской империи на запад все эти земли присоединялись к Малороссии и соответственно термин «Украйна», потянувшись за названием «Малороссия», невольно стал распространяться и на всю западенщину и Причерноморский юг. Хотя, понятно, что «хохол»-волынянин, «хохол»-подолянин и «хохол»-галичанин и слыхом не слыхивали о том, что они какие-то украинцы, им ближе было имя «русина» (не путать с современными русинами), польщака, русняка или гуцула, что и зафиксировали исследования современников, а также комиссия русского географического общества в середине XIX века. Отсюда и все недоразумения с восприятием многими «украинскими» крестьянами себя как украинцев в 20-30-х годах XX в. Этот факт пытаются раздуть современные великорусские националисты, уводя внимание людей от другого факта — факта этнической близости южнорусса подольско-галицкого типа (волынян, галичан, подолян), украинцев (киевлян, полтавцев, черниговцев и всех ушедших на восток и юг Козаков) и Полещуков. Так, что настоящие украинцы были и со временем на всех «хохлов» распространилось это региональное самоназвание.

Один из парадоксов украинского вопроса состоял в том, что в начале XX века в разных исследованиях и официальных документах Малороссия имела весьма различную географию, в которой всегда сохранялось полтавско-черниговское ядро и к нему добавлялись в разном составе близ лежащие губернии: Киевская и Харьковская, а иногда даже Курская, Воронежская, Екатеринославская, Херсонская, Подольская и Волынская. Однако при такой разноголосице все исследования упоминали малороссов (украинцев), как этнический феномен, распространенный далеко за пределами Поднепровья. И, следовательно, в это время возникло два понимания Малороссии и вслед за ней Украины. Первое — Малороссия (Украина) должна быть привязана к своему исконному историческому месту, второе — Малороссия там, где живут малороссы. Очевидно, что при создании Советской Украины большевики попытались найти компромисс между этими двумя подходами: малороссам (украинцам) дали возможность реализовать свое право на национальное самоопределение, но не на всей территории их компактного проживания, о чем свидетельствуют этнографические материалы и карты Российской империи.

Теперь о современных парадоксах украинского вопроса, которые можно назвать проявлениями украинской мифологии.

Украинофилы и украинофобы будут разочарованы: Украина и Украйна — это одно и то же, а словосочетания «на Украину» и «в Украину» применялись равнозначно различными авторами и даже в одних и тех же документах и научных трудах.

Украинцы («хохлы», малороссы) — это, действительно, русские (как когда-то называли всех восточных славян), но только их нельзя отождествлять с современными русскими, потомками великороссов.

Украинцев не выдумали большевики, первое письменное упоминание о них с использованием термина «украинцы» мы находим в указе Петра I.

Зачатки национального самосознания украинцев, как показывает анализ документов, фиксируются еще в XVII веке, то есть задолго до происков ополяченной интеллигенции и австро-венгерской разведки. И уже тогда многие представители козачьей элиты не любили «москалей».

Поднепровская Украйна была степной окраиной Речи Посполитой, а Слободская Украйна — Московского царства, в чем можно убедиться, заглянув в документы обоих государств. Со временем обе Украйны слились в одно степное пространство — Украину, как страну^[4], вошедшую впоследствии в состав Российской империи под названием Малороссии.

Ещё задолго до XVI в., на пространстве Дешт-и-Кипчак и Кавказа у тюрских, кавказских и славянских народов существовали отдельные ватаги и отряды казаков, но войсковая организация жизни и военной деятельности ближайших предков казаков XX столетия — козачье украинское войско и запорожское войско — целенаправленно создавались польскими королями Сигизмундом I и Стефаном Баторием для защиты Речи Посполитой от набегов татар, а не самопроизвольно возникли под напором волны беглых крестьян. И только позже некоторые отчаянные крестьяне, то есть посполитые жители (или хлопы) Украины, Волыни и Подолии, примкнув к восставшим украинским и запорожским козакам, влились в их ряды.

Антропологически и культурно жители исконной Украины, то есть Полтавщины, Черниговщины и Киевщины отличались от остальных южнорусских крестьян. Русский язык (его малороссийская ветвь) и православная вера сочеталась в них отчасти с обликом, повадками и некоторыми этнографическими особенностями кавказских горцев, татар и других тюркских народов. И это тоже зафиксировали документы и воспоминания современников той эпохи.

И, наконец, язык. Составитель специально включил в книгу образцы устной речи малороссов середины XIX века с тем, чтобы каждый читатель сам смог сделать вывод о том, насколько разговорный язык «хохлов» отличается от его современного варианта и тем самым подтвердил или опроверг популярный ныне тезис об искусственности украинского языка.

Книга позволяет не только разобраться с хитросплетенями политического, географического и этнологического характера, но и соприкоснуться с повседневной жизнью южнорусского «племени»: бытом, экономическими отношениями и хозяйственной практикой, что весьма ценно при изучении целостной истории русского народа досоветской эпохи.

При редактировании источников составитель столкнулся с рядом трудностей.

Во-первых, было не вполне ясно, какую выбирать орфографию для текстов, создававшихся в разное время на протяжении четырехвекового интервала, но записанных при издании по правилам XIX века, если при этом изначально ставилась задача тексты сделать понятными для современных читателей. Для выхода из этого затруднения в русских текстах две дореформенные буквы были заменены на современные: ѣ (ять) на е, i (и) на и; буква ъ (ер) в конце слов не используется. Для текстов XVII–XVIII веков окончания аго (яго), ея (ия) были сохранены, а для XIX — начала XX в. заменены на современные окончания. Это было сделано для сохранения всех орфографических нюансов речи XVII–XVIII веков как более сложной и витиеватой для современного русского человека.

Во-вторых, чтобы тексты, передающие разговорный украинский язык середины XIX в., были доступны для восприятия, буква ѣ (ять) также была заменена на е, буква ъ (ер) в конце слов не используется. Буква є сохранена и используется эквивалентно букве е. Буква i (и) в текстах оставлена как известная широкому кругу читателей.

В-третьих, сноски авторов источников записывались в изначальной редакции и их надо было отделить от сносок составителя. С этой целью последние выделены жирным шрифтом. Таким же техническим способом концентрируется внимание читателей на наиболее важных терминах и идеях с добавлением в некоторых случаях подчеркивания. Однако надо учитывать, что жирный шрифт использовался и при издании самих источников для выделения разделов и подразделов.

Примечания

1

Всех «руссов» (великоруссов, белоруссов, малоруссов, южноруссов) мы записываем в старой орфографии, с двумя буквами «с», как наиболее часто встречающуюся в литературе той эпохи.

2

Труды этнографическо-статистической экспедиции в Западно-русский край, снаряженной Императорским русским географическим обществом. Юго-западный отдел. Материалы и исследования, собранные д. чл. П.П. Чубинским. СПб., 1877. Том седьмой. Выпуск 2-й (с тремя картами). Часть третья. Малоруссы Юго-западного края. С. 357.

3

Украинский народ в его прошлом и настоящем / Под ред. Ф.К. Волкова, М.С. Грушевского, М.М. Ковалевского, Ф.Е. Корша, А.Е. Крымского, М.И. Туган-Барановского, А.А. Шахматова. Петроград: Типография т-ва «Общественная польза», 1916. Т. II.

4

СТРАНА́, — ы, мн. страны, стран, странам, ж. 1. То же, что государство. С. Советов. Капиталистические страны. 2. Местность, территория. Сибирь — с. неограниченных возможностей. С. Чудес (в сказках). Неведомые страны. Южные страны. См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 17-е изд. М.: Рус. Яз., 1985. С. 670.